Сидишь себе тихонько дома, никого не трогаешь, а тут телефон разрывается от звонков, а там – тётя Зина. Та самая, которая появляется в твоей жизни только когда ей что-то нужно.
– Машенька, солнышко! – защебетала она приторным голоском. – Как ты там? Давно не виделись!
«Ага, – думаю, – целых пять лет не виделись, с тех пор как ты пыталась выцыганить у меня бабушкину брошку…»
– Нормально, тёть Зин, – отвечаю сухо. – Что случилось-то?
– Да вот, мы с Витенькой (это её великовозрастный сынуля-оболтус) проездом в Москве. Думали к тебе заскочить на пару деньков…
У меня аж в горле пересохло. На пару деньков?! Да я эту парочку знаю как облупленных – въедут на «пару деньков», а потом фиг выковыряешь! Помню, как они к бабуле моей так «заскочили» – полгода жили, пока та не взвыла и не выставила их за дверь.
– Тёть Зин, вы это… может в гостиницу лучше? – пытаюсь я мягко отбиться.
– Да ты что?! – возмущается она. – Какая гостиница?! Мы же родня! Или ты нас за чужих считаешь?
И тут я поняла – они УЖЕ едут. Просто ставят перед фактом. Классика жанра!
Ладно, думаю, хочешь войны – будет тебе война. Я уже не та наивная девочка, которую можно было раньше облапошить. Включаю мозги и начинаю готовиться к обороне.
Первым делом звоню своей подруге Ленке: – Слушай, мне нужна твоя помощь. Срочно! Помнишь, ты говорила, что твой муж может изобразить участкового?
Через час у меня был готов план. Коварный? Возможно. Но на войне как на войне!
Ровно в шесть вечера раздается звонок в дверь. На пороге – тётя Зина во всей красе: крашеные рыжие волосы, тонна макияжа и леопардовое пальто. За ней маячит Витенька – 35-летний детина с замашками подростка.
– Машенька! – тётя Зина раскрывает объятия.
– Проходите, – говорю сухо. – Только у меня тут небольшие проблемы…
И тут, как по заказу (а на самом деле – именно по заказу!), в дверь снова звонят.
– Участковый уполномоченный Петров! – раздается бас за дверью. – По поводу жалобы соседей!
У тёти Зины округляются глаза.
– Какой участковый? Какие жалобы?
– А, это… – машу я рукой. – Тут у нас в доме карантин объявили. Какая-то зараза. Всех, кто приезжает, на учёт ставят, анализы берут… В обсерватор могут забрать на две недели…
Надо было видеть их лица! Витенька аж позеленел, а тётя Зина схватилась за сердце: – Господи! А что за зараза-то?
– Да кто ж его знает… – говорю задумчиво. – Вроде чесотка какая-то особо заразная. С пятнами. И температурой под сорок…
«Участковый» за дверью продолжал настойчиво звонить.
– Ой, что-то мне нехорошо… – пробормотала тётя Зина. – Витенька, может, мы того… в гостиницу?
– Да-да, мам! В гостиницу! – подхватил Витенька с таким энтузиазмом, будто ему премию предложили.
– Но как же… – начала было тётя Зина.
– УЧАСТКОВЫЙ ПЕТРОВ! ОТКРОЙТЕ НЕМЕДЛЕННО! – прогремело из-за двери.
Что тут началось! Тётя Зина с Витенькой похватали свои сумки и буквально скатились по лестнице. Я высунулась в окно – они бежали к такси так, будто за ними черти гнались.
Открываю дверь – там Ленкин муж Димка давится от смеха: – Ну ты даёшь! Я думал, они через окно сиганут!
Вот так и завершился «визит» моей дорогой родни. С тех пор прошло полгода – тётя Зина не звонит. Видимо, боится заразиться через телефон.
А мораль сей басни такова: хочешь жить спокойно – учись говорить «нет». Ну или держи под рукой фальшивого участкового с историей про чесотку. Работает безотказно!
И знаете что? Я ни капли не чувствую себя виноватой. Потому что иногда только такие радикальные меры могут избавить от непрошеных гостей, которые путают гостеприимство с правом садиться на шею.
А вы как думаете, я правильно поступила?
Хотя, если честно, мне уже всё равно – главное, что сработало! И теперь я точно знаю: мой дом – моя крепость, и решать, кто в неё войдёт, буду только я. Без всяких «но», «если» и «может быть».
