Людмила Петровна не считала себя плохим человеком. Просто жизнь обходилась с ней сурово, а значит, и она имела полное право быть суровой к другим. Особенно к тем, кто пытался занять не своё место. Таких, как Олеся.
Людмила Петровна поджала тонкие, подкрашенные помадой губы, разглядывая невестку, суетившуюся на кухне. Неприметная. Простая. С копной рыжеватых волос, собранных в небрежный пучок, и этими веснушками, которые, казалось, только подчёркивали её деревенское происхождение. Не то что Марина, первая жена её сына. Изящная, с безупречным маникюром, всегда с укладкой — женщина, знающая себе цену.
— Олеся, ты опять пересолила, — процедила Людмила Петровна, отодвигая тарелку с борщом. — Марина готовила намного вкуснее. Она умела чувствовать пропорции.
Олеся, стоявшая у плиты, лишь слегка вздрогнула. За два года брака с Олегом она привыкла к постоянным сравнениям и больше не реагировала на них так остро, как раньше.
— Простите, Людмила Петровна, — тихо ответила она. — В следующий раз буду внимательнее.
— В следующий раз? — свекровь усмехнулась. — Да ты уже два года это обещаешь! Бестолочь…
Людмила Петровна произнесла последнее слово почти шёпотом, но достаточно громко, чтобы Олеся услышала. Однако та сделала вид, что была занята мытьём посуды, и промолчала.
В те четыре счастливых года, когда Олег был женат на Марине, Людмила Петровна чувствовала себя королевой. Марина происходила из состоятельной семьи, владевшей сетью аптек. Свадьба была шикарной, с размахом — Людмила Петровна до сих пор хранила альбом с фотографиями, частенько листая его вечерами. А затем молодожёны въехали в просторную трёхкомнатную квартиру в новостройке — подарок родителей невесты.
Людмила Петровна была приглашена жить с ними «чтобы помогать по хозяйству». На самом деле, Марина была слишком занята, чтобы заниматься бытом, а нанимать домработницу считала пустой тратой денег — «зачем, если есть мама?». Сын не возражал, тем более что мать умела быть незаметной, когда это требовалось.
Жизнь текла как по маслу. Олег делал карьеру в IT-компании, Марина вела семейный бизнес, а Людмила Петровна наслаждалась комфортом, которого никогда не знала, работая всю жизнь бухгалтером в ЖЭКе. Холодильник всегда был полон деликатесов, дважды в год они всей семьёй выезжали на отдых за границу, а Марина то и дело баловала свекровь подарками — дорогими кремами, украшениями, абонементами в спа-салон.
— Ты настоящее сокровище, девочка моя, — искренне говорила Людмила Петровна невестке. — Мой Олежек такой счастливчик, что встретил тебя.
Марина лишь снисходительно улыбалась, принимая эти комплименты как должное.
Но идиллия закончилась внезапно. Олег вернулся домой раньше обычного и застал жену с любовником — своим же коллегой по работе. Скандал был страшный. Оказалось, что роман длился уже больше года.
Развод прошёл быстро и мучительно. Квартира, купленная родителями Марины, официально была оформлена на неё, поэтому Олегу и Людмиле Петровне пришлось съехать. Олег снял небольшую однушку, куда забрал и мать, а сам с головой ушёл в работу, залечивая душевные раны.
— Она просто использовала тебя, сынок, — говорила Людмила Петровна, гладя его по голове, как в детстве. — Ты заслуживаешь лучшего.
Но в глубине души она не могла простить сыну, что он не закрыл глаза на измену. Подумаешь, интрижка! Ради такой жизни, как с Мариной, можно было бы и потерпеть. Людмила Петровна никогда не говорила этого вслух, но часто думала, глядя на убогую обстановку съёмной квартиры и вспоминая прежний комфорт.
С Олесей Олег познакомился через четыре года после развода, на корпоративе IT-компании, где работал руководителем отдела. Олеся была сотрудницей кейтеринговой службы, обслуживавшей мероприятие. Простая девушка из Тверской области, приехавшая покорять Москву. Без особых амбиций, без богатых родителей, без связей. Единственное богатство — искренняя улыбка и добрые глаза цвета лесного ореха.
Когда Олег привёл её знакомиться с матерью, Людмила Петровна поняла: это катастрофа. Никаких перспектив. Девчонка, которая, кажется, даже не пользуется хорошей косметикой. После роскошной Марины — такое падение.
— Мам, я женюсь, — сказал Олег твёрдо, глядя в глаза матери. — Я полюбил Олесю. По-настоящему. Надеюсь, ты поддержишь меня.
Людмила Петровна выдавила из себя улыбку и обняла будущую невестку, шепнув на ухо:
— Надеюсь, ты осознаёшь, какой мужчина тебе достался. Не вздумай его разочаровать.
К тому времени дела у Олега пошли в гору. Он получил повышение, стал руководителем отдела разработки и смог купить двухкомнатную квартиру в спальном районе. Не такую шикарную, как была у Марины, но всё же их собственную. Людмила Петровна, естественно, переехала вместе с сыном.
Поначалу она пыталась сдерживаться. В конце концов, Олеся казалась безобидной, и, может быть, от неё будет какая-то польза. Но когда после свадьбы Олеся попыталась внести изменения в обустройство квартиры, поменяв местами мебель и повесив новые шторы, Людмила Петровна не выдержала.
— Что ты делаешь? — прошипела она, когда Олег был на работе. — Это квартира моего сына, он купил её на свои деньги. А ты кто такая? Пришла на всё готовенькое!
Олеся растерянно хлопала глазами.
— Я просто хотела сделать уютнее…
— Уютнее? — Людмила Петровна рассмеялась. — Марина — вот кто умел создавать уют. А твои дешёвые шторки с рынка… Смех, да и только.
Это был первый, но не последний подобный разговор. С каждым днём Людмила Петровна находила всё больше поводов для критики. Олеся плохо готовила, неправильно гладила рубашки Олега, недостаточно тщательно убирала квартиру и вообще была «деревенщиной, не знающей, как себя вести в приличном обществе». Но стоило Олегу появиться дома, как свекровь преображалась.
— Олесенька, дорогая, как же вкусно пахнет твой пирог! — восклицала она, когда сын входил в квартиру. — Ты такая умница, так заботишься о моём мальчике.
Олег улыбался, довольный тем, что две главные женщины в его жизни нашли общий язык.
А Олеся молчала. Поначалу она пыталась поговорить с мужем, намекая на сложные отношения со свекровью, но Олег лишь отмахивался:
— Мама немного старомодна, но она желает нам только добра. Просто найди к ней подход.
И Олеся пыталась. Готовила любимые блюда свекрови, интересовалась её мнением, предлагала вместе сходить по магазинам. Всё напрасно. За спиной Олега Людмила Петровна продолжала изводить невестку придирками и сравнениями с идеальной Мариной.
В то утро Олег неожиданно остался дома. Его команда запускала новый проект, и ему нужно было координировать работу удалённо. Он устроился с ноутбуком в спальне, закрыв дверь, чтобы не отвлекаться.
Олеся занималась хозяйством, не подозревая, что день станет переломным в их жизни. Она почистила картошку для супа, вымыла полы и как раз развешивала постиранное бельё, когда в дверь позвонили.
На пороге стояла Людмила Петровна с большой сумкой.
— Пришла за банками, — бросила она вместо приветствия. — Ты обещала вернуть те, что я давала под огурцы.
— Здравствуйте, Людмила Петровна, — улыбнулась Олеся. — Проходите, я как раз их помыла. Они на кухне.
Свекровь прошагала по свежевымытому полу, оставляя следы, и демонстративно скривилась, заметив взгляд невестки.
— Что смотришь? Полы отмыть не сложно. А вот создать настоящий дом… — она окинула кухню придирчивым взглядом. — На Марининой кухне всегда был идеальный порядок.
Олеся молча достала из шкафа шесть стеклянных банок и начала заворачивать их в газету.
— И что ты так долго возишься? — раздражённо спросила Людмила Петровна, постукивая ногтями по столешнице. — У меня, между прочим, своих дел полно.
— Я стараюсь аккуратно, чтобы не разбились, — тихо ответила Олеся.
— Да с твоей неуклюжестью они всё равно вдребезги полетят! — фыркнула свекровь. — Две левые руки. Не то что Марина — у неё даже посуда в шкафу стояла, как на параде.
Олеся глубоко вздохнула и продолжила заворачивать банки.
— Знаешь, — внезапно сказала Людмила Петровна, понизив голос, — я всё никак не пойму, что мой сын в тебе нашёл. Марина была красавицей, умницей, из хорошей семьи. А ты кто? Официантка из кейтеринга! Без образования, без манер…
— У меня есть диплом колледжа, — попыталась возразить Олеся.
— Ха! — свекровь презрительно махнула рукой. — Колледж в Твери! Это даже не образование. Просто бумажка.
Олеся поджала губы и ничего не ответила, продолжая механически заворачивать банки.
— Эй, я с тобой разговариваю! — повысила голос Людмила Петровна. — Могла бы проявить уважение к матери своего мужа. Хотя чего ожидать от такой, как ты. Марина всегда находила время выслушать меня, посоветоваться…
— Людмила Петровна, пожалуйста, — устало произнесла Олеся. — Я сейчас закончу с банками, и вы сможете идти по своим делам.
Лицо свекрови исказилось от злости. Она резко выхватила из рук Олеси банку и с грохотом поставила её на стол.
— Не указывай мне, что делать! Ты забываешься, девочка! — она ткнула пальцем в грудь невестки. — Это квартира сына, а ты здесь никто, — презрительно сказала свекровь, чеканя каждое слово. — Никто! Просто очередная женщина, которую он скоро променяет на кого-нибудь получше. Как только поймёт, какую ошибку совершил!
— Мама?!
Оба голоса замерли, услышав мужской голос. В дверном проёме кухни стоял Олег. Его лицо было бледным, а глаза широко раскрытыми от шока. Никто не слышал, как он вышел из спальни.
— Олежек, сынок! — мгновенно изменилась в лице Людмила Петровна. — А мы тут с Олесенькой банки разбираем…
— Я всё слышал, — голос Олега был тихим, но в нём звенела сталь. — Как ты смеешь так разговаривать с моей женой?
Людмила Петровна растерянно моргнула, не веря своим ушам.
— Но я… Я просто…
— Я слышал не только это, — перебил её Олег. — Я слышал, как ты вошла. Слышал, что говорила про Марину и про образование Олеси. Всё слышал, мама.
Он подошёл к жене и обнял её за плечи. Олеся стояла, опустив глаза, не зная, куда деться от стыда и неловкости.
— Сколько времени это продолжается? — спросил Олег, глядя на жену. — Почему ты мне ничего не говорила?
— Олежек, не слушай её! — воскликнула Людмила Петровна. — Она просто пытается нас поссорить! Я всегда хорошо относилась к Олесе, ты же видел! Это она всё выдумывает!
— Мама, замолчи, — резко оборвал её Олег. — Я своими ушами слышал, как ты назвала мою жену «никем» в нашем доме.
Он повернулся к Олесе:
— Почему ты терпела это? Почему не сказала мне?
Олеся подняла на него глаза, полные слёз:
— А зачем мне очернять твою мать? Ты её любишь, и я не хотела вставать между вами. Думала, может, со временем она привыкнет ко мне…
Олег сжал кулаки. Его лицо исказилось от гнева и боли:
— Мама, собирай свои банки и уходи.
— Что?! — Людмила Петровна не верила своим ушам. — Ты выгоняешь родную мать из-за этой…
— Не смей! — рявкнул Олег так громко, что обе женщины вздрогнули. — Не смей оскорблять мою жену. Убирайся. Сейчас же.
Людмила Петровна побелела как мел. Такого она не ожидала. Её Олежек, её мальчик, который всегда был на её стороне, выбирал эту… эту выскочку?
— Ты пожалеешь об этом, — процедила она, хватая сумку. — Все вы, мужчины, одинаковы. Готовы променять родную мать на первую встречную юбку!
— Вон! — Олег указал на дверь.
Людмила Петровна, пошатываясь, направилась к выходу. В дверях она обернулась и бросила последний взгляд на сына, полный обиды и злости. Но Олег уже не смотрел на неё. Он обнимал Олесю, гладил её по голове и что-то тихо шептал ей на ухо.
Дверь захлопнулась с оглушительным грохотом.
— Почему ты не сказала мне раньше? — спросил Олег, когда они остались одни. — Всё это время она издевалась над тобой, а я ничего не замечал…
— Я не хотела быть причиной ваших ссор, — тихо ответила Олеся, вытирая слёзы. — Она твоя мама, Олег. Единственная родная душа. Я думала, она просто ревнует, что ей нужно время…
Олег горько усмехнулся:
— Родная душа? Ты моя родная душа, Олеся. А мама… Я не узнаю её. Или, может быть, никогда по-настоящему не знал.
Он сел за кухонный стол и обхватил голову руками:
— Знаешь, сейчас я вспоминаю разные мелочи. Как мама всегда превозносила Марину, не замечая её недостатков. Как радовалась дорогим подаркам… Я думал, она просто привязалась к первой невестке. Но теперь понимаю — ей был важен не человек, а статус, деньги, комфорт.
— Не говори так, — Олеся села рядом и положила руку ему на плечо. — Она любит тебя. Просто по-своему.
— А тебя она ненавидит. За что? За то, что ты не богата? За то, что работала официанткой, чтобы прокормить себя, вместо того чтобы жить за счёт родителей, как Марина?
Олеся вздохнула:
— Людям свойственно привыкать к хорошему. Твоя мама привыкла к определённому уровню жизни с Мариной. А со мной ей пришлось от многого отказаться.
— Это не оправдание, — отрезал Олег. — Я больше не хочу её видеть. По крайней мере, пока она искренне не извинится перед тобой.
— Олег…
— Нет, Олеся. Это мое решение. Я не позволю никому, даже матери, оскорблять тебя. Ты — моя семья. Моя настоящая семья.
Олеся обняла мужа, прижавшись лицом к его плечу. Она не хотела становиться причиной разлада между матерью и сыном, но в глубине души чувствовала облегчение. Наконец-то закончились постоянное напряжение, страх и унижения.
— А знаешь, — внезапно сказал Олег, поднимая её лицо за подбородок, — мама права в одном. Это действительно не твоя квартира.
Олеся замерла, не понимая, к чему он клонит.
— Это наша квартира, — мягко улыбнулся Олег. — Наш дом. И я хочу, чтобы ты всегда чувствовала себя здесь хозяйкой, а не гостьей.
Он поцеловал её и добавил:
— И кстати, мне нравятся твои шторы. Они делают комнату светлее.
Олеся рассмеялась сквозь слёзы и крепче обняла мужа. Возможно, когда-нибудь Людмила Петровна поймёт, что счастье измеряется не деньгами и статусом, а искренностью и любовью. А пока у них было всё, что нужно для счастья — друг друг и дом, в котором больше не будет места для злости и обид.
Людмила Петровна медленно брела по улице, не замечая прохожих. Она была уверена, что сын одумается и позвонит ей. Не может же он выбрать эту девчонку вместо родной матери! Но телефон молчал. И где-то глубоко внутри, за гневом и обидой, зарождалось понимание: она сама разрушила то, что было ей по-настоящему дорого. Не благосостояние и комфорт, а любовь единственного сына, которую она принимала как должное и не ценила. Осознание приходило медленно и болезненно, как первые лучи солнца после долгой полярной ночи. И в этом свете её собственные поступки предстали перед ней во всей неприглядности.
«Неужели я действительно стала такой?» — подумала она, остановившись посреди улицы. Мимо спешили люди, кто-то толкнул её, но она не заметила. В голове звучали её собственные слова: «Ты здесь никто». И впервые за долгое время Людмила Петровна почувствовала стыд.
