никитаУлочка провинциального городка на окраине мало чем отличается от деревни. Частные домики в ряд, дорога, и неподалёку магазин. А уже в трёхстах метрах далее, после конечной остановки, начинается сосновый бор с черничником на пышном зелёном ковре мха и грибами.
На такой улице и жили две давние приятельницы Мария и Тамара. Дома у них были рядом, бок о бок, построены ещё в конце двадцатого века, когда хозяйки и их мужья были молодыми.
Тогда, когда и работали, и строились, было и трудно, и в то же время интересно жить. Материалов не хватало, покупали даже старый кирпич, который продавали люди, разбирая по окраинам и деревням старые кирпичные постройки.
Но время шло, и Мария и Тамара остались одни. Маша овдовела несколько лет назад, а Тамара развелась с супругом, отдав ему машину и квартиру, не желая покидать дом.
Раньше, по молодости часто собирались соседи на застолья. И в праздники, и в дни рождения. Так было принято. А теперь, когда каждой было за шестьдесят, обе жили своей жизнью, иногда заходя друг к другу на чай, чтобы поговорить и узнать какие новости у детей.
Мария Николаевна имела сына и дочку, которые всегда привозили ей внуков на лето.
— Это сейчас внуки уже студенты, — говорила Маша, — и не очень рвутся ко мне в гости. Там уже любовь-морковь, и друзья-товарищи. А мне ведь тут и помогать на грядках надо, и картошку окучивать. На морях отдыхать интереснее!
— Но ты, и правда, Маша, зря так батрачишь до сих пор. Внуки большие, дочери и сыну не нужна твоя картошка… Пора бы и о себе подумать и ездить со мной в санатории. Здоровье – главнее всего, — начинала Тамара свою любимую тему.
— Ну, картошка, допустим, не нужна. Так я её продам, чтобы хотя бы сахара купить для варки варенья, — спорила Мария Николаевна, — а у нас вон сколько и яблок, и слив, и вишни…
— Так и собрать, и сварить – это тоже сил немало надо. А твоя контора работает почти круглосуточно с весны и до осени. Пожалей себя, глупая ты баба! – уже ругалась Тамара.
— Да, был жив супруг, и было легче нам вместе все делать. А одной – уже всюду не успеваешь, — печалилась Мария.
— И не надо всюду успевать. Что сделается, то и ладно. Вот бери пример с меня. Я не утруждаюсь огородом, достаточно ягод с сада. И на том Богу спасибо. Варенье только на себя сварю. И хватит. А дочка как хочет. Если надо ей – пусть приезжает, собирает и сама варит, — учила Тамара.
— Нет, а я так не могу. Мне жалко если ягоды пропадают… И потом, как я варю, так ник то не сварит. Куда им? А я люблю дарить им мои заготовки. И солёное, и маринованное, и варенье. Пусть едят, — хвасталась Маша.
Но соседка не понимала, как можно не жалеть себя. У Тамары была одна дочь. Жила она с мужем и дочерью в Москве, и редко ездила к матери, только летом, в отпуске.
Приезжала дочка отдохнуть, и с порога говорила, что устала, и хочет выспаться, и походить по лесу, больше ей ничего не надо.
Тамара и сама была не прочь поспать подольше, и погулять с дочерью, зятем и внучкой. Она жаловалась дочери на здоровье, хотя и не была уж так больна. А дочь, понимая, что матери одиноко, а она редко её навещает, покупала для Тамары путёвки в санатории, или оплачивала туры на теплоходе по Волге.
— Дорого, наверное, такие поездки стоят? – интересовалась Мария у Томы.
— У меня очень благодарная дочь, — хвалилась Тамара, — она как минимум два раза в год оплачивает мне поездки, и сама я коплю с пенсии на санаторий. Вот и некогда мне хандрить на пенсии, трижды выезжаю. Как же это здорово – путешествовать! И неужели твои двое детей не могут устроить такой отдых одной матери? Стали бы ездить вместе.
— Что ты! – махнула рукой Мария, — разве я смогу принять такой подарок? Им самим нужно. Там внучка ещё учится, да мало ли трат у семьи? Им на отдых только на море надо на троих путёвку брать. А это – расходы. К тому же я летом не поеду никуда, так как у меня огород. И они это знают.
— А осенью? – спросила Тамара.
— А осенью там уже делать нечего, да и не могу я такие требования выдвигать и тянуть от своей дочери средства. Я вон внученьке подарила на пятнадцать лет шубу, а внуку на тринадцать лет – новый велосипед. Такое у меня правило. И ты это знаешь, хватит меня ругать. Вот ты что внучке даришь? – Маша серьёзно смотрела на Тамару, требуя ответа.
— А что я ей могу подарить со своей пенсии? – вспыхнула румянцем Тамара, — ты же знаешь наши капиталы. На день рождения дарю символически денежку и всё. Да там всё есть. Мне не чем их удивить. Зять и дочь прилично зарабатывают.
— Так-то оно так. Но приятно и от бабушки подарочек получить… — смягчилась Мария Николаевна, — ты знаешь, что я не только на день рождения внукам дарю, но и на Новый год, и на другие праздники, а то и так, ни за что, а это приятнее всего.
— Ну, это дело добровольное. Можно облизывать и задаривать до бесконечности. А вот только что с этого толку? Они-то тебя в старости не забудут? Вот меня уже берегут, путёвки на отдых покупают. А твои уже и не приезжают, чтобы в огороде не маяться. Скоро из-за твоего огорода и совсем бросят ездить, а ты тут и так уже спиной маешься… — не уступала в споре Тамара.
Соседки некоторое время обиженно молчали, а потом расходились. Обе думали о разговоре, и каждая считала себя правой.
Но через несколько дней, Маша и Тома снова встречались на улице и шли вместе в магазин или на рынок, поговаривая как ни в чём ни бывало.
Тамара звала соседку в гости.
— Приходи, есть что показать. Дочка прислала через знакомых подарки, обновки. То есть, вещи-то, конечно, не новые, но ношены мало. Она так часто делает. Сама аккуратно поносит, и продаёт, а потом себе новое покупает, добавив немного денег. А что не продаётся, то мне присылает донашивать, — рассказывала Тамара.
— Хорошо, когда с дочерью размер один. Можно вещи донашивать. А я вот располнела. Мне только свой размерчик… Я приду посмотреть, – обещала Маша.
После обеда женщины устраивали смотр модных нарядов у Тамары. Обе смеялись, так как Тома куражилась, хохоча и прохаживаясь по комнате, словно по подиуму.
— А не отдать ли тебя замуж снова, подруга? – улыбалась Мария, — вон какая нарядная. Будешь с мужем по городу ходить, и в санаториях танцевать.
— Э, нет. Мне сил только на себя хватает, — отмахнулась Тамара, — С мужем надо и выглядеть на все сто, и стараться, чтобы в доме всё блестело, и наварено, настирано, и главное, его внимательно слушать… Ой, нет. Я давно живу для себя, и ты это знаешь. А наряды – так дочка сама выслала. Чего мне отказываться? Буду носить.
Наступила зима. Зиму Мария очень любила потому, что она могла больше отдыхать от тяжёлого труда на грядах, и больше быть дома. Отдых в понимании Маши-трудоголика – это вязание, сидя на диване перед телевизором.
За зиму неугомонная труженица вязала много чего: свитера, шапки, шарфы, варежки и носки. Все эти разноцветные красивые творения шли на продажу. Маша сбывала их своим знакомым и постоянным клиентам. Отсюда были и её накопления. На продажу шли так же и её баночки-закатки, консервации.
Таким образом и пополнялась Машина копилочка, которую она с радостью пополняла, чтобы порадовать внуков.
— Что-то давно Тома не приходила, — прошептала как-то Мария, выглядывая в кухонное боковое окошко, — надо проведать.
Она накинула пальто, надела валенки и пошла к соседке.
Оказалось, что Тамара заболела. Она открыла дверь и сразу замахала руками:
— Ко мне нельзя. Заразная я. Вот поправлюсь, тогда…
Маша сразу же ушла обратно. Но вернулась через пятнадцать минут с сумкой. Она прошла на кухню и выставила на стол банку с квашенной капустой, солёные огурчики, пакет с клюквой. И положила рядом новые вязанные носки.
— Вот, сделаешь морс, сразу легче станет от него. Он жар снимает. И надень носки. У тебя пол холодный! Почему не позвонила? Разве так можно сидеть втихаря? Надо, чтобы соседи знали. Мало ли что? Может, надо вызвать врача? – укоряла соседку Мария.
— Спасибо тебе, добрая душа… Ты иди, не то и сама заболеешь… я потом позвоню. Врача не надо. Сама выкарабкаюсь. Таблетки есть. Только лечись… — слабым голосом ответила Тамара.
— Вот что. Ты ложись. А я тебе попозже супчика принесу. У меня грибной сегодня, такой вкусный и душистый… Обязательно есть надо. А то где сил организму взять? – Маша ушла к себе.
Тамара села у стола и стала есть клюкву. Ягода была кисло-сладкой, потому что Маша имела привычку для себя собирать ягоду в апреле, когда в болоте сходил снег и на кочках словно яркие бусины лежали переспелые сладкие ягоды клюквы.
— Какая же ты хорошая, Машка…- шептала Тамара, с аппетитом съедая ягоду за ягодой, — душа-человек. Как же мне повезло с тобой…
Она надела и новые вязаные яркие носки Маши. Они так приятно обняли ноги, и стало в них так тепло и уютно, что Тамара невольно улыбнулась и вздохнула.
Когда Маша накормила её и супом, Тамара стала провожать соседку и подала ей маленькую коробочку.
— Что это? – не поняла Маша.
— Это духи. Очень хорошие. Вкусные. Возьми.
— Духи? Зачем мне духи? Ты же знаешь, что я не душусь давно, стала сопротивляться Мария, — и откуда они у тебя?
— Они новые. Ещё и не открыты. А понюхай, какой аромат. Даже от коробочки слышится… — настаивала Тамара.
Маша понюхала. Она улыбнулась, так как аромат напоминал запах земляники и цитрусовых.
— Нет, не могу я взять. Я просто так тебе помогаю, ни за что… А тебе ездить в поездки пригодится…- стала отказываться она.
Но Тамара настояла на подарке, засунув коробочку в карман пальто Маши с умоляющим взглядом.
— Ну, хорошо. Возьму, чтобы ты успокоилась. А впредь – не надо мне никаких подарков, — вздохнула Маша, — только поправляйся. А то без тебя скучно.
Маша пришла домой, вынула коробочку и поставила на комод. Казалось, что запах лета плыл по комнате, наполняя светом и теплом весь дом и создавая уют и праздничное настроение одновременно.
Так с неделю ходила Маша по комнате и всё смотрела на коробку, брала её в руки, нюхала, не решаясь вскрыть упаковку, а тем более – пользоваться духами. Они и так радовали её и вызывали улыбку.
— Ишь, чего надумала! Духи мне подарить! – шептала она и улыбалась, глядя на коробочку.
Тамара поправилась. Они несколько раз встречались. А потом суета, подготовка к Новому году закрутила обеих. К Маше обещали приехать внуки перед самым праздником ненадолго, чтобы поздравить бабушку, ведь потом они уезжали в Сочи на каникулы с родителями.
— Дружные у тебя дети, — похвалила Тамара, — даже вместе праздники отмечают.
— Да, жалко только, что не у меня…- вздохнула Маша, — но пусть им будет хорошо там, где хочется быть. Под солнышком, у самого синего моря…
Когда солнце стало набирать весеннюю силу, подруги начали чаще видеться. Они переговаривались через сетку-рабицу – забор в их саду.
— Что-то ты духами моими не пользуешься? – однажды спросила Тамара, — или всё-таки не понравились? Честно скажи.
— Что ты, Томочка, конечно, понравились. Почему не пользовалась? Нюхала и радовалась. Вареньем земляничным пахнет… Очень хорошие. Вот только передарила я их, уж извини… Не такой большой грех ведь, правда?
— Кому это? – удивилась Тамара.
— Да внучке моей. Ещё когда она перед Новым годом приезжала меня поздравить. Так уж вышло. Потому и подарила я их, что больно они хороши. И ей понравились очень. Так что ты двоим угодила. Уж извини… — Мария улыбалась.
— Что за грех передаривать подарки? Не думаю, что грех, — Тамара рассмеялась, — я ведь тебе их тоже передарила. Мне дочка прислала вместе с вещами. А я, вот – тебе отдала. Так наша коробка и порадовала уже троих, получается…
Женщины рассмеялись.
— Получается, Тома, с кем поведёшься, от того и наберёшься. Тебе дарят, а ты с добрым сердцем отдаёшь другому дорогому человеку. Не думаю, что это плохо… Так ведь? – спросила Маша.
— Верно. Порой дарить гораздо приятнее, чем получать, — согласилась Тамара.
— А у меня всегда так… — кивнула Маша, — ну, пошли чай пить ко мне с земляничным вареньем?
— Которое духами пахнет? – рассмеялась Тамара.
— Оно самое!