— Лестницу верни, а то хуже будет! – крикнул Петр через чердачное окно.
— А как ты до меня без лестницы-то доберешься? – усмехнулась Рита.
— Давай, не нарывайся! – Петр добрался до дверки, что под коньком была. – Я ж отсюда когда-нибудь слезу! И тогда тебе мало не покажется!
— Ты сначала слезь! – Рита демонстративно поставила лестницу у сарая.
— Ритка, с огнем играешь! – пригрозил Петр.
— Сам на нем не погори! – сказала Рита и села на лавочку у дома.
— Рита! – крикнул Петр. – Ты мне это, не безобразничай!
А Рита, как бы и не слышала:
— Какой дом у нас хороший! Добротный, высокий! Одна беда, муж никак не мог люк на чердак прорубить, чтобы туда через улицу не лазить! – громко рассуждала Рита. – Был бы люк, так не надо было под дождем да по лестнице туда скакать, чтобы белье повесить! Да и за луком с чесноком было бы проще!
— Ритка, да прорублю я тебе этот люк! – крикнул Петр.
— А мне уже не надо! У меня там птица-говорун завелась! Жить там будет, песни мне исполнять! – Рита усмехнулась. – А может и не песни! У меня ж там целый орел поселился! Гордость и краса! А размах крыльев какой! Залюбуешься!
— Ритка, не вечно же я тут сидеть буду! Когда-нибудь я отсюда слезу! – зло проговорил Петр.
— Давай, орёлик мой! Выпорхни из гнезда! Только разбег возьми побольше, да оттолкнись сильнее, чтобы ветер сразу в перо!
И чтобы все видели, какой гордый птах кружит над нашим домом! Только высоко не забирайся, чтобы о твердь небесную корону не погнуть!
— Ритка! Ты уже себе на такие проблемы наговорила, что мне тебя уже жалко!
— А ты себя пожалей! – отмахнулась Рита. – Тебе до земли метров шесть, а для такого орла, спланируешь с легкостью!
А если шлепнешься, как мешок с удобрением, может, гонор твой поменьше станет! А от сотрясения, глядишь, мозгов прибавится!
— Это я что-то не понял, — нахмурился Петр. – Ты меня тут специально заперла?
— Нет, знаешь, случайно с лестницей по двору погуляла, потому что погода хорошая! – Рита подняла голову и улыбнулась мужу. – А погодка-то!
— Так! Лестницу поставила обратно! – скомандовал Петр сверху. – Я сейчас слезу, а потом мы очень обстоятельно поговорим!
— Э-э, нет! Мы сейчас обстоятельно поговорим! – Рита согнала улыбку с лица. – А без лестницы ты меня, наконец, услышишь!
— Ладно, — процедил сквозь зубы Петр. – Говори, что ты там хотела!
— Петя, а с каких пор ты решил, что все тебе что-то должны? Или ты нас себе в прислугу нанял, а я не в курсе?
Если ж у тебя характер, так не у тебя одного! Добралась до тебя мысль, или ты там уже гнездо вить начнешь?
— Так, мне твои намеки надоели! – прикрикнул Петр. – Прямо скажи, чего ты меня в чердачные жители определила!
— Петь, ты ж у нас орел! Да не простой, а с гонором! Только что-то ты в свое величество заигрался!
Подумать тебе надо, да голову проветрить, туда ли ты свой гонор расходуешь! Когда ты за семью бился, тебе честь и хвала, а когда ты семью давить стал, это уже перебор!
***
К выбору мужа Рита подходила с холодным сердцем и трезвой головой. Если ее подружки рассматривали первого мужа в качестве трамплина к следующему, то Рита скакать по мужьям не собиралась.
Так она и из деревни уезжать не собиралась, в отличие от подружек. Ее вполне устраивала жизнь деревенская. Тем более, при их аграрном комплексе открылся филиал проф-тех училища. Чтобы кадры ковать на месте.
А Рита там на бухгалтера-счетовода выучилась. А как выучилась, так ее сразу и на работу тут же взяли.
Смысла ей куда-то уезжать не было. Да и от семьи отрываться не хотелось. Мало ли, какие времена будут, а семья всегда поможет и поддержит!
Вот и мужа Рита выбирала из местных, чтобы лишних сложностей с переездами не было.
— Доченька, ты же не спеши! – уговаривала Риту мама. – По парню не скажешь, каким он мужчиной станет!
— Мам, так и я моложе не становлюсь! А пока красота при мне, выбирать надо! – говорила Рита.
— Да, красотой тебя Бог не обделил, да и ты смотри, на мякину не кидайся! – качала головой Ольга Петровна. – Вон, сколько за тобой ходит! И все, как на подбор! А что они из себя, кто знает! Так ты не спеши!
Спешить Рита не собиралась, но и засиживаться было опасно.
С пятнадцати ее лет за ней юноши стали ходить, а что ни год, так их все меньше и меньше становилось. Разбирали, да расхватывали.
Пока Рита сама вопросом замужества не задалась, так только посмеивалась, когда то одного, то другого на чужие перины затаскивали. А как сама озаботилась, так едва ли не со слезами реагировала.
— Скоро и выбирать не из кого будет!
А выбрала Рита единственного парня в деревне, кто за ней не бегал и в кавалеры не напрашивался. Сначала именно эта особенность и привлекла молодую девушку.
Рита возьми и спроси, с чего бы это так.
— В очередях стоять мне не с руки! Я или единственный, или никакой!
— Поэтому до сих пор холостой? – подколола Петра Рита.
А разница у них была шесть лет.
— Не для куриц мать с отцом орла растили! – с достоинством произнес он. – Я мужчина основательный, мне на глупости размениваться не хочется! Жена должна быть одна и на всю жизнь!
Для двадцатичетырехлетнего парня речи были на удивление здравые. Это поставило второй плюсик в его пользу.
А третий и решающий плюсик поставили Ритины родители. И нет, они выбор дочери не одобрили.
— Рита, одумайся! – причитала мать. – Как ты с ним жить собираешься? От него же вся бригада сто..нет! Отец рассказывал!
— Да! – поддержал супругу Егор Васильевич. – Нет хуже человека, чем этот Петька! Мы ж все под одним небом ходим, и к начальственным проблемам с пониманием, когда техника встает или деньги задерживают!
А этот Петька требует! Законами размахивает, правами человеческими! И добивается же!
— Вот видишь, папа, — говорила Рита, — не бросает на полдороги, а до последнего стоит! И что, плохим он мужем будет?
— Не дай Бог такого мужа! – воскликнул Егор Васильевич. – Он же тебя своим характером со свету сживет! Задавит, да подавит!
Была ты дочь, а тенью его станешь! Лучше ты Валерку выбери! Ты его спокойно под каблук загонишь, а он для тебя все на свете сделает!
— Папа, мне муж нужен, а не тря.пка! – заявила Рита. – И такой муж, за которым я как за каменной стеной буду! А характер? И что, что характер? У меня тоже характер!
Родителей было не переспорить, так Рита и не собиралась. А выбрать в пику маме и отцу Петра – был ее бунт, о котором она последние десять лет мечтала.
Рита была в семье не единственным ребенком. Была у нее сестра, Леночка. И была она младше на десять лет. Так Риту, едва Леночка родилась, мама с папой замечать перестали. А если и замечали, так только для того, чтобы работой нагрузить.
А как Леночке три исполнилось, и мама на работу вышла, так эту самую Леночку Рите на шею повесили! И не было у Риты ни свободы, ни выбора.
Так она замуж сбегала от Леночки, которой следовало уступать всегда и во всем, от мамы, что Леночку любимой доченькой звала, а Риту вообще никак, от отца, который для Леночки из города вез все, что та хотела, а Рите пару раз соседа приходилось просить, чтобы ей за ее же деньги, хоть что-нибудь привезли.
И выходила за того, что был им не мил! А про себя Рита не волновалась. Она в Петра влюбилась! И в его глазах видела настоящую любовь.
Правильность своего выбора Рита поняла сразу же после свадьбы.
В примаки Петр не пошел, но и к своей родне молодою жену не повел.
— Не надо мне, чтобы тебя там обижать начали! Сами жить будем!
Выбил он комнату в общежитии для работников при аграрном комплексе, но сразу сказал:
— Это временно, пока не построимся!
— За какие шиши? – спросила Рита.
— Свое возьмем, а остальное заработаем!
Он обсудил предварительно с Ритой и получил согласие, а потом собрал родню и сказал:
— Дома, что у вас, что у вас, — это он имел в виду своих родителей и родителей Риты, — не в единоличном владении, а в долевом! То есть, каждому по доле причитается!
Так что, дорогие вы наши, не обессудьте, но мы свои доли забираем! Нам строиться нужно!
— Как это так? – переполошились родители. – Дома пилить станете?
— Деньгами возьмем! – уверенно ответил Петр.
— А где ж нам их взять?
— Или сами кредит возьмете, или через суд с позором на ваши головы!
Деньги в итоге родители отдали, а на остальное молодая семья ипотеку взяла.
Дом подняли быстро. И не просто жилье, где голову преклонить, а основательный дом с банькой, сарайчиками и гаражом!
Рита все поверить не могла, что такое возможно. Дом был в два с половиной раза больше, чем у родителей. Так и участок огромный.
А Петр сказал с улыбкой, перенеся супругу через порог:
— Давай, хозяюшка, принимай хозяйство!
Правда, тогда из хозяйства были голые стены, но Рита была уверена, что за хозяйством дело не станет.
Так и вышло.
Петр, используя все программы по поддержке молодых семей, а так же субсидии от работы, добивался и доставал все, что было нужно.
Мебель, утварь, одежда, техника, инвентарь. Курочки, кролики и свинки. Мотоблок и отечественный внедорожник. Петр своим жестким характером добивался для своей семьи всего самого лучшего.
А Рита за таким мужем и думать забыла о каких-то проблемах. Сына родила, следом дочку. Мужа обожала, заботилась и любила. И он отвечал ей заботой и любовью.
Хорошо бы семье жить, да родне не забывалось, как деньги за доли в домах отдавали. Настроили родители детей, да отправили счастье Петра и Риты рушить.
Это вскрылось позже, а сначала все выглядело вполне пристойно.
Заявилась Ритина сестра Лена и попросилась пожить, потому что, по ее словам, с родителями разругалась. Ну, пустили, как не пустить.
А Лена начала сразу Петру глазки строить. А прижав в углу, как-то вечерком, томно прошептала:
— Она старая, а я-то молодая! Бросай ты ее! Я-то лучше! Моложе, слаже!
Петр приподнял бровь, осмотрел Лену пристально, а потом сказал:
— В баню или! Приготовься! Рита ляжет, я приду!
И пришел! Правда, с ремнем! И гнал он Лену по деревне до самого родительского дома как раз в том виде, в каком в бане застал!
Такого представления деревня еще не видела. Разговоров было! А Лена, когда науку подлечила, в город подалась. И теперь с родителями разругалась по-настоящему. А перед самым отъездом, сдала их сестре, как стеклотару.
Так и Петра родители в стороне не остались. Она Андрея, родного брата Петра к нему подослали.
— Мать с отцом сказали, чтобы я у тебя уму-разуму учился, — сказал Андрей. – У тебя и семья, и хозяйство, и работа! Чем не пример?
Непонятно, чему Андрей решил учиться, а дня не прошло, как он Риту в краже обвинил.
— Цепочку мою с крестиком она украла! – заявил он, вызвав полицию. – Я в банке парился, а она в сени и бегом обратно! Цепочку ж я снял! Парился! А вышел – нет цепочки! И только она в баню в это время заходила!
А цепочку при обыске как раз у Риты под подушкой и нашли.
Рита в слезу, мол, не брала. А Петр взял брата за грудки, вывел в другую комнату, и через пять минут Андрей уже оправдывался перед служителями правопорядка, что специально Риту хотел подставить, чтобы брат с ней развелся. Но не сам это придумал, а родители его подговорили.
Петр и тут стесняться не стал. Брату всыпал, а потом к родителям пошел. Ох, и крику было, пока он объяснял, где они неправы. Но охоту лезть к его семье отбил окончательно.
И не только с родней он так поступал. Со всеми! Его семью никому не позволялось обижать. А если кто смел, то Петр потом извинения требовал на бумаге и официально. И не важно, кто это был: тракторист, продавец или заместитель начальника.
Рита жила и знала, что у нее есть муж, который в обиду ни ее, ни детей не даст.
А вот как замаячил на горизонте двадцатилетний юбилей свадьбы, стала замечать Рита, что никому Петр семью в обиду не давал, а сам, то и дело, возьмет, да обидит. Когда словом, когда делом.
И все себя выставлял правым. Чем еще больше унижал домашних.
Он, видите ли, хозяин в доме, а они так, с его позволения – приживалки!
— Раз заигрался, надо охолонить, — решила она.
И, когда Петр полез на чердак за луком, она лестницу от окошка чердачного и убрала. А другого хода на чердак не было. Да и до земли шесть метров летом. Хочешь – не хочешь, а задумаешься!
***
— Да, когда такое было? – крикнул Петр.
— Было-было! – кивнула Рита. – Вот посиди там и вспомни! А если проголодаешься, так ты лучка пожуй! Для мозга, говорят, полезно!
— Так он же горький, — скривился Петр.
— А ты думаешь, нам сладко от тебя упреки каждый день слышать? – Рита покачала головой. – То кресло твое заняли, то телевизор, когда ты уснул, переключили, то стоишь не там, то делаешь не то!
А твои бесконечные «Брысь с глаз!», тоже настроения не улучшают! Меня за суп недосоленный ты бестолковой назвал! А солонка-то на столе стояла!
Так тебе уколоть захотелось, а не досолить в тарелке! Вот сиди и думай о своем поведении!
— Но ты же знаешь, что у меня характер, — оправдываясь, произнес Петр.
— У тебя всю жизнь был характер, а нас, свою семью, ты только сейчас обижать стал! – ответила Рита. – Раньше ты был за нас горой! Своим характером защищал нас и оберегал!
А теперь, Петь, не по адресу ты характер свой используешь! Не по адресу!
Сказала это Рита и ушла в дом. На чердаке было на удивление тихо. А когда к вечеру Рита приставила лестницу на место, Петр там еще пару часов просидел. А когда спустился и вошел в дом, сказал:
— Дорогие мои, простите меня! Вы ж мои самые дорогие, а я что-то перепутал! Исправлюсь, обещаю! Только простите!
Характер характером, а для близкого родного человека нужно постараться найти такие слова, чтобы ему помочь, подсказать, но не обидеть! Ведь настоящая семья одна и на всю жизнь!
