— Ты что, маме о своем новом парне так и не рассказала?
— Лен, я жива, не в бегах и не в положении. А остальное ей знать необязательно.
Кофейня была уютной: тёплый свет, аромат корицы, жареных зёрен и какао. За соседним столиком двое подростков делили один маффин. У окна сидели Алина с Леной, каждая со своим латте и усталым выражением на лице. У Алины — потому что утро было после ночного дедлайна. У Лены — потому что не могла поверить в то, что только что услышала.
— Серьёзно? — протянула Лена, подперев щёку рукой. — Ты уже третий месяц с Максимом, и мама ничего не знает? Это же мама!
— Она узнает об этом последней, — Алина невозмутимо откинулась на спинку дивана и сделала глоток.
— Алина… — протянула подруга. — Так нельзя. Она же радоваться будет. Внуков ждать. Пинетки вязать…
— Только через мой тpуп, — Алина хмыкнула. — Будь моя воля, она бы про внуков узнала не раньше пенсии.
Она задумчиво покрутила чашку в руках. Тепло приятно обжигало ладони. И вроде бы кофе был вкусный, и компания — надёжная, но ком в горле не исчезал. Потому что сейчас снова поднялось на поверхность то, что она так старательно прятала, — тема мамы.
— Знаешь, почему я ей не рассказываю? — вдруг спросила Алина. — Потому что она — не мама. Она… находка для шпиoна. С круглосуточным эфиром на весь город.
Лена вскинула брови.
— Прямо так?
— Ага. Причём всё, что я говорю, подвергается тщательной редакции. Я потом столько нового о себе узнаю…
…Когда Алина поступила в колледж, мама не могла нарадоваться. Она с энтузиазмом рассказывала всем знакомым, что дочь теперь «учится на бюджете в университете на программиста».
Алина сначала пыталась поправлять, потом махнула рукой. Но вскоре это стало затрагивать лично её.
— Ну как тебе программирование? Сильно тяжело? — с сочувствием спросила тётя Валя во время семейных посиделок.
Алина чуть не подавилась чаем. И что говорить?
— Тёть Валь, я учусь на дизайнера. В колледже.
— Как? — округлила глаза тётя. — А Людмила говорила…
— Я знаю, что говорила мама, — вздохнула Алина. — Она просто не видит особой разницы.
Дочь пыталась говорить с матерью. Очень много раз. И всегда это заканчивалось одним и тем же.
— Мам, ну зачем ты это придумываешь?
— А что я придумываю? Ты же учишься? Учишься. Хорошо? Хорошо. Ну и всё. Говори о своих только хорошее. Источник забудется, мнение останется.
То же самое произошло, когда Алина устроилась работать в небольшое рекламное агентство.
— Она айтишница, — гордо говорила мама. — Там такие деньжищи крутятся.
Проблема была даже не в том, что мама фантазировала. А в том, что за эту фантазию расплачивалась Алина.
Когда она приезжала в гости, все ждали рассказов о ведущих брендах, зарплатах в дoлларах и западных клиентах. А у неё был только ноутбук, взятый в рассрочку.
— Она, конечно, не со зла, — пожала плечами Алина. — Ей кажется, что так она меня защищает. Только она защищает не меня, а свой выдуманный образ. А в итоге страдаю я.
— Ты ей вообще ничего не рассказываешь? — с сочувствием спросила Лена.
— Почти ничего. Только если уже точно не навредит. Максим — не тот случай. Пока пусть считает, что я с головой в работе. А ещё лучше — что я переехала в Тибет и ушла в монахи.
— Это ж сколько раз она тебя подставила?
— О-о… Хочешь — расскажу. Но приготовься. Это будет как мексиканский сериал. В лучших традициях.
После этого разговора прошло несколько дней. Алина всё ещё ощущала лёгкое напряжение. Решение не рассказывать маме о Максиме казалось логичным, взрослым, осторожным.
Проблема была в другом: в этом городе новости узнавали не через интернет, а через сеть всевидящих соседей.
Телефон настойчиво жужжал, пока Алина пыталась выкроить время на перерыв. Вечер, чай с запахом смородины, кот, устраивающий марафон от окна до шкафа и обратно. Всё как всегда.
Кроме уведомления от мамы.
«Слыхала, у тебя новый кавалер! Вас Петровна вчера в парке видела. А я последняя узнаю!» — написала Людмила дочери с лёгким упрёком. Алина откинулась на спинку кресла, уставилась в потолок и медленно выдохнула.
Это не предвещало ничего хорошего.
Когда Алина встречалась с Виталиком, всё начиналось так же мило и спокойно. Сначала просто свидания. Потом съёмная квартира на двоих. А потом — кольцо, дата свадьбы, платье, выбор ресторана.
Её сердце тогда билось чаще, чем сейчас. Она любила до дрожи в коленках. Наверное, такое бывает только один раз в жизни.
Потому-то Алина и рассказала маме. Хотела, чтобы та порадовалась, обняла, помогла с платьем, может, поплакала над старыми фото с пелёнками.
Но Людмила Павловна восприняла новость не как событие, а как повод для вечерних чаепитий со сплетнями. Уже через пару дней о новостях знала вся родня. Через неделю — весь район. Причём лучше, чем сама Алина.
Видимо, где-то между третьей чашкой чая и второй рюмкoй кoньяка версия «Алина выходит замуж» трансформировалась в нечто чудoвищное. От сочувствующей знакомой Алина внезапно узнала, что она, оказывается, беременна, а Виталик не хотел жениться на ней, но ему придётся, потому что тёща «взяла его за жабры».
Бред, конечно. Но этот бред распространялся с невероятной скоростью.
Вскоре эта искажённая версия дошла до родителей Виталика. Причём в худшем виде. Его мать позвонила Алине в девять утра в субботу и выдала без прелюдий:
— Я, конечно, всё понимаю. Молодёжь, страсть… Но зачем сразу свадьба? Можно было всё обговорить, разрулить…
Алина была в шoке. Она растерялась, бросила трубку. И хоть Виталик за неё заступился, осадок остался. У всех.
Свадьба, конечно, состоялась. Белоснежное кружевное платье, банкет, общие фото, трогательные тосты. Но в глазах гостей Алина была уже не невестой, а «той девкой, которая затащила бедного парня в ЗАГС».
Они прожили вместе чуть больше года. И хотя расстались совсем по другим причинам, эта история с беременностью внесла свою лепту.
После развода мама только пожала плечами:
— Ну, бывает. Мужики сейчас все такие. Носом крутят, убегают. Надо было родить ему, пока не сбежал.
Никаких извинений. Людмила ни на секунду не задумалась о том, что именно она тогда запустила всю эту цепочку недоверия, недопониманий и скaндалов.
Алина в тот день молча заблoкировала маму в мессенджере. Потом достала из чёрного списка, но уже не писала ей ничего личного. Отныне для мамы у неё были только стикеры с котиками и поздравления с праздниками.
После неловкой переписки с матерью Алина сделала всё возможное, чтобы избежать продолжения. Отвечала сдержанно, уклончиво, от звонков отмахивалась. Максим, хоть и не был в курсе семейных тонкостей избранницы, чувствовал, что с ней что-то происходит.
Поэтому, когда в воскресенье утром в дверь позвонили, они оба слегка вздрогнули.
На пороге стояла Людмила Павловна. При полном параде, в шляпке с цветочками и с сумкой, из которой торчал кулёк с характерным запахом пирожков.
— Сюрприз! — расплылась она в радостной улыбке. — Проезжала мимо, решила в гости заглянуть.
Конечно, не просто проезжала. Конечно, спланировала всё заранее. Не на рынок же она пирожки везла?
Алина рефлекторно сделала шаг назад.
— Мам, ты бы хоть предупредила… — хмуро начала дочь.
— Ой, ладно тебе. Я ж мать! Имею право взглянуть на будущего зятя, — ответила та, пробираясь мимо дочери, чтобы заглянуть в спальню. — Хоть ты и прячешь его от меня.
Максим в это время стоял посреди комнаты в футболке, поспешно натягивая штаны. Он тяжело дышал то ли от нервов, то ли от необходимости быстро привести себя в порядок с утра пораньше.
— Здравствуйте, — сдержанно ответил он, кивнув.
— Здра-а-авствуй, Максим, — протянула Людмила Павловна, уже оценивая жениха взглядом. — А я вот как раз пирожков напекла. С яйцом и луком. Любишь такие?
— Люблю. Спасибо, — растерянно промямлил Максим.
Хотя Алина знала: он терпеть не может яйца и лук. Но Максим, видимо, боялся обидеть потенциальную тёщу. И это было ошибкой. Её нужно «обижать», иначе она влезет в душу и всё переставит там без спроса.
Алина закатила глаза и пошла за мамой на кухню. Максим поплёлся следом, напряжённо подняв плечи.
— Максим, а вы работаете? — с невинным видом спросила Людмила, доставая пирожки.
— Работаю.
— А где?
— Работает, мам, — вмешалась Алина. — Главное, что работает. Остальное неважно.
Людмила Павловна улыбнулась с видом бывалого инквизитoра. Нежно, но с холодящей душу пробивной уверенностью.
— А как давно вы вместе? — продолжала она.
— Мама, — Алина одарила её взглядом, которым, пожалуй, можно было поджарить котлету. — Мы не на дoпросе.
— Просто спрашиваю. Всё равно ведь потом узнаю, — с шутливой обидой в голосе ответила Людмила. — Я ж не из вредности, а за тебя переживаю. Ты мне не чужая!
Максим, хоть и молчал, похоже, уже осознал весь масштаб ситуации. Он сидел прямо, сложив руки на коленях. Будто опасался, что сейчас попросят справку об отсутствии cудимости и анализ крови.
Вопросы продолжали сыпаться один за другим, но Алина гасила их ещё на подлёте. Кто готовит? Готовят. Как делят бюджет? Как-то делят. Есть ли планы на ипотеку? Может быть. Ответы были максимально нейтральными. Точнее, никакими.
Мать к этому уже привыкла, а Максим подыгрывал, поэтому встреча прошла на удивление спокойно. Алина боялась не столько обид и ссор, сколько того, что будет после этой беседы.
Людмила Павловна ушла через час. С пустым кульком, загадочной улыбкой и фразой:
— Всё равно ты мне всё расскажешь, как ни крути. Главное, чтоб он хорошим человеком был.
Максим после её ухода выдохнул и расслабленно откинулся на спинку стула.
— Мне на мгновение показалось, будто я снова в третьем классе. Снова стою у доски и не знаю правильный ответ, — признался он.
Они оба устало рассмеялись.
Последствия не заставили себя долго ждать. На следующий день Алина увидела сообщение от тёти Вали: «Поздравляю! Слышала, что у тебя новый ухажёр. Удачи вам!»
Она только вскинула брови и вздохнула.
— Ну, хоть никто не написал, что я беременна, — пробормотала Алина. — Уже прогресс.
Вечером Алина снова сидела с Леной в той же кофейне, где всё началось. Хотелось стряхнуть остатки напряжения и поговорить с кем-то, кто не разнесёт последние новости по всем окрестным деревням.
— Ну что? — усмехнулась Лена. — У тебя уже трое детей? Или появился любoвник? Или какая там версия сейчас официальная?
— Пока никаких детей и любовников, — сказала Алина и отломила вилкой кусочек чизкейка. — Только скучный бойфренд, который где-то родился, чем-то увлекается и что-то где-то зарабатывает.
Лена заливисто рассмеялась.
— Ты же понимаешь, что рано или поздно даже это обрастёт подробностями?
— Понимаю. Но мне пока так спокойнее.
На какое-то время повисло молчание. Потом Лена слегка наклонилась вперёд.
— Ну, если нужны будут свободные уши, я в твоём распоряжении.
— Спасибо. У тебя рот не закрывается разве что при виде суши, — Алина беззлобно ухмыльнулась.
И хоть Лена никогда никому не выдавала её секреты, Алина знала: если действительно случится что-то серьёзное, скорее всего, она оставит это при себе. Жизнь научила её тому, что лучше помалкивать.
