— Не вздумай идти в ЗАГС, будь он неладен! — требовательным тоном сказала мать. — Туда ходят только двинутые.
— А я считаю иначе, — возразила Юлия.
Надежда Константиновна посмотрела на дочь почти с жалостью.
— Конечно, Юленька, решение принимать тебе, — усмехнулась она. — Но я мать, обязана тебя предостеречь от этого необдуманного и даже опасного шага.
— Эм… Ты о чем? — удивилась Юлия.
— Ну, конечно, ты не догадываешься… — вздохнула мать.
Она снова подарила дочери жалостливый взгляд и замолчала. Юлия терпеливо ждала продолжения. После очередного вздоха Надежда Константиновна молвила:
— Официальный брак, доченька, это настоящее ярмо на шее. Все нормальные люди живут без всех этих дурацких штампов! Ты только представь на минуточку, что тебе грозит при разводе. Во-первых, он при этом станет твоим врагом, во-вторых, ты перессоришься со всеми его родственничками, в-третьих, вы будете делить имущество, и ты почти наверняка останешься ни с чем. А в-четвертых…
— Мы еще не поженились, а ты уже нас разводишь, — рассмеялась Юлия.
— Так вот, чтобы не разводиться, не надо жениться! — тем не менее продолжила мать.
Юлия ничего на это не ответила, и мать продолжила:
— Я не говорю, что ты этим браком себе лучшие годы испортишь, потому что они давно уже позади. Я просто переживаю за тебя и не хочу, чтобы ты повторяла ошибки глубоко несчастных женщин.
Юлия решила проигнорировать пассаж про лучшие годы и иронично заметила:
— Не переживай уж так, мама. В конце концов, в ЗАГС иду я, а не ты. А я за себя постоять при необходимости умею. Ну в самом деле, чего ты так расстраиваешься-то?
— А ты бы не переживала, если бы твоя дочь своим замужеством обрекала себя на гибель? — несло тем временем Надежду Константиновну. — А если дети пойдут?
— Обязательно пойдут, — кивнула с улыбкой Юлия.
— Еще чего не хватало! — завопила Надежда Константиновна. — Это при разводе они с кем останутся? С тобой? Или с Семеном?
— Ма-ма! — закатила глаза Юлия. — Ну хватит уже о разводе, а?
— А почему бы и не говорить о нем, если вы обязательно разбежитесь? — насупилась мать. — И будет как тогда, Димочка-Димочка, любовь-морковь, а потом приползла, как облезлая кошка, под крылышко к мамочке. Он меня бро-о-осил… И тут приползешь, попомни мои слова!
— Не приползу, — сухо сказала Юлия.
— Ну спорь, спорь, — усмехнулась мать, — только выйдет все равно по-моему. Ты с этим своим Семеном и месяца не проживешь.
— С чего такая уверенность-то?
— Да с того… Да ты посмотри на его бороду! — мать эмоционально хлопнула себя по коленкам.
— Позволь спросить, а что с ней не так?
— Да все не так! А если он завербованный исламист? — прищурилась мать. — Или какой-нибудь проповедник? Поженитесь, а он увезет тебя в глушь, заставит молиться на коленях с утра до ночи, и поститься по сорок дней? Посмотрю я, как ты запоешь. Вспомнишь свою мудрую мать, да поздно будет с десятью-то по лавкам. И не разведешься с таким, потому что он тебя и на луне достанет…
Мать выдержала небольшую паузу и тяжко вздохнула.
— Хотя кто тебя, такую балдовую балду, на луну запустит-то?..
— М-да уж, — усмехнулась Юлия, — с твоей фантазией, мама, только бестселлеры писать. Ты попробуй, я тебе гарантирую успех
— Смейся-смейся, — проворчала Надежда Константиновна. — Еще посмотрим, кто посмеется последним.
***
Юлии было пять лет, когда ее отец ушел из семьи. Мать больше замуж не выходила и воспитывала ее одна. Когда девочке исполнилось тринадцать, мать все чаще и чаще заговаривала о противоположном поле и всячески предостерегала дочку.
— Не путайся с ними, — говорила она. — От них одни беды. Твой папаша, например, и сам был больной на голову, и меня чуть до психушки не довел!
Юлю это заявление несколько обескуражило. Мать обычно старалась не говорить об отце, а когда девочка спрашивала, почему он не живет с ними, отделывалась стандартными фразами. Поэтому заявление о том, что тот был «больной на голову», она восприняла всерьез.
Она попросила прояснить ситуацию любимую тетю, родную младшую сестру отца, которая искренне жалела распавшийся брак. Тетушка сказала, что никаких страшных диагнозов отцу не ставили, и вообще, дело это давнее…
Потихоньку страшные слова матери выветрились у Юли из головы, тем более что вскоре в ее жизнь пришла любовь… Ее роман с однокурсником был страстным и очень незрелым. Тем не менее Юлии и Дмитрию казалось, что они созданы друг для друга.
— Вот видишь! А я говорила! — в голосе матери звенело злое торжество.
Юлия в отчий дом не вернулась и стала снимать сначала комнату, а затем отдельное жилье. С матерью они общались нечасто, и каждый раз Юлия чувствовала себя как выжатый лимон.
Когда женщина покупала что-то себе, мать говорила:
— Зачем деньги тратишь? Богатая больно, да? Можно было бы купить и что-нибудь подешевле!
Зато когда речь шла о ней самой, реакция была совершенно иной:
— Даришь матери всякую ерунду! — ворчала мать. — Себе так брендовое покупаешь, а на меня, как всегда, денег жалко!
Когда Юлия немного поправилась, мать не без злорадства отметила, что та скоро в дверь не пролезет, а стоило ей хорошо скинуть вес, без конца стращала то анорексией, то другими болезнями.
В отношении себя Надежда Константиновна всегда требовала повышенной восторженности. Если Юлия не нахваливала ее новую прическу или маникюр, она тут же становилась плохой дочерью, даже более того — завистницей.
Потихоньку Юлия заметила, что очень боится расстроить маму, взяв от жизни что-то большее, чем она. Поэтому о своем романе с Семеном она сказала родительнице, только когда ей стало понятно, что именно этот человек может стать ей хорошим мужем, а будущим детям — замечательным отцом.
Как и ожидалось, мать восприняла Семена в штыки. Когда он сделал Юлии предложение, Надежда Константиновна переполошилась настолько, что в буквальном смысле слова потеряла аппетит и сон.
«Я не должна допустить этого брака», — думала она. — «И я добьюсь, чтобы они расстались, чего бы мне это ни стоило».
***
Однако как ни старалась Надежда Константиновна, все ее старания рухнули. После ЗАГСа она сдержанно поздравила Юлию по телефону, а когда та позвала ее на свадьбу, приняла приглашение так, словно бы сделала огромное одолжение.
На торжестве Надежда Константиновна сидела рядом со сватьей Ириной Олеговной. Разговор не клеился, и Надежда Константиновна решила расшевелить родственницу путем критики гостей. Когда и это у нее не вышло, она переключилась на дочку.
— Человек много чего не замечает, — довольно громко вещала она. — Вот вы, например, радуетесь свадьбе, но и понятия не имеете, какую невестку вы себе приобрели.
— Да Юленька само очарование! — расплылась в улыбке Ирина Олеговна. — Я уже успела к ней привыкнуть и полюбить. Вы прекрасно ее воспитали!
— М-м-м… Воспитывать-то я старалась. Но все мои старания перечеркнуло то, что она умудрилась унаследовать гены своего папаши, будь он неладен. Он все делал мне наперекор! И она такая же. Ну в упор человек не слышит ни одного моего доброго совета!
— Например?
— Ну, например, она отвергла мой совет жить с Семеном в гражданском браке и не организовывать эту никому не нужную свадьбу. Одни расходы же с этими праздниками! А дети пойдут, так вообще! Туши свет…
— Я, честно говоря, уже в предвкушении того, что наконец-то стану бабушкой, — тепло улыбнулась Ирина Олеговна.
— Когда они унаследуют ее ужасные гены, ваше предвкушение будет коту под хвост! — отрезала Надежда Константиновна.
Сватья деликатно промолчала, и она продолжила уже несколько тише:
— Я же ведь не просто так завела этот разговор про дурные гены. Дело в том, что отец Юли, не к ночи он будь помянут, лежал в психушке.
— Вот как?
— Да! Так что смотрите, будьте с ней осторожнее. С генами, Ирочка, не шутят! И вообще, на вашем месте я бы сделала все, чтобы они с Семеном как можно скорее развелись!
Ирине Олеговне этот разговор был неприятен, и она поспешила перевести его в другое русло.
***
С тех пор прошло несколько месяцев. Юлия звонила матери все реже, сваты тоже с ней практически не общались. Надежде Константиновне не давало покоя, что дочка счастлива, поэтому после недолгих раздумий она решила взяться за обработку новоиспеченного зятя.
Женщина стала приезжать к молодым как можно чаще, причем нередко заявлялась без приглашения. Как-то в субботу Надежда Константиновна приехала аккурат к обеду.
— Иди занимайся своими делами, — сказала она дочери, — а я хочу поговорить со своим законным зятем.
— Хорошо, значит, я готовлю обед на троих, — улыбнулась Юлия.
Надежда Константиновна удобно устроилась на диване и начала:
— Ты, Сема, я смотрю, ее совсем разбаловал. Ну что это? Уже полдень, а обед она еще и не начинала готовить… И это еще детей у вас нет! А потом что будет?
Семен деликатно промолчал, и она продолжила:
— Ты должен держать ее в ежовых рукавицах! Потому что в противном случае ваша семья развалится!
Она подалась вперед и заговорила немного тише:
— И вообще… Она ведь вся в отца пошла, а у него с головой были серьезные проблемы. Так что, Семочка…
— Надежда Константиновна, ну зачем вы так о собственной дочери? — сухо отозвался Семен. — У нас все хорошо, мы счастливы, жизнью довольны. Чего и вам желаем!
На лице у Надежды Константиновны появилась гримаса.
— М-да-а-а… Я-то думала, ты оценишь, что я через весь город ехала к вам, чтобы тебя, глупышку, предупредить… Чтобы не развалилась ваша семья через месяц-другой, чтобы Юлька тебя с собой в психушку не потащила… А ты… Сема! Послушай доброго совета, разведись с ней! Потому что когда дети пойдут…
Она покачала головой.
— Надежда Константиновна, — спокойно, но твердо сказал зять, — я вас бесконечно уважаю и очень благодарен за то, что вы родили и воспитали такую чудесную Юльку… Но в советах ваших я не нуждаюсь. И вообще, признаться честно, вы своим появлением разрушили наши планы на этот выходной. Поэтому очень прошу вас дальнейшие ваши визиты согласовывать с нами заранее.
— Вон как ты заговорил, — протянула Надежда Константиновна. — Ну смотри же… Когда наплачешься с Юлькой, не говори, что я не предупреждала.
На обед она оставаться не стала.
***
Прошло еще несколько месяцев, и вскоре счастливые супруги узнали, что ждут ребенка. На радостях Юлия сообщила об этом матери по телефону. После небольшой паузы Надежда Константиновна сказала:
— Ну и что ты хочешь от меня услышать? Что я рада за тебя? Не буду врать, не рада.
Пока удивленная Юлия соображала, что ей следует ответить, мать продолжила:
— Сделай аборт, пока не поздно! Ты же вся в отца, у тебя психика шаткая, а родишь, тебе так тяжело будет, что, как и он, захочешь в окно выйти. Кроме того, ты уже старородящая, организм может не восстановиться! Чем ты вообще думала, когда беременела?!
— Да уж, мама… — наконец обрела дар речи Юлия. — Восторгов я от тебя, конечно, не ждала, но предлагать мне избавиться от своего же внука… Это слишком даже для тебя.
— От какого еще внука? Не хочу я внуков с такими генами! — заголосила в трубку мать.
Раздосадованная Юлия нажала на кнопку отбоя. Мать больше не перезванивала, но женщина долго не могла успокоиться. В конце концов, она решила связаться с тетушкой, поднять тему злосчастной отцовской генетики и решить раз и навсегда этот вопрос.
Тетя успокоила Юлию. Она повторила, что никаких серьезных заболеваний у отца не было, и сказала, что в больнице он лежал из-за депрессии, которая развилась у него по причине безосновательного увольнения.
***
Мать меж тем развила бурную деятельность и подняла на уши всех, кого только можно.
— Ваша невестушка родит вам психа! — говорила она сватам. — Воздействуйте на нее, пока не поздно! Пусть идет к врачу и прерывает беременность!
— Сема! Подумай о себе! — взывала она к зятю. — Вспомни, что я тебе говорила о ее дурных генах! С такими генами она родит тебе не то сына, не то дочь, неведому зверушку! Ты ее после этого бросишь, а она поползет ко мне на шею. А оно мне надо?!
К чести сватов, слушать неугомонную Надежду Константиновну они не стали. Муж тоже горячо поддерживал Юлию.
— Я вот чего не понимаю, Сем, — говорила женщина. — Зачем она все это делает? У отца не было никаких серьезных психических нарушений, он страдал кратким депрессивным расстройством. Так что все нормально у меня с генами… С отцовской стороны так точно.
— Не переживай, Юлька, — успокаивал ее муж, — и не обращай внимания. Просто есть такой тип людей — несостоявшаяся звезда. Что-то в жизни у твоей мамы не срослось. Результат — нереализованные амбиции и обида на тебя, потому что у тебя-то как раз все срослось.
— Мне кажется, если бы я чем-то серьезным болела или если бы у меня был муж-тиран, она, конечно, переживала бы за меня, но в глубине души была бы удовлетворена, — вздохнула Юлия.
— Хочешь, я поговорю с ней? — предложил Семен.
— Нет, я должна сама расставить точки над «i».
Мать не оставляла Юлию в покое, она звонила ей, писала сообщения в мессенджерах и в соцсетях.
— Я уже договорилась с доктором, — говорила она, — он хороший и недорогой. Юля, не медли, этот вопрос нужно решать сейчас! Вмешательство медикаментозное, последствий не будет. Так что…
— Мама, послушай меня внимательно, пожалуйста, — твердо сказала Юлия. — Никакое вмешательство я делать не буду. Я хочу этого ребенка, Сема очень его ждет, его родители, в отличие от тебя, уже любят будущего внука. Только ты одна хочешь, чтобы его не было… Как у тебя только язык поворачивается?!
— Юля! Ты все не так поняла! Я же добра тебе хочу! — голосила мать. — Просто с твоими генами рожать противопоказано! Твой отец…
— Все, мама, я все сказала, — решительно перебила ее Юлия. — Извини, я тебя блокирую. А разблокирую, когда пойму, что ты пришла в себя.
Сейчас Юлия не общается с матерью. Надежда Константиновна обиделась на дочь и ждет от нее первого шага. Впрочем, желания разблокировать мать у женщины пока не появилось.
