никита— Ну и чё лыбишься? Думаешь, смешно, да? — Наташа с грохотом поставила чашку на стол. Кофе выплеснулся на скатерть, расплываясь бурым пятном.
Андрей хмыкнул и отложил телефон. Пятнадцать лет женаты, а она до сих пор взрывается как петарда. Раньше это казалось милым.
— Наташ, ну давай спокойно обсудим. Мама предложила помочь с первоначалкой. Что в этом такого-то?
— Что такого? ЧТО ТАКОГО?! — она взмахнула руками, чуть не смахнув вазу. — Мы пятнадцать лет как проклятые копили, по всем углам экономили! Я в отпуск нормальный сколько не ездила? Семь лет! А теперь цены взлетели, и мы должны ещё и долю твоей маме отдать?
Андрей потёр переносицу. В виске начинала пульсировать боль. Типичная суббота в их семье — вместо похода в кино очередная серия сериала «Как достать мужа».
— Слушай, она всего двадцать процентов просит. Ровно столько, сколько даёт.
— Двадцать процентов! — Наташа истерически рассмеялась. — Двадцать процентов нашей мечты! Нашего будущего! И этот договор… Расписку она требует! Как будто мы чужие люди!
— Ой, да ладно тебе, — отмахнулся Андрей. — Мама просто перестраховывается. Ей семьдесят два, и…
— И она тебя с детства контролирует! — Наташа сузила глаза. — А теперь и нашу семью в кулаке держать будет. «А вы стеночку эту не двигайте, это ж мои двадцать процентов туда заходят!», «А обои маме не нравятся, давайте другие»…
Андрей вздохнул. Это был старый разговор. Двадцать процентов их жизни, потраченные на выяснение отношений.
— Мам, а почему вы кричите? — В дверях кухни стоял заспанный Кирилл, их одиннадцатилетний сын.
Наташа мгновенно сменила тон.
— Ничего, зайчик. Просто обсуждаем взрослые вопросы.
— Опять про квартиру, да? — Кирилл почесал затылок. — А почему нельзя у бабы Люды денег взять? Она ведь всегда говорит, что все свои сбережения нам оставит.
Андрей прыснул от неожиданности. Наташа метнула в мужа испепеляющий взгляд.
— Иди умывайся, солнышко, — промурлыкала она, — завтрак скоро будет готов.
Кирилл пожал плечами и поплёлся в ванную.
— Из уст младенца… — начал Андрей.
— Заткнись! — шикнула Наташа, но уже не так злобно. — Нельзя у моей мамы брать. У неё только пенсия.
— А у моей, значит, банк Швейцарский? — Андрей хохотнул. — Она всю жизнь медсестрой вкалывала и отложила деньги на старость. А теперь хочет нам помочь. И что в этом такого криминального?
Наташа плюхнулась на стул и обхватила голову руками.
— Мы пятнадцать лет копили, Андрюш. Пятнадцать! И всё как в трубу… Эти поганые цены растут быстрее, чем мы успеваем откладывать.
Андрей подошёл к жене и неловко погладил её по плечу.
— Слышь, может хватит уже? Либо берём у мамы и покупаем наконец-то свой угол, либо ещё десять лет по съёмным квартирам мотаемся. У Кирилла скоро переходный возраст, ему своя комната нужна.
Наташа всхлипнула.
— Я просто не хочу быть обязанной твоей маме. Она и так вечно шпильки вставляет.
— Да какие шпильки? Ты сама себе всё придумываешь.
— Ой, да неужели? — Наташа вскочила. — А кто сказал на прошлый Новый год: «Кирюшенька у нас в Андрюшу пошёл — умненький, а вот некоторые черты характера от мамочки, к сожалению…»
Андрей закатил глаза.
— Она просто неудачно пошутила. Выпила лишнего…
— А помнишь, как она сказала, что я третий сорт по сравнению с твоей бывшей? — Наташа ткнула пальцем ему в грудь.
Андрей отступил, задев локтем чашку. Та хлопнулась на пол и разлетелась осколками.
— Блин, ну ты… — он наклонился, чтобы собрать, но порезал палец. — А-а-а, чёрт!
— Дай сюда! — Наташа схватила его за руку и потащила к раковине. — Горе моё луковое.
Она молча промыла ранку, достала пластырь из ящика и заклеила порез. Её прикосновения были привычно нежными.
— Я просто не хочу, чтобы у неё был рычаг давления на нас, — тихо сказала Наташа. — Я уже смирилась, что в глазах твоей мамы я всегда буду недостаточно хороша. Но если она станет совладелицей нашего жилья…
Андрей обнял жену.
— Наташ, если бы моя мама хотела нас контролировать, она бы просто подарила деньги без всяких условий. А расписка — это её подстраховка. Она просто боится, что после её смерти мы продадим квартиру, а её доля уйдёт непонятно куда.
Наташа хмыкнула ему в плечо.
— А точно не потому, что я ей мешаю? Может, она надеется, что мы разведёмся, и она тогда отсудит эти двадцать процентов?
— Боже, какой у тебя богатый внутренний мир, — усмехнулся Андрей. — Прям сериал «Богатые тоже плачут».
Наташа легонько стукнула его по груди.
— Знаешь, вот в этом вся ты, — он взял её за плечи. — Всегда ждёшь подвоха. Ну скажи честно: мы можем накопить на первоначалку сами? Без помощи мамы?
Наташа смотрела в пол.
— Нет, — почти шёпотом. — Не в ближайшие пару лет.
— А цены на жильё тем временем будут только расти.
— Я знаю, — она вздохнула. — Но меня трясёт от мысли, что твоя мама получит долю в нашей квартире.
Андрей отвернулся и начал собирать осколки кружки.
— Ну, тогда давай как раньше. Живём у чужих людей, платим им деньги, а они могут в любой момент нас выгнать. Никакой стабильности. Зато гордость твоя не пострадает.
— Это нечестно, Андрюш.
— А по-моему, очень даже честно, — он выпрямился, держа осколки на ладони. — Либо берём деньги у мамы и наконец покупаем свою квартиру, с одним маленьким условием. Либо и дальше платим чужим дядям, и все наши накопления уходят в никуда. Выбирай.
В коридоре послышались шаги. На кухню зашёл Кирилл, на ходу вытирая мокрое лицо рукавом.
— А давайте я бабушке позвоню? — предложил он. — Спрошу, зачем ей нужны эти проценты?
Андрей и Наташа переглянулись.
— Она твоя бабушка, а не начальник банка, — проворчала Наташа.
— Тогда я не понимаю, чего вы ругаетесь, — Кирилл залез на стул. — Бабуля всегда говорит, что мы для неё всё. И деньги для нас копит. Чего вы боитесь?
Наташа поджала губы.
— Ум, честь и совесть нашего поколения, — Андрей потрепал сына по голове. — Может, и правда позвонить маме? Объяснить ситуацию.
— И что мы ей скажем? — Наташа фыркнула. — «Здрасьте, Антонина Петровна, а почему вы вместо того, чтобы просто дать нам деньги, требуете долю в квартире?»
Кирилл непонимающе хлопал глазами.
— Ну и что тут такого? — пожал плечами Андрей. — Спросим напрямую.
Он достал телефон и набрал номер. Наташа всплеснула руками.
— Да ты с ума сошёл! Сейчас семь утра субботы!
Но было поздно. В трубке послышались гудки, а затем бодрый голос:
— Андрюша! Что случилось?
— Привет, мам. Слушай, тут вопрос возник… — он замялся, глядя на Наташу. Та округлила глаза и отчаянно замотала головой. — Насчёт этих двадцати процентов…
— А что такое? — голос Антонины Петровны стал напряжённым.
— Мам, а почему тебе нужна именно доля в квартире? — выпалил Андрей. — Может, мы как-то иначе договоримся?
Повисла пауза. Наташа закрыла лицо руками.
— Сынок, — наконец произнесла Антонина Петровна, — а ты как думаешь?
— Не знаю, мам. Может, ты нам не доверяешь?
— Господи, Андрюша! — мать рассмеялась. — Я просто хочу, чтобы когда я… ну, когда меня не станет, у вас не возникло проблем. Все эти наследства, суды… А так — чистая доля, всё официально.
— То есть, ты хочешь, чтобы после твоей… — Андрей запнулся, — …ну, в общем, чтобы наследство было уже оформлено?
— Именно! И потом, мне так спокойнее. Это же всё-таки мои накопления.
Андрей взглянул на Наташу. Та приблизилась и прислушивалась к разговору.
— А почему именно двадцать процентов? Это как-то много, мам.
— Ну знаешь ли! — возмутилась Антонина Петровна. — Я даю вам ровно двадцать процентов от стоимости квартиры! Считай сам: квартира стоит десять миллионов, я даю два. Всё честно!
— Да, но…
— Андрюша, я, конечно, мать, но не бесплатный банк, — отрезала она. — Хотите без меня — решайте сами. Но насколько я понимаю, у вас на первоначальный взнос не хватает.
Наташа выхватила телефон.
— Антонина Петровна, здравствуйте! Это Наташа.
— Здравствуй, невестушка, — тон свекрови заметно охладел.
— Скажите, а вы… — Наташа сглотнула, — вы собираетесь как-то использовать эту долю? Ну, знаете, указывать нам, что и как делать в квартире?
Антонина Петровна рассмеялась.
— Деточка, мне семьдесят два года. Какие указания? Я свою жизнь прожила. Просто хочу, чтобы мои деньги не пропали. Это моё единственное условие. Но никаких документов без согласия обоих не подпишу, не волнуйся.
Наташа молчала, переваривая информацию.
— Наташенька, — голос Антонины Петровны стал мягче, — я понимаю твои опасения. Ты думаешь, старая карга хочет вмешиваться в вашу жизнь. Но это не так. Я просто хочу, чтобы у вас наконец был свой дом. Кирюше нужна своя комната, вам — стабильность.
— Думайте, детки. А я в воскресенье пирог испеку и приеду. Кирюше гостинцы привезу.
Наташа нажала отбой и протянула телефон мужу.
— Не знала, что твоя мама такая… расчётливая.
— А ты считаешь, она должна просто так отдать все накопления? — Андрей скрестил руки на груди.
— Нет, но… — Наташа замолчала, подбирая слова. — Знаешь, мне кажется, в этом есть какой-то смысл. По крайней мере, всё честно.
Кирилл, который всё это время сидел молча, вдруг спросил:
— А если бабушка тоже будет жить в этой квартире с нами?
Наташа чуть не поперхнулась.
— С чего ты взял?!
— Ну, если у неё будет двадцать процентов…
Андрей расхохотался.
— Нет, сынок. Бабушка останется в своей квартире. Эти двадцать процентов — просто цифра на бумаге.
— А-а-а, — протянул Кирилл и зевнул. — Так чего вы тогда ругались? Из-за цифры на бумаге?
Наташа и Андрей переглянулись.
— Ладно, — сдалась Наташа. — Берём деньги у твоей мамы. Но! — она подняла палец. — Никаких её визитов с проверкой нашего ремонта. И вообще, сначала показываем ей только готовый результат.
— По рукам, — Андрей протянул ладонь.
Наташа секунду помедлила, а потом крепко пожала руку мужа.
— Двадцать процентов нашей мечты стоят этого, — тихо сказала она.
— Уху-у-у! — завопил Кирилл. — Значит, у меня будет своя комната? А можно я сам выберу обои?
— Можно, — улыбнулась Наташа. — Но в пределах разумного!
— А можно на потолке звёзды нарисовать? А кровать в виде космического корабля? А стол…
— Эй, космонавт, — прервал его Андрей. — Давай сначала квартиру купим, а потом уже будем фантазировать?
Кирилл надулся, но быстро просиял снова.
— А когда мы переедем? Я Ваньке скажу, что у меня теперь своя комната будет!
— Скоро, сынок, — Андрей взъерошил ему волосы. — Очень скоро.
Наташа наблюдала за ними, и на душе становилось легче. Может быть, эти двадцать процентов — не такая уж высокая цена за то, чтобы их мечта наконец осуществилась. В конце концов, свекровь не так уж часто приезжает. А если и начнёт командовать — что ж, они как-нибудь переживут.
— Так, — она хлопнула в ладоши, — а теперь завтрак! Кто хочет блинчики?
— Я! — в один голос закричали муж и сын.
И в этот момент Наташа поняла: ради этих двоих она готова смириться даже с Антониной Петровной и её двадцатью процентами.