Однажды, когда Кире было семь лет, она нашла у мамы фотографию. На ней совсем еще молодая мама сидит на мотоцикле рядом с бородатым мускулистым мужчиной, от улыбки которого Кире тоже захотелось улыбнуться.
— Это мой папа? – спросила Кира.
Отца своего она никогда не видела, и сколько ни спрашивала маму, та ничего о нем не рассказывала.
— Нет! – мать со злостью выдернула снимок у дочери из рук, и потом Кира долго жалела, что вообще показала его ей – так можно было бы оставить снимок себе и иногда смотреть на отца, представляя, как он однажды приедет и прокатит ее на мотоцикле.
Наверное, именно из-за этого Кира так любила мотоциклистов – все ее парни как один гоняли на байке, были брутальны и необязательны, разбивая Кире и без того разбитое сердце. Последним из них был Миша – он гонял на мотоцикле как безумный, весь был покрыт татуировками, и мама его просто ненавидела. Кира думала, что она ей завидует, потому что Миша был настоящим красавцем и любил ее. Любил так, что частенько поколачивал Киру, если ему казалось, что другие парни на нее не так смотрят или если ее джинсы слишком обтягивали ноги. Но Киру это не особо волновало – главное, что он был как папа.
В тот день она вернулась поздно – пары опять прогуляла, весь вечер носилась с Мишей на мотоцикле, потом целый час они ругались из-за того, что Кира улыбнулась продавцу сигарет, потом еще час мирились, после того как он ударил ее по лицу, а Кира расплакалась.
На кухне сидел грузный невысокий мужчина с залысиной. Завидев Киру, он подскочил с места, словно нашаливший школьник при виде учительницы.
— Вот, знакомься, – хмуро сказала мама. – Это твой отец.
Конечно, та фотография изрядно потускнела в ее памяти – все же, столько лет прошло! Но не до такой же степени – мужчина, который смотрел на Киру, нервно улыбаясь и разведя руки, словно готовясь принять ее в свои объятья, был совсем не похож на того мотоциклиста: он был явно ниже ростом, глаза маленькие, нос картошкой…
— Это неправда, – дрожащим голосом проговорила Кира. – Это не может быть мой отец.
Мужчина растерянно посмотрел на мать Киры. Та закатила глаза.
— Такая же невозможная, как и ты. Сам с ней разбирайся.
Мама вышла, оставив ее наедине с фальшивым отцом. Он опустил руки – на объятья перестал надеяться, но улыбался все так же жалко и заискивающе.
— Прости, что меня раньше не было – я просто не знал! Клянусь тебе, если бы твоя мама сказала мне, то я бы…
И он поведал Кире свою (и её) печальную историю: как они с мамой дружили с первого класса и как начали встречаться, когда им исполнилось по шестнадцать, как через два года вместе поехали в Анапу на отдых, как она встретила там мотоциклиста Серегу и влюбилась в него без памяти.
— Я думал, что она за него замуж вышла, она же не вернулась со мной в Екатеринбург. А оно вон как, оказывается: он ее бросил, потому что она от меня беременная была, и тебя там родила, а потом все же сюда приехала. Но я к тому времени уже адрес сменил – родителям новую квартиру дали. Если бы я знал! Хорошо, что встретил ее случайно, так бы никогда и не узнал, что у меня есть еще одна дочка…
Кире оставалось только гадать, почему мать, которая столько лет молчала, вдруг решила открыться этому человеку, признавшись, что двадцать один год назад родила от него дочь. Может, подумала, что это поможет Кире, наконец, взяться за ум? Но тут мама прогадала – Кира еще больше обозлилась, и вообще перестала ходить на учебу, так что в итоге ее отчислили. Она так и продолжала встречаться с Мишей, который катал ее на мотоцикле, иногда бил, иногда дарил цветы и плюшевых медведей. На звонки фальшивого отца она не отвечала, а сообщения его удаляла не читая. Правда, маму, которая упорно молчала столько лет, словно прорвало: она рассказывала Кире про его работу (отец у Киры, оказывается, хирург), про дочку и сына (оба еще школьники), про то, каким он в школе был умником, за что она его одновременно любила и ненавидела.
— Мама! – не выдержала однажды Кира. – Почему ты не сделала аборт, если так любила того мотоциклиста? Была бы сейчас с ним, и была бы счастлива!
Мама побледнела. А потом медленно произнесла:
— Ну, во-первых, тогда аборт не так просто было сделать. Во-вторых, ты сама подумай, что говоришь – если бы я аборт сделала, тебя бы на свете не было, разве нет? А в-третьих, тот мотоциклист несколько лет назад сел за убийство своей жены.
Желудок у Киры налился свинцом.
Тем вечером она впервые открыла сообщение от отца. Тот писал: «Здравствуй, Кира! Жаль, что в субботы ты не пришла на день рождения брата, но я не теряю надежды встретиться. Заходи хотя бы на работу – лучше вечером, с утра у меня операции, а так хоть чаем тебя напою».
Оказалось, что работает отец в онкологическом отделении. Раньше Кира думала, что все люди в таких местах хмурые и нечастые, но, как и везде, они разные были: одна абсолютно лысая женщина так заразительно хохотала, разговаривая с кем-то по телефону, что Кира и вспомнить не могла, когда слышала такой счастливый смех.
Отец неловко шутил, чуть не опрокинул чайник, а в конце разговора сказала странную вещь:
— Ты не переживай, дочка, мы маму вылечим, обязательно вылечим.
Так Кира узнала, что мама не совсем случайно встретила ее отца и что не просто так решила, наконец, рассказать ей правду – боялась, что Кира останется совсем одна. Маме Кира ничего не сказала, но на той же неделе восстановилась в университете и порвала с Мишей, пригрозив ему отцом, правда, соврала, что тот работает в полиции, а то хирургом пугать можно только больных на операционном столе. Миша от нее отстал, правда, не сразу, а когда аспирант Саша, проходящий практику под руководством ее отца, показал, что умеет не только препараты клеток изготовлять, но еще владеет приемами айкидо.
Только все это было напрасно: маму спасти не удалось. На похоронах отец стоял рядом, придерживая Киру за локоть. Тут же стояли его дети – похожая на Киру девочка (это вы в бабушку обе, мою маму – она такой красавицей была!) и похожий на отца мальчик (а вот ему не повезло, он в мужскую линию пошел).
С другой стороны стоял аспирант Саша. Это единственное, что помогало Кире держаться. Хотя нет – рука фальшивого отца тоже помогала. И он больше не был для нее фальшивым.