— Уля, смотри, мама приехала! — радостно крикнул из прихожей Костя.
Ульяна поправила волосы и глубоко вздохнула, мысленно готовясь к визиту свекрови. В прихожей уже раздавались характерные уверенные шаги.
— Ульяна! — Татьяна Витальевна возникла на пороге кухни, величественная, как памятник самой себе. — С праздником тебя. Дорогая, я купила тебе сковородку в «Пятерочке», там скидка была.
С этими словами свекровь протянула прямоугольный сверток, обернутый в простую бумагу. На боку красовался не снятый ценник из «Пятерочки». Как всегда. «Держи, невестка, сковородка по акции».
Ульяна с напряженной улыбкой приняла подарок. Хотя она уже знала, что внутри. За последние годы эта сцена превратилась в своеобразный ритуал.
— Спасибо большое, Татьяна Витальевна!
Развернув упаковку, Ульяна обнаружила именно то, что ожидала — дешевую тонкую сковородку с пластиковой ручкой. Точно такую же, как в прошлом году. И в позапрошлом. И два года назад.
— Хорошая, практичная вещь, — кивнула свекровь, довольная собой. — Не то, что эти все модные безделушки. С готовкой поможет.
Костя радостно закивал:
— Мама всегда знает, что нужно в хозяйстве!
Ульяна поставила сковородку на стол и достала из шкафа аккуратно упакованную коробку с золотистой лентой.
— А это вам, Татьяна Витальевна. С 8 марта!
Свекровь небрежно развернула упаковку, внутри которой лежал элегантный флакон дорогих духов. Ульяна выбирала их почти месяц, откладывая деньги со своей зарплаты редактора.
— Духи, — констатировала Татьяна Витальевна без тени восторга. — Дорогие, наверное. На деньги Кости разорилась?
Ульяна почувствовала, как внутри что-то сжалось.
— Нет, это полностью с моей зарплаты.
— Да? — свекровь подняла брови. — Ну хорошо, спасибо. Поставлю к остальным.
Костя, казалось, не заметил напряжения.
— Давайте завтракать! Мама, я тебе блинчиков положу?
После завтрака, когда Татьяна Витальевна отправилась в гостиную смотреть телевизор, Ульяна осталась убирать посуду. Она машинально открыла шкафчик, чтобы убрать новую сковородку, и замерла. На полке уже стояли четыре точно таких же, все в заводской упаковке. Ни одна так и не пригодилась — они были слишком тонкими, еда в них пригорала моментально.
— Что ты там застряла? — раздался голос свекрови из гостиной.
— Ничего, иду, — ответила Ульяна, аккуратно закрывая шкафчик.
Она присоединилась к Татьяне Витальевне, которая говорила по телефону. Ульяна попыталась незаметно сесть в кресло, но свекровь не понизила голос.
— Да, Маргарита Степановна, опять сковородку подарила. А что такого? Практичная вещь, недорогая… Зачем на нее тратиться? А она мне духи какие-то. Ну конечно, на деньги моего сына. Что бы она без Костика делала?
Ульяна замерла, чувствуя, как краска приливает к лицу. Татьяна Витальевна заметила невестку и, нисколько не смутившись, продолжила разговор.
— Ладно, пойду, невестушка пришла. Да-да, потом расскажу, — она отключила телефон и повернулась к Ульяне. — Что такая красная? Жарко на кухне?
— Татьяна Витальевна, — тихо начала Ульяна, — вы знаете, я всегда покупаю подарки на свои деньги.
Свекровь махнула рукой:
— Какая разница, чьи деньги? Все равно если бы не Костя, ты бы в своем издательстве на одних макаронах сидела.
В этот момент вернулся Костя с пакетами из магазина.
— О чем разговор, дамы?
— Да так, женские разговоры, — улыбнулась Татьяна Витальевна и похлопала сына по плечу. — Молодец, что сходил. А то у вас в холодильнике наверняка пусто. Уля же занята своими книжками.
Ульяна сжала губы, но промолчала. День только начинался, и портить его окончательно не хотелось.
Прошла неделя. Ульяна вернулась с работы и застала Костю за разговором с соседкой Мариной.
— Спасибо, что зашли, — говорил он, провожая женщину к двери.
— Ульяна! — обрадовалась Марина. — А я тут к вам забежала соли одолжить. Засиделась с Костей, разговорились.
В глазах соседки читалось любопытство, смешанное с сочувствием. Ульяне стало не по себе.
— Что-то случилось? — спросила она, когда Костя ушел на кухню.
Марина понизила голос:
— Я просто хотела тебя предупредить. Я вчера на лавочке с Татьяной Витальевной разговаривала. Она там со своими подругами сидела. И знаешь, такое про тебя рассказывала…
— Что именно? — Ульяна почувствовала, как неприятный холодок пробежал по спине.
— Ну, что ты готовить не умеешь совсем. Что Костя в столовой питается, потому что дома есть нечего. И что сковородки тебе дарит, чтобы намекнуть, а ты не понимаешь. Так и говорит: «Что с неё взять? 10 лет замужем, а готовить так и не научилась».
Ульяна медленно опустилась на стул в прихожей.
— А еще сказала, что ты ей дорогие духи даришь только чтобы себя выставить лучше, — продолжила Марина. — Что, мол, выскочка, хочет показать, какая щедрая, а сама на шее у сына сидит.
— Но я никогда… — начала Ульяна.
— Да я знаю! — перебила соседка. — Я же вижу, как ты работаешь. Просто решила, что тебе нужно знать. Она там всей лавочке рассказывала, что сынка она от тебя скоро заберет. Не складываются у вас отношения, да?
Костя вернулся из кухни с чашкой кофе.
— О чем шепчетесь?
— Да так, женские секреты, — улыбнулась Марина и подмигнула Ульяне. — Ладно, побегу я. Спасибо за соль!
Когда соседка ушла, Ульяна повернулась к мужу:
— Костя, почему ты никогда не говорил, что недоволен моей готовкой?
Костя удивленно поднял брови:
— С чего ты взяла?
— Твоя мама рассказывает всем соседям, что ты в столовой обедаешь, потому что дома есть нечего.
— Мама просто беспокоится, — пожал плечами Костя. — Она старой закалки. Считает, что жена должна дома с обедом ждать.
— А ты так считаешь?
— Уля, ну что за разговор? — Костя обнял жену. — Я же знаю, что ты работаешь. Все нормально.
— Тогда почему твоя мама каждый праздник дарит мне сковородки? Намекает, что я плохо готовлю?
Костя рассмеялся:
— Да что ты придумываешь! Мама просто практичная. Она всем такие подарки дарит.
— Неправда, — тихо сказала Ульяна. — Твоей сестре Наташе она подарила золотые сережки на прошлый Новый год. А мне — сковородку. И до этого сковородку. И до этого тоже.
— Ну, Наташа — ее дочь, а ты…
— А я кто? — Ульяна внимательно посмотрела на мужа.
Костя замялся:
— Ты жена ее сына. Она к тебе по-другому относится. Дай ей время.
— Десять лет недостаточно? — горько спросила Ульяна. — Десять лет я каждый праздник выбираю ей подарки, стараюсь угодить. А она мне швыряет первое, что под руку попалось в «Пятерочке»!
— Ты преувеличиваешь…
— Пойдем, — Ульяна резко встала и направилась к кладовке. — Я тебе кое-что покажу.
Она открыла дверцу шкафа и достала пять совершенно одинаковых сковородок, все в заводской упаковке, с ценниками.
— Вот, Костя. Пять штук. За пять лет. Все абсолютно одинаковые. Все дешевые. Все бесполезные — на них готовить невозможно, все пригорает. Это не «практичный подарок». Это демонстрация отношения.
Костя растерянно смотрел на сковородки:
— Может, она просто не знает, что тебе дарить?
— Тогда могла бы спросить. Или хотя бы ценник снять, — Ульяна устало опустилась на стул. — Знаешь, мне обидно не из-за самих подарков. А из-за того, что она даже не пытается меня узнать. Не пытается понять, что мне нравится. Десять лет я для нее — пустое место.
Костя молчал, не зная, что ответить.
День рождения Кости выпал на субботу. Ульяна тщательно готовилась: приготовила любимые блюда мужа, украсила квартиру, заказала торт. Среди гостей были коллеги Кости, несколько друзей семьи, сестра Кости Наталья с мужем и, конечно, Татьяна Витальевна.
Свекровь появилась последней, с большим пакетом подарков.
— Костенька! — она крепко обняла сына. — С днем рождения, мой хороший!
Она достала из пакета коробку, упакованную в дорогую бумагу с бантом.
— Вот, сынок. От всего сердца!
Костя открыл коробку и достал дорогие наручные часы.
— Мама! Это же… они же безумно дорогие!
— Для любимого сына ничего не жалко, — улыбнулась Татьяна Витальевна и повернулась к Ульяне. — А тебе, Уля, вот.
Она небрежно протянула второй сверток — плоский, завернутый в ту же бумагу из «Пятерочки». Ульяна уже знала, что там.
— Спасибо, — тихо сказала она, не раскрывая подарок.
— Что там? — полюбопытствовала Наташа, сестра Кости.
— Сковородка, — ответила Ульяна.
— Откуда ты знаешь? — удивилась Наташа.
— Потому что Татьяна Витальевна дарит мне одну и ту же сковородку на каждый праздник последние пять лет.
В комнате стало тихо. Все смотрели на Ульяну. Татьяна Витальевна нахмурилась:
— Я просто увидела хорошую скидку. Практичная вещь в хозяйстве.
— Очень практичная, — кивнула Ульяна. — Настолько практичная, что у меня их уже пять штук стоят новенькие в кладовке. Потому что они не годятся для готовки — тонкие, все в них пригорает. Но вы бы знали это, если бы хоть раз поинтересовались, подошел ли мне ваш предыдущий подарок.
— Уля, — предостерегающе начал Костя.
— Нет, Костя, — Ульяна повернулась к мужу. — Я молчала десять лет. Я старалась. Я каждый праздник выбираю для твоей мамы подарки, трачу свои деньги, время. А в ответ получаю… это.
Она вскрыла упаковку. Внутри действительно лежала точно такая же сковородка, как пять предыдущих.
— Ты неблагодарная, — отрезала Татьяна Витальевна. — Я тебе подарок принесла, а ты нос воротишь!
— Это не подарок, — тихо сказала Ульяна. — Это способ показать, что вы не считаете нужным даже попытаться меня узнать. За десять лет вы не узнали даже, что я люблю. А я знаю, что вы любите фиалки, коллекционируете брошки-бабочки и читаете исторические романы. Я каждый раз стараюсь выбрать то, что вам понравится.
— На деньги моего сына! — парировала свекровь.
— Нет, Татьяна Витальевна. На мои деньги. Я всегда покупаю вам подарки на свою зарплату. Костя никогда не давал мне денег на подарки для вас.
Татьяна Витальевна повернулась к сыну:
— Это правда?
Костя неуверенно кивнул:
— Да, мам. Уля все сама покупает.
— И я слышала, что вы рассказываете соседям, будто я плохая хозяйка, — продолжила Ульяна. — Что Костя в столовой питается. Что я на его шее сижу. Это несправедливо и обидно. Я работаю не меньше Кости, я вкладываюсь в наш дом…
— Вот именно! — перебила свекровь. — В ваш дом! Который мой сын купил! Как еще мне относиться к женщине, которая живет за счет моего ребенка?
— Мама, — Костя встал между женщинами. — Это несправедливо. Мы купили квартиру вместе. У Ули была своя доля.
— Да ерунда какая-то! — Татьяна Витальевна взмахнула рукой. — Устроили сцену на твой день рождения. Все из-за какой-то сковородки!
— Дело не в сковородке, — тихо сказала Наташа, сестра Кости. — А в отношении. Мама, ты же правда никогда не принимала Улю.
— И ты туда же? — возмутилась Татьяна Витальевна. — Предатели! Всех настроила против меня!
Она резко встала, схватила свою сумку. — Вот как вы со мной… После всего, что я для вас сделала! Костя, выбирай — или я, или она!
И, не дожидаясь ответа, Татьяна Витальевна направилась к выходу.
— Мама, подожди! — Костя бросился за ней.
В комнате повисла тяжелая тишина. Гости неловко переглядывались.
— Может, нам лучше уйти? — осторожно спросил один из коллег Кости.
— Нет, останьтесь, пожалуйста, — Ульяна попыталась улыбнуться. — Это наш праздник. Давайте не будем позволять семейным разногласиям его испортить.
Она включила музыку погромче и стала разносить напитки, делая вид, что ничего не произошло. Но внутри все сжималось от тревоги и неопределенности.
Костя вернулся через полчаса. Прошел в спальню, не глядя на гостей. Ульяна нашла его сидящим на краю кровати.
— Она уехала? — тихо спросила Ульяна.
— Да. Сказала, что ноги ее больше не будет в нашем доме, пока ты не извинишься, — Костя поднял на жену усталые глаза. — Зачем ты устроила сцену при всех? Можно же было потом, наедине…
— Я десять лет терплю ее пренебрежение, Костя, — Ульяна села рядом. — Наедине не получается. Она просто отмахивается от всех моих попыток поговорить.
— Она старенькая уже. У нее свои взгляды…
— Ей шестьдесят два. Не такая уж старенькая. И ты сам знаешь, что дело не в возрасте. Она просто никогда меня не принимала.
Костя молчал, потирая виски.
— Давай вернемся к гостям, — предложила Ульяна. — Это твой день рождения.
— Да, пойдем. Только… Уля, пообещай, что помиришься с мамой. Мне тяжело между вами.
Ульяна вздохнула:
— Я не буду извиняться за то, что наконец высказала правду. Но я обещаю, что не буду обострять конфликт.
Это был компромисс, с которым Костя мог жить. По крайней мере, сейчас.
Следующая неделя прошла в напряженном ожидании. Татьяна Витальевна звонила Косте каждый день, но с Ульяной разговаривать отказывалась. Костя возвращался с этих разговоров хмурый и молчаливый.
В следующую субботу, когда Ульяна занималась домашними делами, раздался звонок в дверь. На пороге стояла пожилая женщина, чем-то неуловимо похожая на Татьяну Витальевну, но с более мягкими чертами лица.
— Здравствуйте, вы Ульяна? Я Вера Михайловна, тетя Кости. Приехала из Твери.
Ульяна впустила нежданную гостью. Они никогда раньше не встречались — тетя Кости жила в другом городе и редко приезжала.
— Костя на работе, — сказала Ульяна. — Он будет рад вас видеть.
— Я знаю, милая. Я специально пришла, когда его нет. Хотела с тобой поговорить.
Они расположились на кухне. Вера Михайловна внимательно разглядывала Ульяну.
— Таня мне все рассказала, — наконец произнесла она. — По-своему, конечно. Но я между строк читать умею.
— И что вы вычитали? — осторожно спросила Ульяна.
— Что моя золовка, как обычно, ведет себя невыносимо, — улыбнулась Вера Михайловна. — Я ее знаю полвека. Характер не сахар. Но с тобой она особенно… несправедлива.
Ульяна молчала, не зная, что ответить.
— Знаешь, почему она с самого начала тебя невзлюбила? — продолжила тетя Кости. — Она планировала, что Костя женится на дочке ее коллеги, Верочке. Они там все распланировали, с коллегой этой. А тут появилась ты — с характером, с мнением своим. Да еще и из интеллигентной семьи, образованная. Таня сразу решила, что ты ей соперница. За влияние на сына.
— Но я никогда…
— Знаю, милая. Дело не в том, что ты делала. А в том, что она решила. Она с первого дня настроилась против тебя. И эти сковородки — это не просто скупость. Это способ показать тебе твое место.
— Как будто я служанка, а не жена ее сына, — тихо сказала Ульяна.
— Именно! — кивнула Вера Михайловна. — И знаешь, что самое интересное? Она совсем не расстроена из-за вашей ссоры. Наоборот — она рада.
— Рада? — удивилась Ульяна.
— Конечно. Теперь у нее есть официальный повод не общаться с тобой и настраивать Костю против тебя. Она мне вчера сказала: «Наконец-то эта девица показала свое истинное лицо. Теперь Костенька поймет, на ком женился».
Ульяна опустила голову:
— Костя считает, что я должна извиниться.
— Ну конечно! Он же мальчик Тани, — вздохнула Вера Михайловна. — Она его так воспитала — мама всегда права. Он между двух огней сейчас. Жалко парня.
Они помолчали. Потом Вера Михайловна взяла Ульяну за руку:
— Послушай моего совета. Ты не изменишь Таню. Никогда. Она такая, какая есть. И если будешь продолжать биться головой об эту стену — только себе хуже сделаешь. И браку своему.
— Что же мне делать? — растерянно спросила Ульяна.
— Перестать ждать от нее одобрения, — просто ответила тетя Кости. — Перестать пытаться ей понравиться. Это невозможно — она решила не принимать тебя еще до вашей встречи. Сохрани свою энергию для тех, кто тебя ценит.
— А как же Костя? Он хочет, чтобы мы помирились.
— Конечно хочет, бедняга, — кивнула Вера Михайловна. — Но разве настоящее примирение возможно, если одна сторона изначально не хочет мира? Поговори с Костей начистоту. Объясни ему ситуацию. Он взрослый мальчик, должен понять.
Когда тетя ушла, Ульяна долго сидела на кухне, обдумывая разговор. Впервые за десять лет она почувствовала не обиду, а освобождение. Может быть, хватит гнаться за одобрением человека, который решил не одобрять ее еще до знакомства?
Вечером Костя вернулся с работы, удивился гостинцам от тети, но еще больше — изменившемуся настроению жены.
— Ты какая-то другая сегодня, — заметил он. — Что-то случилось?
— Нам нужно поговорить, — серьезно сказала Ульяна.
Они сели в гостиной. Ульяна долго подбирала слова, но потом решила говорить прямо:
— Костя, я не буду извиняться перед твоей мамой.
Он нахмурился:
— Уля, ты же обещала…
— Я обещала не обострять конфликт. И не буду. Но и притворяться тоже не буду, — она взяла мужа за руку. — Костя, твоя мама никогда не принимала меня. С самого начала. Она хотела для тебя другую невесту — дочь своей коллеги.
— Верочку? — удивился Костя. — Но она же… ну… не в моем вкусе совсем.
— Дело не в твоем вкусе, а в планах твоей мамы. Которые я разрушила. И за это она меня не простила. И никогда не простит, — Ульяна вздохнула. — Я десять лет пыталась заслужить ее одобрение. Десять лет старалась, подстраивалась, терпела. И знаешь, что я поняла? Это невозможно. Она решила не принимать меня еще до нашей встречи.
Костя молчал, глядя в пол.
— Я не прошу тебя выбирать между мной и мамой, — продолжила Ульяна. — Ты ее сын, и я уважаю эту связь. Общайся с ней сколько хочешь. Но я больше не буду участвовать в этом спектакле. Не буду делать вид, что ее отношение ко мне нормальное.
— И что ты предлагаешь? — тихо спросил Костя.
— Новые правила. Ты общаешься с мамой сам. Я не буду мешать. Но и притворяться, что у нас теплые отношения, тоже не буду, — Ульяна посмотрела мужу в глаза. — Если она придет к нам домой, я буду вежлива. Но не более того. Никаких совместных праздников, никаких подарков друг другу. Просто… мирное сосуществование.
Костя долго молчал. Потом поднял глаза:
— Она правда так плохо с тобой обращалась? Эти сковородки…
— Дело не в сковородках, — покачала головой Ульяна. — А в том, что стоит за ними. В пренебрежении. В нежелании даже попытаться меня узнать. За десять лет, Костя.
— Я просто… я не замечал, — он потер лицо руками. — Наверное, не хотел замечать.
— Я понимаю, — мягко сказала Ульяна. — Она твоя мама. Ты любишь ее. И должен любить. Я просто прошу тебя понять и мои чувства тоже.
Костя притянул жену к себе:
— Прости, что не видел этого раньше. Должен был защищать тебя.
Весна медленно вступала в свои права, первое тепло заставляло город пробуждаться от зимней спячки. Прошло почти три месяца с тех пор, как Ульяна и Татьяна Витальевна перестали общаться. Костя навещал мать сам, возвращаясь домой с тяжелым сердцем, но больше не пытался уговорить жену извиниться.
В один из таких дней, когда Костя собирался к матери, Ульяна положила руку ему на плечо:
— Знаешь, я тут подумала… Я тоже поеду.
Костя замер с ключами в руке:
— Правда? Но ты говорила…
— Я знаю, что говорила, — кивнула Ульяна. — И я не буду извиняться. Но и вечно бегать друг от друга тоже нельзя. Пора расставить все точки над «и».
В машине они молчали. Костя нервно постукивал пальцами по рулю, Ульяна смотрела в окно. Десять лет притворства, обид и недомолвок закончились взрывом. Что будет дальше?
Татьяна Витальевна открыла дверь и застыла, увидев невестку. — Ты? — только и смогла произнести она.
— Можно войти? — спокойно спросила Ульяна.
Свекровь молча отступила, пропуская их в квартиру. В гостиной ничего не изменилось — те же занавески, те же фигурки на полках, те же строгие портреты на стенах.
— Я сделаю чай, — сказал Костя и быстро ретировался на кухню, оставив женщин наедине.
Они сидели друг напротив друга, не начиная разговор. Наконец, Ульяна нарушила тишину:
— Татьяна Витальевна, я не пришла извиняться. Но я хочу, чтобы мы поговорили.
— О чем тут говорить? — холодно отозвалась свекровь. — Ты оскорбила меня при всех.
— А вы десять лет оскорбляли меня своим пренебрежением, — тихо ответила Ульяна. — Каждый раз, когда дарили одну и ту же дешевую сковородку. Каждый раз, когда говорили соседям, что я плохая жена.
Татьяна Витальевна поджала губы, но промолчала.
— Я знаю, что вы хотели для Кости другую невесту, — продолжила Ульяна. — Что с самого начала решили меня не принимать. И знаете что? Я наконец поняла, что не смогу это изменить. Не смогу заставить вас полюбить меня.
— К чему тогда этот разговор? — спросила свекровь.
— К тому, что мы обе любим Костю, — просто ответила Ульяна. — И наша война делает его несчастным. Я не прошу вас полюбить меня. Не прошу даже уважать. Просто… давайте перестанем притворяться.
— Что ты предлагаешь? — в голосе Татьяны Витальевны появились настороженные нотки.
— Честность. Никаких больше попыток купить ваше расположение дорогими подарками с моей стороны. Никаких сковородок из «Пятерочки» с вашей. Никакого притворства, будто мы одна счастливая семья, — Ульяна подняла глаза на свекровь. — Просто вежливость. Ради Кости.
Татьяна Витальевна долго молчала, разглядывая невестку. Потом медленно произнесла:
— Вот так просто? Десять лет войны, а теперь — просто вежливость?
— А что вы предлагаете? — спросила Ульяна. — Продолжать делать Костю заложником нашего конфликта? Или притворяться, что все хорошо, и накапливать обиды дальше?
В этот момент вернулся Костя с чаем. Он настороженно посмотрел на женщин:
— Вы в порядке?
— Да, сынок, — неожиданно мягко ответила Татьяна Витальевна. — Мы с Ульяной договариваемся о перемирии.
— Правда? — обрадовался Костя.
— Не совсем перемирие, — поправила Ульяна. — Скорее, новые правила. Честные.
Они пили чай, разговаривая о нейтральных вещах — о погоде, о новостях, о ремонте в подъезде. Непривычно было сидеть вот так, без притворства, без показного восторга, без попыток понравиться. Просто три взрослых человека, связанных родством и общей заботой друг о друге.
Когда они уже собирались уходить, Татьяна Витальевна неожиданно протянула Ульяне небольшой сверток:
— Вот. Это тебе.
Ульяна замерла, не решаясь принять подарок:
— Татьяна Витальевна, мы же договорились…
— Открой, — настояла свекровь.
Внутри была книга — потрепанная, видавшая виды кулинарная книга с множеством закладок и пометок на полях.
— Это моя, — пояснила Татьяна Витальевна. — Я по ней готовила всю жизнь. Тут все любимые рецепты Кости отмечены.
Ульяна растерянно листала страницы, не зная, что сказать.
— Я не очень хорошо умею… ну, понимать людей, — неловко продолжила свекровь. — И выражать чувства. Может, поэтому все эти сковородки… — она замолчала, подбирая слова. — В общем, я подумала, что эта книга будет полезнее.
— Спасибо, — тихо сказала Ульяна. — Я буду беречь ее.
На пороге Татьяна Витальевна вдруг спросила:
— А что ты сделала с теми сковородками?
Ульяна улыбнулась:
— Отдала в приют для животных. Там как раз не хватало мисок для корма.
Неожиданно для всех Татьяна Витальевна рассмеялась — коротко, по-старушечьи, но искренне:
— А ты находчивая, невестка.
— В вас тоже есть неожиданные стороны, — ответила Ульяна.
Они не обнялись на прощание. Не пообещали друг другу вечной любви и дружбы. Но когда они ехали домой, Костя заметил, что Ульяна бережно держит на коленях потрепанную книгу рецептов, время от времени открывая ее и разглядывая пометки, сделанные рукой свекрови.
— Знаешь, — задумчиво сказала Ульяна, — твоя мама всегда будет твоей мамой. И моей свекровью. Мы никогда не станем лучшими подругами, но…
— Но? — Костя бросил на нее быстрый взгляд.
— Но, может быть, я все-таки приготовлю что-нибудь по ее рецептам на следующее воскресенье, — Ульяна улыбнулась. — Только не говори ей, что я это сказала.
— Договорились, — рассмеялся Костя и крепче сжал руль, впервые за долгое время чувствуя, что тяжесть между самыми важными женщинами в его жизни начала понемногу рассеиваться.
А на следующее 8 марта Татьяна Витальевна подарила невестке набор кухонных полотенец. Не дорогих, но и не из «Пятерочки». С вышитыми васильками — любимыми цветами Ульяны. Маленький шаг, но в правильном направлении.
