никита— Ты правда думал, что я никогда не узнаю? — Анна швырнула на стол конверт с результатами ДНК-теста. — Или тебе просто было всё равно? Восемь месяцев я верила каждому твоему слову! Восемь!
Сергей поднял глаза от ноутбука. Застывшее лицо, сжатые губы — будто заранее отрепетировал эту сцену.
— Успокойся. Давай поговорим как взрослые люди, — он закрыл крышку компьютера и медленно встал. — Тебе сейчас нельзя нервничать.
— Нельзя нервничать? — Анна почувствовала, как начинает дрожать голос. — Ты спал с нашей суррогатной матерью. Это ваш общий ребенок. А я… я вообще кто в этой истории? Зачем ты меня обманывал? Чего ты добивался?
Комната, в которой они прожили двадцать пять лет, вдруг стала тесной и чужой. Каждая вещь как будто свидетельствовала против неё — этот диван, эти шторы, даже эти стены. Ничего не принадлежало ей по-настоящему, даже право называться матерью.
— Ты уверена, что хочешь знать правду? — Сергей сделал паузу, ища в её глазах слабину. — Может быть, тебе лучше…
— Отвечай! — перебила Анна. — Сколько времени ты был с ней? Почему Мария? Что я сделала не так?
Это была не первая его измена, они оба это знали. Но предыдущие казались теперь такими мелкими, почти безобидными. Анна сглотнула подступившую горечь. Комок в горле мешал дышать.
Сергей подошел к окну и отодвинул жалюзи. За окном сгущались апрельские сумерки, напоминая о том дне двадцать шесть лет назад, когда они познакомились. Тогда она была юной восемнадцатилетней девушкой из общежития, а он — перспективным бизнесменом, которому принадлежал весь мир.
— Я не планировал, что всё зайдет так далеко, — наконец произнес он, не оборачиваясь. — После того, как мы потеряли ребенка, я думал, что суррогатное материнство — это единственный выход. А потом… Мария оказалась рядом в сложный момент.
— В сложный момент? — Анна почувствовала, как волна ярости поднимается внутри. — Какой же сложный момент был у тебя, Сергей? Ты же у нас успешный, состоявшийся мужчина. Что у тебя может быть сложного?
Она вспомнила тот день, когда впервые увидела Марию в клинике. Молодая женщина с аккуратной стрижкой и внимательным взглядом. Тогда ещё Анна радовалась, что им повезло с такой ответственной суррогатной матерью. А теперь все их встречи, все разговоры приобрели другой смысл.
— Сколько раз ты ездил к ней «проверять ход беременности»? Ты даже не представляешь, как я благодарила тебя за заботу! — Анна не могла остановиться, слова лились потоком. — А вы в это время… Что вы обсуждали за моей спиной? Смеялись надо мной?
Сергей наконец повернулся. В его глазах не было ни раскаяния, ни сожаления — только холодный расчет.
— Нет, никто над тобой не смеялся. Ты преувеличиваешь. Всё было гораздо проще. Мне нужен ребенок, наследник. Тебе это не под силу. Я решил вопрос.
Анна застыла, пораженная жестокостью его слов. «Решил вопрос» — так просто он описал предательство длиной в год.
— И что теперь? — она почувствовала, как силы вдруг оставляют её. — Ты думаешь, я буду растить вашего ребенка? Делать вид, что ничего не знаю?
Сергей приблизился и положил руки ей на плечи. Этот жест, раньше успокаивающий, теперь вызвал только отвращение.
— Аня, подумай, — его голос стал вкрадчивым, почти ласковым. — Тебе сорок пять. Куда ты пойдешь? У тебя нет образования, нет работы. Все эти годы ты была домохозяйкой. Эта квартира записана на мою мать. У тебя ничего нет.
Каждое слово било точно в цель. Анна вспомнила, как в девяносто девятом Сергей убедил её бросить институт. «Зачем тебе эта учеба? Я обеспечу всем необходимым. Будешь создавать уют». И она поверила. Она всегда ему верила.
— А как же Мария? — спросила Анна, отстраняясь. — Она согласна отдать ребенка? Или у вас другие планы?
Сергей поморщился, будто говорил о чем-то неприятном:
— Мария получила деньги и подписала все документы. Никаких претензий. Юридически ребенок наш, и никто этого не оспорит.
Анна вспомнила молодую женщину, которая носила под сердцем ребенка — как оказалось, их общего с Сергеем ребенка — и не могла поверить в такое хладнокровие.
— Она что, совсем не привязалась к малышу? Как же материнские чувства?
— У нее двое своих детей, она понимает, на что идет, — отрезал Сергей. — Это просто бизнес, Аня. Не усложняй.
Не усложняй. Как часто она слышала это от него за эти годы. Не усложняй, когда он задерживался на работе. Не усложняй, когда от него пахло чужими духами. Не усложняй, когда она находила странные сообщения в его телефоне.
— Знаешь, что самое страшное? — Анна подняла на него глаза. — То, что я верила тебе. Верила, что мы наконец-то станем настоящей семьей.
Двадцать шесть лет назад, на студенческой вечеринке в общежитии, она влюбилась в его уверенность и силу. Год спустя, потеряв их первого ребенка из-за осложнений, она цеплялась за его поддержку как за спасательный круг. А потом Сергей постепенно прибрал к рукам всю ее жизнь — убедил бросить учебу, оторвал от подруг, сделал зависимой.
— Мы и будем семьей, — Сергей говорил убедительно, как всегда. — Ребенок будет нашим. Мы официальные родители, Мария не будет претендовать на него. Ты сможешь дать ему свою любовь и заботу. У тебя наконец будет то, о чем ты всегда мечтала.
Анна почувствовала, как внутри нарастает глухое бессилие. Его правда была сокрушительной: она действительно никогда не работала, жила на его деньги, квартира принадлежала его матери. Куда она пойдет? К родителям в однокомнатную? К подругам, с которыми давно потеряла связь?
— Ты думаешь, я смогу любить этого ребенка, зная правду? — тихо спросила она. — Как ты это себе представляешь?
Сергей разлил по бокалам вино и протянул один ей, как будто они обсуждали меню на ужин, а не крушение их семейной жизни.
— Может, не сразу, но со временем привыкнешь. Это же ребенок, Аня. Невинное создание. Ему нужна мать.
— А если я не смогу? Если буду видеть в нем тебя и Марию? Если каждый взгляд на него будет напоминать о предательстве?
Сергей пожал плечами:
— Тогда останешься одна. Без денег, без жилья, без перспектив. Но я хочу верить, что ты сделаешь правильный выбор. Ради своего будущего.
Не ради ребенка, не ради любви — ради собственного выживания. Вот что он предлагал. Еще один договор, еще одна сделка.
Анна молча взяла бокал, сделала глоток. Вино показалось горьким.
— Ты мог бы хотя бы извиниться, — произнесла она. — Для приличия.
Сергей улыбнулся — той самой улыбкой, от которой когда-то у нее подкашивались ноги.
— Извини, если это что-то изменит. Но думаю, нам обоим нужно смотреть вперед, а не оглядываться назад.
Мария сидела в маленьком кафе недалеко от своего дома. Это была их последняя встреча с Сергеем — через неделю после выписки из роддома. Маленький Миша остался с няней, которую нанял Сергей.
— Ты все подписала? — Сергей положил перед ней папку с документами.
— Да, — Мария подвинула папку обратно. — Все как договаривались. Я отказываюсь от всех прав на ребенка.
Сергей кивнул, не глядя на нее, и спрятал документы в портфель.
— Деньги уже на твоем счету. На этом все.
— Все? — Мария горько усмехнулась. — А как же твои обещания? «Мы что-нибудь придумаем», «Я не оставлю тебя», «Мы будем вместе видеться с ребенком». Это все пустые слова?
Сергей раздраженно поморщился:
— Мария, давай не будем усложнять. Ты знала условия с самого начала. Это был бизнес, а не…
— Любовь? — она перебила его. — Конечно, не любовь. Какая любовь у человека, который изменяет жене с суррогатной матерью? Который планирует всё до мелочей, манипулирует людьми как шахматными фигурами?
— Ты преувеличиваешь, — Сергей постукивал пальцами по столу, явно торопясь закончить разговор. — Мы были вместе, это было приятно, но теперь все закончилось. У тебя есть деньги, ты можешь начать новую жизнь.
Мария смотрела на него и не могла поверить, что когда-то видела в этом человеке что-то особенное. Конечно, деньги и статус ослепили ее. В ее тридцать четыре с двумя детьми от прошлого брака и работой в супермаркете, Сергей казался ей путевкой в лучшую жизнь.
— Я не об этом, — она покачала головой. — Миша — мой сын. Мой родной сын. Как ты думаешь, я смогу просто забыть его? Никогда не видеть, не знать, как он растет?
— А ты о чем думала, когда соглашалась на суррогатное материнство? — Сергей впервые за разговор посмотрел ей прямо в глаза. — Это же часть контракта — отдать ребенка и не претендовать на него.
— Но тогда планировалось, что это будет эмбрион от вас с Анной! — воскликнула Мария громче, чем хотела. Несколько посетителей обернулись в их сторону. — А не… не то, что вышло.
Сергей оглянулся и понизил голос:
— То, что вышло, осталось между нами. Официально это ребенок мой и Анны. И так будет лучше для всех, особенно для Миши. Ты же не хочешь, чтобы он узнал, что мать отказалась от него ради денег?
Эти слова ударили больнее, чем пощечина. Мария почувствовала, как к горлу подступают слезы.
— Ты не понимаешь, да? Я не отказываюсь от него. Я хочу видеть его, хотя бы иногда. Быть частью его жизни.
— Это невозможно, — Сергей был непреклонен. — Слишком много вопросов возникнет. Слишком сложно все станет. А нам нужна чистая, понятная ситуация.
— А что Анна? — вдруг спросила Мария. — Она знает правду?
По тому, как дрогнул взгляд Сергея, она поняла ответ.
— Боже, она не знает! — Мария покачала головой. — Ты обманываешь всех. Всех используешь.
— Не драматизируй, — Сергей достал бумажник и положил на стол несколько купюр за кофе. — Анна узнает, когда придет время. Или не узнает, если все будет хорошо.
— А если я расскажу ей? — слова вырвались прежде, чем Мария успела подумать.
Сергей замер, затем медленно убрал бумажник и наклонился к ней через стол. Его голос стал тихим и опасным:
— Если ты расскажешь Анне или кому-то еще, ты нарушишь условия контракта. И тогда деньги придется вернуть. Все деньги, до копейки. Ты готова к этому? У тебя есть лишние три миллиона?
Мария молчала. Конечно, у нее не было таких денег. Эти деньги должны были изменить ее жизнь, дать ей возможность купить нормальную квартиру, обеспечить будущее старших детей.
— Вот и хорошо, — Сергей встал. — Прощай, Мария. Желаю тебе счастья.
Он ушел, а она осталась сидеть, глядя в окно. За стеклом спешили по своим делам люди, шел дождь, и Мария вдруг поняла, что плачет. Слезы катились по щекам, но она не вытирала их.
Как она могла так ошибиться в Сергее? Как могла поверить, что, переспав с ней несколько раз, он действительно что-то к ней почувствовал? Что забеременев от него «случайно», она сможет удержать его рядом?
Официантка деликатно кашлянула:
— Простите, вам принести что-нибудь еще?
Мария покачала головой, вытерла слезы и начала собираться. Нужно было возвращаться к старшим детям, планировать новую жизнь. Жизнь без Миши. Без сына, которого она родила и сразу потеряла.
Анна сидела в детской, глядя на спящего Мишу в кроватке. Ему исполнился месяц, и на лице уже проступали первые осознанные выражения. Кому он достался этой формой носа? Глазами? Морщинкой между бровей, когда хмурится?
Четыре недели прошли как в тумане. Она механически меняла подгузники, кормила из бутылочки, укачивала. Все как положено. Но внутри была пустота. Не было той нежности, о которой говорят молодые матери. Не было желания целовать крошечные пальчики. Только долг, который она решила выполнять, чтобы выжить.
В дверь осторожно постучали. Сергей.
— Как он? — спросил муж, входя в комнату.
— Спит, — коротко ответила Анна. — Недавно покормила.
Сергей подошел к кроватке, посмотрел на сына. Его лицо смягчилось, в глазах появилась нежность — та самая, которой так не хватало Анне.
— Он такой… настоящий, — прошептал Сергей. — Не могу поверить, что у нас наконец-то есть ребенок.
«У нас». Как просто он это сказал. Как будто это действительно их общий ребенок, а не плод его измены.
— У нас? — переспросила Анна, не сдержавшись. — Или у тебя и Марии?
Сергей выпрямился, его лицо снова стало жестким:
— Мы же договорились не возвращаться к этой теме.
— Я и не возвращаюсь, — Анна устало потерла глаза. — Просто иногда реальность напоминает о себе. Ты не находишь странным, что я выполняю твое требование? Воспитываю ребенка женщины, с которой ты мне изменял?
Сергей сел на край кресла-качалки, в котором она сидела:
— Аня, я понимаю, это непросто. Но со временем ты полюбишь его. Дети вообще легко вызывают привязанность. И потом, юридически он полностью наш. Мария отказалась от всех прав.
— И тебя это устраивает? — Анна посмотрела на мужа. — То, что мать отказалась от родного ребенка?
— Это был ее выбор, — пожал плечами Сергей. — Она взрослый человек и сама принимает решения.
Анна вспомнила, как она сама годами принимала «собственные решения» под влиянием Сергея. Отказ от учебы, отказ от карьеры, отказ от подруг. Шаг за шагом она теряла себя, даже не замечая этого.
— Знаешь, что самое ужасное? — спросила она вдруг. — То, что у меня даже нет выбора. Вернуться к родителям в их крошечную квартиру? Снимать угол на копейки, которые я могу заработать? Или остаться здесь, в золотой клетке, и воспитывать чужого ребенка?
— Не чужого, а нашего, — поправил Сергей. — И не в клетке, а в комфортных условиях, которые я создал.
— Которые ты контролируешь, — уточнила Анна. — Которые ты можешь в любой момент отнять.
Младенец заворочался в кроватке, его лицо сморщилось, предвещая плач. Анна автоматически потянулась к нему, взяла на руки, начала укачивать. Маленькое тельце обмякло, доверчиво прижалось к ней.
— Видишь? — улыбнулся Сергей. — Ты уже привязываешься к нему. Это естественно.
Анна не ответила. Что она могла сказать? Что тело действует на автомате, выполняя материнские функции, но сердце молчит? Что каждый раз, глядя на Мишу, она вспоминает о том, что могло бы быть, если бы двадцать шесть лет назад она не потеряла их ребенка?
— Я постараюсь, — наконец произнесла она. — Ради него. Не ради тебя.
Сергей кивнул, явно довольный таким ответом. Он встал и направился к двери.
— У меня завтра важная встреча, буду поздно, — бросил он через плечо. — Если что-то понадобится, звони.
Всё как всегда. Работа, встречи, вечные опоздания. Жизнь по его правилам.
Когда дверь за ним закрылась, Анна прижала спящего Мишу к груди и впервые позволила себе заплакать. Она плакала о потерянных годах, о несбывшихся мечтах, о своей слабости и зависимости. Плакала о том, что так и не смогла стать собой.
— Прости меня, маленький, — прошептала она, глядя на спящего ребенка. — Ты ни в чем не виноват. Ты заслуживаешь настоящей любви. И я постараюсь дать ее тебе. Только… дай мне время.
Прошло три месяца. Анна сидела в парке с коляской, наблюдая за другими мамами. Молодые девушки с колясками обменивались опытом, смеялись, фотографировали детей. Она чувствовала себя чужой среди них — слишком старой, слишком усталой, слишком одинокой.
Телефон в кармане завибрировал. Сообщение от Сергея: «Буду ночевать в гостинице, ранняя встреча завтра в другом конце города».
Анна усмехнулась. Старая отговорка, которую она слышала сотни раз. Раньше она делала вид, что верит. Теперь даже не пыталась.
Она осмотрелась вокруг — никого знакомого. Анна бросила взгляд на коляску с мирно спящим ребенком и достала из сумки записную книжку. Там был номер, который она выписала из контактов Сергея несколько недель назад.
Ее пальцы зависли над клавиатурой телефона. Стоит ли звонить? Что она скажет? И главное — зачем?
Прежде чем она успела передумать, Анна нажала кнопку вызова.
Три гудка. Четыре. Пять.
— Алло? — голос Марии звучал настороженно.
— Здравствуйте, — Анна старалась говорить спокойно. — Это Анна, жена Сергея. Нам нужно встретиться.
Пауза на том конце была такой длинной, что Анна подумала, не прервалась ли связь.
— Зачем? — наконец спросила Мария.
— Поговорить. О Мише.
Снова пауза, затем тихий вздох:
— Вы знаете?
— Да, — коротко ответила Анна. — Давно знаю.
Еще одна пауза.
— Хорошо, — наконец согласилась Мария. — Где и когда?
Они договорились встретиться через час в том же парке. Анна отключила телефон и уставилась на спящего ребенка. Три месяца она заботилась о нем, выполняя все необходимое, но не позволяя себе привязаться. Защищала сердце от новой боли.
Но сейчас, глядя на его мирное лицо, она вдруг поняла, что уже не представляет жизни без этого маленького человечка. Когда это произошло? Когда он впервые улыбнулся ей? Когда она почувствовала, как его крошечная ручка сжимает ее палец? Когда она поняла, что может различать его плач — голодный, усталый, капризный?
— Что же мне делать с тобой? — прошептала Анна. — И с собой?
Мария пришла точно вовремя. Анна сразу узнала ее — те же внимательные глаза, та же короткая стрижка. Только теперь она выглядела напряженной и уставшей.
— Здравствуйте, — Мария остановилась в нескольких шагах, не решаясь подойти ближе.
— Присаживайтесь, — Анна указала на скамейку рядом с коляской.
Мария села, но тут же вскочила, заглянув в коляску:
— Это… это он?
Анна кивнула. В глазах Марии появились слезы.
— Можно… можно посмотреть?
Еще один кивок. Мария наклонилась над коляской, не смея коснуться ребенка, просто глядя на него с такой тоской, что у Анны сжалось сердце.
— Он так вырос, — прошептала Мария. — И похож на…
— На Сергея, — закончила за нее Анна. — Да, я заметила.
Мария медленно опустилась на скамейку, не отрывая взгляда от ребенка.
— Я не думала, что мы когда-нибудь встретимся, — начала она после паузы. — Сергей сказал, что вы ничего не знаете.
— Я узнала в день выписки, — ответила Анна. — Случайно увидела результаты ДНК-теста в его компьютере.
— И вы… согласились остаться? — в голосе Марии звучало удивление.
Анна горько усмехнулась:
— У меня не было выбора. Ни денег, ни работы, ни жилья. Двадцать шесть лет брака, из которых последние двадцать — сплошной обман.
Мария опустила глаза:
— Мне жаль.
— Не стоит, — покачала головой Анна. — Вы не первая, с кем он мне изменил. Просто в этот раз все зашло слишком далеко.
— Я не собиралась забеременеть, — вдруг сказала Мария. — Это вышло случайно. Мы использовали защиту, но…
— Но вышло, как вышло, — закончила Анна. — Так часто бывает.
Она вспомнила свою беременность, радость, которая сменилась горем после выкидыша. Как она плакала, как Сергей обещал, что все будет хорошо, что они справятся. А потом, когда она оправилась физически, убедил ее бросить институт. «Тебе нужно беречь себя, — говорил он. — Работа — это стресс. А я обеспечу тебя всем необходимым».
— Вы любите его? — неожиданно спросила Анна, глядя на Марию.
— Мишу? — та вздрогнула. — Конечно. Он же мой сын. Я носила его девять месяцев. Я чувствовала, как он толкается. Я родила его.
Анна кивнула. Странно, но ревности она не испытывала. Только смутное чувство общей беды, которая свела их вместе.
— А Сергея? — этот вопрос был важнее.
Мария опустила глаза:
— Я думала, что да. Он был таким внимательным, таким заботливым. Говорил, что с вами уже давно нет близости, что ваш брак существует только на бумаге. — Она подняла взгляд на Анну. — Простите. Я не должна была всего этого говорить.
— Ничего, — Анна покачала головой. — Я догадывалась, что он так скажет. Это его обычная тактика.
Они помолчали. Миша проснулся и начал тихонько гулить. Мария смотрела на него с такой тоской, что Анна не выдержала:
— Хотите подержать его?
— Можно? — в глазах Марии вспыхнула надежда.
Анна кивнула и достала ребенка из коляски. Передавая его Марии, она заметила, как та дрожащими руками принимает сына, как прижимает его к себе, закрыв глаза.
— Привет, малыш, — прошептала Мария. — Узнаешь меня?
Миша смотрел на нее своими ясными глазами, потом вдруг улыбнулся, словно действительно узнал. Мария заплакала, не скрывая слез.
— Я так скучала по тебе, — она покрывала поцелуями его лицо. — Каждый день думала, как ты там, все ли хорошо.
Анна наблюдала за ними, чувствуя странную смесь эмоций. Боль от предательства Сергея, сочувствие к Марии, нежность к ребенку, которого она начала считать своим. И где-то глубоко внутри — решимость, которая крепла с каждой минутой.
— А если бы вы могли видеться с ним иногда? — осторожно спросила Анна. — Если бы у вас была возможность быть частью его жизни?
Мария посмотрела на нее в изумлении:
— Что вы имеете в виду?
— Я не знаю, — честно ответила Анна. — Я сама пытаюсь понять, что делать дальше. Но мне кажется неправильным, что ребенок растет без родной матери, особенно если она хочет быть с ним.
— А как же Сергей? — спросила Мария. — Он никогда не согласится.
— Сергей… — Анна задумалась. — Я думаю, его интересует только статус и внешняя картинка. Идеальная семья, наследник, все как положено. Я не уверена, что его интересуют чувства ребенка или наши с вами чувства.
Мария осторожно поправила шапочку на голове Миши:
— А вы? Что вы чувствуете к нему?
Анна посмотрела на ребенка, и ее сердце сжалось от нежности.
— Я долго сопротивлялась, — призналась она. — Не хотела привязываться, боялась новой боли. Но он такой… беззащитный. И ни в чем не виноват. Все эти месяцы я заботилась о нем, и сама не заметила, как он стал мне дорог.
— Вы хорошая, — тихо сказала Мария. — Я не знаю, смогла бы я так поступить на вашем месте.
Анна покачала головой:
— Я не хорошая. Я просто… устала от лжи. Своей и чужой.
Она достала из сумки блокнот и ручку, быстро написала что-то.
— Вот мой номер телефона, — протянула она листок Марии. — Если хотите увидеть Мишу, позвоните мне. Мы что-нибудь придумаем.
Мария смотрела на нее с таким благоговением, что Анна почувствовала неловкость.
— А Сергей? — снова спросила Мария.
— Сергей не должен знать, — твердо ответила Анна. — По крайней мере, пока. У меня есть некоторые планы, но мне нужно время.
Миша начал хныкать — пришло время кормления. Мария с очевидной неохотой вернула его Анне.
— Спасибо вам, — сказала она, вытирая слезы. — Я не ожидала… Я думала, вы ненавидите меня.
— Я тоже так думала, — призналась Анна, укладывая ребенка в коляску. — Но, кажется, у нас есть общий враг. И общая любовь.
Дома Анна сразу направилась в детскую. Покормив и уложив Мишу, она долго сидела рядом с его кроваткой, глядя на спящего ребенка.
В двадцать шесть лет она потеряла собственного ребенка. В сорок пять получила чужого. Жизнь сделала неожиданный поворот, преподнеся ей выбор: смириться или бороться.
«Куда ты пойдешь?» — звучал в голове голос Сергея. «У тебя ничего нет».
Ничего, кроме решимости все изменить.
Анна достала телефон и нашла в контактах номер своей бывшей однокурсницы Наташи. Они не общались много лет — Сергей постарался оборвать все ее связи. Но соцсети помогли восстановить контакт.
«Привет, Наташа! Помнишь, ты предлагала мне помощь с работой? Предложение еще в силе?»
Ответ пришел почти мгновенно: «Конечно! Давай встретимся и все обсудим».
Анна улыбнулась и посмотрела на спящего Мишу.
— Мы справимся, маленький, — прошептала она. — Теперь у тебя будет две мамы. И никакой лжи.
Прошло два месяца. Анна сидела в офисе издательства, где ей удалось устроиться секретарем благодаря Наташе. Зарплата была скромной, но это был первый шаг к независимости.
Ее телефон завибрировал. Сообщение от Марии: «Спасибо за сегодня. Миша был такой счастливый в зоопарке».
Анна улыбнулась. За эти два месяца они с Марией выработали систему: два раза в неделю, когда Сергей был на работе, Мария приходила, чтобы провести время с сыном. Иногда они гуляли втроем, иногда Анна оставляла их наедине, используя это время для своих дел.
Странная дружба, родившаяся из общей боли, становилась все крепче. Они обе любили Мишу, обе страдали от обмана Сергея, обе хотели лучшего будущего для ребенка.
Анна быстро набрала ответ: «Он обожает жирафов. Никогда бы не подумала».
Три месяца назад она не могла себе представить, что будет переписываться с любовницей мужа, обсуждая вкусы их общего ребенка. Жизнь оказалась гораздо сложнее, чем представлялось.
Рабочий день подходил к концу. Анна собрала вещи и направилась к выходу. Сергей знал о ее работе — она поставила его перед фактом. Конечно, он был недоволен: «Зачем тебе эта работа? Мы не нуждаемся в деньгах». Но она настояла на своем: «Мне нужно общение, Сергей. Я устала сидеть дома».
Он уступил, решив, что это временное увлечение. Тем более, она заверила его, что для Миши уже нашла отличную няню — Марию. «Она прекрасно ладит с детьми, у нее двое своих, — объясняла Анна. — И берет недорого».
Сергей даже не удосужился проверить, кто эта няня. Он был слишком занят работой и новыми «деловыми встречами». Анна уже не сомневалась, что у него появилась новая женщина. Но теперь это не вызывало ни боли, ни ревности — только облегчение. Чем меньше он бывал дома, тем лучше.
Выйдя из здания издательства, Анна увидела знакомую фигуру. Мария с коляской ждала ее у входа.
— Все хорошо? — спросила Анна, поцеловав Мишу в щеку.
— Более чем, — улыбнулась Мария. — Он вел себя замечательно. А как твои дела на работе?
— Потихоньку осваиваюсь, — Анна взялась за ручку коляски, и они медленно направились в сторону парка. — Кстати, ты подумала о моем предложении?
Месяц назад Анна предложила Марии переехать с детьми в свой родной город — там у Анны была крошечная квартира, доставшаяся от бабушки. «Там хорошие школы, и жилье дешевле, — говорила она. — Ты сможешь начать новую жизнь».
— Я думаю, это хорошая идея, — кивнула Мария. — Но как же Миша? Я только наладила с ним связь. Я не хочу снова его терять.
Анна остановилась и повернулась к ней:
— Есть кое-что, о чем я хотела с тобой поговорить. Я нашла адвоката. Мы можем подать на раздел имущества и оспорить отцовство Сергея.
Мария застыла от удивления:
— Но… контракт о суррогатном материнстве…
— Был составлен с нарушениями, — закончила Анна. — И мой адвокат считает, что у нас есть шансы. Особенно если мы будем действовать вместе.
— Вместе? — Мария неверяще смотрела на нее.
— Ты биологическая мать, — объяснила Анна. — Я усыновила ребенка, считая, что он от донора и моего мужа. Мы обе жертвы обмана. И обе любим Мишу.
— А Сергей? — спросила Мария.
— Сергей проиграет, — твердо сказала Анна. — Я нашла доказательства его финансовых махинаций. У него будет выбор: либо пойти на наши условия, либо сесть в тюрьму.
— И каковы условия? — осторожно спросила Мария.
Анна улыбнулась:
— Мы с Мишей переедем в твой город. Я уже нашла там работу. Няня не понадобится — мама будет рядом. А когда я буду на работе, ты сможешь проводить с ним столько времени, сколько захочешь.
— Ты сделаешь это для меня? — Мария не верила своим ушам. — Почему?
Анна посмотрела на Мишу, который мирно спал в коляске:
— Не для тебя. Для него. Он заслуживает настоящей семьи. Без лжи, без манипуляций. С любовью, которую могут дать две матери.
Мария молча обняла ее, не в силах сдержать слезы. Анна тоже плакала — от облегчения, от надежды, от готовности начать новую жизнь.
— Знаешь, — сказала она, когда они продолжили путь, — иногда чужие дети становятся роднее собственных. Нужно просто дать себе шанс полюбить.
Миша проснулся и улыбнулся им обеим. В его глазах не было ни обмана, ни расчета — только доверие и любовь. Ради этого стоило начать все с чистого листа.
Уже почти год назад Анна узнала, что ребенок, которого она считала своим, на самом деле чужой. Но в этот момент, глядя на счастливое лицо Миши, она поняла, что больше никогда не назовет его так. Он не чужой. Он — ее сын, которого она выбрала любить, несмотря на боль и предательство.
И эта любовь, рожденная из страдания, оказалась сильнее кровных уз, сильнее обмана, сильнее прошлого.
— Пойдемте домой, — сказала Анна, беря Марию под руку. — Нам нужно многое обсудить. Наше будущее только начинается.
И они пошли вперед, две женщины с одним ребенком, к новой жизни, где не будет места лжи и манипуляциям. Где любовь, настоящая и искренняя, станет единственным законом.