Баба Нюра умирала, тихо угасая. Соседи её, пенсионерки посёлка, сетовали:
— Рано уходит Нюрка… Всего семьдесят лет. По деревенским нашим меркам очень мало…
Баба Нюра последние годы жила тихо, в трудах и домашних заботах. А по молодости работала в колхозе: трудилась и в поле, и на ферме, и бригадиром в родной деревне довелось побывать. Их большая деревня давно числилась посёлком, хотя всё чаще стали уезжать молодые в город, и жителей поубавилось.
Баба Нюра никогда не была замужем. В послевоенное время мужиков было мало не только в деревнях, но и в городах. А она, скромная труженица села, была самой обычной внешности и довольно скромной по натуре.
Сводная сестра Нюры редко навещала её, так как жила в городе, лишь племянница Валентина последние годы навещала тётку, жалела её, одинокую, а баба Нюра заманивала Валю к себе тем, что оставит в наследство свой дом.
Валя и похоронила свою тётушку на деревенском погосте по христианскому обычаю, с отпеванием, как и просила баба Нюра.
Потом почти полгода стоял дом пустой, словно пригорюнившись в тишине, и однажды Валентина вернулась в него.
— Проходи, хозяюшка, — открывал ей дом, шурша ключами, сосед Николай, высокий мужчина лет сорока. Он пропустил Валю вперёд в сени.
— Какая я хозяйка? – вздохнула женщина, — я всего лишь наследница…
Вале было тридцать семь лет. Она уже успела выйти замуж, родить Алёнку, и развестись с мужем-выпивохой. А вот теперь свалилось ей это наследство, и надо было с ним что-то делать.
Она ещё раз прошлась по кухне, по комнате, оценивающе посматривая вокруг.
— Сколько же мне за него просить? Даже не знаю, — обратилась она к соседу, который присматривал за домом.
— Это как посмотреть. Если дом в порядке, то и цена другая. А сейчас… — Николай покачал головой, — баба Нюра ведь последние годы болела, и ничего по дому не делала. Не до того ей было. А надо бы ремонт хоть небольшой. Внешний вид, он значение имеет. Хотя бы ту же печку побелить, полы покрасить, обои новые в комнате поклеить, уже цена возрастёт хорошо.
— Да, нам с дочкой деньги не помешают. А спешить с продажей ни к чему, верно говорите, — кивнула Валя.
— Если желаешь, могу с ремонтом подсобить по-соседски, — предложил Николай, — вот только я могу аккуратно всё делать, но руководить должна ты сама. Давай на «ты», мы же почти ровня…
— Это хорошо, что поможешь. Вот только я смогу приезжать лишь по выходным. И вместе мы скоро всё сделаем. А пока надо объявление о продаже дать. Пусть люди смотрят, — согласилась Валя.
— Зимой плохо покупают. Вот только к весне начинают активнее смотреть дома. Поэтому надо успеть к весне, так что жду со стройматериалами, — Николай пожал руку Вале, как товарищу.
Тут же в сенях послышались детские шаги. Вошёл мальчик – сын Николая:
— Пап, вот ты где. А я тебя потерял. Что, дом продаётся? – он посмотрел на Валентину.
— Продаётся, но не сразу. Вот решили мы ремонт для большей выгоды сделать. Помогать отцу будешь? Мне бригада нужна, — улыбнулась Валя.
— Буду! А как же! Мы с папкой как остались одни, без мамы, так всё вместе делаем дружно и никогда не ругаемся… — начал было мальчик, но отец обнял его и повёл на улицу, где уже зима постелила первый пушистый сугроб.
Выходные у Валентины теперь проходили быстро. Она приезжала на своей машине в деревню, они с Николаем очищали от старых обоев комнату, выравнивали полы, но быстро темнело, и пообедав и обсудив следующий этап работ, они прощались. Вале нужно было ехать домой, чтобы вечером делать с дочкой уроки и приготовить ужин.
— Да, может, ты и без меня оклеишь эту комнату? – просила Валя, — уж побыстрее бы всё сделать…
— Нельзя быстро. Быстро – это явно хуже, а нам тяп-ляп нельзя. Люди увидят наше криво-косо и не купят из-за этого дом… — успокаивал Валю Николай.
А когда она уезжала, он долго смотрел ей вслед и улыбался каким-то своим тайным мыслям.
Конечно, она понравилась ему. И хоть и были в деревне свободные женщины, но вот ни одна не была ему по сердцу. Валя, светловолосая и сероглазая, худенькая, с румянцем на щеках, больше походила на девушку, и ей никак нельзя было дать её годы.
Работала она учительницей в начальных классах, и жила в своей однушке с дочерью. О переезде в деревню женщина никогда не думала. Ей нравилась её работа, она привыкла к городу, хотя мать её по юности тоже жила в посёлке и часто об этом рассказывала.
Дочку Алёнку Валя категорически отказывалась брать с собой на выходные в деревенский дом, оставляя её у матери.
— Нечего тебе там пыль глотать. Вот когда станет почище, обязательно возьму тебя в дом, — обещала Валя.
А ремонт всё затягивался. Несмотря на то, что помогал Николай очень хорошо, всю грубую работу брал на себя, но то и дело всплывали всё новые и новые детали: надо и печь подмазать и побелить, и перегородку в комнате закрепить, и дверцу подпола новую сделать: эта подгнила с одной стороны…
Валя видела, как старается её сосед, и была благодарна ему. Она готовила обед, пока Коля стучал в комнате, и практически только была рядом с ним, пока он трудился. Если было пыльно, он выпроваживал её за плечи в кухню и просил:
— Нечего тебе дышать тут сейчас, вот я управлюсь, тогда пыль осядет, и ты помоешь пол.
Они так привыкли друг к другу этой зимой, что уже к концу недели стали скучать. И едва Валентина переступала порог уже натопленного тёплого дома, как Николай ставил чайник, доставал из холодильника блины и усаживал её пить чай.
— Когда ты успел блинов напечь? – интересовалась Валя, — вот молодчина! Да ещё с творогом, какие вкусные…
— С утра, пока тебя ждал. А блины как блины. Это же деревня, Валюша. И творожок натуральный. Не магазинный в городе… Привыкай, — тихо и ласково говорил он, с нежностью смотря на свою подругу.
Валя рассказывала ему о своих новостях, слушала его новости, и потом они уже несколько часов трудились вместе, улучшая старый, но ещё крепкий дом бабы Нюры.
— Удивительная женщина наша баба Нюра. Так скромно жила, а даже денег мне на сберкнижке оставила хорошую сумму. И как ей удавалось сэкономить? Не понимаю. Светлая память… — рассказывала Валентина.
— Оттого и сэкономила, что жила скромно по привычке, — похвалил бабушку Николай.
— А ты знаешь, я так привыкла сюда приезжать, — призналась однажды Валя, — что уже чувствую себя хозяйкой.
Николай улыбнулся, еле сдерживая свою радость. Он только этого и желал, чтобы Валя прикипела душой к дому.
— А ведь хозяйкой быть гораздо лучше, правда? – осторожно поинтересовался он, глядя Вале в глаза.
— С таким помощником, конечно, можно и похозяйничать, — Валя тоже отвела взгляд и улыбнулась, — спасибо тебе огромное. Если бы не ты, мне бы не осилить такой качественный ремонт…
— Ну, не совсем качественный, но приличный… Можно было бы и получше, но в нашем состоянии экономии, как жила и баба Нюра, и это хорошо!
— Даже очень хорошо! – согласилась Валя, — светлее стало, воздух другой, полы крашеные, печь белоснежная! Пора привозить дочку, она так мечтает сюда приехать.
— Так что же ты не привозишь? Вон Сашка каждый раз заглядывает, да и соседи не раз заходили пока тебя нет, и все как один спрашивают, когда же ты приедешь сюда жить? – спросил Николай.
— Ой, да ведь дом на продаже! Люди иногда звонят, расспрашивают… — начала Валя.
— И ты что? – не выдержал, заволновался Николай.
— А я говорю, что позже звоните и приезжайте смотреть. И цену называю такую, как мы договорились, что после ремонта будет, — поделилась Валя.
И она не могла не заметить, как лицо Николая стало серьёзным и грустным. Он засобирался домой, отвернувшись от Валентины, и вскоре его шаги стихли во дворе…
Валя всё понимала. Она видела его взгляды, чувствовала привязанность и сама. Уже к выходным начинала скучать, собираться, складывая сумку, и не могла дождаться того момента, когда снова увидит его глаза и улыбку.
Алёнку Валя привезла на следующий раз. На дворе уже был конец февраля. Девочка с порога стала восхищаться домом, и едва скинула сапожки, так заплясала по кухне и запела.
— Что тут у вас? – Николай зашёл и рассмеялся, глядя на маленькую артистку.
— Дядя Коля, хорошо-то как! Вот какие молодцы, что всё почти доделали! И печка как новая! – радовалась девочка.
— Всё да не всё… — задумчиво произнёс Николай.
— Что же ещё? – удивилась Валя и улыбнулась.
— Самое главное при доме что? В хозяйстве? – словно загадку задал Николай девочке.
— Корова? – выпалила Алёнка.
— Да ты что, какая корова? – рассмеялась Валя, — я же не потяну. Я городская…
— Алёнка почти права, и мысль о корове хорошая! – пробасил Николай, — но я имел ввиду огород! В последние годы бабушка не могла его обрабатывать, и я как мог помогал ей, сажал там картошку, хотя бы ради того, чтобы земля не зарастала. Но в этом году надо как следует всё распахать, чтобы видно было всем, что земля не бесхозная, ухоженная, вспаханная. Поняли, девочки, хозяюшки?
— Ура!! – закричала Алёнка, — у нас будет свой сад и огород! И мы посеем много гороха, да, мама?
— Конечно! Много всего чего захотите, вы же теперь хозяйки этого дома! – ответил за Алёну Николай так быстро, что женщина рассмеялась, обнимая дочку.
В это время пришёл Саша, он принес в корзине пирогов.
— Вот, наша бабушка прислала… С капустой и картошкой, — он поставил на стол угощение и протянул Алёнке руку, — Александр.
— Николаевич, — добавил отец.
Алёнка засмущалась и, окинув взглядом мальчика, спросила:
— Ты в каком классе учишься? В пятом?
— Ага. А ты?
— Тоже… — улыбнулась довольная Алёна, — пошли я тебе дом наш покажу.
И Саша, словно околдованный, пошёл «смотреть дом», хотя и всё уже видел и знал тут каждую половицу…
— Это у нас семейное… — сказал Николай, видя, что Валя еле сдерживает смех, глядя на детей, — мы, мужчины, как магнитом тянемся к вашей прекрасной семье…
Он взял Валю за руки и обнял её впервые, поцеловав в щёку.
Валентина, задержав дыхание на мгновение, вдруг ответила:
— Главное, чтобы вас тянуло только к нам. И ни к кому другому. Я верность очень ценю…
Она поцеловала Николая в губы быстро и горячо, и не дав ему опомниться, вышла в комнату к детям. А они уже как старые друзья расставляли на шахматной доске шашки, готовясь к игре.
Валя услышала сзади тихий шёпот Николая:
— Это ты меня за ремонт так благодаришь, или…
— И за ремонт, и за то, что сделал хозяйкой, а это дорогого стоит… — ответила она, — пошли чай пить, а то пироги твоей мамы остынут.
Она ставила на плиту чайник, а Николай не мог отвести от неё глаз.
— Ну мучай ты меня. Скажи, что останетесь тут. Пожалуйста… А то я не смогу дождаться следующего твоего приезда…
— Не знаю пока… — Валя вздохнула, — но уже хочется остаться, если честно.
— Тогда оставайтесь. И выходи за меня, Валюша…- прошептал он, обнимая её за плечи.
— После всё обговорим, Коленька…Сейчас тут дети… Потом, — она увернулась от его нежности, и позвала к столу Алёнку и Сашу.
В этот приезд решено было снять объявление о продаже дома. Николай не отпустил Валю в город, пока она не согласилась на переезд, а, стало быть, и замужество.
Валя только просила дать ей время до лета, чтобы доработать в школе до каникул. Алёнка тоже должна была доучиться в городской школе.
Весна пришла ранняя и сразу накрыла теплом, словно крылом всю округу. Николай, как и обещал, вспахал оба огорода, и следил за двумя домами. Каждый выходной приезжали Валя с Алёнкой и её родители. В доме становилось шумно и весело. Родители Николая тоже были частыми участниками застолий, и баловали пирогами и плюшками и детей, и взрослых.
Николай трудился в сельсовете, а Валя устроилась преподавать в сельскую школу. Свадьбу решили не делать, а скромно расписались в городе. Однако родители настояли на застолье в деревенском доме Вали.
— Вот, наверное, бабушка Нюра на небе удивляется, — сказала маме Алёнка, — если видит, сколько гостей в её доме собралось сегодня…
— И удивляется, и радуется, — согласилась Валя, — она и не надеялась, что мы сюда переедем, а мы вот – раз, и переехали!
— Ага, раз… — вздохнул Николай, — только чего мне это стоило…
— И ты в придачу, к дому, как залог счастья нашего… — добавила Валентина, — а что бы я без тебя тут делала?
— Горько! – закричали родные, которых набралось не меньше двадцати человек.
Супруги целовались, а Алёнка и Саша побежали играть в сад, где уже стояли для них новая беседка и качели. Недаром Николай считался завидным женихом и отличным хозяином в деревне. И дала ему судьба долгожданное семейное счастье…
