Колю отправили к бабушке в деревню на всё лето. В городе летом мальчик пропадал с утра до ночи во дворах, где они с друзьями без устали гоняли мяч, но как-то отец, построжев, сказал: «Пора к делу прислоняться. Деревенский воздух и труд тебе на пользу пойдёт». И отправили Колю к бабе Мане.
Весь день старухи проходил в тяжёлых трудах – то огород полить надо, то выполоть грядки, то курам задать зернеца, то за скотиной объедья убрать. И Колю она к делу приобщала, говоря: «Как вымывается синева детских глаз, как мальчишеским высоким голосам уготована короткая жизнь, так и дурь из башки постепенно выходит. Лучше пользу приносить, чем без дела слоняться».
Баба Маня выходила на огород поглядеть, как картошка цветёт фиолетовым цветом. На грядках всё так и пухло от драгоценного конского навоза. Старуха гнулась на паханине до белых мух и командовала, взяв шефство над внучонком:
– Сходи, дружок, на чугунную колонку, откуда соседи воду берут на полив огорода. Принеси-ка мне полную лейку.
И Коля исполнял наказ. Он и воды бабе Мане натаскал вдосталь, и тяпкой энергично орудовал, выпалывая цепкие сорняки, забивающие петрушку. Ему не привыкать – шкодливые, покрытые цыпками и порезами руки мальчишки свидетельствовали о том, что Коля был смел и изобретателен в своих гнусных проделках.
– Пройдись ещё разок, лучше выпалывай! – покрикивала старуха, возвышаясь над ним. – Чтоб ни сорняка, ни травинки.
Но вскоре Коле наскучило однообразное занятие. Рвался он на свободу – туда, где слышался безгрешный мальчишеский альт деревенской ребятни. Коля, светясь от счастья, бежал на улицу со двора.
– А ты чей будешь? – спросил вожак юного племени. – Что-то раньше я тебя здесь не видел.
Коля пожал плечами.
– Городской я! На лето к бабушке приехал.
Деревенские пацаны с подозрением поглядывали на него. Кто такой? Откуда взялся? Непонятно. Ясно одно – пришлый. Чужак, посягнувший на их территорию. Благополучный, пахнущий мылом.
– Давайте дружить! – радостно предложил Коля, и рот его растянулся до ушей.
Но деревенские ревниво оберегали свою дружбу, и плотная сцепка их товарищества для посторонних не размыкалась. Коля был отвергнут, как какой-нибудь парвеню, добивающийся доступа в высший свет.
– Некогда нам! – пробурчал вожак и позвал за собой остальных.
А что делать мальчику, перед которым открываются большие просторы: необозримые поля, отливающие бронзой под летним солнцем, речка, где дёргали окуней, неизведанная дорога, спадающая в глубокий тёмный овраг, дремучие, мохнатые леса во мхах и болотах? Это в городе он чуть не спалил квартиру, когда на газовой плите плавил в железной чашке воск для отливания фигурок индейцев, а затем, с легкомыслием мальчишки, не ведавшего законов физики, плеснул водой из кувшина на взметнувшийся поверх чашки язычок пламени, превратившийся в настоящий огненный ливень. А здесь кто пострадает от его проделок? Да и было где развернуться – простор!
Кузнечики и лягушки уже не привлекали Колю – ему хотелось добычу покрупнее. Однажды он заметил, как удод важно расхаживал по огороду и кормился, запуская в землю длинный кривой клюв. Дрозды клевали спелую вишню.
– Кыш, проклятые! Кыш! – прогоняла птиц баба Маня.
А Коля достал рогатку с широкой толстой резинкой, вынул из кармана камень. Прицелился, натянул резинку и отпустил – зацвенькавшая в макушках деревьев птица упала на землю.
– Тебе бы только из рогатки пострелять! – причитала старуха. – Смотри, окна мне в доме не побей.
Коля передразнивал её деревенский выговор и вновь рвался на волю. Он же городской парень, а не лапоть какой-нибудь, привыкший к тяготам сельского труда. Найдёт себе занятие поинтереснее. Словить бы змею – вот будет развлекуха клёвая! Да не ужа безобидного, каких много – Коля видел, как те извиваются серпантином на зеркальной поверхности пруда. А настоящую гадюку!
Коля отправился в лес. Когда под ногами у него зашуршало, он остановился. Вот она, гадюка! Змея застыла перед броском. Взгляд у неё был холодный. Но Коля нисколько не испугался. Подумаешь, змея. Читал же он былины про Змей-Горыныча, где страшное зверило выбрасывало свой длинный язык – и всё равно русский богатырь побеждал в схватке с ним.
Коля приблизился, чувствую себя факиром, подчиняющим себе ядовитую змею на базаре. Холодное склизкое тело её металось по земле, то свиваясь в кольцо, то распрямляясь с пружинной силой. Коля нагнулся, пытаясь поймать добычу, но тут же отпрянул, громко ойкнув. Змея укусила его за палец.
Заливаясь слезами, он прибежал домой и попытался оказать себе первую помощь. Ему казалось, что в его плоть вонзилось жало змеи, пропитанное ядом. Отыскав в сарае топор, он занёс его над распухшим пальцем.
Как раз в эту минуту вышла на двор баба Маня и громко разохалась, увидев в руках внука ржавый топор.
– Коленька, сейчас же брось топор! – взмолилась старуха, всплеснув руками. Она подошла сзади и успела перехватить топорище, пока лезвие не отсекло полпальца.
– Меня гадюка укусила! – дрожащими губами жаловался Коля и зарыдал ещё громче.
Баба Маня отняла у Коли топор, нарвала кусачей, растущей по забору крапивы и заголила внуку зад. В воспитательных целях.
– Тьфу, чтоб тебя! – ругалась баба Маня. – Сатаново дитё.
Потом старуха бегала по соседям, рассказывая о случившейся беде. Змея укусила – не шутки! Вызвали скорую, доктор осмотрел укушенный палец и пожал плечами.
– Да это желтопузик! – уверял врач, окончив осмотр. – Для человека он безвреден. Но если почувствует угрозу – может и укусить.
Вот тебе и гадюка! Толстые корни огромных сосен, выпущенные из-под заборов на дорогу, вполне можно принять за змей. А тут – желтопузик. Или, как его ещё называют, глухарь – безногая ящерица, лишённая ядовитых желез. По виду – настоящая змеюка.
– Повезло тебе с ним встретиться, – сказал напоследок доктор. – Желтопузик занесён в Красную книгу как исчезающий вид.
