— Отдай планшет Глебу. Немедленно!
Вера не поверила своим ушам. Мама стояла в дверях её комнаты с протянутой рукой, словно та, кто пришла отбирать игрушки у непослушного ребёнка.
— Это мой подарок, — тихо сказала девочка, прижимая к груди коробку с новеньким планшетом.
— Никаких «моих» больше нет, — отрезала Ольга Николаевна. — Мы теперь семья. А в семье всё общее.
Вера посмотрела на мать так, будто увидела её впервые. Всего час назад закончился её день рождения. Двенадцать лет — серьёзная дата. И подарки были соответствующие: планшет от бабушки за двадцать тысяч, дорогие наушники от тёти Лены, игровые джойстики от дедушки.
А что подарили родственники отчима Виктора Сергеевича? Красивую кружку за двести рублей, набор ручек с блёстками и книжку сказок. Мило, но не сравнимо по стоимости.
— Мама, ты что, серьёзно? — в голосе Веры прозвучали нотки отчаяния.
— Абсолютно серьёзно. Посмотрите, что творится! — Ольга махнула рукой в сторону гостиной, где сидел Глеб. — Глебу дарят ерунду, а тебе — дорогущие вещи. Разве это справедливо?
Вера молчала. Справедливо ли, что родственники мамы тратят на неё больше денег, чем чужие люди на чужого ребёнка? Наверное, это было естественно. Но объяснить это разъярённой матери казалось бесполезным.
— И вообще, — продолжала Ольга, — вы с Глебом совсем не общаетесь! Он тебе что, не брат? Почему ты его с подружками не зовёшь гулять?
— Мам, мы в куклы играем. Ему что, тоже в куклы играть?
— А почему бы и нет? Или в футбол с ним сходи.
Вера фыркнула. Она терпеть не могла футбол. И Глеб прекрасно об этом знал.
— Ладно, — сдалась девочка. — Но планшет я не отдам. Это мой подарок.
Ольга сделала шаг вперёд и просто вырвала коробку из рук дочери.
— Ненавижу тебя! — крикнула Вера. — Ненавижу! И его ненавижу тоже!
Она выбежала из комнаты, хлопнув дверью так, что задрожали стёкла.
Ольга осталась стоять с планшетом в руках, чувствуя себя совершенно растерянной. Правильно ли она поступила? Или всё-таки дети должны быть равны в семье?
Когда год назад они с Виктором поженились, Ольга была уверена: главное — это справедливость. Нельзя делить детей на «своих» и «чужих». Глеб потерял мать в пять лет, разве он не заслуживает того же отношения, что и Вера?
Но почему тогда попытки подружить детей заканчивались скандалами? Почему Вера, которая раньше никогда не грубила, теперь огрызается? И почему Глеб, этот тихий мальчик, смотрит на неё с таким укором?
В гостиной было тихо. Глеб сидел на диване, уткнувшись в книжку.
— Глебушка, — позвала Ольга. — Иди сюда.
Мальчик поднял голову. В его серых глазах не было ни радости, ни благодарности.
— Это тебе, — протянула Ольга планшет.
Глеб посмотрел на коробку, потом на Ольгу.
— А Вера знает?
— Знает. Я с ней договорилась.
Глеб аккуратно взял планшет и поставил его на столик.
— Спасибо, — сказал он ровным голосом.
Но Ольга почувствовала, что благодарности в этом «спасибо» не было. Было что-то другое. Что-то, что заставило её почувствовать себя неловко.
Вечером, когда Виктор Сергеевич вернулся с работы, Ольга рассказала ему о своём решении.
— Оля, — тихо сказал муж, — а ты у детей спросила, как они к этому относятся?
— Какая разница? Я же мать. Я лучше знаю, что для них хорошо.
Виктор покачал головой.
— Знаешь, Глеб сегодня ко мне подошёл. Говорит: «Пап, а тётя Оля правда думает, что мы с Верой дураки?»
— Что за глупости?
— Он сказал, что вы думаете, будто они не умеют сами решать, как им дружить. Что вы за них всё решаете.
Ольга почувствовала укол в груди. Неужели она действительно перегнула палку?
На следующий день она решила понаблюдать за детьми. И с удивлением обнаружила, что Глеб частенько заходит к Вере в комнату. Они вместе делают уроки, иногда играют в настольные игры. Вера всегда делится с ним сладостями, а Глеб защищает её от старшеклассников во дворе.
Они не обнимались на публику и не называли друг друга братом и сестрой. Но относились друг к другу с уважением и заботой.
Может быть, это и была настоящая семья? Не показная близость, а тихая взаимная поддержка?
Вечером Ольга постучала в дверь Вериной комнаты.
— Можно войти?
— Заходи, — отозвалась дочь.
Вера сидела за столом, рисуя что-то цветными карандашами. Рядом с ней устроился Глеб с комиксом.
— Прости меня, — сказала Ольга. — Я была не права.
Вера подняла голову.
— Планшет можешь забрать обратно, — добавила Ольга.
— Не надо, — неожиданно сказал Глеб. — Я уже успел привыкнуть. И потом, Вера мне показала, как в игры играть. Мы теперь вместе можем.
Вера улыбнулась.
— Да, мам. Оставь ему. Он такой тормоз в играх, что мне даже интересно его учить.
— Сама тормоз, — буркнул Глеб, но без злости.
Ольга смотрела на них и понимала: дети давно уже нашли общий язык. Просто делали это по-своему, без её участия.
Может быть, семья — это не про одинаковые подарки и принуждённые объятия? Может быть, семья — это когда каждый может быть собой, но при этом знает, что его поддержат?
— Ладно, — сказала Ольга. — Тогда я пойду чай поставлю. Будете пить?
— Будем, — хором ответили дети.
И Ольга поняла: вот оно, то самое семейное счастье, которое она так долго искала. Простое, без пафоса, но настоящее.
