— Ты здесь вообще не должна быть, — Мария поправила черный платок и отступила на шаг, загораживая вход в банкетный зал ресторана. — Какой наглости надо иметь, чтобы явиться на поминки бывшего мужа спустя двадцать лет?
Анна спокойно опустила руку в сумку, достала конверт и протянула его Марии.
— Это документы на долю в наследстве для Екатерины. Твой муж был её отцом и хотел, чтобы дочь получила положенное.
Лицо Марии мгновенно изменилось, словно под идеальным макияжем проступило что-то хищное.
— Да как ты смеешь? — голос её задрожал. — У Сергея были только наши сыновья. А твоя дочь… кто знает, от кого она на самом деле!
Анна почувствовала, как к щекам приливает кровь. В ушах зашумело, но она сделала глубокий вдох. Двадцать лет юридической практики научили её сохранять хладнокровие в самых напряженных ситуациях.
— Знаешь, Мария, — тихо произнесла она, — я могла бы просто передать это через адвоката. Но я пришла сама из уважения к памяти Сергея. Он заслужил хотя бы это.
Мария оглянулась на собравшихся родственников. За её спиной уже образовалась небольшая очередь из желающих войти в зал.
— Разговор окончен, — отрезала она. — Ступай отсюда. Немедленно.
В этот момент из зала вышла высокая девушка с каштановыми волосами, собранными в небрежный пучок. Её глаза — точно такие же, как у Сергея — внимательно оглядели сцену.
— Мама? — Екатерина нахмурилась. — Что происходит?
1996 год
Анна и Сергей ворвались в квартиру, хохоча и перебивая друг друга. Пакеты с продуктами полетели на кухонный стол.
— Ты видела его лицо? — Сергей обнял Анну за талию и закружил по комнате. — «А что, если нас задержат?» — он передразнил их приятеля, который отказался прыгать с ними с тарзанки. — Трус несчастный!
— Зато мы с тобой не такие, — выдохнула Анна, всё ещё ощущая адреналин в крови после прыжка. — За это и выпьем!
Она достала из пакета бутылку шампанского, а Сергей плюхнулся на диван, вытянув длинные ноги. Его светлые волосы растрепались, рубашка выбилась из джинсов, но глаза сияли таким счастьем, что Анна на мгновение замерла, любуясь мужем.
Им было по двадцать шесть и двадцать семь лет, они были женаты всего три месяца, и весь мир лежал у их ног. По крайней мере, так им казалось тогда.
— За нас, — улыбнулась Анна, протягивая ему бокал. — И за свободу, которую мы поклялись всегда хранить.
Это был их особенный тост. В суровые девяностые, когда всё рушилось и менялось, они дали друг другу обещание: никаких финансовых обязательств, совместных кредитов и ипотек, никаких детей. Только они вдвоём против всего мира, свободные как ветер.
— И никаких якорей, — кивнул Сергей. — Никогда.
Вечером, засыпая в его объятиях, Анна думала, что их брак идеален. Сергей работал в стремительно развивающейся компании, она делала успешную карьеру в юридической фирме. Они путешествовали, когда хотели, тратили деньги на развлечения, не думая о завтрашнем дне.
Кто же знал, что самый крепкий якорь еще только ждал их впереди?
2001 год
Анна смотрела на две полоски на тесте, не веря своим глазам. Это не могло случиться с ней — с ними — ведь они всегда были осторожны. Она опустилась на край ванны, пытаясь собраться с мыслями.
Им с Сергеем было уже за тридцать. Пять лет брака пролетели как один миг. Она получила повышение и теперь вела собственные дела как юрист. Сергей запустил свой бизнес, который начал приносить хорошие деньги.
Но их договор оставался неизменным: никаких детей.
И что теперь?
Дверь хлопнула — Сергей вернулся с работы. Анна спрятала тест в карман халата и вышла из ванной.
— Привет, — улыбнулась она, стараясь выглядеть как обычно. — Как день прошёл?
Сергей устало опустился в кресло.
— С ума сойти можно. Налоговая прицепилась, поставщики срывают сроки… — он замолчал, внимательно посмотрев на жену. — Что случилось?
Анна всегда удивлялась его способности читать её как открытую книгу. Она набрала воздуха в лёгкие:
— Я беременна.
Сергей застыл, словно её слова были выстрелом. Его лицо медленно изменилось.
— Ты же принимаешь таблетки.
— Принимаю. Видимо, случилось то, что случается в одном проценте случаев.
Он молчал так долго, что Анна почувствовала, как по спине пробежал холодок.
— Я записалась на аборт на следующей неделе, — сказала она наконец. — Всё будет как раньше.
Сергей заметно расслабился, кивнул.
— Я поеду с тобой.
Но что-то изменилось в тот вечер. Анна наблюдала, как её муж готовит ужин, обсуждает планы на выходные, и видела за его уверенным фасадом облегчение. Он ни секунды не сомневался. Ни одной чёртовой секунды.
Ночью, когда Сергей уснул, Анна долго лежала без сна, положив ладонь на живот. Крошечная жизнь внутри неё, о которой он не хотел даже думать… их общий ребёнок.
Утром она отменила запись к врачу.
В течение следующих недель Анна не говорила Сергею о своём решении. Что-то удерживало её — возможно, страх увидеть его реакцию. Она убеждала себя, что ждёт подходящего момента, что сейчас у него слишком много проблем с бизнесом.
Но правда была в том, что за эти недели что-то изменилось в ней самой. Мысль о ребёнке, сначала пугающая, теперь казалась правильной. Анна поймала себя на том, что останавливается у витрин с детской одеждой, что читает форумы для беременных по ночам.
Когда скрывать уже стало невозможно, она наконец решилась.
— Я не сделала аборт, — сказала она за ужином. — Я оставляю ребёнка, Серёжа.
Вилка замерла на полпути к его рту.
— Что значит — оставляешь? — переспросил он тихо. — Мы же договорились.
— Я знаю. И я не прошу тебя менять нашу договорённость. Если ты не готов быть отцом — я справлюсь сама.
Сергей отодвинул тарелку.
— Не готов? Дело не в этом, Аня! Мы вместе решили, что у нас не будет детей. Это был наш выбор, наш план жизни!
— Планы меняются.
— Не такие! — он почти кричал. — Это не машина и не квартира, это — ребёнок! Это навсегда, понимаешь? Навсегда!
Анна спокойно смотрела на него.
— Я знаю. И я готова.
— А я — нет, — он встал из-за стола. — И не буду готов. Никогда.
Они развелись спустя три месяца. Сергей настоял на продаже их общей квартиры и разделе всего имущества. Он хотел, чтобы между ними не осталось ничего общего.
Кроме ребёнка, конечно. Но его он предпочел не замечать.
2002 год
— Катенька, — прошептала Анна, глядя на крошечное личико дочери. — Катюша.
Девочка родилась здоровой, с копной светлых волос и удивительно внимательным взглядом. Она была так похожа на Сергея, что сердце Анны сжималось от боли.
— Будешь Екатериной Сергеевной, — сказала она тихо. — Как положено.
Когда медсестра спросила об отце для свидетельства о рождении, Анна ни секунды не колебалась. Пусть даже Сергей отказался от дочери ещё до её рождения, ребёнок имел право знать, кто её отец.
В тот момент, держа на руках дочь, она не могла представить, что это решение изменит их жизнь двадцать лет спустя.
2004 год
Мария вскрикнула от восторга, когда Сергей опустился перед ней на одно колено в ресторане и протянул бархатную коробочку с кольцом.
— Ты выйдешь за меня? — спросил он, и в его глазах была такая нежность, что у неё перехватило дыхание.
— Да, — прошептала она. — Конечно, да!
Они познакомились в банке, где Мария работала бухгалтером, а Сергей был клиентом. Его бизнес стремительно рос, и вскоре он стал одним из самых успешных предпринимателей в их небольшом городе. Когда он пригласил её на кофе после очередной встречи, Мария не могла поверить своему счастью.
Ей было всего двадцать четыре, ему — тридцать пять. Разница в возрасте только добавляла ему шарма в её глазах. Сергей был уверенным, состоявшимся, щедрым. Он завалил её подарками, возил в дорогие рестораны, свозил в Турцию.
Когда она узнала о его бывшей жене и ребёнке, это был единственный неприятный момент в их отношениях.
— Она обманула меня, — сказал тогда Сергей. — Мы договорились, что детей не будет, а потом она залетела и поставила меня перед фактом.
Мария сочувственно кивала. Эта стерва явно хотела привязать к себе успешного мужчину. К счастью, Сергей оказался умнее.
— Я хочу настоящую семью, — продолжал он. — Жену, детей. Наших общих детей, понимаешь?
Мария понимала. И была счастлива.
2006 год
Когда родился Николай, их первенец, Сергей был на седьмом небе от счастья. Он лично забирал их из роддома, усадил Марию и малыша в новенький джип, который купил специально для семьи.
— Теперь мы настоящая семья, — сказал он, целуя сначала жену, а потом крошечного сына в лоб.
Мария светилась от счастья. Её жизнь была идеальной: любящий муж, здоровый ребёнок, большой дом, который они построили год назад. Возможность не работать, а заниматься только семьёй.
Когда через два года родился Антон, их второй сын, она поняла, что больше ни о чём не может мечтать. У неё было всё, о чём только может мечтать женщина.
А та — другая — растила дочь одна, перебиваясь на зарплату юриста в провинциальном городке. Жизнь всё расставила по своим местам, думала Мария.
2008 год
Анна проснулась от телефонного звонка. Судя по настойчивости, дело было срочное.
— Алло, — сонно произнесла она.
— Анна Сергеевна? — раздался незнакомый мужской голос. — Прошу прощения за поздний звонок. Меня зовут Павел Дмитриевич, я врач скорой помощи. У нас тут ваша мама, Людмила Андреевна. Инсульт.
Анна резко села на кровати, мгновенно проснувшись.
— Насколько всё серьёзно?
— Пока сложно сказать. Мы отвезём её в первую городскую. Вам лучше приехать.
В соседней комнате спала шестилетняя Катя. Анна выглянула в окно — на часах почти полночь, а соседка, которая иногда сидела с дочерью, сегодня уехала к сестре.
— Я скоро буду, — сказала она в трубку. — Только дочь к кому-нибудь пристрою.
Следующий час превратился в кошмар. Анна обзвонила всех знакомых, но никто не мог приехать так поздно. Будить ребёнка и тащить в больницу она не хотела. В конце концов, она решилась и набрала номер, который никогда не использовала.
— Сергей? Это Анна. Прости за поздний звонок.
На том конце повисла тишина.
— У моей мамы инсульт, я должна срочно ехать в больницу, — торопливо продолжила она. — Мне не с кем оставить Катю. Я никогда ни о чём не просила, но сейчас… Ты мог бы приехать?
— Я… — он замялся. — Я не думаю, что это хорошая идея.
— Серёжа, это твоя дочь. Ей шесть лет. Я прошу тебя побыть с ней пару часов, пока я не выясню, что с мамой. Это чрезвычайная ситуация.
— У меня тоже есть дети, — его голос звучал напряжённо. — И жена. Которая задаст много вопросов, если я сейчас уйду.
Анна прикрыла глаза, чувствуя, как внутри поднимается волна гнева.
— Понятно, — холодно сказала она. — Забудь, что я звонила.
Она разбудила дочь, наспех одела её и повезла в больницу. Катя, сонная и растерянная, не понимала, что происходит, но послушно сидела на стуле в коридоре, пока Анна разговаривала с врачами.
Людмиле Андреевне повезло — инсульт оказался не таким тяжёлым, как могло быть. Но когда в тот день Анна смотрела на свою измученную дочь, уснувшую прямо на больничном стуле, она поклялась себе, что больше никогда ни о чём не попросит Сергея.
И сдержала обещание следующие тринадцать лет.
2021 год
— Анна Сергеевна? — голос в трубке был неуверенным. — Это Сергей.
Анна так удивилась, что не сразу нашлась с ответом.
— Сергей, — наконец произнесла она. — Почти двадцать лет прошло.
— Девятнадцать, если быть точным.
— Что ты хочешь?
Он помолчал.
— Я хотел бы увидеться. Поговорить.
— О чём нам говорить? — Анна почувствовала, как сжимается горло. Столько лет прошло, а голос бывшего мужа всё ещё вызывал у неё бурю эмоций. — У нас нет общих тем.
— Есть, — его голос стал твёрже. — Наша дочь.
Анна едва не рассмеялась.
— Моя дочь. Которую ты ни разу не видел, ни разу не помог, ни разу не поинтересовался, как она растёт. И вдруг, спустя девятнадцать лет, ты хочешь поговорить?
— Анна, — в его голосе появились умоляющие нотки. — Пожалуйста. Это важно.
Что-то в его интонации заставило её насторожиться. Возможно, профессиональная интуиция, выработанная годами юридической практики.
— Хорошо, — сказала она после паузы. — Когда и где?
Кафе, которое предложил Сергей, оказалось тихим и полупустым. Анна пришла точно к назначенному времени и сразу увидела его за столиком в углу.
Девятнадцать лет изменили Сергея. Его светлые волосы поредели и тронула седина, лицо осунулось. Только глаза остались прежними — ярко-голубыми, как у Кати. Анна с трудом подавила внезапное волнение.
— Привет, — сказала она, присаживаясь напротив.
Он внимательно посмотрел на неё, словно сравнивая с образом из прошлого.
— Ты совсем не изменилась.
Анна знала, что это неправда. В свои пятьдесят один она выглядела хорошо, но годы одинокого материнства не прошли бесследно. В волосах серебрилась седина, вокруг глаз появились морщинки.
— Зачем ты хотел встретиться? — спросила она, не желая тратить время на светские любезности.
Сергей опустил взгляд на свои руки.
— Я болен, Аня. Рак поджелудочной, четвёртая стадия.
Эти слова прозвучали как удар. Анна молчала, не зная, что сказать.
— Мне осталось не так много времени, — продолжил он тихо. — И я хочу… исправить хотя бы некоторые ошибки.
— Ты имеешь в виду Катю? — Анна подняла бровь. — После девятнадцати лет она уже не нуждается в отце.
— Я знаю, — Сергей поднял взгляд. — Я не претендую на это звание. Но она моя дочь, Аня. И я хочу, чтобы она получила свою долю наследства.
Анна замерла.
— Я составляю завещание, — продолжил он. — И хочу включить в него Екатерину. Но для этого мне нужно… увидеть её. Хотя бы один раз.
— А что скажет твоя жена? — Анна не смогла сдержать горечи в голосе. — Ей понравится, что твоё наследство будет делиться на троих детей, а не двоих?
Сергей поморщился.
— Мария не знает. И пока я не хочу ей говорить. Она… не поймёт.
— Не сомневаюсь, — Анна покачала головой. — Она ведь для тебя «настоящая» семья, верно? А мы с Катей — ошибка молодости.
— Нет, — его глаза внезапно вспыхнули. — Ты никогда не была ошибкой, Аня. Я любил тебя, но… не был готов к ребёнку. И повёл себя как последний трус.
Она смотрела на него, чувствуя, как старая боль возвращается.
— Мне жаль, что ты болен, — сказала она наконец. — Правда жаль. Но что касается Кати… я должна подумать. И поговорить с ней.
— Конечно, — кивнул он. — Я понимаю.
Когда Сергей достал телефон и показал ей фотографии своих сыновей — тринадцати и пятнадцати лет — Анна заметила, что ни один из них не похож на отца. У обоих были тёмные волосы и карие глаза, совсем как у Марии.
Но она не придала этому значения. По крайней мере, тогда.
2023 год
На поминках Сергея Анна чувствовала себя лишней. Екатерина настояла, что они должны прийти — в конце концов, за последние два года она несколько раз встречалась с отцом. Эти встречи были неловкими, но важными для обоих. Сергей пытался наверстать упущенное, рассказывая дочери о своей жизни, о бизнесе, который он построил. Катя вежливо слушала, но Анна знала, что её дочь так и не смогла принять этого чужого человека как отца.
А теперь Сергея не стало. И стоя у входа в банкетный зал ресторана, где собрались его родственники и друзья, Анна понимала, что Мария права: им здесь не место.
— Катя, пойдём отсюда, — тихо сказала она дочери, когда Мария отвернулась.
— Нет, — Екатерина расправила плечи. — Он был моим отцом. Я имею право попрощаться.
В этот момент Анна увидела в дочери себя — то же упрямство, та же принципиальность. Катя никогда не отступала, если считала, что права.
— Хорошо, — она сжала руку дочери. — Мы останемся. Но ненадолго.
В зале Мария демонстративно игнорировала их. Её сыновья — высокие, темноволосые подростки — удивлённо косились на незнакомую девушку, но не подходили. Анна заметила, как один из них наклонился к матери и что-то спросил. Мария резко покачала головой и отвернулась.
После официальной части, когда родственники и друзья делились воспоминаниями о Сергее, к Анне неожиданно подошёл пожилой мужчина в строгом костюме.
— Сергей Иванович просил передать вам, — он протянул ей небольшой конверт.
Анна нахмурилась:
— Кто вы?
— Дубровин Михаил Петрович, нотариус Сергея Ивановича. Он оставил распоряжение передать вам это в день поминок.
Анна взяла конверт и вскрыла его. Внутри была короткая записка:
«Аня, я не успел официально включить Катю в завещание. Но я сделал пометку у нотариуса. Ты знаешь, что делать. Прости меня за всё. С.»
К записке была приложена копия свидетельства о рождении Екатерины, где Сергей был указан как отец.
Анна подняла глаза и увидела, что Мария наблюдает за ней через весь зал. В её взгляде читалась неприкрытая ненависть.
В суде Мария выглядела так, словно происходящее было дурным сном. Она сидела прямо, сжав губы в тонкую линию, и не смотрела ни на Анну, ни на Екатерину.
— Госпожа Сергеева утверждает, что её дочь, Екатерина Сергеевна, является биологическим ребёнком покойного Сергея Ивановича Иванова, — говорил адвокат Анны. — Это подтверждается свидетельством о рождении, где Сергей Иванович указан как отец. Согласно закону, дочь имеет право на наследство наравне с другими детьми покойного.
Адвокат Марии, представительный мужчина в дорогом костюме, презрительно усмехнулся.
— Да, в свидетельстве указан Сергей Иванович. Но никаких доказательств, что он действительно был отцом ребёнка, нет. Госпожа Сергеева могла указать его без его ведома и согласия.
— Я предлагаю провести тест ДНК, — спокойно сказала Анна. — У моей дочери и сыновей Марии Петровны общий отец. Генетический анализ легко это подтвердит.
Лицо Марии странно дёрнулось.
— Это… это неуместно, — вмешался её адвокат. — Мы не можем подвергать детей такой процедуре.
— Почему? — Анна подняла бровь. — Это простой тест, который однозначно установит истину. Если Сергей действительно отец всех троих детей, нас просто поставят в известность. Наследство будет разделено на три равные части.
— Мои сыновья не будут сдавать никаких тестов! — вдруг выкрикнула Мария, вскакивая с места. — Это унизительно!
— Унизительно? — Анна посмотрела на неё с удивлением. — Что унизительного в подтверждении отцовства?
Мария судорожно сглотнула и посмотрела на своего адвоката. Тот еле заметно кивнул.
— Хорошо, — сказала она наконец. — Пусть будет тест. Но я требую, чтобы анализ делали в двух независимых лабораториях.
— Не возражаю, — кивнула Анна.
Результаты теста ДНК стали шоком для всех. Анна смотрела на заключение экспертов, не веря своим глазам.
Вероятность отцовства Сергея Ивановича в отношении Екатерины Сергеевны — 99,99% Вероятность отцовства Сергея Ивановича в отношении Николая Сергеевича — 0% Вероятность отцовства Сергея Ивановича в отношении Антона Сергеевича — 0%
В зале суда повисла оглушительная тишина. Мария сидела, закрыв лицо руками. Её адвокат растерянно перебирал бумаги, словно надеясь найти там опровержение.
— Это какая-то ошибка, — пробормотал он наконец. — Мы требуем повторной экспертизы.
— Экспертиза уже проводилась дважды, в разных лабораториях, — напомнил судья. — Результаты идентичны.
Анна посмотрела на Марию. Она не испытывала злорадства или удовлетворения — только странное сочувствие к женщине, которая, по-видимому, хранила свою тайну много лет.
— Согласно закону, — продолжил судья, — наследниками первой очереди являются дети и супруга покойного. В данном случае, биологическим ребёнком покойного Сергея Ивановича является только Екатерина Сергеевна. Таким образом, наследство должно быть разделено поровну между вдовой, Марией Петровной, и дочерью, Екатериной Сергеевной.
После заседания Анна вышла на улицу, чувствуя себя опустошённой. Екатерина молча шла рядом, погруженная в собственные мысли.
— Вы это специально подстроили? — раздался за их спинами дрожащий от ярости голос. Мария догнала их у входа в здание суда. — Вы всё это спланировали?
Анна повернулась к ней.
— Мария, я юрист. Я знаю, как работает закон. Если бы тест ДНК показал, что Сергей — отец всех троих детей, наследство было бы разделено на четыре части: тебе и трём детям. Но результат… — она покачала головой. — Это не я подстроила. Это ты лгала двадцать лет.
Мария поджала губы так сильно, что они побелели.
— Ты разрушила мою семью, — прошипела она.
— Нет, — тихо ответила Анна. — Твоя семья была построена на лжи задолго до моего появления.
— Мама, — Екатерина тронула Анну за руку. — Поехали домой. Пожалуйста.
В глазах дочери Анна увидела усталость и боль. Эта история ранила и её.
— Да, поехали, — согласилась она.
Когда они уже садились в такси, Анна услышала, как Мария разговаривает по телефону, видимо, с одним из сыновей:
— Нет, милый, я всё объясню… Папа любил вас, всегда любил…
2024 год, шесть месяцев спустя
Анна складывала вещи в гостевой спальне своей небольшой квартиры. Спустя пять лет учёбы Катя наконец защитила диплом по политологии и теперь собиралась переезжать в Москву.
— Не могу поверить, что ты решила всё-таки пойти в аспирантуру, — сказала Анна, аккуратно укладывая стопку книг в коробку. — Всегда говорила, что с образованием покончено после бакалавриата.
Екатерина улыбнулась, сидя на краю кровати.
— Планы меняются. К тому же, теперь я могу себе это позволить.
Анна кивнула. После суда им досталась половина наследства Сергея — два миллиона рублей, небольшая квартира и доля в его бизнесе. Для их скромной жизни это было целое состояние.
— Знаешь, — задумчиво произнесла Катя, — я иногда думаю о том, что было бы, если бы папа был в моей жизни с самого начала.
Анна замерла на мгновение, затем осторожно села рядом с дочерью.
— Я никогда не мешала ему быть частью твоей жизни, — тихо сказала она. — Он сам сделал свой выбор.
— Я знаю, — кивнула Екатерина. — И я не виню тебя. Ты дала мне всё, что могла. — Она взяла мать за руку. — Но теперь я думаю, что, может быть, он действительно сожалел. В те последние месяцы, когда мы встречались… он много говорил о том, что хочет исправить ошибки прошлого.
— Люди часто становятся мудрее, когда знают, что скоро умрут, — заметила Анна.
— Да, наверное, — Катя помолчала. — Ты знаешь, что Мария продала дом и переехала? Я видела её сыновей недавно в кафе. Они… они ничего. Обычные ребята. Ни в чём не виноваты.
Анна кивнула. Она тоже не винила этих мальчиков — жертв лжи их матери.
— А ты? Жалеешь о чём-нибудь? — вдруг спросила Екатерина.
Анна задумалась. Двадцать два года назад она приняла решение, которое перевернуло её жизнь. Порой было тяжело — особенно в первые годы, когда деньги заканчивались до зарплаты, когда ночами она сидела с больным ребёнком, когда приходилось отказываться от карьерных возможностей ради дочери.
Но, глядя на Катю сейчас — умную, добрую, сильную молодую женщину — Анна не могла представить иного выбора.
— Нет, — твёрдо сказала она. — Я ни о чём не жалею.
Они обнялись, и в этот момент Анна подумала, что, возможно, справедливость всё-таки существует. Пусть и приходит иногда через двадцать лет.
Вечером, после отъезда дочери, Анна сидела у окна с чашкой чая. На столе лежал конверт с предложением о выкупе доли в бизнесе Сергея. Партнёры покойного предлагали хорошую цену.
«Приобретение этой доли станет достойным завершением истории длиной в двадцать лет», — говорилось в сопроводительном письме.
Анна отпила чай и подумала, что завершений, на самом деле, не бывает. Жизнь продолжается, несмотря ни на что. И лучшее, что мы можем сделать — это принимать правильные решения сегодня, не откладывая их на завтра.
