Часть 1. Возвращение
Холодный осенний ветер трепал плащ Анны, пока она стояла на перроне вокзала. Её пальцы дрожали, сжимая ремешок сумки, но дрожь эта была не только от холода. Спустя пятнадцать лет она снова возвращалась в дом, который когда-то покинула, оставив в прошлом свою семью, своё детство и… свою вину.
Анна всегда знала, что этот день настанет. Время неумолимо стирало эмоции, но не память. Она получила письмо от младшей сестры Кати — короткое, сдержанное сообщение:
«Папа в больнице. Врачи не дают гарантий. Если хочешь успеть попрощаться — приезжай».
Анна даже не знала, хочет ли она успеть. Обида и боль сидели в ней слишком глубоко. Но нечто сильнее её самой всё-таки заставило её купить билет и вот так стоять здесь, глядя на город, который когда-то был её домом.
Она шагнула в вагон автобуса, который вёз её к окраине, где стоял старый дом семьи Соколовых. Вдохнула воздух, пропитанный дождём, и закрыла глаза.
Перед её мысленным взором всплыли картины прошлого: шумный ужин за круглым столом, строгий взгляд отца, голос матери, разрывающейся между двумя дочерьми… и тот вечер, который всё изменил.
— Конечно, я приеду, если он ещё жив… — прошептала Анна, но даже сама не знала, к кому были обращены эти слова — к сестре, отцу или к самой себе.
Дорога заняла не больше часа. Когда автобус остановился, она увидела знакомый двор — яблоню, которая уже не плодоносила, облупленные ступени крыльца. Дверь распахнулась, и на пороге появилась Катя.
Сестра стояла, скрестив руки, и смотрела на Анну безо всяких эмоций.
— Ты всё-таки приехала, — тихо сказала она.
Анна кивнула. Ей хотелось обнять сестру, но что-то не давало этого сделать. Катя же просто развернулась и пошла в дом.
— Проходи, мама на кухне. Она не знает, что ты приедешь.
Анна глубоко вдохнула и шагнула внутрь.
Дом пах старым деревом, чем-то тёплым, почти забытым. Она сняла плащ и медленно прошла в кухню. Там, за столом, сидела их мать, потерянная и постаревшая.
Когда она подняла глаза и увидела Анну, её лицо замерло. Ложка выпала из ослабевших пальцев.
— Господи… — прошептала мать. — Ты… Ты приехала…
Анна сглотнула ком в горле.
— Я пришла… но, кажется, слишком поздно.
Мать молча встала и сделала шаг к дочери.
— Ты не слишком поздно, девочка моя. Просто… слишком долго…
И впервые за много лет они обнялись.
Часть 2. Осколки прошлого
Анна стояла в объятиях матери, ощущая, как та дрожит. Этот момент она представляла тысячу раз, но теперь, когда он наконец случился, она не знала, что сказать. Слишком многое было недосказано, слишком долго они жили порознь.
Катя стояла в дверях кухни, скрестив руки на груди. Ее лицо оставалось непроницаемым, но в глазах читалось напряжение.
— Ты же не думаешь, что одно объятие всё исправит, да? — её голос звучал сухо, почти колючим.
Анна медленно разжала руки и посмотрела на сестру.
— Конечно, нет.
Катя усмехнулась.
— Вот и хорошо.
Мать тяжело вздохнула.
— Кать, пожалуйста…
Катя пожала плечами и вышла из кухни, но перед этим бросила через плечо:
— Папа в больнице. Мы можем поехать туда завтра. Сегодня ему делали процедуру, он не в состоянии говорить.
Анна кивнула.
— Где мне лечь?
— В твоей комнате, — ответила мать.
Анна помедлила. Она не была уверена, что ей вообще хочется ночевать в этом доме, но другого выхода не было.
Поднимаясь по лестнице, она чувствовала, как тяжелеют её ноги. Дверь её бывшей комнаты оказалась закрытой, но, повернув ручку, она поняла, что замок давно сломан.
Комната была почти такой же, какой она её оставила. Книжные полки, пожелтевшие обои, зеркало, в котором отражалась призрачная тень её юности. Она прошлась по комнате, провела пальцами по деревянному столу. Здесь она когда-то учила уроки, мечтала, писала дневники…
И здесь же произошёл тот разговор, который разорвал их семью.
Она помнила, как стояла у окна, когда отец вошел в комнату.
— Ты не вернёшься, если уйдёшь.
Тогда она рассмеялась ему в лицо.
— Ты думаешь, я захочу?
И она действительно ушла. Ушла, не оборачиваясь.
Теперь же воспоминания обрушились на неё с новой силой.
— Почему я вернулась? — прошептала она, прижимая пальцы к вискам.
Она села на кровать, но не могла заставить себя лечь. Прошлое не отпускало.
Тук-тук.
Анна вздрогнула. В дверях стояла Катя.
— Не спишь?
Анна покачала головой.
Катя вошла, постояла у окна, обернулась.
— Знаешь, я много раз представляла, как ты вернёшься. Думала, что скажу. Думала, что буду злиться.
Анна опустила голову.
— И?
— Я всё ещё злюсь, — призналась Катя. — Но я не могу решить, на тебя или на себя.
Анна подняла взгляд.
— На себя?
Катя горько усмехнулась.
— Я осталась. Я пыталась быть той, кто держит эту семью. Но знаешь, что самое обидное? Я всегда думала, что ты поступила правильно.
Анна замерла.
Катя вздохнула, потерла виски.
— Ты ушла. Ты ушла, а я осталась. И знаешь, что самое ужасное? Мне иногда кажется, что ты была смелее.
Анна не знала, что сказать.
Катя посмотрела на неё долго, а потом развернулась и вышла, оставив её наедине с мыслями.
Анна легла на кровать, но сон так и не пришел.
Часть 3. Признания и раны, которые не заживают
Утро встретило Анну серым небом и шумом дождя, стучащего по подоконнику. Она не спала почти всю ночь, ворочалась, вновь и вновь переживая старые обиды. Воспоминания накатывали волнами, не давая отдыху прийти.
Спустившись вниз, она застала мать на кухне. Женщина стояла у плиты, помешивая овсянку в кастрюле. На её лице не было прежней мягкости — только усталость.
— Доброе утро, мама.
Мать не обернулась.
— Садись. Кофе на столе.
Анна взяла чашку, сделала глоток и поёжилась — кофе был крепче, чем она привыкла. Мать наконец повернулась, взглянула на неё, и в этих глазах читался такой груз прожитых лет, что Анне стало не по себе.
— Ты ведь не просто так ушла тогда, да? — спросила мать.
Анна напряглась, опустила взгляд в чашку.
— Я…
— Я не хочу обвинять тебя, — перебила мать. — Но я хочу знать. Что на самом деле произошло? Почему ты ушла именно тогда? Почему не пыталась вернуться, хотя бы написать?
Анна сжала пальцы вокруг чашки.
— Потому что отец мне не оставил выбора.
Мать нахмурилась, словно эти слова были чем-то, чего она не хотела слышать.
— Ты ведь знаешь, каким он был. Он никогда не позволял нам спорить с ним. Я сказала, что хочу уйти, а он сказал, что я больше не его дочь. Сказал, что если я сделаю шаг за порог — дороги назад не будет.
Мать закрыла глаза, провела рукой по лицу.
— О, Господи…
Анна горько усмехнулась.
— Ты знала. Просто не хотела признать.
Мать опустилась на стул напротив неё, глядя в стол.
— Он был трудным человеком. Но он любил нас. Он любил тебя, просто… по-своему.
Анна стиснула зубы.
— Любовь, которая основана на страхе, не любовь. Это власть. И я не могла больше терпеть.
Повисло тяжёлое молчание.
Спустя минуту в кухню вошла Катя.
— Вы не разбудили меня, — пробормотала она, наливая себе кофе.
— Тебе нужно было отдохнуть, — ответила мать.
Катя глянула на Анну, оценивающе, словно пытаясь решить, продолжать ли вчерашний разговор. В итоге она только сказала:
— Нам пора в больницу.
***
Дорога до больницы прошла в тишине. Мать сидела ссутулившись, Катя смотрела в окно, а Анна просто ждала момента, когда всё это закончится.
Когда они вошли в палату, отец спал.
Анна замерла у двери, глядя на него.
Человек, который когда-то казался ей незыблемым, теперь лежал под тонким одеялом, измученный и слабый.
Мать села рядом, осторожно взяла его за руку.
Катя взглянула на Анну.
— Ты хочешь поговорить с ним?
Анна не знала, чего она хочет. Она сделала шаг вперёд, но ноги налились свинцом.
— Я…
В этот момент отец зашевелился, его веки дрогнули. Он открыл глаза.
— Анна?
Голос был слабым, но узнаваемым.
Она посмотрела на него.
И не знала, что сказать.
Часть 4. Последние слова
Анна почувствовала, как у нее пересохло в горле. Глядя на отца, который был таким слабым, таким хрупким, она вдруг осознала, что не чувствует той злости, которая горела в ней все эти годы. Вместо этого было что-то другое — печаль, опустошение, горькое понимание, что время отняло у них слишком много.
Отец смотрел на нее пристально, с тем же властным взглядом, который она помнила с детства. Но теперь в нем было что-то еще — уязвимость, страх.
— Ты вернулась… — прошептал он.
Анна сглотнула.
— Да.
Он попытался приподняться, но мать осторожно положила руку ему на плечо.
— Не напрягайся, Володя, — тихо сказала она.
— Я должен… — он замолчал, закрыв глаза, словно собираясь с силами. Потом снова посмотрел на Анну. — Ты так и не простила меня?
Она не знала, что ответить.
Все эти годы она думала, что ненавидит его. Но теперь, когда он лежал перед ней, умирающий, казалось, что ненависть просто исчезла. Остались только воспоминания.
— Я не знаю, — наконец сказала она.
Отец прикрыл глаза.
— Я не был хорошим отцом…
Анна резко подняла голову. Она не ожидала этих слов.
Отец тяжело вздохнул.
— Я считал, что сила — это главное. Что если человек проявляет слабость, значит, он теряет контроль. Я ошибался. Я просто не знал, как по-другому…
Анна сжала пальцы в кулаки.
— Ты не просто был строгим. Ты был жестоким.
Он кивнул, с трудом, но кивнул.
— Да.
Эти два простых слова выбили у нее почву из-под ног.
Она ожидала всего, но не этого.
— Почему ты тогда выгнал меня? Почему не остановил?
Отец долго молчал.
— Я был горд. И был глуп.
Впервые за много лет в глазах Анны выступили слезы.
— Ты сломал мне жизнь, знаешь?
Отец посмотрел на нее.
— А ты сломала мою.
Эти слова ударили сильнее, чем крик.
Анна почувствовала, как дрожат ее руки.
— Я…
Отец медленно протянул руку.
— Я не могу просить прощения. Я не заслуживаю его. Но я хочу, чтобы ты знала… я всегда думал о тебе. Всегда.
Анна закрыла глаза.
Она ждала этих слов всю жизнь.
— Папа…
Она осторожно положила свою руку на его ладонь.
Отец закрыл глаза и глубоко вдохнул.
Катя, до этого молчавшая, вдруг всхлипнула и вышла из палаты.
Анна посмотрела на мать, и та кивнула:
— Иди за ней.
Она вышла в коридор и нашла сестру у окна.
Катя вытерла слезы.
— Ты хотя бы успела с ним поговорить. А мне он никогда не говорил таких слов.
Анна посмотрела на сестру.
— Он всегда любил тебя. Просто по-своему.
Катя горько усмехнулась.
— Да. По-своему. А я всегда хотела, чтобы он любил меня нормально.
Анна вдруг взяла сестру за руку.
— Но я всегда любила тебя.
Катя вздрогнула.
— Ты ведь меня бросила…
— Я ушла, но я никогда не переставала о тебе думать.
Катя стиснула губы, а потом вдруг с силой обняла Анну.
— Я ненавидела тебя за это. А потом поняла, что просто скучала.
Анна закрыла глаза и крепче сжала сестру в объятиях.
Часть 5. Прощение и новое начало
Больничный коридор был пуст, только редкие шаги врачей и приглушённые голоса вдалеке напоминали о том, что жизнь здесь продолжается. Анна и Катя стояли, обнимая друг друга, словно две девочки, которых когда-то разлучила чужая воля, обида и годы молчания.
Катя первой разжала руки, вздохнула и провела ладонями по лицу, стирая остатки слёз.
— Я не думала, что этот день когда-нибудь настанет. Что мы сможем вот так говорить.
Анна горько улыбнулась.
— Я тоже.
Катя посмотрела на неё долгим, оценивающим взглядом.
— Что ты теперь будешь делать? Уедешь, как только всё закончится? Или… останешься?
Анна замерла.
Она ведь уже решила, что просто приедет, скажет всё, что накопилось, и снова исчезнет из этой жизни. Но теперь, глядя на Катю, на мать, ощущая, что что-то внутри неё медленно, но верно приходит в движение, она вдруг осознала — уезжать не хочется.
— Я не знаю, — честно призналась она. — Но, наверное, стоит попробовать.
Катя хмыкнула.
— Попробовать? Что это значит?
— Попробовать снова стать частью семьи. Если ты меня примешь.
Катя прищурилась.
— Я пока не знаю.
Анна замерла, но тут же увидела, как уголки губ сестры дрогнули в слабой улыбке.
— Но у тебя есть шанс убедить меня, что ты не сбежишь снова.
Анна улыбнулась в ответ.
— Договорились.
***
Вечером, когда они вернулись домой, было уже темно. Мать осталась в больнице с отцом, а они с Катей сидели на кухне, пили чай и впервые за много лет говорили. Без обвинений, без злости — просто рассказывали о том, как жили все эти годы.
Катя рассказывала о своей работе, о том, как ей пришлось рано повзрослеть. Анна делилась тем, как строила жизнь в другом городе, но так и не нашла того, что искала.
— И вот я снова здесь, — сказала Анна, помешивая ложечкой чай. — Пытаюсь понять, зачем.
Катя задумчиво посмотрела на неё.
— Может, чтобы закрыть этот круг. Чтобы не убегать больше, а наконец разобраться с прошлым.
Анна кивнула.
— Может быть.
Они сидели в тишине, но теперь это была не напряжённая, а спокойная, умиротворённая тишина.
Вдруг Катя улыбнулась.
— Я только одно хочу знать.
Анна подняла брови.
— Что?
Катя наклонилась ближе и заговорщицки прошептала:
— Ты хоть умеешь готовить? Или мне теперь всю жизнь тебя кормить?
Анна рассмеялась.
— Я могу варить кофе.
— Вот и отлично, значит, на завтра ты его и сделаешь.
Анна улыбнулась.
— С удовольствием.
***
Прошло три дня. Отец умер рано утром, и хотя Анна не думала, что сможет плакать, слёзы всё же пришли. Не от боли утраты, а, скорее, от осознания, что их история с ним не получилась другой.
Но она получила второй шанс с матерью.
И с Катей.
На похоронах Анна стояла рядом с сестрой, крепко сжимая её руку. Они обе смотрели, как опускается земля, как закрывается эта глава их жизни.
И в какой-то момент Анна поняла: теперь всё будет иначе.
***
В тот вечер, когда они снова остались вдвоём, Катя заговорила первой.
— Ты останешься?
Анна посмотрела в окно, за которым мерцал свет фонаря, освещая старый двор их детства.
Она знала, что может уехать. Но впервые за долгие годы поняла, что не хочет.
— Да, останусь.
Катя кивнула.
— Хорошо.
Анна улыбнулась.
Теперь у неё был дом.
И семья.
