Звонок свекрови выбил Раю из колеи. Она механически передвинула чашку на другой край стола, пытаясь собраться с мыслями.
Весеннее солнце заливало город, но внутри все еще эхом отдавались слова Людмилы Борисовны.
— Петенька, — голос женщины, как всегда приторный, разливался по громкой связи, — в выходные семейный ужин. Жду вас! И передай своей… — пауза повисла, словно лезвие гильотины, — жене, чтобы оделась подобающе. У нас все-таки приличное общество.
Три года брака не смягчили отношение свекрови. «Детдомовская замарашка», «нищебродка» — эти слова, подслушанные в ее разговорах с подругами, впивались иглами под кожу.
— Родная, не бери в голову, — Петр обнял ее за плечи. — Мама просто не разглядела еще, какая ты на самом деле.
— Время только все усложняет, — супруга невесело усмехнулась. — Даже Марина смотрит сквозь меня.
Мужчина помрачнел. Жена была права. Его семья — потомственная промышленная элита — никак не могла смириться с выбором наследника. Особенно мать, годами лелеявшая мечту о невестке из банковской династии.
— Может пропустим этот раз? — в голосе Раи промелькнула надежда.
— Нет. Мы придем и покажем, что нам нечего стыдиться, — в голосе Петра зазвенела сталь. — Ты блестяще окончила университет, строишь карьеру. Но главное, что ты — удивительный человек. И я люблю тебя именно такой.
Рая прильнула к мужу. Только рядом с ним исчезал холод чужих взглядов.
Память услужливо подкинула их первую встречу: она — официантка в кафе, он — случайный посетитель, пролитый кофе и… сказка, в которую до сих пор не верилось.
Телефон снова разрезал тишину. «Людмила Борисовна».
— Да, мама.
— Сынок, напомни своей благоверной про подарок. Надеюсь, хоть этикет ей знаком, — снисходительный смех оцарапал слух.
— Мама, прекрати! — голос сына налился гневом. — Ты перегибаешь палку!
— Ой, молчу-молчу. Ждем в субботу к шести!
Рая опустилась на диван. Предстоящий визит в загородный особняк казался восхождением на эшафот. Но она справится. Ради них с Петром.
Смахнув украдкой слезу, женщина натянула улыбку:
— Завтра заеду в тот магазин на Невском, где твоя мама покупает фарфор. Выберу что-нибудь особенное.
Петр смотрел на жену с восхищением. За это он и полюбил ее: за силу оставаться собой, за способность дарить тепло даже тем, кто жжет холодом.
— Ты невероятная! — прошептал муж, целуя ее волосы. — И я не позволю никому, даже матери, причинить тебе боль.
***
Яблоневый сад вокруг особняка Людмилы Борисовны походил на свадебное платье: белый, воздушный, благоухающий. Рая на мгновение замерла, любуясь этой красотой и прижимая к груди сверток с лиможской вазой.
— Наконец-то! — резкий голос свекрови разрушил очарование момента. — Петенька, родной!
Людмила Борисовна, наряженная в шелковое платье цвета бургундского вина, бросилась к сыну. Невестку женщина одарила лишь мимолетным взглядом, словно та была предметом интерьера.
За её спиной, подобно тени, маячила Марина, разодетая будто на королевский прием.
— Это вам, — Рая протянула вазу, но свекровь небрежно махнула рукой:
— Поставь где-нибудь. Петенька, ты не поверишь! Все собрались: и Верочка с мужем, и тетя Зоя из Питера…
***
Просторный двор напоминал светский раут в миниатюре. Полтора десятка родственников, рассевшихся за столом, казались актерами в изысканных декорациях: крахмальные скатерти, хрусталь, столовое серебро. Каждая деталь кричала о статусе хозяйки.
— Раечка! Как я рада тебя видеть! — Вера, единственный искренний человек в этом театре абсурда, заключила ее в объятия. — Как же ты расцвела! Новое платье?
— Да, — улыбка наконец-то тронула губы Раи.
— Надо же, детдомовские теперь в бутиках затариваются, — ядовитый шепот золовки прозвучал как удар хлыста.
Щеки обожгло румянцем. Вера дернулась было вступиться, но Людмила Борисовна уже командовала рассадкой:
— Петенька, садись рядом со мной! Мариночка, с другой стороны. А ты… — она небрежно мазнула взглядом по невестке, — устраивайся где-нибудь.
Рая успела перехватить побелевшие от гнева пальцы мужа:
— Все нормально. Я буду с Верой. Не нужно скандалов!
Ужин превратился в бенефис свекрови.
Она порхала от темы к теме: европейское турне, новые проекты компании, помолвка какой-то племянницы с нефтяным магнатом. Каждая пауза заполнялась “шпильками” в адрес невестки, которые Марина встречала злорадным смешком.
— Раечка, а в детдоме праздники-то были? — вкрадчивый голос свекрови сочился фальшивым участием. — Или как-то обходились?
— Мама! — каждый мускул на лице Петра был напряжен.
— Боже, что я такого спросила? — Людмила Борисовна картинно всплеснула руками. — Просто интересуюсь жизнью… родного человека.
Горло сдавило спазмом. Рая поднялась, борясь с подступающими слезами:
— Простите… Мне нужно… Можно я пройду в дом?
— Конечно-конечно, — в голосе свекрови звенело плохо скрытое торжество. — Отдохни, душечка. Дом большой, найдешь куда приткнуться.
Спиной чувствуя злорадные взгляды, Рая поспешила к дому. Только бы не расплакаться. Только бы достойно пережить этот вечер…
***
В пустом доме было тихо. Рая поднялась наверх и устроилась в гостевой комнате. Отсюда сад казался особенно красивым. Она машинально сделала несколько снимков на телефон.
Внизу гремел праздник: смех, звон бокалов, обрывки разговоров. Двадцать минут одиночества немного притупили обиду.
«Пора возвращаться», — подумала Рая, но тут снизу донесся истошный крик свекрови.
Во дворе творилось что-то невообразимое. Людмила Борисовна, пунцовая от гнева, носилась между гостями:
— Колье! Мое колье! Пять миллионов! Подарок мужа! Где?!
Гости растерянно переглядывались. Марина демонстративно утешала мать.
Заметив Раю, свекровь застыла. В глазах полыхнула ненависть:
— Какая же ты дрянь! Это ты украла мое бриллиантовое колье за 5 млн рублей!
Время будто остановилось. Все смотрели на Раю.
— Что? — невестка пошатнулась.
— А кто же еще? — подхватила Марина. — Только ты поднималась в дом!
Шепот прокатился по двору. Кто-то отворачивался, кто-то качал головой. Вера дернулась заступиться, но свекровь осадила ее взглядом.
— Не смейте! — Петр загородил жену. — Рая не могла…
— Конечно, детдомовская оборванка! — голос Людмилы Борисовны сорвался на визг. — Я знала, что нельзя пускать в дом эту…
— Заткнись! — Петр рванулся к матери. — Я не позволю тебе произнести ни одного плохого слова в адрес моей супруги! Не смей!
— Стой, — Рая удержала мужу за руку.
Ее голос прозвучал неожиданно спокойно. Родственники замолчали, пораженные этой переменой.
— Я терпела ваши издевки, унижения, — женщина обвела взглядом притихших гостей. — Но обвинять меня в воровстве… это слишком. Я не люблю лезть в чужие дела. И никогда бы не рассказала о том, что случайно услышала десять минут назад. Но коль вы поливаете меня грязью… Что ж, давайте разберемся.
Невестка достала телефон. Золовка вдруг стала белее мела.
***
— И что ты хочешь этим доказать? — язвительно процедила Людмила Борисовна. — Ты — воровка! И с тобой будет разбираться полиция!
Рая ничего не ответила и нажала на кнопку воспроизведения. В наступившей тишине голос Марины из динамика прозвучал как гром:
«Все прошло отлично, любимый! Колье спрятано. Конечно, все решат, что эта нищенка украла. Кто же подумает на меня?»
Свекровь побледнела, хватаясь за стол. Золовка, не долго думая, бросилась к телефону:
— Ложь! Она подделала запись! Она хочет меня оклеветать!
«Братец, конечно, встанет на защиту своей детдомовской принцессы, — продолжал вещать голос. — Но кому какое дело? Колье на пять лимонов, мама его обожает. Скандал будет что надо! Завтра я привезу тебе драгоценность и ты сможешь закрыть свои долги. Только обещай, что больше не будешь играть! Хорошо, Андрей?»
— Андрей? — прошептала Людмила Борисовна. — Этот картежник-неудачник? Ты же с ним давно должна была расстаться…
Марина рухнула на стул.
— Мама, я всё объясню! Все не так, как ты думаешь!
— Что объяснишь? — Петр подошел к сестре и с отвращением посмотрел на нее. — Как решила уничтожить мою жену ради своего альфонса? Или как обворовывала родную мать ради мошенника?
Гости заторопились к выходу. Вера сжала руку Раи. Тетя Зоя покачала головой:
— Эх, Люда… Довела девочку, оклеветала. А она вон какая оказалась. Чище вас всех! Позор тебе!
— Уходим, — Петр обнял жену и крепко прижал ее к себе, будто пытался укрыть от всего плохого. — Нам здесь нечего делать. Ни сейчас, ни в будущем!
— Петя! — вдруг окликнула Людмила Борисовна. — Сынок…
— Мам, не нужно мыльных опер. Не сработает! Все зашло слишком далеко, пора заканчивать.
Свекровь молча опустила руки.
— Хочешь совет? Займись Мариной. По-моему, у тебя с ней очень большие проблемы. А мы будем жить без вас.
***
По дорожке, усыпанной лепестками яблонь, супруги шли к машине. Вдруг Рая остановилась:
— Странно, но мне их жаль. Я бы очень хотела, чтобы все было по-другому. Чтобы они когда-нибудь меня приняли и мы стали настоящей семьей.
— Жаль? А мне нет. Но я тобой горжусь, — Петр притянул супругу к себе. — Ты могла отомстить. Но не сделала этого. А просто показала правду.
***
Сын и невестка уехали. На веранде плакала Марина, Людмила Борисовна молча смотрела вдаль. Наверное, впервые она поняла, что потеряла, оттолкнув невестку, в которой благородства оказалось больше, чем у ее родной дочери.
