никитаОтношения моего мужа с моей мамой не заладились с самого начала.
– Я не затем тебя растила, чтобы ты за какого-то работягу вышла, и жизнь свою пустила под откос! – шипела мне родительница, пока Сергей, еще будучи тогда моим женихом, пил чай в кухне, а мы говорили в зале.
– Мама, ну что ты говоришь! – возмутилась я. – Причем тут работяга вообще? Он человек хороший, я с ним буду счастлива.
Мать тогда поджала губы, больше ничего не сказала. Мы поженились с Сережей, и мама в нашу жизнь старалась особенно не лезть – так обиделась, что я ее не послушалась. В гости к нам приезжала редко. Даже когда внуки пошли, не зачастила. А мы жили спокойно и ладно с супругом. Родился наш старший Алешка. Сергей тогда от радости ошалел совершенно. Февраль, ветрина, снег в лицо, а он под окнами роддома с огромным букетом роз мне машет и кричит на всю улицу. Персонал улыбался – мол, папаня!
Отцом Сергей оказался замечательным. Я не прогадала с мужем. Иные женщины жалуются, что мужья не помогают, что все они одни – и по дому, и с детьми. А мой всегда понимал, что я устаю. Приходил с работы, забирал у меня кряхтящий синеглазый сверточек, качал, что-то ворковал, ночью вставал к малышу. И по дому помогал, чем мог.
–Иди поспи хоть часа полтора, я посуду помою и с мелким посижу. – говорил мне Сергей.
Я благодарно улыбалась, следовала его совету. Так и жили. Хорошо в целом. Не без ссор, но те проходили быстро. Потом родилась Анютка. Алеше было уже три года, он очень ждал сестричку. А Сергей обожал дочку еще больше, чем сына.
Когда к нам приезжала моя мама, муж старался не отсвечивать. Сразу появлялись у него какие-то срочные дела на работе. Он был строителем, и вполне мог позволить себе задержаться на «службе», пока у нас гостила дорогая теща. Я понимала его, не настаивала, чтобы они с моей мамой дружили. А моя родительница не упускала случая отпустить шпильку в адрес «непутевого зятя».– Да я уж вижу, что живете не богато! – говорила она голосом Фрекен Бок из известного мультфильма про Карлсона, который живет на крыше. – Дешевенькая посуда, шторки так себе на окнах.
– Мам, ну что ты придираешься ко всему? Ты вечно недовольна всем. Нас с Сережей все устраивает, смотри, какие внуки замечательные растут у тебя! – увещевала я ее.
Потом она полгода не приезжала. Снова затаила обиду и сидела в своем поселке. Тот был от города в полутора часах езды, и летом мама могла бы приезжать хоть каждый день, а вот зимой было сложнее – часто переметало дороги, и автобусы порой отменяли.
Стояла осень. Уже начинало холодать, когда мама позвонила мне перед работой и усталым тусклым голосом сказала:
– Дочка, я приеду к вам завтра. Нужно поговорить. Ты ведь у меня одна, больше мне голову приклонить некуда.
– Конечно, приезжай. А что стряслось?
– Не по телефону такие вещи обсуждать.–отрезала она и сбросила вызов.
Сергей встречал тещу на вокзале, довез домой и отправился на объект – нужно было принять партию каких-то строительных смесей. Алеша ушел в школу, Анечку я отвела в детский садик. Сама же взяла выходной за свой счет.
Мы сидели в кухне за столом, и бледная, осунувшаяся мама сказала:
– Расхворалась я, дочь. Недолго мне осталось.
Я чуть чаем не поперхнулась от такого заявления, а мама озвучила, почему все так плохо. И слово это было тем же, что обозначает животное из членистоногих, которое выглядит довольно симпатично – с усиками, клешнями и черными круглыми, словно бусинками глазками. А вот в случае недуга.
В наше время это слово было страшным, звучало чуть ли не приговором.
– И насколько все плохо? – я говорила шепотом, голос не слушался.
– Полгода от силы. Если повезет, еще поживу.
Я положила руку на горло и вышла из кухни. Большими шагами меряла комнату, чувствуя, что от слез перед глазами все плывет. Как же так? Мама!
Я собралась и поехала к мужу на работу. Как добралась, помню смутно. Сергей как раз был уже в главном офисе, и мы могли поговорить в тишине с ним.
— К нам переезжает моя мама — сказала я мужу! — Раз так, тогда я уеду из дома и живите вместе — отрезал муж
– Сереж, она… Она не здорова очень.
– Что стряслось? – ярость мужа схлынула, он настороженно вгляделся в мое лицо, и только сейчас заметил, что я бледная, а глаза от слез красные.
Обрисовала ему все как есть, ничего не утаив. Сергей стиснул челюсти и покачал головой:
– Что ж, раз так, тогда конечно. Я не в восторге, но и бросить ее в такой ситуации нельзя, конечно.
Я благодарно улыбнулась супругу и обняла его. Он заключил меня в объятия в ответ.
– Спасибо. Нам просто надо пережить этот сложный период.–сказала я.
– Знаешь, ты не отчаивайся, не опускай рук. Мы, все что можем, сделаем, да и прогресс на месте не стоит. Такие хвори сейчас побеждают! – Сергей уже переключился на поддержку, и подбадривал, как мог.
Я кивала, чувствуя, как от облегчения слезы снова катятся по щекам.
Следующие три недели прошли непросто. Мама капризничала и изводила зятя придирками и требованиями.
– Я не могу есть этот жирный борщ, мне нужно что-то легкое! – говорила она, гневно сдвинув брови.
– Мамочка, я приготовлю что-то другое! – отвечала я терпеливо, боясь лишний раз ее волновать и расстраивать.
Другой раз она подступалась к зятю.
– Мне нужно двадцать семь тысяч. На обследовании мне навыписывали ваши эскулапы полно всего!
– Нина Васильевна, может, вы хоть чеки предъявите за купленное? – все более недружелюбно осведомлялся Сергей, хотя в деньгах по возможности не отказывал.
На четвертую неделю все уже дошли до белого каления, особенно мой муж. Тут выяснилось, что в учреждении, которое специализируется как раз на маминых проблемах, работает супруга сережиного коллеги.
– Нина Васильевна, я хотел бы, чтобы вы еще раз обследовались в очень хорошем месте. Это частный дорогой центр. Если они не сумеют помочь, то… – разливался Сергей соловьем перед тещей.
– Что ж, понял-таки, что плохо все, да? Так и быть, схожу, хоть мне уже и тяжело.–милостиво согласилась моя мама.
Результаты обследований мы получили еще через две недели. Это была короткая передышка, ведь, чтобы все тщательно проверить, в центр маму положили. Там было современное оборудование, вежливый и терпеливый персонал и космические цены. Благо, кое-что отложенное у нас с мужем было, и мы, не скупясь, вложили эти деньги в маму.
Нас вызвали в среду вечером для собеседования. Человек в белом халате с убеленными сединой висками, смотрел на нас поверх очков с тонкой оправой.
– Ну, что я вам хочу сказать? – он выдержал МХАТовскую паузу. – У вашей мамы здоровье такое, что космонавт бы позавидовал. Отменное, я бы сказал!
– То есть как это? У нее ведь такой тяжелый недуг! – опешила я.
– Недуг у нее один – капризы и желание привлечь к себе внимание любой ценой.–отрезал мужчина.
– То есть она все придумала? – Сергей начинал закипать.
– Именно! Мы проверили все трижды. И я могу вам как профессионал, работающий в этой сфере тридцать лет авторитетно заявить, что ваша мама здорова по всем статьям.
Мы с мужем переглянулись.
– Ну, я ей устрою сладкую жизнь! – прошипел Сергей.
Дома нас ждала уже выписанная женщина – вполне бодрая, румяная и с аппетитом уминающая творог с сахаром и сметаной.
– Нина Васильевна, мы были в центре.–сразу начал мой муж. – Все куда хуже, чем мы ожидали. Ваш недуг развивается очень быстро, остаются считанные недели.
Его теща так и замерла с ложкой, полной творога:
– То есть как недели?
– Это если повезет. Но счет уже пошел на дни, и дни эти, как нам деликатно сказали «будут тяжелыми». Вам нужно отправиться в другой специализированный центр, где вы с помощью профессионалов закончите свой жизненный путь достойно. – Сергей говорил это совершенно серьезно, и в голосе его звучала непреклонность.
– Я хочу дома, я…
– Да поймите вы, мы же не профессионалы. Там нужна будет помощь квалифицированная. Человек ведь уходит порой очень непросто. Вы хотите страдать?
– Да я не больная вовсе! – маму проняло. – Я просто хотела, чтобы вы меня ценили! Что ты такое говоришь?
– Мама, мы отлично знаем, что ты не больна! В центр тебя клали по знакомству, и мы говорили в персоналом. Ты нас обманывала.–теперь уже не выдержала я. – Как ты могла? Что это за ребячество и эгоизм? У нас своя жизнь, своя семья, а ты так поступила!
Закончилось все скандалом. Безобразным и шумным, благо, детей не было и они этого не слышали. Мама с гордостью и очередной обидой собрала свои вещи и уехала. Сергей даже на вокзал ее отвести не предложил, так был зол на тещу.
Мы остались вдвоем, пили чай, и молчали. Говорить особо было не о чем. Поступок моей матери обоих потряс до глубины души. Выдумать такое! И как совести хватило! А ведь доверие, оно, словно веревка – как не свяжи потом, узел будет.
После мы общались, но только по телефону. Приезжать мама больше не рвалась – осознала, видимо, что поступила недопустимо. Мы тоже ее не звали, а когда созванивались, разговаривали прохладно и сдержанно. Мы с Сергеем и детьми зажили тихо и спокойно. Опыт с мамой все учли, и былой веры ей больше уже не было. Она же все равно считала, что в целом права, хоть и перегнула палку. Хотелось ей уважения любой ценой, но не всякие средства оправдывают цель. Впрочем, нас с супругом все устраивало – чем дальше, тем родней. Мы ждали третьего сынишку, и я мало думала о чем-то, кроме будущего очередного материнства.