— Нечего жалеть эту прихлебательницу, пусть работает, — Константин смотрел на жену угрюмо. — Я не миллионер, чтобы сестру твою спонсировать.
— Но ведь она не виновата. Вова умер, его дети от первого брака просто выселили Лару, тряся завещанием, работы нет, — Галина пыталась взывать к совести мужа, но безуспешно.
— А у нас тут не дом престарелых, всех собирать! — рявкнул Константин. — Чтобы ни слова больше про Ларку не слышал.
Ее сестра всегда была безответной. Тихая, скромная воспитательница детского сада проработала много лет, а пенсия была мизерная. Впрочем, самой Галине тоже похвастать было нечем. Последние десять лет она получала пенсию по инвалидности, ходила с палочкой после инсульта. Основным добытчиком был муж.
Галина домывала посуду, когда услышала, как в прихожей хлопнула дверь. Константин вернулся с работы. Но встретить мужа, как она обычно это делала, помешало прилетевшее на телефон сообщение в мессенджере. Галина осторожно взглянула на экран и увидела имя сестры. Такое простое и родное — Лара. Сердце екнуло.
«Галя, позвони, пожалуйста. Срочно. Так не объяснишь», — гласило сообщение.
Галина быстро вытерла руки и ушла в спальню. Костя не любил, когда она «трещала по телефону», как он выражался.
— Ларочка, что случилось? — Галина понизила голос, прикрыв дверь.
— Галюш, прости… — сестра бормотала, словно извинялась, уже привычно, униженно. — Знаешь, не думала, что до этого дойдет, но… У меня проблемы с арендодателем. Дал три дня на выселение. Я не знаю, что теперь делать.
Галина прикрыла рот ладонью. Потом вздохнула и спросила обреченно:
— Сколько нужно?
— Тридцать тысяч, — еле слышно произнесла Лариса. — Я бы не просила, ты же знаешь. Просто… Больше у некого.
— Лар, я что-нибудь придумаю, честно. Только не плачь.
Галина снова вздохнула, сестра давно рассчитывала только на нее. Растеряла всех знакомых. Да и кто бы ей дал в долг. Все знали, на пороге шестидесятилетия у Ларисы нет ни дома, ни семьи, ни работы. Затяжная тоска и полная беспросветность. Вот как можно было охарактеризовать все это. Нет, Лара не жаловалась, как могла тянула лямку. Но, видимо, теперь наступил полный крах.
В дверь спальни постучали. Три раза, резко. Фирменный стук Константина.
— Ты с кем там шушукаешься? — его голос звучал обманчиво спокойно.
— Э-это… Лариса звонила, — Галина нажала отбой и спрятала телефон в карман халата.
— И что ей надо?
— Ну… Она… — Галина запнулась. — В общем, у нее проблемы с квартирой…
Константин скривился:
— Опять деньги клянчит? Я же сказал в прошлый раз — никаких подачек твоим родственничкам!
— Костя, но у нее реальная беда! Лару выселяют через три дня!
— А меня это должно волновать? — он прошел в комнату и сел в кресло. — Пусть работает, как все.
— Ей пятьдесят девять! Сам знаешь, на прежнем месте сократили, а на новую работу не берут, говорят, слишком старая! А снова в сад идти, так ей уже не угнаться за малышами, сейчас группы по двадцать человек. Ну не может Лара больше воспитателем работать. И вены у нее, куда целый день на ногах проводить?
— Не мои проблемы. И не твои, — отрезал Константин. — Тема закрыта, можешь даже не продолжать. Тунеядок я содержать не собираюсь. Кто виноват, что твоя сестрица сделала неправильный вклад в свое будущее?
Галина стояла, сжав кулаки. Во рту появился металлический привкус — прикусила губу до крови.
Утром, когда Константин уехал, Галина открыла старую шкатулку. Там лежали ее заначки — понемногу, с каждой полученной от мужа суммы на хозяйство. Двенадцать тысяч. Катастрофически мало.
Взгляд упал на шею, где поблескивала золотая цепочка, подарок Константина на тридцатилетие брака. «Носи не снимая», — сказал он тогда. И она слушалась, даже считала своим талисманом этот знак внимания. Но теперь… Он словно сдавливал ей горло.
Галина осторожно сняла цепочку и взвесила на ладони. Тяжелая, должно хватить…
— Ничего, Костя не заметит, — прошептала она, убеждая саму себя. — Скажу, замок сломался, отдала в ремонт.
Через час Галина вышла из ломбарда с деньгами. Еще через пятнадцать минут она обнимала плачущую сестру.
— Я не смогу отдать, Галюш, — всхлипывала Лариса. — После Вовиной смерти я уже полгода перебиваюсь случайными заработками…
— Молчи, дурочка, — Галина гладила сестру по седеющим волосам. — Я тебе разве когда-нибудь о возврате говорила?
Домой она вернулась другой дорогой. Подальше от ломбарда, от возможных знакомых. Константин не должен узнать.
До вечера ходила, словно приговоренная в ожидании казни. Живот сводило от ужаса. А потом муж вернулся. И сразу уставился на нее с подозрением. Рассматривал, будто видел впервые. Галина даже не сразу поняла, что произошло.
— А где цепочка? — спросил он вместо приветствия.
— К-какая? — Галина машинально коснулась шеи.
— Не делай из меня идиота! — рявкнул Константин, и она вздрогнула. — Цепочка! Которую я тебе подарил!
— А… Замок сломался, — выдавила Галина. — Я отдала в ремонт…
— Врешь! — Константин подошел вплотную. — Давай, покажи квитанцию из мастерской! А лучше пошли туда вместе, пусть подтвердят.
Галина отшатнулась, задела плечом дверной косяк. Ободрала кожу, но даже боли не ощутила, все заглушал страх. Муж никогда не был таким страшным.
— Ты продала ее, да? — прошипел он. — Своей сестричке помогла?
— Костя…
— Я тебе запретил давать ей деньги! — он ударил кулаком по стене. — Запретил! А ты за спиной… Моими вещами разбрасываешься!
— Твоими? — вырвалось у Галины. — Это мне был подарок. Значит, могу делать с ним, что я хочу.
Телефон Константина, лежавший на журнальном столике, заморгал, высветилось сообщение. Галина скользнула по нему взглядом машинально.
«Дядя Костик, спасибо за перевод! Можно еще немножко? У нас тут распродажа, очень нужно кое-что прикупить! Целую, твоя Алинка».
— Ты… — Галина задохнулась. — Племяннице деньги переводишь? Регулярно?
Константин дернулся, схватил телефон.
— Не лезь не в свое дело!
Следующие три дня превратились в ад. Константин перестал с ней разговаривать. Словно Галины не существовало. Демонстративно сам готовил себе еду, разбрасывал грязную посуду по всей кухне.
— Знаешь, Галь, — заговорил он наконец за ужином, — я тут подумал…
— Что ты подумал? — она подняла глаза от тарелки.
— Может, тебе поехать куда-нибудь? К сестре своей, например? — он произнес это буднично, словно спрашивал, какая завтра погода. — Не пора ли нам отдохнуть друг от друга, а?
Галина уставилась на него, словно муж предложил что-то неприличное.
— Ты меня выгоняешь?
— Зачем так драматично, — поморщился Константин. — Просто временно разъехаться. Я устал от твоего кислого лица.
Галина молча встала из-за стола.
— Куда? — Константин схватил ее за руку.
— К сестре, — она вырвалась. — Как ты и предложил. Только не на время.
Она принялась собирать вещи, а в голове крутилось: «Деньги племяннице, значит, переводил. Все эти годы. Есть у него деньги-то, значит. А мне — копейки на хозяйство считал, пенсией моей маленькой попрекал по инвалидности».
Константин следовал за ней по пятам.
— Да ладно тебе! Подумаешь, помог племяннице! Она молодая, вся жизнь впереди. А твоя Лариса? Какой от нее толк? Старая кляча, только деньги тянет. А какой смысл в нее вкладываться?
— Старая кляча? — Галина обернулась. — Моя сестра — старая кляча?! А твоя племянница, значит, перспективная кобылка?
— Не передергивай! Алина учится, у нее будущее. А от твоей сестры какой прок? Никогда не отдаст, только на шею сядет!
— А твоя Алиночка, значит, миллионы принесет? — Галина покачала головой. — Тридцать лет вместе живем, а я тебя не знала совсем.
— Так что, ты надолго к сестре? — Константин смотрел с усмешкой.
— А я пока никуда не собираюсь, — вдруг решилась Галина. — Квартира общая у нас, комнат две. А если тебе мое лицо не нравится, ну извини, потерпишь.
Муж с недовольным видом отвернулся. Потом начал устраиваться в гостиной. Разложил диван, долго искал запасное одеяло и подушки. Ворчал, что у нее вечно беспорядок. Потом до ночи смотрел телевизор на полной громкости, так и уснул под него.
Галина знала — если отрубился, уже ничем не разбудишь. Поэтому потихоньку вышла и взяла телефон Константина. Открыла банковское приложение, паролем был его день рождения. Костя тщеславен, любит только себя. Зашла в переводы и ахнула.
Раз в месяц — отправка денег Алине. Двадцать тысяч. Иногда тридцать. А в декабре — пятьдесят.
«С Новым годом, наверное», — подумала Галина с горькой усмешкой. И принялась щелкать кнопками, делала скриншоты. Отправила их себе и удалила у мужа. Дочка как-то научила, вот и пригодилось.
Утром она встала поздно, была суббота, да и спешить не к кому. И так полночи провозилась без сна. Выселенный в гостиную Константин сидел перед телевизором, пил пиво.
— Объясни, — она загородила экран собой и отправила ему то, что обнаружила ночью.
Костя глянул, и лицо его изменилось. Сначала побелело, потом покраснело.
— Ты копалась в моих финансах?! — заорал он и вскочил. — Да как ты…
— Мне, значит, отсчитываешь по три копейки, а Алиночку не грех и спонсировать! — неожиданно для себя заорала в ответ Галина. — Как ты мог?! Моей сестре, значит, давать ничего нельзя. Жене тоже деньги зажимал, а сам…
— Это другое! — Константин замахал руками. — Алина — инвестиция! Она выучится, удачно выйдет замуж…
— И будет тебя содержать в старости? — захохотала Галина. — Не смеши мои тапочки! Она на твои деньги шмотки покупает!
— А твоя сестра, значит, не на тряпки потратит? — огрызнулся Константин.
— Моя сестра на эти деньги крышу над головой сохранит! А не платье с косметикой купит однокурсников очаровывать. И главное, ты же это все тайком проворачивал. Сколько уже? Я за два года только переводы нашла.
Константин сел обратно в кресло, вдруг сдулся весь, постарел на глазах.
— Ну, Галь, ну хватит… Ну ошибся я. С кем не бывает?
— Со мной, — отрезала Галина, сама удивляясь своей твердости. — Значит, твоя родня — «это другое», а моя не стоит даже копейки. Цепочку он мне подарил раз за тридцать лет. Я тебе вот что скажу. Алиночке своей их теперь дари. Может, еще через тридцать лет оценит.
— Я все продумал, — Константин засуетился по квартире. — Смотри, Галечка. Мы все забудем, а? Я больше не буду Алинке помогать. И сестре твоей… Ну… Будем по мере возможностей давать. По чуть-чуть.
Галина сидела неподвижно, только смотрела на мужа.
— Ты не понимаешь, да? — спросила она тихо. — Дело не в деньгах, а в двойных стандартах.
— Мужчина — глава семьи! — вдруг взорвался Константин. — Это я решаю, кому помогать!
— Именно, — кивнула Галина. — Ты решил. А я поняла, что больше так не хочу.
— Чего не хочешь? — он замер.
— Жить с тобой.
Она произнесла эти слова и… неожиданно улыбнулась. Словно тяжелый рюкзак сняла с плеч.
— Пора этот спектакль заканчивать. Нажились уже, кстати, у тебя там еще какие-то переводы. А это кому? Троюродной бабушке, соседке по доброй душе помог? Ну, Костя, кто там еще в списках твоих добрых дел?
— Да ты… Да ты что?! — Константин побагровел. — Куда ты пойдешь? На что жить будешь? Думаешь, сестричка тебя к себе возьмет? Да она сама на птичьих правах!
— Разберусь, — Галина встала. — Я заявление на развод подаю завтра. А сейчас ухожу, к дочке поеду нашей, Олеся давно звала. Но тебе же зять не нравился. А мне он вполне по душе.
— Вот прямо так? — он истерично засмеялся. — С одним чемоданом?
— Ага, — кивнула Галина. — И с половиной квартиры после развода. И с половиной дачи. И с половиной машины. Кстати, деньги на счетах тоже общие, если не знал.
— Ч-что?
— Я тридцать лет была твоей женой, Костик, — она впервые улыбнулась. — Все совместно нажитое делится пополам. Это даже ребенок знает.
— Ты… все продумала, да, самая хитрая? — Костя побагровел, затрясся, на лбу выступил пот. — Адвоката найму самого дорогого. Ничего не получишь!
— Это как угодно, — усмехнулась Галина. — Господи, ты и развестись не можешь по-человечески. Сразу натура жадная вылезает, побереги нервы, того и гляди инфаркт хватит от злости. Сам подумай, мне тогда и делить ничего не придется.
— Не дождешься! — выкрикивал Костя, пока она паковала вещи. — Еще приползешь в ногах валяться.
К дочери билеты она купила через два дня. Это время провела у Лары, они смеялись, плакали, чай пили, разговаривали. Решили, что когда Галина разведется, купят домик в пригороде и будут жить вместе.
А пока… Олеся неожиданно предложила тете Ларе сидеть с ее дочкой вместо няни за деньги и с проживанием. Так что в гости сестры собирались вдвоем, и настроение у них было просто отличное.
