― Блин, блин! Блин горелый! ― очередная порция обугленных оладушек полетела в мусорное ведро. На этот раз вместе со сковородкой. Все, хватит! Надоело мне печь их любимые оладьи, пусть едят, что хотят. Откроют холодильник и съедят, что найдут. Или колбасу пусть купят.
А до этого я порезала палец ножом, потому что делала Дианке бутерброд.
А еще раньше случайно разбила Сашкину кружку.
А утром сожгла утюгом свою блузку.
― Ой, мамочка, помоги хоть ты мне! ― простонала я, сев на стул. И тут же вскочила: вот ошалела совсем, покойную мать дергаю, а вдруг они там, на небесах, действительно, что-то слышат. Не хватало еще матери испугаться твоих воплей. Ори здесь, на земле, Марина, а мертвых не трогай. Психуй на здоровье, даже сковородой можешь разбить, вон, хотя бы мусорное ведро.
На самом деле, по-настоящему психанула я позавчера вечером. Мы с Князевым так не ссорились ни разу за пятнадцать лет совместной жизни. Он прямо взвыл: «Ришка, ты с ума сошла!.. Мне за ипотеку через неделю платить, машину в ремонт надо срочно гнать, Дианке решили ноутбук к Дню рождения подарить. И ты себе, говоришь, новую консоль с зеркалом присмотрела… Я же не кузница долларов!..»
Князев по гороскопу Рак, эмпатичный и толерантный, но сейчас он взорвался, а завтра уйдет в свой панцирь и будет гнетуще молчать, вызывая у меня всем своим видом чувство тревоги. А за что? Я просто ему сказала: хочу «Байредо», и желательно в стограммовой расфасовке. Сказала потому, что было паршиво.
* * *
Три дня назад по пути из издательства, где работаю корректором, я завернула в магазин «Золотое яблоко» за тональником. Потом решила поглазеть, что там есть. Возле витрины Байредо увидела пару. Стильная женщина, правда, моложе меня лет на десять, и интересный мужчина, чем-то напомнивший Князева в молодости. Она нюхала, нет, сейчас говорят «слушала», бумажные полоски духов, которые ей предлагала консультант. А ее мужчина стоял рядом и смотрел на нее. Нежно так, терпеливо и понимающе. Потом она что-то выбрала, и они ушли.
А у меня вдруг образовался где-то внутри камень этак на пару килограммов. Вот я не выдержала и сказала позавчера мужу: хочу Байредо.
― Это что за зверь? ― вытаращился он, тыкая пальцем в смартфоне.
― Это духи, бренд такой. Можно «Ваниль», «Железную леди» или «Тюльпан», или «Африканский бал», да что хочешь.
― И сколько надо? ― он оторвал взгляд от экрана ровно на три секунды.
― Тридцать шесть тысяч. Но можно чуть подешевле, там есть другие названия, ― угрюмость мужа мне не понравилась.
Если бы он промолчал, то, думаю, ничего бы и не было. Но Князев ведь стал комментировать: «Ошалела!.. За какой-то пузырек!.. Я не кузница долларов!»
― Да, я хочу Байредо! И консоль с зеркалом! Хочу-у-у! ― орала ему в ответ, неожиданно для себя взбесившись буквально за секунду.
Боже мой, как обидно! Мне через полгода исполнится тридцать восемь, это почти сорок, а у меня не было духов дороже десятки. И те мне дарил не он, мой законный муж, а папа на юбилей, и было это давно. Подумать только! Да как Князев смеет! Я ему покупаю парфюм, Дианке покупаю, и себе покупаю, и все выкраиваю, все экономлю на себе. А сейчас вот хочу Бай-ре-до!
Сашка никогда не был скупердяем, у нас с ним общая карточка для трат, куда он перечисляет свою зарплату, оставляя себе небольшую заначку. Покупки совершаю я, он не любит ходить по магазинам и, по сути, не знает, как и на чем мне приходится ужиматься. Он у нас просто главный добытчик. И, хотя мы оба работаем и зарабатываем, денег у нас впритык. Особенно в последние годы. Мы еще платим за трешку, взятую в ипотеку, похоронили троих родителей (обоих моих и Сашиного отца) и сейчас помогаем свекрови с лекарствами и некоторыми покупками. Мы наняли репетитора для Дианки, чтобы подтянуть ей физику с математикой. Князев пять лет назад сменил свою «Ладу» на «Рено», но его машина жрет деньги, как зверюга. А на море в Турцию мы втроем ездили еще до Ковида, а сейчас выбираемся в Геленджик только с Дианкой, потому что Сашка врет, что море ему осточертело, и он проводит отпуск, ремонтируя родительскую дачу в Подмосковье.
И чего он завелся? Подумаешь, рассказала про духи. Если Князев по гороскопу Рак, то я Козерог, и, если упрусь рогами, то пробью его панцирь к чертовой бабушке. Ну, захотела я тоже Байредо, как та женщина в «Золотом яблоке». Ее мужчина взял и пошел молча к кассе, а мой, видите ли, пересчитывает свои деньги в калькуляторе, а духи мне он дарил только в наш конфетно-букетный период.
Я не помню даже запаха этих чертовых дорогих духов из магазина и не понимаю, куда буду их выгуливать, но ― из принципа я захотела сейчас Бай-ре-до! А теперь, после скандала, меня еще больше заело.
* * *
По краю кухонного стола завибрировал смартфон. Я взяла его, чтобы не упал, взглянула на экран нехотя, но это оказалась всего лишь Катерина, подруга со школьных времен.
― Привет, красотка, ― прощебетала она в трубку.
Катерина звонила всегда по поводу, поэтому я молча слушала
― Жду завтра вечером, у меня прием, все наши девочки будут, и еще один сюр-прай-з, ― пропел ее голос. ― Форма одежды нарядная, на каблучках и при помаде. Оторвемся, имеем право, завтра пятница. Адь-ес!
Катерина вышла из разговора так же стремительно, как и вошла.
Периодически мы у нее собираемся. Нас четверо ― она, я, Лара и Ира, мы дружим со школы, и, несмотря на жизненные обстоятельства, не теряем друг друга. Примерно раз в два месяца тусим у гостеприимной Катьки, выпивая пару бокалов красного полусладкого вина и между делом обмениваясь женскими проблемами. Они у каждой свои: Лара меняет любовников, Ира делает карьеру, Катерина воспитывает четырех детей от разных мужчин, а я считаюсь самой благополучной, потому что имею четырнадцатилетнюю дочь и непьющего, негулящего мужа.
Ну, раз так, вот и оторвусь завтра с девочками. Оторвусь, Князев, тебе говорю, хоть ты и не слышишь.
Наутро после ссоры он уехал в командировку, сказал, что в Калмыкию, на сдачу объекта. Сухо проинформировал, что это, может быть, до понедельника. В сумку бросил новую водолазку, белье и флакон парфюма, который я подарила на Новый год. Вот это номер, кстати! А зачем, спрашивается, в командировку в Калмыкию брать все новое, да еще с парфюмом?!
От возмущения я решительно шагнула к шкафу, чтобы выбрать платье. Надену завтра, как сказала Катька, самое яркое, губы накрашу новой помадой, и вперед, Марина, на наш девичник.
* * *
Утром мое настроение не улучшилось. Свекровь позвонила и согласовала, что заберет Диану с балета, и пусть переночует у нее. Князев не звонил уже второй день, ограничившись по приезду в свою Калмыкию лаконичной смской «Я на месте». В издательстве я пораньше закончила редактуру вполне читабельного женского романа с хеппи-эндом в конце, потом заехала домой переодеться, и вот уже стою под Катькиной дверью. Завидуй, Князев, твоя злая Ришка прибыла на разгрузку мозгов!
― Да моя ж ты, красавица, ― поприветствовала меня Катерина. И практически сразу за ее спиной возник… Игорь. Бог мой, вот это сюрприз! Так вот почему она говорила, что надо приодеться и причепуриться.
Игорь не только старший брат Катерины, но и моя первая любовь, мой первый мужчина, да и вообще мы с ним вместе были почти два года. Не поженились, потому что у нас оказались разные планы на жизнь. Я после филфака устроилась репортером в молодежную газету, а Игорь после МГИМО уже делал карьеру в международной судостроительной кампании. В Танзанию, куда его командировали на три года, он меня не позвал. По его мнению, одному проще выжить за границей. Наше общение по телефону через полгода сошло на нет. А потом Игорь женился в Танзании на переводчице.
Я им переболела неожиданно быстро. Выпускник политеха Сашка Князев ворвался в мою жизнь, как метеорит. Он не был ни эстетом, ни интеллектуалом, как Игорь, но он был надежным, почти как скала. А внешне даже поинтересней, к тому же он занимался спортом. Но сразил Князев меня одним поступком: получил лауреатскую премию за свой новаторский проект по электрическим сетям, купил две путевки в Италию и поставил меня перед фактом: едем. Из Италии мы вернулись счастливыми и побежали в ЗАГС. И, хотя моя мама предупреждала, что «твой Шурик весьма непрактичный мужчина, вы будете всю жизнь ездить на «Ладе», ― я была своим мужем довольна. Когда родилась дочка, Саша оставил свои научные изыскания и пошел работать в бюро, где на конвейере занимался проектированием объектов электроэнергетики. Он тогда сказал: теперь нам нужно больше денег, и не тебе же, Ришка, с твоим филфаком их зарабатывать.
― А ты все такая же роскошная, Марочка, ― интимно и прямо мне в ухо прошептал Игорь, элегантно приобнимая меня за талию.
От него пахло приятным мужским парфюмом. В глазах светился неподдельный чувственный интерес. Сейчас он смотрел на меня примерно так же, как восемнадцать лет назад. С обаянием Игоря трудно бороться, и если мой бывший хочет его использовать, то противостоять его напору практически невозможно.
Впрочем, Игорь стал сдержанней, и это мне понравилось. Лаконично и с достоинством он рассказывал нам о своей жизни в Танзании. Сделал крутую карьеру, стал одним из топов российского судостроительного предприятия на африканском континенте. У него роскошная квартира-студия в Додоме и вилла на берегу Индийского океана. Был женат, но недолго, видно, не сошлись характерами с переводчицей. «Сейчас я успешный холостяк и приехал в Москву в надежде встретить свою судьбу», ― улыбнулся он загадочно и задержал взгляд на мне.
А мне, черт возьми, это приятно! Ну и что, если мы с ним расстались? Так ведь без скандалов, без грязи и упреков. Так у нас сложились обстоятельства.
― А знаешь, Марочка, ― доверительно произнес Игорь, подсаживаясь ко мне ближе, ― я всегда думал о тебе. Там. Не поверишь, но когда мне подарили бенгальскую кошку, я, не сомневаясь, назвал ее в твою честь. Так что ты всегда была со мной, Мара.
Вот же, черт! Знает, какие кнопки нажать. Мара, Марочка… Так он меня называет с моего двадцатилетия, когда мы впервые поцеловались. Ласковый, как котик. И, правда, с ним мы бы не ссорились. Тем более из-за каких-то духов! Игорь часто делал мне подарки, пусть не роскошные, но приятные ― альбомы с картинами модных художников, музыкальные диски авангардных зарубежных исполнителей, красивые интерьерные статуэтки. Он был эстетом, увлекался всем этим сам и меня приобщал.
― Завтра я устрою для тебя романтический ужин, Мара. Ты же готова познакомиться с культурой африканского континента, правда? Я привез несколько украшений с голубыми бриллиантами, попробуешь душистые специи и совершенно невероятные масла из Танзании.
После полуночи Игорь подвез меня на своем «роллс-ройсе», остановился у нашего вполне обычного семнадцатиэтажного дома, взял нежно мою руку и поцеловал в ладошку. Да что ж это такое! Марина Князева, тебе руку целует такой мужчина, а ты этой рукой лезешь в сумочку и достаешь смартфон, чтобы увидеть экран без единого пропущенного и сообщения. Князеву ты не нужна! Успокойся, Марочка, и скажи, что согласна посмотреть голубые камешки и понюхать масла из Танзании.
― Я подумаю, Игорь. Завтра суббота, конечно, но у меня ведь могут быть дела, правда? ― я ответила себя нарочито уклончиво, знала, что с Игорем надо сохранять достоинство, хотя бы для вида. Я разрешила себя поцеловать в щеку. А что будет завтра ― посмотрим.
― Конечно, Марочка, ― улыбается мой первый, мой бывший, ― завтра я за тобой заеду и буду ждать тебя здесь, у твоего дома, ровно в шесть вечера.
Вечер был томен, но когда я открыла дверь в квартиру, то каким-то звериным чутьем поняла, что у нас кто-то есть. Сашка в командировке до понедельника, Дианка ночует у бабушки. И кто же?
На цыпочках проскользнула в спальню, где есть лоджия ― это хорошо, если придется прыгать или орать «спасите». В свете от фонарей на фоне зеркала четко просматривалась моя старая консоль. А на ней… Бог ты мой! Да какой же ты дурачок, Князев! И ты был в Калмыкии, говоришь, в командировке?! Это там, что ли, продается Байредо?
Я плюхнулась в темноте на край кровати и чувствую, как он вскакивает.
― Марин, ты чего надумала? Ты где была? Приезжаю, а вас дома нет. Хорошо, хоть Дианка у матери, и они сказали, что ты им звонила вечером. И почему телефон у тебя отключен? Ты где была-то, а?
Передо мной ― взлохмаченный муж с какими-то воспаленными красными глазами. То ли невыспавшийся, то ли пьяный, то ли сильно уставший. Но это правда Князев собственной персоной. И флакон от Байредо на старой консоли тоже настоящий.
― Саш, ты пьян, что ли? ― спросила, хотя никакого запаха не почувствовала.
― Да что ты говоришь, Риш, я просто устал немного. За рулем отмахал тысячу километров, ну, спать хочу… Ришка, давай мириться, не могу я больше. Ты не ори как тогда, все у тебя будет, я же говорил тебе, Риш…
Мой глупый Князев, и когда это я на тебя орала? Ну, разве только один разочек, во вторник. Так виновата совсем не я, а этот чертов Байредо.
