никитаВ маленьком, но уютном городке, где каждый третий дом был окрашен в яркие цвета, жили-были Лариса и Коля. Они были женаты полтора года, и их жизнь напоминала то ли комедию, то ли нелепую сказку. Квартира, в которой они обитали, досталась Ларисе от бабушки, и именно она стала полем битвы для свекрови — Ирины Игоревны, женщины с характером, как у урагана.
Ирина Игоревна не просто была свекровью, она была настоящей хранительницей традиций, и каждое утро начиналось с ее визита. Она входила в квартиру, как будто на поле боя, с непоколебимым выражением лица и с набором придирок, который никогда не иссякал.
— Лариса, — произнесла она однажды, осматривая кухню, — ты что, забыла, что у нас в семье есть традиция — мыть посуду в три этапа? Первый — замачивание, второй — мытье с мылом, третий — полоскание. Ты же просто полоскала, как будто это не посуда, а твое настроение!
Лариса, стоя с тряпкой в руках, пыталась сдержать улыбку. Она знала, что Ирина Игоревна не оставит ее в покое, пока не найдет очередной повод для недовольства.
— А вот еще, — продолжала свекровь, — ты что, не знаешь, что у нас в семье принято ставить цветы только в красные горшки? Это же не просто цветы, это символ! У тебя тут все в белых горшках, как будто ты в больнице живешь!
— Но, Ирина Игоревна, мне нравятся белые горшки! — попыталась возразить Лариса, но свекровь уже была в разгаре своей критики.
— Нравятся? Это ты так называешь? А как же тогда твой борщ? Он ведь тоже белый, как у тебя горшки, — усмехнулась Ирина Игоревна, подмигнув Коле, который сидел на диване и пытался не вмешиваться.
Коля, уставший от постоянных придирок матери, лишь вздохнул и закрыл глаза. Он понимал, что его жена старается, но Ирина Игоревна, как некий дьявол, всегда находила способ напомнить, что она — главная в этой семье.
— Знаешь, Лариса, — вдруг произнесла свекровь, — я тут подумала, что твой брат, который, кстати, до сих пор не женат, мог бы переехать к нам. У него как раз есть опыт в ведении хозяйства. Он бы точно не оставил тут такое безобразию!
Лариса почувствовала, как в ней закипает недовольство. Она знала, что если Коля не сделает что-то с этой ситуацией, их жизнь станет настоящим кошмаром. И тут, словно по волшебству, в ее голове возник план, который мог бы решить все проблемы.
— Ирина Игоревна, — произнесла она с улыбкой, — я думаю, что мою квартиру нужно подарить Вашему младшему сыну. Он ведь такой талантливый, и ему нужно начать свою жизнь с чего-то хорошего.
Коля, услышав это, резко открыл глаза. Он не мог поверить своим ушам. Как она могла так легко говорить о своей квартире, о месте, которое было для них домом?
— Лариса, ты серьезно? — спросил он, не веря в то, что слышит.
— Да, Коля, я серьезно. Это будет лучший выход, — ответила она, чувствуя, как внутри нее разгорается смелость.
Ирина Игоревна, не ожидавшая такого поворота событий, приоткрыла рот от удивления. Она не могла поверить, что ее невестка, наконец, решилась на что-то столь радикальное.
— Ты что, с ума сошла? — закричала она, но Коля, наконец, собравшись с духом, встал и подошел к матери.
— Ирина Игоревна, — произнес он решительно, — хватит. Я устал от твоих придирок и постоянных нападок на Ларису. Это ее квартира, и она имеет право решать, что с ней делать. Пора тебе понять, что мы — семья, а не твои подопечные.
С этими словами он взял Ларису за руку и вывел ее из кухни, оставив Ирина Игоревну в полном недоумении. Она осталась стоять в центре кухни, как статуя, с выражением лица, которое можно было бы запечатлеть на картине, посвященной семейным драмам.
Так в их жизни наступила новая эра — эра свободы и понимания. Лариса и Коля решили, что их дом будет местом, где царит любовь и поддержка, а не поле битвы. И хотя Ирина Игоревна время от времени все еще пыталась влезть в их жизнь, они уже не боялись противостоять ей, зная, что вместе они могут преодолеть любые трудности.