«Зря я, наверное, приехал!» — подумал Никита, но ноги уже ступили на потрескавшийся жаркий асфальт платформы.
— Здесь я! Не узнал? — Его встречали.
— Тебя узнаешь… Мама, ну что за попугайский вид? — Никита хотел выразиться покрепче, но пожалел мать.
Непонимание, на кой он сюда притащился, крепло. Хотя больше некуда. Пусть сейчас они с матерью, мягко говоря, не слишком близки, но ведь когда-то дружили. Давно, еще в детстве. А потом Никита вырос, и все изменилось.
Мать у него — натура творческая. Это она так считала. А Никита молодой сухарь. Тоже ее слова. Сам же Никита себя мнил вполне нормальным, а вот за маму частенько испытывал испанский стыд. Пока мама жила в городе, ей бы вполне подошло прозвище «городская сумасшедшая». Но она уже год как разорвала с мегаполисом всяческие отношения.
Раньше Никита с мамой жили в двухкомнатной квартире вместе. Компанию им составлял рыжий кот Винсент. Никита работал в IT-отделе одной небедной компании, зарабатывал, вносил свою лепту в общий быт, а заодно пытался наставить мать на путь истинный:
— Мама, ты когда-нибудь повзрослеешь? Старость не за горами, а ты ведешь себя, как подросток. Наряды какие-то нелепые, волосы цвет меняют с такой скоростью, что я привыкнуть не успеваю. А работа? Вот какого лешего ты из бухгалтерии ушла?
— Потому что мне было тошно там работать, — отвечала она с убийственной простотой.
— А как ты собираешься жить? Пенсию где планируешь зарабатывать? — возмущался Никита. — Я тебя, наверное, удивлю: но далеко не все в восторге от своей работы! Это жизнь!
— Ну и пусть, — легкомысленно говорила мать. — Какое мне дело до всех остальных? Пусть живут как хотят. А я буду жить, как мне нравится. И чего вы все носитесь с этой пенсией? Может, ее скоро вообще отменят. А даже если и не отменят, так это тоже не повод скрипеть сто лет на ненавистной работе, чтобы в конце жизни получить три копейки от государства.
Никита понимал — ее не переспоришь. Да и стоит ли? Пусть она скачет с места на место, как ополоумевший кузнечик. Работу меняет, хобби разные на себе испытывает, курсы какие-то оканчивает, но ведь денег ей на жизнь как-то хватает. Да и не только ей. Вон ее любимый кот Винсент выглядит сытым и довольным. Не голодает, по подвалам и помойкам не шастает. И у Никиты мать лишнего обычно не просит.
Но однажды маме пришла в голову блестящая, с ее точки зрения, идея:
— Никита я уезжаю из города!
— Позволь узнать, куда?
— Буду жить на нашей даче.
— Мам, я уже устал от твоих диких затей.
— Тебе же лучше! Останешься в квартире один, может, наконец женишься. А не женишься — тоже хорошо. Но в любом случае я тебя под боком раздражать не буду.
— Все это прекрасно, но: во-первых, на нашей даче даже летом жить проблематично. Дом-то на честном слове держится. Его когда в последний раз ремонтировали? Еще при жизни бабули, дай бог. Тебе это было не очень надо, а мне тем более. А во-вторых, где ты там будешь работать?
— Я все продумала: на ремонт возьмем кредит. А работа… Нашла я себе и работу. Причем удаленную. Не зря деньги на курсы копирайтерские тратила. Помнишь, ты ругался? Буду писать для одной компании. Заработок, правда, невеликий. Так нам с Винсентом много и не надо. Прорвемся.
С кредитом Никита, конечно, ей помог. Решил: «Даже если пройдет у матери эта блажь, то дача-то останется. Свеженькая, отремонтированная. Что хочешь с ней делай: хоть сам отдыхай, хоть на продажу выставляй».
Мама поблагодарила, пообещала вносить свою лепту в погашение кредита, подхватила переноску с Винсентом, закинула на плечи рюкзак и была такова…
***
Первое время Никита ждал, что мать вернется. Наиграется, устанет, или ее сомнительная работа медным тазом накроется. Но не случилось. Потом он перестал ждать: не до этого стало.
Он тогда как раз встретил Свету и влюбился. Влюбился по-настоящему, чего никак от себя не ожидал. Ему казалось, что такой разумный и рациональный человек, как он, совершенно не способен взрастить в животе целую стаю бесполезных бабочек. Он привык думать в основном о работе и о том, сколько ему за эту работу заплатят. А тут… Она! Пришла в их IT-отдел, огляделась, освоилась и похитила Никитино сердце.
Теперь отъезд мамы казался ему подарком судьбы. И ей хорошо: пусть себе развлекается на природе. Носит свои сумасшедшие наряды, волосы хоть сто раз на дню перекрашивает, приплясывает под музыку в наушниках, подпевает телевизору. И Никите прекрасно: не придется испытывать душный испанский стыд за мать перед Светой. Которая уже обещала, что скоро переедет к нему.
***
И она переехала. Мама сдержанно поздравила сына по телефону. Произнесла свое: «Я же говорила!» И Никитина почти семейная жизнь началась. Все в ней устраивало Никиту: ему казалось, что вот со Светкой-то они похожи. Просто два сапога пара. Оба серьезные, практичные люди, занятые зарабатыванием денег, объединенные общими ценностями.
Но, как показало время — ценности у каждого были свои. Света не желала терять свою свободу. С Никитой хорошо, удобно, надежно. Но вот штамп в паспорте ей не нужен, а дети — вообще пережиток прошлого. Молодая самодостаточная женщина не должна закапываться в пеленках и кастрюльках. Она должна расти.
«Не везет мне с женщинами в этой жизни, — иногда думал Никита. — Мать — вечный подросток, Света — одержимая карьеристка». А он между ними двумя — нечто среднее.
Но если маму исправлять было уже поздно, да и не сыновья это забота, то на перемены в Светкином характере он очень надеялся. Ведь она его тоже наверняка любит. Во всяком случае, ему так кажется. Может, со временем изменится: станет мягче, уступчивей и поймет, что семья — вещь нужная.
Перемены и правда грянули. Только вовсе не те, которых ждал Никита.
***
Однажды он поймал свою Свету на измене. Нет, конечно, он не застукал ее барахтающейся с незнакомым мужиком под одеялом. Это было бы слишком. Зато застал за увлеченной перепиской с неким Гением.
«Когда пересечемся? — интересовался Гений. — Или ты окончательно погрязла в быту?»
«Обижаешь, — отвечала Света, — завтра после работы можем встретиться».
Когда она обернулась, словно почувствовав затылком, что Никита стоит за ее спиной, то даже не смутилась:
— Подглядывать нехорошо.
— А назначать встречи чужим мужикам хорошо?
— Не вижу криминала, — ответила Светка. — Если ты думал, что после переезда к тебе я перестала общаться со старыми друзьями, то это твои проблемы.
— Ну и насколько близко ты общаешься с этим Гением? Или как там его по-настоящему? — Что-то темное, злое заворочалось у Никиты в душе.
Ревность, гнев, обида? А может, все вместе? Впрочем, Светка ничего не заметила и ответила как ни в чем не бывало:
— Ты действительно хочешь это знать?
Никите захотелось ее ударить. Да так, что бы Светкин лоб впечатался в компьютерную клавиатуру, и ненавистный Гений получил сообщение, что-то типа: «Фывадряньлолдододыжьмать!» Но он сдержался. Хоть это было чертовски трудно. Вышел из комнаты, грохнула дверь, оставив Светку в недоумении.
Он решил, что поговорит с ней потом. Когда успокоится. Когда уляжется клокочущая злость. Он потребует объяснений. И может быть, она объяснит. И возможно, его устроит это объяснение. А нет, так… Об этом пока лучше не думать.
Они действительно поговорили вечером. И Никита узнал очень много нового и о себе, и о Свете. Оказывается, он повернутый на работе зануда. А еще молодой старик, с какими-то старомодными заскоками. А она женщина свободная. И ничего ему не обещала. Зачем переехала к нему? Да потому что вдвоем жить легче, удобнее, дешевле. Но раз Никита решил поиграть в Отелло, то она, Света, запросто соберет манатки и съедет.
Никита слушал и чувствовал себя глупым дождевым червяком, который радостно выскочил из своей безопасной норки под капли весеннего дождя. А там его размазала по асфальту равнодушная женская туфелька… Было больно, обидно и тошно.
Он что-то мямлил про любовь, уважение, обязательства. Светка снисходительно слушала, а потом пошла собирать вещи.
— Ничего у нас не получится, — сказала она напоследок. — Научись смотреть на жизнь проще.
И ушла. А Никита остался. «Как проще? — мучился он вопросом. — Как мама, которая на пороге пенсии ведет себя словно девчонка? Или как Светка, которая считает, что семья и любовь — это убийцы свободы и радости?»
Он не ожидал, что ему будет так плохо. Не было сил работать. Пришлось взять отпуск за свой счет. Только вот дома оставаться тоже невыносимо. Стены давили, телевизор раздражал. Хотелось выть и швыряться посудой. Впервые в жизни…
***
И тогда он решил поехать к маме. «А что? Давно не навещал, небось соскучилась старушка», — пытался объяснить себе внезапный порыв Никита. Но в глубине души понимал, что врет. Ему просто плохо одному. Так плохо, что он готов бежать к мамочке, как обиженный мальчишка…
И вот теперь он смотрел на нее сверху вниз и злился. Огненно-медные короткие волосы, дурацкие шорты в цветочек, нелепая маечка с улыбающейся рожицей на груди. Да еще и на шее эдаким ярмом висят большущие наушники. Не иначе мама, наплевав на все условности, шла его встречать и приплясывала под музыку.
Зачем он приехал? Не поймет, не услышит, махнет рукой. У нее же все просто: «Что-то не нравится — меняй!» А он влип. Он не хочет менять! Жаждет только одного, чтобы не было в его жизни этой подсмотренной переписки с Гением. Малодушно, глупо? Да! Но зато не было бы так паршиво на душе.
— Ты чего застыл, Никитка? Пойдем. — Мама подцепила его под локоток, потом спохватилась: — Можно? Или тебе со мной, как всегда, стыдно?
— Можно… Пойдем.
И они зашагали прочь от станции.
— Хорошо, что ты приехал, — тем временем говорила мама. — Я соскучилась. Да и новостей хороших много. Заказчика нового нашла. Женщину. Буду про астрологию писать. Я в такое, конечно, не верю, но интересно. Винсент наш толстеет и наглеет. Всех дачников в округе очаровал, м.орда рыжая. А у тебя что новенького?
Никита пожал плечами. Как рассказать про то, что его любовь, Света, оказалась вовсе не той, кем он ее считал. Что он опять одинок, да к тому же раздавлен. Где слова-то взять? Но рассказать надо… Ведь именно за этим он и приехал.
— Ушла от меня Светка.
Мать промолчала, и Никита был ей благодарен. Если бы она всплеснула руками и притворно запричитала, он бы не смог продолжать. А так, проглотил комок, вставший в горле, вдохнул, выдохнул и рассказал все.
— Не нужен я ей оказался. Со мной было просто удобно. И любовь моя тоже не нужна. Она ее утомляет. Семья не нужна и подавно. Светка хочет быть свободной, а я ей помешал. Кроме всего прочего, выяснилось, что я занудный сухарь и ретроград. Она все это вывалила на меня и ушла. А еще сказала, что жить надо проще. Вот, пожалуй, и все! — Никита замолчал, посмотрел на мать.
Она пинала ногой шишку перед собой, собиралась с мыслями, искала слова, наконец решилась:
— Не умею я советовать, Никитка. Любой совет в такой ситуации кажется натужным и глупым. Но ты попробуй просто поверить на слово: все пройдет. Надо это пережить, наплевать, забыть и жить дальше.
— Легко тебе говорить, — вздохнул Никита. — Мне кажется, что ты вообще ничего близко к сердцу не допускаешь.
— Ошибаешься… В юности столько раз по щам от этой самой жизни получала, что и не сосчитаешь. Один развод с твоим отцом чего стоил. Когда он меня бросил — думала, не оклемаюсь. Рыдала, себя во всем виноватой считала, а потом надоело! Решила — буду теперь жить в свое удовольствие и не дам испоганить свою жизнь никому. Не сразу, но получилось!
— Мне бы так… — пробормотал Никита.
— А ты попробуй. Но для начала просто отдохни.
И он отдыхал. Купался, играл с Винсентом, разговаривал с мамой, как когда-то в детстве. До того, как превратился в серьезного и занудного. Вокруг зеленело лето, блекла обида на Светку. Возвращалась потихоньку радость. Рядом с мамой переживать боль было проще.
***
Когда Никита вернулся домой от матери, ему казалось, что прошли годы. Уехал один человек, а вернулся другой. Было легко на сердце, светло на душе. Даже Светкин звонок не испортил ему настроение:
— Я у тебя туфли забыла. Когда можно приехать забрать?
— Да хоть сегодня.
И она приехала. Посмотрела на Никиту и спросила:
— Кого-то нашел уже? Прямо изнутри светишься…
Он покачал головой: никого.
— К психологу, что ли, ходил? Или на Тибет медитировать ездил? У тебя даже выражение лица другое, — не унималась Света.
— С мамой поговорил. Знаешь, словно гора с плеч свалилась. Дышать стало легче.
— Надо же… Ты вроде говорил, что она у тебя тетенька с большим прибабахом,
— Глупый был.
— А сейчас поумнел, я смотрю. Эх, если бы это случилось раньше… Таким ты мне больше нравишься.
— Нет, Света, все вовремя. Мне было необходимо в отношения с тобой вляпаться, чтобы понять: настала пора все менять. Ты была права — легче нужно к жизни относится. Но только не так, как ты — наплевав на всех. А так, как мама — не забывая о себе. Нашла туфли? Тогда пока. Удачи.
Он распахнул дверь. Светка вышла, обернулась, словно что-то еще хотела сказать. Передумала и застучала каблучками вниз по лестнице. Никита смотрел ей вслед и ликовал: отпустило. Ничего не екнуло внутри, не царапнуло. Значит, можно жить дальше. Встретится в его жизни еще настоящая любовь. Обязательно. Он к этому готов.
