– Батюшки! Вот уж не ждала вас! Проходите, что же вы стоите на пороге! – миловидная пожилая женщина торопливо вытирала руки о передник. Она только что поставила в печь пасхальные куличи.
Но от дела ее отвлекли нежданные гости. На пороге стояли сын, невестка и их двое детей. Анна Петровна была рада приезду родных. Но в эту неделю она очень устала.
В последние годы женщина приобщилась к церковной жизни. Рядом с такими же религиозными людьми она находила утешение и не чувствовала себя одинокой.
Анна Петровна уже лет 15 вдовствовала. Сын, отучившись в институте, нашел себе непыльную работу в городе, а потом обзавелся семьей. Первые годы он часто навещал мать. Но потом стал ссылаться на занятость, нагрузку и перестал бывать в родном доме.
Поначалу Анна Петровна очень скучала. Даже плакала. Но священник объяснил ей, что детей следует опускать. Пусть сын живет своей семьей. Однако батюшка промолчал о том, что отпрыск проявляет неуважение к родительнице и не следует заветам. В Святом Писании есть указ и для детей: почитать мать и отца, особенно, в старости.
Однако Анну Петровну разъяснение священнослужителя успокоило. А самое главное, женщина избавилась от обиды на сына и невестку, которую корила в душе, считая виноватой в том, что она осталась одна.
Посещая церковь, Анна Петровна вдруг обнаружила в себе тягу к религии. Ей нравилось читать жития святых, слушать и осмысливать молитвы, изучать древние каноны.
Рядом с нею большей частью были такие же одинокие старики. Они сопереживали и сочувствовали друг другу, помогали делом или добрым словом.
Прихожане часто посещали тех, кто в силу возраста или здоровья не мог самостоятельно добраться до храма. Они навещали немощных и больных, приносили им вкусные гостинцы или что-то из одежды.
Вот и перед Пасхой на общем сходе прихожан было решено напечь куличей и разнести сиротам и тем, кого оставили дети – насельникам дома престарелых.
Анна Петровна с юных лет славилась умением выпекать сдобу. А потому она набралась решимости и попросила доверить ей такое важное дело, как приготовление пасхальных куличей.
Батюшка благословил ее и еще нескольких женщин на доброе дело. Каждой было поручено выпечь по 12 куличей, согласно древним традициям.
Всю неделю перед Великой Пасхой Анна Петровна убирала и мыла. А в канун Чистого Четверга приступила к замесу теста. Она помогала себе молитвой, и основа для куличей получилась пышной и ароматной.
Уже перед самым рассветом она поставила куличи в печь. А сама принялась готовить глазурь. Ей хотелось успеть до утренней службы. Тогда она смогла бы отнести свои изделия в храм и освятить их, как и полагается.
Но приезд сына нарушил планы. Он со своей семьей внезапно объявился в деревне спозаранку. Сергей объяснил:
– Так, мы поздно вечером выехали. Пробки ведь. Вот и получилось, что рано приехали. Не стали звонить, мам, извини. Я же знаю, что ты рано встаешь.
Сергей подошел к матери и поцеловал ее. Дети водили носами. Они почуяли аромат сдобы. Ольга – невестка – постаралась принять дружелюбный вид и подошла к свекрови. Она обняла ее и вымолвила:
– Анна Петровна, не помешаем, надеюсь? Не обессудьте, что без гостинцев. Внезапно решение приняли. Дети о шашлыках мечтают. Мы и подумали: отпросим их из школы. Махнем в вашу деревню на денька четыре. А чем это у вас так пахнет?
– Куличи стоят, – охотно объяснила Анна Петровна, – служение себе взяла. Пеку 12 куличей для насельников престарелого дома. А с шашлыками вы поторопились. Великий Пост идет. Грех. Разве, что до воскресения останетесь?
– Мама, ты когда стала такой набожной? – усмехнулся Сергей, – у нас дома и икон-то отродясь не было!
– К Богу прийти никогда не поздно, сынок. А к старости душа требует ближе к Отцу Нашему быть. Да и друзьями я обзавелась. Приду в церковь, а там все знакомые, поговорим, посмеемся, когда и всплакнем. Всё не одна! Всё легче!
– Блажь, все это, – авторитетно заявила Ольга, – если скучно вам, в клуб бы ходили, участвовали в самодеятельности!
– Не говори так, дочка. Слово Божье почитаешь, легче становится. Ведь в Библии ответы на все вопросы есть! Так-то. Поймете и вы науку эту, когда время придет!
– А, что в Библии написано, какая завтра погода будет, а ба? – влез в разговор старший внук Егор. Ему недавно исполнилось 14 лет. Он считал себя взрослым и всезнающим. А потому решил показать остроумие.
Но Анна Петровна строго взглянула на внука и сказала:
– Как Богу будет угодно, такая и будет погода. А все, что Он нам посылает, все к лучшему. Даже испытания.
Леночка, младшая внучка, протянула:
– Ну, бабуль, это скучно! А вот в интернете все есть. И какая погода завтра будет, и сколько дождя выпадет, все можно узнать!
– Так, ведь, милая, и интернет с Божьего позволения создан! Все от Него! Ничего не делается на свете без Его воли.
– Мам, ну, ладно, рассуждать. А то еще детей мне фанатами религии сделаешь! Завтрак-то нам предложишь? Когда твои куличи готовы будут?
Анна Петровна смутилась, но осмелилась напомнить сыну:
– Сынок, я куличей для вас позже напеку, прямо к празднику. А эти обещаны насельникам. Я их испеку, да в храм отнесу, там их осветят. А мы потом с женщинами сходим к старикам в дом престарелых.
Не дай Бог никому такой судьбы. Забыли о них дети, а у кого и померли, вперед родителей ушли! Не кому о них позаботиться. А в такой светлый праздник должно быть у каждого легко на душе!
– Бабуль, – снова вмешался в разговор внук, – а почему же твой Бог допустил, чтобы старики в доме престарелых оказались? Почему он не сделал так, чтобы дети о них заботились?
– Не нам судить, милый, – спокойно ответила Анна Петровна, – кому за грехи такая доля досталась, а кому, чтобы успеть душу спасти. Многие ведь только к старости Бога понимать начинают, хотят стать к Нему ближе. А Он каждому шанс дает!
– Ну, так, что там с завтраком, мам? Кур-то ты еще держишь? Яиц хоть нам отвари или пожарь!
– Яйца в пост нельзя, сынок. К Пасхе берегу. А вам сейчас я картошечки отварю, огурцов соленых и капусты квашеной достану. Грибочки у меня остались с осени, брусника на меду. Голодными не останетесь.
Тут Анна Петровна спохватилась и подбежала к печи. Куличи высокими шапками уже просились наружу. Женщина ловко снимала их с противня и укладывала на лавку, устланную белоснежным полотенцем.
– Славные вышли! – похвалила Анна Петровна, – пусть стоят пока! Ольга, ты поможешь мне с завтраком? Собери на стол. А мне глазурью надо куличи покрыть! Ты, уж, дочка, не обижайся, что прошу. Не ждала я вас! Знала бы, заранее подготовилась!
Ольга с подсказками свекрови стала готовить нехитрый завтрак. На плите закипала картошка, в миске появилась квашеная капуста с лучком, огурцы и даже хрустящие грузди.
Городские гости с удовольствием поели. Им такая еда была в диковинку. Даже Леночка, сперва морщившая хорошенький носик, распробовала вкус натуральных продуктов.
Но после еды она снова попросила куличей.
– Бабуль, к чаю есть что-нибудь? Мы дома всегда чай с печеньем пьем или с булками! Может, куличом нас угостишь?
– Леночка, я ведь сказала уже. Эти куличи обещаны. Тесто снова сегодня же поставлю. И вам всем достанется моих куличей. Да и освятить их сперва надо!
Лена захныкала, а Сергей поморщился и заметил:
– Мама! Неужто для ребенка пожалела? Не ожидал от тебя!
– Неудобно мне будет, сынок. Как я в храм пойду? На меня ведь надеются! А ты, Леночка, на полке сушки возьми. Они свежие. Попей чай!
Лена обиделась и встала из-за стола. За ней поднялась и Ольга. Проходя мимо мужа, она заметила:
– Лучше бы мы домик за городом сняли. В такую глушь ехали, а нам тут и не рады! Я же тебе говорила, Сергей! Никогда ты меня не слушаешь!
Сергей помрачнел. Ему было неудобно перед женой и детьми. В душе он понимал мать и знал, как ей важно исполнить обещанное. Она еще с детства приучала его держать данное слово. Но Ольга могла обвинить родительницу в скупости и жадности. А ругаться с женой он не хотел.
Анна Петровна испытывала смущение. Ей было неловко перед гостями. Но она успокоила себя тем, что сегодня же поставит новое тесто и угостит внуков вкусной выпечкой.
Вскоре Анна Петровна заторопилась. Она предложила гостям отдохнуть, а сама отправилась к соседке. Вере Николаевне также было поручено печь куличи.
Вот и пошла Анна Петровна узнать, каковы ее успехи, да сговориться, во сколько к церкви пойдут. Вера Николаевна заметила, что приятельница чем-то обеспокоена:
– Ты, Аннушка, расстроена чем-то? Что случилось?
– Сын с семьей приехал. Не знала, что навестят. Куличи как раз пекла. Внуки просили, а я не дала. Сказала, обещано! Неудобно мне теперь.
– Ну, что же! Сами виноваты! Не сказали о визите. А что это Сергей вдруг о тебе вспомнил? Он уж ведь года три не был?
– Ну да, четвертый пошел. Звонил только иногда. Вот я и чувствую себя виноватой. Дорогой гость приехал, а я не приветила!
– Скоро праздник, Аня. Угостишь своих гостей! Пирогов и куличей снова напечешь!
– На то и надеюсь, – вздохнула Анна Петровна. Вера Николаевна попросила приятельницу помочь ей выбить половики да перемыть посуду. А потом было решено вместе идти в храм.
Анна Петровна, подумав, что гости с дороги легли спать, согласилась. Через час она вернулась домой, чтобы переодеться и забрать куличи для освещения. Но лавка была пустой.
А на столе стояли, лежали, валялись надкусанные, но недоеденные куличи. У Анны Петровны навернулись слезы на глаза. Она обвела избу взглядом и увидела, что внуки, сын и невестка спят.
Дети улеглись в передней на диване, а супруги выбрали место за печью, подальше от посторонних глаз.
Анна Петровна вышла из дома. Она вновь пришла к Вере Николаевне. И тут не удержалась. Заплакала. Та всполошилась, принялась утешать соседку, но не находила слов. А когда узнала истинную причину ее слез, всплеснула руками:
– Аня, не плачь. Нет тут твоей вины! Ну, откуда ты могла знать?
– Они ведь знали, знали! – с горестью восклицала женщина, – я несколько раз упомянула: куличи обещаны! Насельники, одинокие люди их ждут! Как же я теперь батюшке в глаза посмотрю? Стыдно-то как! Он ведь на меня понадеялся!
– Аня, батюшка у нас – разумный человек. Он все поймет. Хочешь, я сама ему объясню ситуацию?
Анна только кивнула. Ей было стыдно идти в храм. Она даже хотела отказаться от похода на богослужение. Но Вера Николаевна настояла на этом.
В храме никто не осудил женщину. Наоборот, ее поддержали. А одна из прихожанок предложила пойти в дом престарелых с ее куличами. Она занедужила и переживала, что не справится с поручением.
Анна Петровна согласилась. На душе стало легче. Прихожанки назначили время встречи, чтобы идти к насельникам вместе и после службы разошлись по домам.
Гости Анны Петровны уже встали. Дома пахло маринадом. Хозяйка присмотрелась и поняла: сын готовит шашлык. Он сообщил матери, что съездил в магазин и купил вполне приличное мясо.
Анна покачала головой. Но конфликтовать с сыном не хотелось. Она решила не усугублять ситуацию и даже ничего не сказала внукам о куличах.
Весь день в доме гремела музыка. Внуки слушали непонятные мелодии. У Анны Петровны даже разболелась голова. Но она снова ничего не сказала гостям.
Ближе к вечеру она ушла с прихожанками в дом престарелых, а когда вернулась, во дворе уже горел и пылал костер. Гости жарили шашлык.
Сын решил угостить и мать:
– Мама, попробуй, вкусный получился!
– Пощусь я, сынок, говорила уже. Я картошкой перекушу. Квас у меня есть. Ешьте, да уберите за собой!
– Мама, погоди. Я ведь не просто так приехал. У меня дело к тебе есть!
– Пойдем в дом, сынок. Поговорим, коли так, – согласилась мать.
Сергей прямо начал разговор, не ходил вокруг да около. Он заявил о своих планах, как о чем-то уже решенном:
– Мам, ты помнишь, отца, когда не стало, ты дом на меня переписала? Говорила, что так мне будет потом проще. Не придется в наследство вступать. Так вот, хочу тебе признаться, плохи у меня дела. Бизнес рушится. Нужны крупные вложения. А где мне их взять? Я по уши в долгах!
– Сынок, у меня есть отложенные деньги. Если нуждаешься, возьми. Немного, правда. Но кое-что я сберегла.
– Спасибо, мам. Я знал, что ты мне поможешь. Но речь не об этом. Я нашел покупателя на этот дом! Продаю я его. Покупатель приедет как раз на Пасху, в воскресенье! Если столкуемся, придется тебе о жилье подумать!
Ты ведь в город не согласишься со мной поехать? Да и тесно у нас! Леночке отдельную комнату выделили. Негоже им с братом вместе жить. Большие уже.
А если в зале тебя разместим, так неудобно будет. Кто телевизор захочет посмотреть, кто музыку послушать. Мы ведь поздно ложимся. Ты и высыпаться не будешь!
– Куда же идти, сынок?! Да, и, вообще, как это ты дом продаешь? Ты ведь знаешь, что идти мне некуда! Я тут живу. Нет у меня родных, кроме тебя!
– Мам, ну, ты же пенсию получаешь. И сама говоришь, кое-что накопила. Может, у кого деревенских поселишься? Будешь им плату платить. В городе давно так все живут. У кого своего дома нет, так снимают.
– Так, ты меня, получается, гонишь, сынок? За своим приехал? Деньги тебе, значит, нужны, а я не нужна?
– Мама, ну, что ты, успокойся. Вопрос о продаже дома еще не решен. Я же говорил, покупатель только в воскресенье приедет. Но мне ведь надо тебя предупредить! Так, ты успеешь рассмотреть варианты. Поговори пока со своими старушками. Может, кто и приютит тебя. Люди в деревне добрые.
Анна Петровна ничего не сказала сыну. Но в ее глазах застыли слезы. А тот, казалось, не замечал, какой удар нанес матери. Он продолжал говорить:
– Мам, я посмотрел, тут иконы у тебя старинные стоят. Не хочу их с домом отдавать. Заберу в город. Тебе-то с ними все равно идти некуда. На эти образа покупатели найдутся. Есть ценители в городе.
Анна Петровна не выдержала. Она заплакала навзрыд. Неужели и ее постигает участь насельников? Видимо, Бог карает ее за куличи, которые были обещаны, да не отданы.
Но она тут же отогнала нехорошие мысли. Она взяла себя в руки и сказала:
– Сынок, грех-то какой тебе! Разве можно мать из дома гнать? Родителей почитать нужно! Не отмолишь ты потом. Пойми, я не о себе волнуюсь. Я найду, где меня приютят. А ведь перед Господом тебе отвечать!
А отец твой разве бы позволил? Или бы и его погнал? Ах, говорили мне люди, нельзя дом на сына переписывать. Секретарь в сельсовете предупреждала. А я еще посмеялась, глупая! Куда же мой сынок меня выгонит? Чай, мать я ему! А оно-то вон как вышло!
– Мам, хватит причитать! Никто тебя не гонит! У нас в селе дом престарелых открыт. Ты же сама говорила. Он как раз для таких людей, как ты. Там и еду сготовят, и постель приготовят, и уход обеспечат. И медсестра там круглосуточно! Зато молиться будешь без отрыва! Ты, скажи спасибо, что я тебе такой вариант предлагаю!
Что ты будешь делать с этим домом! Тебе за 70 уже! Еще год, два, три от силы, и совсем сдашь. Упадешь, поднять некому! Кружки воды никто не подаст!
Анна Петровна не захотела больше ни минуты оставаться в доме с сыном. Она попросилась ночевать к Вере Николаевне. Та, конечно, приняла соседку. А Анна плакала:
– Вот ведь! Для себя куличи, оказывается, пекла! Да не донесла, без куличей и сама Пасху встречу! Договорятся они. Иначе бы Сергей не приехал! Значит, решено уже у них. Просто мне не говорит, не хочет слез моих раньше времени видеть.
Анна Петровна провела в доме Веры Николаевны следующие дни, а после Пасхи узнала, что дом продан. Несколько недель она наблюдала, как из ее родных стен выносят старую мебель, узлы и чемоданы, а взамен вносят какие-то коробки и ящики.
Вера Николаевна не гнала соседку. Была приветлива и добра. Она просила ее остаться с ней навсегда. Но Анна Петровна не захотела быть в тягость. В один из дней она сама пришла в дом престарелых с небольшим узелком в руках.
Здесь она провела еще несколько лет. И каждую Пасху ждала, что и ей кто-то принесет кулич. А получив угощение, горько плакала. Но Бога Анна и тут не забыла.
Ей разрешали посещать храм. Здесь она снова нашла утешение. А перед самой кончиной узнала, что сын и невестка разбились на самолете. Они летели на отдых за границу.
Выражение лица Анны Петровны не изменилось. Когда она услышала трагическое сообщение, то только усмехнулась и подумала: каждому своя расплата за куличи!
