Людмила остановилась посреди участка, опустила старые садовые перчатки на колени и глубоко вдохнула. Солнце клонилось к закату, окрашивая кривоватый деревянный домик в теплые оранжевые тона. Ветер качал яблоневые ветви, иногда сбрасывая недозрелые плоды на землю с глухим стуком. В вечернем воздухе витал аромат мяты и мелиссы — след, оставленный Анной Михайловной, бабушкой Людмилы, чьи руки десятилетиями ухаживали за этой землей.
«Странно, — подумала Людмила, — прошло полгода, а я до сих пор ожидаю услышать, как скрипнет калитка и бабушка зайдет с полной корзиной яблок».
Дача досталась ей в наследство этой весной, и Людмила решила, что именно здесь она начнет новую жизнь. Последние три года превратились в какой-то нескончаемый кошмар: развод с мужем после пятнадцати лет брака, потеря любимой бабушки, сокращение на работе и переезд в крохотную квартиру на окраине города. Казалось, что жизнь нарочно проверяет её на прочность, испытывая одним ударом за другим.
В свои сорок два Людмила выглядела старше своих лет. Морщинки у глаз стали глубже, а в темно-русых волосах серебрилась седина, которую она перестала закрашивать после развода. «Зачем? — говорила она подругам. — Это мои честно заработанные боевые шрамы». Высокая и худощавая, она двигалась с какой-то выработанной годами сдержанностью, словно боялась занимать слишком много места в этом мире.
Людмила не боялась труда — наоборот, именно работа с землей, казалось, была её спасением. Выходя на участок с первыми лучами солнца, она часами пропалывала грядки, обрезала кусты, копала землю. Физическая усталость приносила забвение, а свежий воздух прочищал голову лучше любого психотерапевта. К тому же, у неё было полно времени — новая работа на полставки в библиотеке оставляла достаточно свободных дней для дачных хлопот.
— Людочка! Людочка, ты где там затаилась? — раздался пронзительный голос из-за покосившегося забора.
Людмила вздохнула. Один важный момент о дачной жизни она почему-то забыла — соседи. А точнее, одна конкретная соседка — Маргарита Петровна, семидесятидвухлетняя бдительная пенсионерка, чей участок граничил с владениями Людмилы.
— Здесь я, Маргарита Петровна, — отозвалась она, поднимаясь с колен и отряхивая джинсы от земли.
Через секунду на тропинке, соединяющей два участка, появилась невысокая худощавая женщина в ярком цветастом халате и с косынкой на седых волосах. Несмотря на возраст, она двигалась с поразительной живостью, как будто в ней горел некий вечный двигатель, не позволяющий останавливаться ни на минуту.
— Ай-яй-яй, что же ты делаешь, голубушка? — Маргарита Петровна всплеснула руками, увидев только что высаженную Людмилой грядку с морковью. — Разве так сеют? Ты семена-то хоть замачивала? И зачем так густо? Всё придется прореживать!
Людмила сжала зубы, стараясь сохранить спокойствие. С момента её первого появления на даче прошло уже две недели, и каждый день повторялся один и тот же сценарий. Стоило ей выйти на участок, как Маргарита Петровна материализовывалась будто из воздуха, следуя за ней по пятам и комментируя каждое действие.
— Я предпочитаю свой метод, Маргарита Петровна, — как можно мягче ответила Людмила. — У каждого садовода свои секреты.
— Секреты? — фыркнула старушка. — Какие у тебя могут быть секреты? Ты же в огороде ничего не смыслишь! Вот твоя бабушка — да, она знала толк в садоводстве. А я Анечке всегда помогала, мы с ней, считай, вместе эти участки и поднимали. Сорок лет бок о бок прожили!
Это была ещё одна причина, почему избавиться от настойчивой соседки было так сложно. Маргарита Петровна действительно близко дружила с бабушкой Людмилы. Они вместе приобрели эти соседние участки в начале восьмидесятых, когда садоводческие товарищества только начали появляться. Вместе строили первые домики, вместе сажали первые яблони и вишни, которые теперь превратились в раскидистые деревья, дающие обильный урожай.
— Я знаю, вы с бабушкой были близки, — кивнула Людмила. — И я очень ценю вашу помощь, но…
— Вот и славно! — не дала ей договорить Маргарита Петровна. — Пойдём-ка я тебе покажу, как правильно грядки делать. У меня уже всё взошло, полюбуешься!
Не дожидаясь ответа, старушка уверенно направилась к калитке, кивком головы приглашая Людмилу следовать за ней. С тяжёлым вздохом Людмила поплелась следом, мысленно прощаясь с планами пересадить сегодня клубнику.
В тот вечер Людмила долго не могла уснуть. Лежа на старой кровати в маленькой комнате дачного домика, она слушала, как шелестят листья за окном и пытались уложить в голове события последних недель. Небо за окном было усыпано звёздами, какими их можно увидеть только вдали от городских огней. Где-то в глубине сада мерно постукивал садовый фонарик, качаемый ночным ветром.
Домик достался ей в хорошем состоянии — бабушка следила за ним до последних дней. Две комнаты, небольшая кухня, веранда, обвитая диким виноградом. Всё простое, но добротное. На стенах до сих пор висели старые фотографии в рамках: вот бабушка с дедом в день свадьбы, вот маленькая Людмила на качелях, вот семейный портрет, где они все вместе улыбаются в объектив. Эти фотографии хранили память о времени, когда всё казалось простым и понятным.
Телефон на тумбочке завибрировал. Людмила потянулась к нему и увидела сообщение от Кати, своей лучшей подруги: «Как ты там, отшельница? Не сошла ещё с ума от одиночества?»
Людмила слабо улыбнулась и начала набирать ответ: «От одиночества? Если бы! Тут такая соседка, что хочется сбежать на необитаемый остров».
Через минуту телефон снова завибрировал: «Рассказывай!»
Людмила вздохнула и набрала: «Она как тень за мной ходит. Сегодня заявила, что неделю назад проредила мою редиску, потому что я её неправильно посеяла! Представляешь? Просто пришла и выдернула половину моих посевов! Как будто это её участок, а не мой».
«Поставь забор повыше», — ответила Катя.
«Да в том-то и дело, что между нашими участками даже нормального забора нет — так, сетка-рабица местами повалена. Пожалуй, ты права, надо заняться этим вопросом».
Отложив телефон, Людмила уставилась в потолок. Может, действительно, крепкий забор решит проблему? Она закрыла глаза и начала представлять, как на месте покосившейся сетки вырастает высокий деревянный забор — граница, которая защитит её новую жизнь от непрошеных вторжений.
Следующее утро встретило Людмилу ярким солнцем и звонким пением птиц. Настроение было боевое. После завтрака она решительно отправилась в ближайший строительный магазин, где потратила значительную часть своих сбережений на материалы для нового забора. К обеду на её участке уже лежали аккуратно сложенные доски, столбы и все необходимые крепления.
— Это что ещё такое? — раздался знакомый голос, когда Людмила, надев рабочие перчатки, начала размечать линию будущего забора.
Маргарита Петровна стояла, уперев руки в бока, и смотрела на строительные материалы так, словно это было что-то непристойное.
— Добрый день, Маргарита Петровна, — как можно спокойнее ответила Людмила. — Решила поставить новый забор. Старый совсем развалился.
— Какой ещё забор? — возмутилась соседка. — Зачем? Мы с твоей бабушкой прекрасно жили без всяких заборов между участками!
— Времена меняются, — пожала плечами Людмила. — К тому же, это будет аккуратнее и красивее.
— Я категорически против! — заявила Маргарита Петровна, подходя ближе. — Я тебе своего согласия не даю!
Людмила выпрямилась и посмотрела на соседку. В голове промелькнула мысль, что в такие моменты начинаешь понимать, почему в детективах соседей часто делают первыми подозреваемыми.
— Простите, но мне не нужно вашего согласия, чтобы поставить забор на границе своего участка, — твёрдо сказала она.
— Как это не нужно? — Маргарита Петровна даже задохнулась от возмущения. — А как же я буду за твоими грядками присматривать? Как я буду контролировать, что ты там делаешь?
Людмила едва не рассмеялась от абсурдности этого заявления.
— В каком смысле «контролировать»? Вы серьёзно сейчас? — спросила она, не веря своим ушам.
— Конечно, серьёзно! — воскликнула соседка. — Кто-то же должен следить, чтобы всё было правильно! Вот я на днях видела, что ты помидоры неправильно подвязала, пришлось переделывать, пока ты в город ездила.
У Людмилы отвисла челюсть. Так вот почему её аккуратно подвязанные помидоры вдруг оказались привязанными к колышкам каким-то странным способом!
— Вы заходили на мой участок без разрешения? — медленно произнесла она.
— А что такого? — искренне удивилась Маргарита Петровна. — Я всегда так делала, ещё при твоей бабушке. Мы с Анечкой друг другу помогали. Я просто по старой памяти…
— Маргарита Петровна, — перебила её Людмила, стараясь говорить спокойно, — я очень уважаю вашу дружбу с моей бабушкой. Но теперь этот участок мой, и я прошу вас не заходить сюда без моего ведома и разрешения. И тем более не переделывать то, что я сделала.
Маргарита Петровна побагровела.
— Неблагодарная! — выпалила она. — Я к ней со всей душой, а она! Да я тебя ещё в пелёнках знала! Анечка бы в гробу перевернулась, если бы увидела, как ты со мной разговариваешь!
Развернувшись, она быстро зашагала к себе на участок, продолжая что-то бормотать себе под нос. Людмила вздохнула и вернулась к разметке линии забора. Теперь она была уверена, что поступает правильно.
Через три дня новый забор был готов. Людмила наняла двух работников из местной строительной бригады, и они быстро и профессионально установили крепкий деревянный забор высотой в полтора метра вдоль всей границы с участком Маргариты Петровны. Забор получился на удивление красивым — тёмно-коричневые доски плотно прилегали друг к другу, не оставляя щелей для любопытных глаз.
Стоя на веранде с чашкой чая, Людмила с удовлетворением смотрела на результат. Впервые за долгое время она почувствовала себя защищённой — как будто этот забор был не просто физической преградой между двумя участками, но и символической границей между прошлым и будущим, между чужими ожиданиями и её собственными желаниями.
Раздался стук в калитку. Людмила нахмурилась — кто бы это мог быть? Маргарита Петровна обычно заходила без стука, а других знакомых у неё в садоводстве пока не было.
На дорожке перед калиткой стоял мужчина лет пятидесяти в рабочей одежде и с папкой в руках.
— Добрый день! Вы Людмила Андреевна? — спросил он, когда она открыла калитку. — Я Сергей Иванович, председатель СНТ. Мне тут жалоба поступила на ваш новый забор.
Людмила мысленно застонала. Конечно, Маргарита Петровна не могла просто так сдаться.
— Добрый день, — ответила она. — Да, это я. Что с забором не так?
— Да ничего, забор как забор, — пожал плечами председатель. — Но Маргарита Петровна утверждает, что он нарушает какие-то нормы и что вы его незаконно установили.
— Я всё сделала по правилам, — твёрдо сказала Людмила. — Забор не превышает допустимую высоту, стоит точно на границе участков, не создаёт тени на соседний участок.
Сергей Иванович кивнул и достал из папки какие-то бумаги.
— Я так и думал. Просто нужно проверить формально, раз уж поступила жалоба. — Он достал рулетку и направился к забору. — Вы не против, если я замеры сделаю?
— Конечно, нет, — ответила Людмила, следуя за ним.
Замеры заняли всего несколько минут. Сергей Иванович что-то записал в свои бумаги и удовлетворённо кивнул.
— Всё в порядке, как я и предполагал. Забор соответствует всем нормам СНТ. — Он убрал рулетку и бумаги обратно в папку. — Извините за беспокойство. Маргарита Петровна у нас… как бы это сказать… активная очень.
— Это не то слово, — невольно вырвалось у Людмилы.
Сергей Иванович усмехнулся.
— Да, она многим жизнь осложняет. Но сердце у неё доброе, просто одиночество и возраст своё берут. — Он помолчал. — Знаете, она ведь очень тяжело пережила смерть вашей бабушки. Они действительно были близкими подругами.
Людмила вздохнула. Этот факт немного смягчал её раздражение от поведения соседки, но не оправдывал его полностью.
— Я понимаю, но это не даёт ей права вторгаться в мою жизнь и указывать, что мне делать, — сказала она.
— Согласен, — кивнул Сергей Иванович. — Просто хотел немного объяснить её мотивы. Ладно, не буду больше вас задерживать. Если будут ещё какие-то проблемы — обращайтесь.
Когда председатель ушёл, Людмила вернулась на веранду и снова взяла чашку с остывшим чаем. Слова Сергея Ивановича заставили её задуматься. Может быть, за навязчивостью Маргариты Петровны действительно скрывалось что-то большее, чем просто желание контролировать? Может быть, для неё это был способ сохранить связь с прошлым, с её дорогой подругой?
Как бы там ни было, Людмила была рада, что теперь между ними стоял забор. Возможно, со временем они найдут способ общаться на равных, без вторжения в личное пространство друг друга. А пока ей нужно было это физическое разделение, чтобы выстроить свою новую жизнь.
Прошла неделя с момента установки забора. Людмила с удивлением обнаружила, что Маргарита Петровна полностью прекратила общение с ней. Если раньше соседка находила повод заглянуть на участок по нескольку раз в день, то теперь она даже не здоровалась, когда они случайно сталкивались у магазина или на дороге к автобусной остановке.
С одной стороны, Людмила была рада этому неожиданному спокойствию. Теперь она могла заниматься своими делами без постоянных комментариев и критики. Урожай на грядках радовал глаз, цветы на клумбах пышно цвели, а яблони обещали хороший урожай к осени.
Но с другой стороны, она ловила себя на мысли, что ей не хватает… нет, не самой Маргариты Петровны, а какого-то человеческого присутствия рядом. Вечерами, сидя с книгой на веранде или работая в огороде, она иногда поднимала голову, ожидая услышать знакомый пронзительный голос. Но слышала только шелест листьев и пение птиц.
Однажды утром, выйдя в огород, Людмила заметила, что помидоры на дальней грядке как-то странно поникли. Подойдя ближе, она увидела, что растения словно вырваны из земли и небрежно воткнуты обратно. Первой мыслью было, что это дело рук Маргариты Петровны — соседка решила преподать ей урок за забор. Но потом она заметила следы между грядками — слишком большие для пожилой женщины.
Обойдя участок, Людмила обнаружила, что кто-то повредил замок на калитке, ведущей к лесу. Судя по всему, ночью на участок забрались воры. К счастью, в домике ничего ценного не было, а из огорода они, видимо, успели унести только несколько ранних огурцов, прежде чем что-то их спугнуло.
Людмила вздохнула. Нужно будет поставить новый, более крепкий замок. И, пожалуй, стоит завести собаку — и для компании, и для охраны.
Вечером того же дня раздался стук в дверь. На пороге стояла Маргарита Петровна с кастрюлей, накрытой полотенцем.
— Борщ принесла, — без предисловий сказала она. — Свежий, только сварила.
Людмила удивлённо моргнула.
— Спасибо, но с чего вдруг?
— Слышала, у тебя воры были, — ответила соседка, проходя в дом и ставя кастрюлю на стол. — Это местные шпана, скорее всего. Они по всему садоводству шастают. У Николаевны вон на прошлой неделе всю клубнику обобрали.
— Откуда вы знаете про воров? — спросила Людмила, закрывая дверь.
— А я их видела, — просто ответила Маргарита Петровна. — В окно. Два лба здоровенных через твой забор перелезли со стороны леса. Я сразу в колокольчик начала звонить и кричать, что полицию вызываю. Они и убежали.
Людмила не знала, что сказать. Выходит, именно благодаря бдительности соседки воры не успели причинить больший ущерб.
— Спасибо, — наконец произнесла она. — Я даже не знала, что это вы их спугнули.
— А кто ж ещё? — фыркнула Маргарита Петровна. — Я, знаешь ли, не только за грядками слежу, но и за порядком в целом. Сорок лет тут живу, всех знаю, всё вижу.
Она помолчала, разглядывая кухню.
— Ты бы собаку завела, — сказала она наконец. — Одинокой женщине без собаки никак нельзя. У Михалыча вон щенки есть, кавказцы. Хочешь, поговорю с ним?
— Вообще-то я как раз думала о собаке, — призналась Людмила.
— Ну вот! — обрадовалась соседка. — Я же говорю, надо! А теперь давай ужинать. Борщ стынет.
Незаметно пролетело лето. Отношения с Маргаритой Петровной постепенно наладились, хотя и не без сложностей. Старушка всё ещё не могла удержаться от советов и замечаний, но теперь делала это реже и мягче, а Людмила научилась фильтровать её слова, выбирая из потока рекомендаций действительно полезные.
Забор между участками так и остался стоять — физическое напоминание о границах, которые нужно уважать. Но теперь в нём появилась небольшая калитка — чтобы Маргарита Петровна могла заходить в гости, когда её приглашали, а не когда ей вздумается.
А ещё на участке появился новый житель — трёхмесячный щенок кавказской овчарки по кличке Грей. Пушистый увалень с серьёзными глазами быстро стал любимцем не только Людмилы, но и всех соседей, включая Маргариту Петровну, которая постоянно подкармливала его чем-нибудь вкусным, несмотря на все протесты хозяйки.
В начале сентября, когда дни стали короче, а ночи прохладнее, Людмила сидела на веранде, наслаждаясь тишиной угасающего дня. Грей дремал у её ног, иногда вздрагивая во сне. На столе лежала открытая книга, но читать не хотелось — хотелось просто сидеть и смотреть, как последние лучи солнца золотят верхушки яблонь.
Последние месяцы что-то изменилось в ней самой. Людмила чувствовала, как постепенно уходит тяжесть прошлых лет, как заживают невидимые раны. Здесь, среди яблонь, посаженных бабушкой, в домике, хранящем память о счастливых днях детства, она наконец нашла то, что искала — не просто убежище от проблем, но место, где можно начать всё заново.
— Людочка! — раздался голос Маргариты Петровны. — Ты домой сегодня поедешь или на даче заночуешь?
— На даче, — отозвалась Людмила. — А что?
— Заходи чай пить, — сказала соседка. — У меня пирог с яблоками. И новости есть интересные!
Людмила улыбнулась. Как ни странно, но именно благодаря настойчивой и порой невыносимой соседке она начала ощущать себя частью этого маленького сообщества. Маргарита Петровна знала всех и всё, была в курсе всех событий, происходящих в садоводстве, и щедро делилась этой информацией.
— Иду! — ответила Людмила, поднимаясь с кресла. — Сейчас куртку возьму.
Накинув лёгкую куртку — вечера уже были прохладными — она направилась к калитке в заборе, отделяющем её участок от владений Маргариты Петровны. Грей поднял голову, вопросительно глядя на хозяйку.
— Сиди, охраняй дом, — сказала ему Людмила. — Я скоро вернусь.
— А вот соседа нового заметила? — спросила Маргарита Петровна, разливая чай по чашкам. — Напротив тебя участок купил. Мужчина интересный, вдовец. Николай Петрович, учитель математики на пенсии.
Они сидели на небольшой веранде дома Маргариты Петровны. В воздухе витал аромат свежеиспечённого яблочного пирога и мяты, которую хозяйка добавляла в чай.
— Нет, не видела ещё, — ответила Людмила, пробуя пирог. — Вкусно очень. Яблоки с вашей яблони?
— С моей, с моей, — кивнула Маргарита Петровна. — Сорт «Белый налив», ещё твоя бабушка саженец мне дала. Я потом тебе рецепт напишу, если хочешь. Но ты про соседа-то не отвлекайся. Приличный человек, культурный. И на тебя, между прочим, уже заглядывается.
Людмила поперхнулась чаем.
— Маргарита Петровна, вы опять за своё! — она покачала головой. — Вам бы в службе знакомств работать.
— А что такого? — искренне удивилась старушка. — Баба ты видная, хозяйственная. И годы ещё не те, чтобы одной куковать.
— Я вполне комфортно себя чувствую сама с собой, — сухо ответила Людмила. — И давайте закроем эту тему.
Маргарита Петровна только фыркнула, но послушно сменила тему.
— Слышала новость? У Пахомовых участок продаётся. Говорят, совсем дёшево отдают, только никто не берёт. Дом там совсем развалился, а земля сорняками заросла — года два не обрабатывали.
Людмила невольно заинтересовалась. Участок Пахомовых располагался с другой стороны от её дачи и тоже граничил с её землёй.
— А сколько просят, не знаете?
— Ага! — торжествующе воскликнула Маргарита Петровна. — Заинтересовалась! Думаешь прикупить?
— Возможно, — пожала плечами Людмила. — Места у меня не так много, а если цена хорошая…
— Дельная мысль, — одобрительно кивнула соседка. — Расширишься, сад разобьёшь. Я узнаю точную цену, у меня племянница в риэлторском агентстве работает.
Допив чай, Людмила поблагодарила хозяйку и отправилась к себе. Идея с покупкой соседнего участка неожиданно показалась ей привлекательной. Расширить сад, может быть, построить теплицу для ранних овощей… Денег, конечно, сейчас не так много, но, возможно, удастся взять небольшой кредит или договориться о рассрочке.
Возвращаясь домой по узкой тропинке между участками, она вдруг остановилась, заметив что-то яркое в траве у забора. Наклонившись, Людмила увидела маленький букетик полевых цветов, аккуратно перевязанный травинкой. Кто мог его оставить? Может быть, соседские дети? Или тот самый новый сосед, о котором говорила Маргарита Петровна?
Она подняла букетик и поднесла к лицу. Цветы пахли летом, солнцем и чем-то неуловимо знакомым. Людмила улыбнулась и пошла дальше, держа букет в руке. Кем бы ни был этот таинственный даритель, он явно понимал, что порой самые простые вещи способны принести настоящую радость.
Октябрь раскрасил сад в золотые и багряные тона. Большинство дачников уже закрыли свои участки до весны, но Людмила решила остаться до первых серьёзных заморозков. Городская квартира больше не казалась ей домом — настоящим домом стал этот небольшой участок с яблонями и старым, но уютным домиком.
Утро выдалось прохладным и туманным. Людмила, закутавшись в тёплый свитер, сидела на веранде с чашкой кофе и смотрела, как солнце медленно поднимается над горизонтом, постепенно разгоняя туман. Грей, уже заметно подросший за эти месяцы, лежал у её ног, положив массивную голову на лапы.
Вчера она подписала документы на покупку соседнего участка. Сделка оказалась выгодной — Пахомовы действительно спешили продать землю и согласились на рассрочку платежа. Теперь у неё было почти вдвое больше земли — правда, заросшей сорняками и с полуразрушенным домом, но это были уже приятные хлопоты.
Зазвонил телефон. Людмила посмотрела на экран — звонила Катя.
— Привет, отшельница! — раздался в трубке жизнерадостный голос подруги. — Как там твоя дачная жизнь?
— Привет, — улыбнулась Людмила. — Всё хорошо. Даже больше, чем хорошо.
— Судя по голосу, ты не собираешься возвращаться в город? — в голосе Кати слышалась смесь удивления и лёгкой грусти.
— Не в ближайшее время, — подтвердила Людмила. — Знаешь, я тут неожиданно нашла своё место. И работа в библиотеке мне нравится. А ещё я купила соседний участок.
— Ого! — воскликнула Катя. — Да ты стала настоящей землевладелицей! А как поживает твоя боевая соседка?
Людмила рассмеялась.
— Маргарита Петровна? Всё так же бодра и полна энергии. Знаешь, мы с ней почти подружились. Конечно, она всё ещё пытается командовать, но уже не так навязчиво.
— А я всё-таки не понимаю, — сказала Катя после паузы. — Что ты нашла в этой деревенской жизни? Тебе не скучно там одной?
Людмила задумалась. Как объяснить то, что она сама до конца не понимала? Как рассказать о тихом счастье просыпаться с рассветом, о радости видеть, как прорастают посаженные тобой семена, о спокойствии, которое приносят вечера в саду?
— Я не одна, — наконец ответила она. — У меня есть Грей, есть соседи. И у меня есть этот сад, который теперь стал моим домом. Знаешь, бабушка часто говорила, что человек счастлив тогда, когда находит своё место. Я, кажется, нашла.
— Если ты счастлива, то я рада за тебя, — искренне сказала Катя. — Только не забывай старых друзей, ладно? Приезжай иногда в город.
— Обязательно, — пообещала Людмила. — Может быть, на следующих выходных загляну. Привезу тебе яблок и мёда от соседа.
После звонка Людмила ещё некоторое время сидела, глядя на свой сад. Туман почти рассеялся, открывая вид на яблони с последними, самыми стойкими листьями. Где-то на соседнем участке Маргарита Петровна уже гремела вёдрами — несмотря на возраст, она всегда вставала с первыми лучами солнца.
Прохладный ветер донёс запах дыма — кто-то из немногих оставшихся дачников топил печь. Грей поднял голову и настороженно принюхался, затем снова успокоенно положил морду на лапы.
Жизнь продолжалась — неторопливая, размеренная жизнь маленького садового товарищества. И Людмила чувствовала себя частью этой жизни, частью этой земли. Впереди была зима — время покоя и для сада, и для неё самой. А потом придёт весна, и всё начнётся заново. Но уже без той боли и потерянности, с которыми она приехала сюда полгода назад.
Допив остывший кофе, Людмила поднялась и потянулась. Пора было заняться делами — день обещал быть долгим и наполненным работой. Нужно было закончить уборку опавших листьев, подготовить грядки к зиме, проверить утепление водопровода.
— Пойдём, Грей, — позвала она собаку. — Нас ждёт новый день.
В ноябре ударили первые серьёзные морозы. Земля покрылась тонкой ледяной коркой, по утрам иней серебрил опавшие листья и голые ветви деревьев. Большинство дачников давно закрыли свои участки до весны, и в садоводстве стало тихо и безлюдно.
Людмила стояла у окна, наблюдая, как редкие снежинки кружатся в воздухе, медленно опускаясь на замёрзшую землю. Печка, растопленная с утра, наполняла дом уютным теплом. На столе лежали документы, которые она привезла из города — заявление о переводе на постоянную работу в сельскую библиотеку и договор об аренде квартиры.
Решение далось ей непросто, но она чувствовала, что поступает правильно. Городская жизнь больше не манила её — шумная, суетливая, полная случайных встреч и поверхностных отношений. Здесь, в тишине сада, среди яблонь, посаженных бабушкиными руками, она наконец обрела то, что искала всю жизнь — спокойствие и уверенность в завтрашнем дне.
Раздался стук в дверь. На пороге стояла Маргарита Петровна, закутанная в пуховый платок.
— Ты что, и правда зимовать тут собралась? — без предисловий спросила она, проходя в дом и стряхивая снег с ботинок.
— Собралась, — кивнула Людмила. — Дом тёплый, печка хорошо держит. Да и на работу отсюда даже ближе, чем из города.
Маргарита Петровна покачала головой, но ничего не сказала. Сняв верхнюю одежду, она прошла на кухню и поставила на стол принесённую с собой корзинку.
— Пирожки с капустой. Только что испекла. И варенье малиновое.
— Спасибо, — улыбнулась Людмила. — Чай будете?
— Буду, — кивнула соседка, усаживаясь за стол. — Замёрзла, пока до тебя дошла. Не думала, что так холодно уже.
Поставив чайник, Людмила достала чашки и вазочку для варенья. Маргарита Петровна внимательно наблюдала за её движениями.
— Я завтра в город уезжаю, — наконец сказала она. — К дочери. До весны.
— Понятно, — кивнула Людмила. — Навещать буду ваш участок, не беспокойтесь.
— Знаю, что будешь, — проворчала Маргарита Петровна. — Не о том речь. Ты тут одна останешься, вот что. Не боишься?
— Не боюсь, — покачала головой Людмила. — У меня Грей. Да и не совсем одна — в конце улицы Николаевы зимуют, и новый сосед, Николай Петрович, вроде тоже остаётся.
— Вот про него я и хотела поговорить, — оживилась Маргарита Петровна. — Ты с ним познакомилась уже?
Людмила улыбнулась. Конечно, рано или поздно разговор должен был свернуть в эту сторону.
— Познакомилась, — ответила она. — Хороший человек, интересный собеседник.
— И всё? — разочарованно протянула соседка.
— А что ещё? — пожала плечами Людмила. — Мы иногда пьём чай, обсуждаем книги. Он помог мне с ремонтом крыши на старом сарае. Я его отблагодарила яблочным пирогом. Всё.
Маргарита Петровна вздохнула.
— Эх, молодёжь… Ну ладно, дело ваше. — Она помолчала. — Ты вот что, ты телефон мой дочери запиши. Мало ли что случится, звони сразу.
— Хорошо, — согласилась Людмила, доставая телефон.
После ухода соседки Людмила вернулась к окну. Снег повалил сильнее, постепенно укрывая землю белым одеялом. Первый снег этой зимы — зимы, которую она впервые встретит здесь, в бабушкином доме, ставшем теперь её собственным.
Грей подошёл и положил голову ей на колени, преданно глядя в глаза.
— Всё будет хорошо, — сказала ему Людмила, почёсывая за ухом. — Мы справимся.
За окном падал снег, медленно преображая мир. Старый сад засыпал до весны, набираясь сил для нового цикла жизни. И Людмила чувствовала, что она тоже готова к этому новому циклу — к жизни, которую она выбрала сама, жизни, в которой наконец нашла своё место.
В кармане завибрировал телефон — пришло сообщение от Николая Петровича: «Добрый вечер. Не могли бы вы одолжить немного растопки для печи? У меня закончилась, а в магазин уже не успеваю».
Людмила улыбнулась и набрала ответ: «Конечно. Через 10 минут буду у вас с растопкой и пирожками от Маргариты Петровны».
Жизнь продолжалась. И, как ни странно, эта простая деревенская жизнь оказалась именно тем, что ей было нужно всё это время.
