— Егор, ты не поверишь! — Таня влетела в квартиру, бросая сумку на пол в прихожей. — Нам одобрили! Банк дал добро на ипотеку!
Егор выглянул из кухни с полотенцем в руках. На его лице медленно расплывалась улыбка.
— Серьезно? Уже? Я думал, они еще неделю будут рассматривать.
— Менеджер сама позвонила! — Таня подбежала к мужу и крепко его обняла. — Представляешь, два года экономии, и вот оно — свое жилье! Ну, почти свое.
Егор крепко сжал жену в объятиях и приподнял над полом.
— Наконец-то, Танюш. Теперь хоть на что-то будем откладывать, а не всё на аренду отдавать.
Таня прижалась щекой к его плечу. Два года они откладывали каждую копейку на первоначальный взнос. Два долгих года отказов от кафе, кино, новой одежды. Никаких отпусков и спонтанных покупок. Только работа, подработки и постоянный подсчет расходов.
— Нужно родителям сообщить, — сказала Таня, отстраняясь.
— Моей тоже скажем, — кивнул Егор. — Как раз Ленкин день рождения через два дня, там и объявим.
Лена, дочь Ирины Петровны, лучшей подруги Егоровой матери, устраивала праздник у себя дома. Приглашены были все близкие, включая Таню и Егора.
— Договорились, — Таня мечтательно улыбнулась. — Представляешь, скоро будем спать на собственной кровати, в собственной спальне.
— И никакого храпа за стенкой от соседей! — добавил Егор, усмехаясь.
День рождения Лены проходил в просторной квартире ее родителей. Гостей собралось около двадцати человек. Таня и Егор пришли с небольшим подарком — красивым настенным календарем с видами Петербурга, куда Лена давно мечтала поехать.
Олеся Витальевна, мать Егора, суетилась на кухне, помогая накрывать на стол. Она всегда относилась к Лене с особой теплотой. Когда-то девочка часто оставалась у нее, пока Ирина Петровна работала допоздна.
— Сын, невестка! — обрадовалась Олеся Витальевна, увидев вошедших Таню и Егора. — Давненько не заходили.
— Работы много, мам, — ответил Егор, обнимая мать. — Сама, — он хотел добавить «знаешь», но осекся, — в курсе, как мы вкалываем.
Олеся Витальевна окинула невестку оценивающим взглядом. Таня была в том же платье, что и на прошлый Новый год. Экономят, подумала женщина, но ничего не сказала.
— Проходите к столу, скоро будем праздновать.
Праздник шел своим чередом. Лена, миниатюрная голубоглазая девушка, принимала поздравления и подарки. Ей исполнилось двадцать пять — она недавно окончила педагогический университет и работала учительницей начальных классов.
— А теперь мой подарок, — торжественно объявила Олеся Витальевна, когда основная часть поздравлений закончилась.
Она достала из сумки плотный конверт и вручила его имениннице.
— Ленушка, ты для меня всегда была как родная. Я помню, как ты маленькая приходила ко мне и рассказывала о своих мечтах. Одна из них — собственная квартира. Вот мой подарок тебе — миллион рублей на первоначальный взнос. Ты заслужила это своим трудом и добрым сердцем!
В комнате повисла тишина. Лена ошеломленно смотрела на конверт в своих руках, а затем бросилась обнимать Олесю Витальевну.
— Спасибо, тетя Олеся! Я… я даже не…
Таня медленно повернула голову к мужу. Лицо Егора застыло, как маска. Он смотрел на мать так, словно видел ее впервые в жизни.
Домой Таня и Егор ехали в полном молчании. Только когда за ними закрылась дверь съемной квартиры, Егор резко повернулся к жене:
— Ты понимаешь, что произошло? — его голос дрожал от сдерживаемых эмоций. — Два года, Таня. Два года мы отказывали себе во всем. Я брал подработки по ночам. Ты сидела над фрилансом до утра. А у матери все это время был миллион на первый взнос!
Таня осторожно коснулась его плеча.
— Егор, может быть, у нее были причины.
— Какие причины могут быть у матери не помочь сыну? — он отшатнулся. — А главное, она прекрасно знала, как мы бьемся за эти деньги. И не просто не помогла — она демонстративно подарила миллион дочке своей подруги! При нас!
Таня опустилась на диван, пытаясь осмыслить произошедшее.
— Может, позвонишь ей? Спросишь напрямую?
Егор покачал головой.
— Не сейчас. Я не хочу говорить с ней, пока не успокоюсь.
Но телефон зазвонил сам. На экране высветилось «Мама».
— Не буду брать, — Егор отвернулся.
— Возьми, — сказала Таня. — Лучше решить все сразу.
Егор глубоко вздохнул и ответил:
— Да, мам.
— Сынок, вы так быстро ушли, даже не попрощались, — голос Олеси Витальевны звучал обеспокоенно. — Что-то случилось?
— А ты как думаешь? — холодно ответил Егор.
На другом конце трубки повисла пауза.
— Ты о моем подарке Лене? — наконец произнесла Олеся Витальевна. — Если ты об этом, то я не понимаю, почему ты расстроился. Это мои деньги, я сама их заработала и имею право…
— Мам, давай встретимся завтра, — перебил ее Егор. — Не по телефону.
— Хорошо, — согласилась она после паузы. — Приходите оба ко мне в шесть вечера.
Егор отключил телефон и повернулся к Тане:
— Завтра узнаем, почему чужой человек дороже родного сына.
Квартира Олеси Витальевны встретила их знакомым запахом домашней выпечки. Она пригласила их за стол, где уже стояли чашки и тарелки с пирогом.
— Садитесь, — проговорила она, не глядя в глаза сыну. — Чай уже готов.
— Мам, мы пришли не чай пить, — Егор остался стоять. — Я хочу понять одну вещь. Почему ты подарила Лене миллион на квартиру, когда прекрасно знала, что мы с Таней два года копили на первый взнос?
Олеся Витальевна медленно опустилась на стул.
— Сядь, пожалуйста. Я все объясню.
Егор неохотно сел напротив матери. Таня устроилась рядом с ним.
— Во-первых, — начала Олеся Витальевна, сложив руки перед собой, — эти деньги я получила от продажи дачи, которая досталась мне от родителей. Это мои деньги, я имею право распоряжаться ими как хочу.
— Дело не в том, чьи это деньги, — возразил Егор. — Конечно, они твои. Вопрос в другом: почему Лене, а не мне?
Олеся Витальевна посмотрела на сына долгим взглядом.
— Потому что Лена заслужила помощь. Она отличница, она с детства помогала матери, работает в школе за копейки, учит детей. А ты… — она запнулась. — Ты всегда хотел быть самостоятельным. Егор, настоящий мужчина должен сам обеспечивать семью. Пойми это!
— Это что, какой-то тест? — Егор подался вперед. — Проверка на выживаемость?
— Нет, сынок. Я просто считаю, что ты должен сам строить свою жизнь, без подачек.
— Подачек? — Таня не выдержала. — Олеся Витальевна, помощь от родителей — это не подачка. Это нормально во всем мире. Родители помогают детям, если могут.
Олеся Витальевна перевела взгляд на невестку.
— А ты, Таня, думаешь, что родители должны обеспечивать детей до старости? Мое поколение так не считает. Мы сами всего добивались.
— При чем тут «до старости»? — возразила Таня. — Речь о помощи в самом важном — в приобретении жилья. Мы работаем не покладая рук, мы ни о чем вас не просили, но…
— Вот именно, — кивнула Олеся Витальевна. — Вы не просили. А Лена тоже не просила, но я знаю, как ей тяжело живется. В отличие от вас двоих.
Егор недоверчиво покачал головой.
— То есть нам тяжело не живется? Мы экономим на всем, снимаем дешевую квартиру, я работаю сверхурочно…
— У тебя хорошая работа, Егор, — отрезала мать. — У Тани тоже. Вы молодые, здоровые, у вас все впереди. А Лена одна растет, без отца.
— У нее есть мать, есть бабушка, — напомнил Егор. — И потом, она младше меня всего на три года. Чем она заслужила миллион больше, чем твой собственный сын?
Олеся Витальевна вздохнула.
— Я думала, ты будешь рад за Лену.
— Рад? — Егор поднялся со стула. — Ты ждала, что я буду радоваться, когда чужому человеку дарят то, в чем отказывают мне?
Новость о неожиданном подарке Олеси Витальевны быстро разошлась среди родственников и друзей. Мнения разделились. Двоюродная сестра Егора, Вера, позвонила ему на следующий день.
— Егор, ты несправедлив к тете Олесе, — сказала она вместо приветствия. — Это ее деньги, она имеет право распоряжаться ими как хочет.
— Вера, ты серьезно? — Егор возмущенно ходил по комнате с телефоном. — Если бы твоя мать подарила миллион дочери подруги, а не тебе, ты бы тоже так говорила?
— Но это же не просто подруга. Лена как член семьи для тети Олеси. Она росла у нее на глазах.
— А я, значит, не член семьи? — голос Егора сорвался.
Вера помолчала.
— Ты не понимаешь. Тете Олесе всегда казалось, что тебе всё дается легко. Учеба, работа. У тебя есть жена, поддержка. А Лена одинока, работает за гроши в школе.
— Подожди, — Егор остановился. — То есть мама считает, что мне все дается легко? Ты серьезно? Я пахал как вол, чтобы поступить в институт, я уже пять лет без отпуска, чтобы продвинуться по карьере и больше зарабатывать!
— Но ты же справляешься, — возразила Вера. — И потом, тетя Олеся всегда говорила, что мужчина должен сам обеспечивать семью.
Егор горько усмехнулся.
— Все понятно. Удобная позиция. Но почему она не сказала прямо: «Сын, у меня есть деньги, но я не хочу тебе помогать, потому что считаю, что ты должен сам справляться»? Зачем этот спектакль с жизнью на одну пенсию?
— Она не хотела тебя расстраивать, — неуверенно ответила Вера.
— Не хотела расстраивать? А теперь, значит, можно?
После разговора с Верой Егор почувствовал себя еще хуже. Получалось, что мать целенаправленно скрывала от него свои финансовые возможности, чтобы проверить, справится ли он сам. Какой-то извращенный тест на выживание.
Вечером к ним заехал Михаил, старший брат Егора. В отличие от младшего брата, он жил в другом городе и приезжал в столицу только по делам. Узнав о ситуации, он решил навестить Егора и Таню.
— Я всегда подозревал, что у матери есть какие-то сбережения, — сказал Михаил, устраиваясь в кресле. — Но чтобы миллион…
— И самое противное, что она все эти годы прикидывалась бедной пенсионеркой, — Егор нервно мерил шагами комнату. — «Сыночек, мне еле-еле на лекарства хватает». А сама, оказывается, миллионами разбрасывается.
Михаил неопределенно пожал плечами.
— Мать всегда была со странностями. Помнишь, как она заставляла нас с тобой самим зарабатывать на карманные расходы, когда мы еще в школе учились? Все наши друзья получали деньги от родителей, а мы с тобой листовки разносили и снег во дворе чистили.
— Да, но это были мелочи, — возразил Егор. — А тут речь о квартире!
— Дело не только в деньгах, — вдруг сказала Таня, которая до этого молча слушала разговор братьев. — Дело в отношении. Получается, что для Олеси Витальевны чужой человек важнее собственного сына.
Михаил внимательно посмотрел на невестку.
— Таня, ты не понимаешь. Для матери важнее всего принципы. Она считает, что настоящий мужчина должен сам обеспечивать семью. Без помощи родителей.
— А если бы у Егора была сестра? — спросила Таня. — Ей бы тоже пришлось самой на квартиру копить?
Михаил задумался.
— Наверное, нет. Мать всегда говорила, что женщине тяжелее в этой жизни.
— Но Егор не просил ее помогать! — воскликнула Таня. — Мы справлялись сами. Дело в том, что она солгала. Прикидывалась бедной, а сама копила деньги. И подарила их чужому человеку, демонстративно, у всех на глазах!
Михаил вздохнул.
— Я думаю, дело еще и в том, что маме никогда особо не нравилась ты, Таня.
В комнате повисла тишина.
— В каком смысле? — наконец проговорил Егор.
Михаил поморщился, явно жалея о сказанном.
— Ну, ты же знаешь, какая она консервативная. Ей казалось, что Таня слишком… современная. Не такая, как надо. Она всегда хотела видеть рядом с тобой кого-то вроде Лены — тихую, домашнюю.
— Так вот в чем дело, — медленно произнесла Таня. — Она наказывает Егора за то, что он выбрал меня, а не какую-нибудь «правильную» девушку?
— Не наказывает, — попытался объяснить Михаил. — Скорее, проверяет. Выдержит ли ваш брак без ее финансовой поддержки.
Егор сжал кулаки.
— То есть мать пыталась разрушить нашу семью? Надеялась, что из-за финансовых трудностей мы разбежимся?
— Я этого не говорил, — быстро возразил Михаил. — Но да, что-то в этом роде. Она считала, что настоящая любовь все преодолеет. А если нет, значит, и любви настоящей не было.
Прошла неделя. Олеся Витальевна звонила сыну каждый день, но Егор не брал трубку. Таня тоже игнорировала звонки свекрови. Они были слишком обижены и разочарованы, чтобы говорить с ней.
В пятницу вечером Олеся Витальевна приехала к ним без предупреждения. Она позвонила в дверь и, когда Таня открыла, молча протянула ей пакет с домашними пирожками.
— Егор дома? — спросила она.
— Да, — неохотно ответила Таня. — Но он не хочет разговаривать.
— Я мать ему или кто? — Олеся Витальевна решительно шагнула в квартиру. — Имею право объясниться.
Егор сидел за компьютером, просматривая какие-то документы. Увидев мать, он вздохнул и закрыл ноутбук.
— Зачем ты пришла?
— Сын, давай поговорим, — Олеся Витальевна села на диван. — Я вижу, как ты обижен. Но ты не понимаешь, почему я поступила именно так.
— Почему же? — холодно спросил Егор. — Объясни.
Олеся Витальевна сложила руки на коленях.
— Я хотела, чтобы ты стал сильным, самостоятельным человеком. Настоящим мужчиной, который может обеспечить свою семью без посторонней помощи.
— Кто тебе сказал, что я не справляюсь? — возмутился Егор. — Мы с Таней сами накопили на первый взнос. Мы не просили твоей помощи!
— Но если бы я предложила вам деньги, вы бы отказались? — прищурилась Олеся Витальевна.
Егор помолчал.
— Не в этом дело, мама. Дело в том, что ты солгала нам. Ты говорила, что у тебя только пенсия, что тебе едва хватает на жизнь. А сама копила миллионы. И подарила их чужому человеку!
— Лена не чужой человек, — возразила Олеся Витальевна. — Я знаю ее с детства, она для меня как дочь. И потом, ей никто не поможет. А у тебя есть я, есть Михаил, есть теща с тестем.
— Которые тоже не миллионеры, — вмешалась Таня. — Мои родители помогают, чем могут, но у них самих ипотека.
Олеся Витальевна окинула невестку неприязненным взглядом.
— А мне кажется, Татьяна, что вся эта ситуация — результат твоего влияния на сына. Егор раньше никогда не был таким меркантильным.
— Меркантильным? — Егор вскочил с места. — Мам, ты серьезно? Мы два года копили, экономили на всем, чтобы купить квартиру. Ничего у тебя не просили. А теперь я узнаю, что ты могла помочь, но решила проверить нас на прочность? Или наказать меня за то, что я выбрал не ту жену?
Олеся Витальевна побледнела.
— Кто тебе такое сказал?
— Неважно, — Егор покачал головой. — Важно, что это правда. Ты никогда не принимала Таню. Ты считала, что она мне не подходит. И решила, что если создать нам финансовые трудности, мы разбежимся?
— Это не так, — Олеся Витальевна поднялась с дивана. — Я просто хотела, чтобы ты сам отвечал за свою жизнь. Чтобы не рассчитывал на чужую помощь.
— Материнская помощь — это не чужая помощь! — воскликнул Егор. — Это нормально, когда родители помогают детям!
— Но не в тридцать лет, — отрезала Олеся Витальевна. — В твоем возрасте уже пора стоять на своих ногах.
— А Лене, значит, не пора? Ей двадцать семь, она тоже взрослая.
— У Лены другая ситуация. Она одна, без мужа, на маленькой зарплате.
— А если бы мы с Таней развелись, ты бы мне помогла? — вдруг спросил Егор. — Если бы твой план сработал, и наш брак не выдержал бы испытания бытом?
Олеся Витальевна молчала.
— Так я и думал, — горько усмехнулся Егор. — Знаешь, мам, я не хочу больше это обсуждать. Ты сделала свой выбор. Теперь живи с ним.
— Что это значит? — Олеся Витальевна испуганно посмотрела на сына.
— Это значит, что я не хочу тебя видеть. Ни я, ни Таня. По крайней мере, пока.
Олеся Витальевна растерянно оглянулась на невестку, словно ища поддержки. Но Таня отвернулась, скрестив руки на груди.
— Вы не можете так со мной поступить, — пробормотала Олеся Витальевна. — Я ваша мать.
— Мать, которая проверяла крепость нашего брака, — уточнил Егор. — Мать, которая солгала нам. Мать, которая предпочла чужого человека родному сыну.
— Я никого не предпочитала! Я просто хотела помочь Лене!
— Иди домой, мам, — устало сказал Егор. — Просто иди домой.
Прошел месяц. Отношения с Олесей Витальевной так и не наладились. Егор игнорировал ее звонки, а когда она приходила, отказывался открывать дверь. Таня тоже избегала общения со свекровью.
Однажды вечером, когда Егор задержался на работе, в дверь позвонили. Таня открыла и увидела на пороге Лену.
— Привет, — неуверенно сказала та. — Можно войти?
Таня молча посторонилась, пропуская гостью. Лена была в светлом платье, волосы собраны в аккуратный хвост. В руках она держала небольшую коробку конфет.
— Я хотела поговорить с тобой, — начала Лена, протягивая конфеты. — Я понимаю, что вы с Егором обижены на тетю Олесю. И на меня тоже.
— Мы не обижены на тебя, — Таня взяла коробку и положила на тумбочку. — Ты тут ни при чем.
— Но я приняла эти деньги, — тихо сказала Лена. — Я даже не подумала о том, как это выглядит со стороны.
Они прошли на кухню. Таня включила чайник и села напротив гостьи.
— Лена, повторяю — мы не в обиде на тебя. Это решение Олеси Витальевны.
Лена нервно сжала пальцы.
— Таня, я хочу, чтобы ты поняла. Тетя Олеся для меня как вторая мать. Когда мой отец ушел от нас, она очень поддерживала маму. Я проводила у нее много времени, пока мама работала на двух работах. Мы с ней всегда были близки.
— Я понимаю, — кивнула Таня. — И именно поэтому мы не обижаемся на тебя. Ты не виновата, что Олеся Витальевна решила подарить деньги тебе, а не помочь сыну.
— Но я теперь чувствую себя ужасно! — воскликнула Лена. — Из-за меня у вас испортились отношения с тетей Олесей. Я даже думала вернуть ей деньги, но она наотрез отказалась их принимать.
— Ты предлагала вернуть деньги? — удивилась Таня.
— Конечно! Когда я узнала, как все обернулось. Но тетя Олеся сказала, что это ее решение, и она не изменит его. Что она хотела помочь именно мне.
Таня вздохнула.
— Видишь, это ее принципиальная позиция. Она считает, что Егор должен сам справляться с финансовыми трудностями. Что это сделает его сильнее.
— Но это же глупо! — Лена покачала головой. — Егор и так сильный. Он всегда был самостоятельным, целеустремленным. Еще в школе все говорили, что из него выйдет толк.
— Вот и я о том же, — согласилась Таня. — Но Олеся Витальевна почему-то решила, что если поможет сыну, это сделает его слабее.
Весна сменилась летом. Таня и Егор все-таки купили квартиру, оформив ипотеку в другом банке. Условия были хуже, процент выше, но выбора не оставалось — нужно было срочно переезжать из съемного жилья.
Переезд занял всего день — вещей у молодой семьи было немного. Егор сам собрал новую кровать, расставил коробки по комнатам. Таня развесила занавески, разложила немногочисленную посуду по новеньким полкам.
Когда основная часть работы была сделана, они вышли на маленький балкон и устало опустились на раскладные стулья.
— Вот и всё, — выдохнул Егор, глядя на городской пейзаж. — Теперь это наш дом.
Таня молча сжала его руку. Их квартира была небольшой, на седьмом этаже типовой многоэтажки. Ничего особенного — стандартная однушка с кухней-нишей. Но эта квартира была их собственным островком, их крепостью, заработанной собственным трудом.
— Как думаешь, — тихо спросила Таня, — твоя мама узнает о том, что мы переехали?
Егор пожал плечами.
— Михаил наверняка ей расскажет. Он же знает, что мы купили квартиру.
— И что будет дальше? Она опять попытается наладить отношения?
— Наверное. Ты же её видишь — для неё всё в порядке. Она считает, что была права, проверяя нас.
Таня задумчиво посмотрела вдаль.
— Знаешь, я вчера встретила Лену в супермаркете. Она сказала, что твоя мама часто плачет. Что она очень переживает из-за вашей ссоры.
— Но не настолько, чтобы признать, что была неправа, — горько усмехнулся Егор.
— Это точно.
Они помолчали. С улицы доносились обычные городские звуки — шум проезжающих машин, детские голоса с площадки, чья-то музыка.
— Я всё равно не понимаю, — наконец произнёс Егор. — Почему она решила, что Лена достойна помощи, а я — нет? Что такого я сделал, чем заслужил такое отношение?
— Может, дело не в тебе, — осторожно предположила Таня. — Может, для твоей матери важнее всего ее принципы? Даже важнее отношений с сыном?
— Какие же это принципы такие — помогать чужим, а не своим?
— Я не защищаю её, — быстро сказала Таня. — Я сама всё это не понимаю и не принимаю. Просто пытаюсь найти объяснение.
Телефон Егора завибрировал — пришло сообщение. Он взглянул на экран и нахмурился.
— От матери.
— Что пишет? — Таня подвинулась ближе.
— «Сынок, я слышала, вы переехали. Хочу поздравить вас с новосельем и подарить кое-что для нового дома. Можно приехать завтра?»
— Что будешь делать? — спросила Таня.
Егор задумался, постукивая телефоном по колену.
— Знаешь, пусть приезжает. В конце концов, она моя мать. Но это не значит, что я всё забыл и простил.
— Понимаю, — кивнула Таня. — Мы можем поговорить с ней ещё раз. Может быть, теперь, когда мы уже купили квартиру сами, она поймёт, что была неправа.
Олеся Витальевна приехала на следующий день, ближе к вечеру. Она привезла большой торт и пакет с кухонной утварью — сковородками, формами для запекания и набором специй.
— Поздравляю вас, — она нервно улыбнулась, стоя на пороге. — Можно войти?
Егор кивнул, пропуская мать в квартиру. Она осторожно огляделась, явно оценивая скромное жилье сына.
— Очень мило, — наконец выдавила она. — Уютно.
— Проходи на кухню, — сказала Таня, забирая у свекрови торт. — Чай уже готов.
Они сидели за маленьким кухонным столом, пили чай с тортом и говорили о погоде, о работе Егора, о планах на отпуск. Обо всем, кроме главного. Наконец Олеся Витальевна вздохнула и отставила чашку.
— Сынок, я хочу поговорить с тобой серьезно.
Егор внимательно посмотрел на мать.
— Слушаю.
— Я… я очень горжусь тобой, — неуверенно начала она. — Ты доказал, что можешь справиться сам. Без моей помощи. Ты настоящий мужчина, каким я всегда хотела тебя видеть.
Егор молчал, ожидая продолжения.
— Я понимаю, что ты обижен из-за того, что я помогла Лене, а не тебе. Но пойми — я хотела, чтобы ты сам всего добился в жизни. И ты добился! Вот, купил квартиру, обустроился.
— Мама, — медленно произнес Егор, — ты правда не понимаешь, что дело не в деньгах? Дело в том, что ты солгала мне. Притворялась бедной пенсионеркой, хотя на самом деле у тебя был миллион. И ты подарила его чужому человеку, а не родному сыну.
— Лена не чужой человек! — воскликнула Олеся Витальевна. — Я уже объясняла. И потом, я хотела проверить, насколько крепок ваш брак, насколько вы самостоятельны.
— То есть ты и сейчас считаешь, что была права? — Егор покачал головой. — Даже после того, как мы месяц не общались?
— Я считаю, что поступила так, как считала нужным, — упрямо сказала Олеся Витальевна. — И результат доказал, что я была права. Вы справились сами.
Таня и Егор переглянулись. Свекровь не признавала своей ошибки даже сейчас.
— Мам, — Егор устало вздохнул, — мы купили эту квартиру не благодаря твоей «проверке», а вопреки ей. Мы взяли кредит на худших условиях, переплатим кучу денег банку. И всё потому, что ты решила поиграть в игры с нашей жизнью.
— Никто не играл в игры! — возмутилась Олеся Витальевна. — Я поступила так, как считала правильным.
— И продолжаешь считать это правильным, — констатировал Егор. — Что ж, это твой выбор. Но тогда и мы имеем право на свой выбор.
— Какой выбор? — насторожилась Олеся Витальевна.
— Мы не будем общаться с тобой так, как раньше. Ты можешь приезжать раз в месяц, на выходных. Но только на пару часов. Никаких семейных обедов, никаких праздников вместе. Ты показала свое отношение к нам, теперь мы показываем свое отношение к тебе.
Олеся Витальевна побледнела.
— Сынок, но ведь все уже позади! Вы купили квартиру, начали новую жизнь. Зачем старое вспоминать?
— Потому что ты до сих пор считаешь, что была права, — вмешалась Таня. — Вы не признаете своей ошибки. А значит, можете повторить ее в будущем. И мы не хотим жить в постоянном ожидании новых «проверок».
Олеся Витальевна растерянно смотрела то на сына, то на невестку.
— Но я же ваша мать…
— Да, — кивнул Егор. — И именно поэтому мы не разрываем отношения полностью. Но доверия больше нет, мама. И вряд ли оно вернется.
Олеся Витальевна поднялась из-за стола.
— Я… я пойду. Спасибо за чай.
Она медленно вышла из кухни, остановилась в прихожей и обернулась:
— Вы правда не простите меня? Даже со временем?
— Не знаю, мама, — честно ответил Егор. — Время покажет.
Когда за Олесей Витальевной закрылась дверь, Таня обняла мужа.
— Как ты?
— Нормально, — он слабо улыбнулся. — Странно, но мне даже легче стало. Раньше я постоянно злился, обижался… А теперь просто принял факт — моя мать такая, какая есть. Она не изменится. И я не могу ее изменить. Могу только выстроить такие отношения, которые не будут ранить ни меня, ни тебя.
— Мудрое решение, — Таня поцеловала его в щеку. — Мы справимся, Егор. Мы уже доказали, что можем справиться со всем сами. Без чужой помощи.
Егор кивнул и крепче обнял жену. За окном садилось солнце, окрашивая их новый дом в теплые, золотистые тона. Впереди была целая жизнь, которую они собирались прожить по своим правилам. Без лжи, без проверок, без игр. Только настоящие чувства и взаимное уважение.
Телефон Егора снова завибрировал. Он посмотрел на экран и увидел сообщение от матери: «Я все равно люблю вас и буду ждать, когда вы простите меня».
Егор не стал отвечать. Иногда молчание — лучший ответ. Особенно когда слова уже ничего не изменят.
