никита— Почему ты опять отказался? — Полина раздражённо бросила сумку на диван. — Мама ведь искренне хотела помириться! Сколько лет можно держать обиду?
Александр Иванович даже не обернулся. Он стоял у окна, разглядывая сереющее октябрьское небо, и его широкие плечи напряглись, словно ожидая удара.
— А сколько лет она считала меня вором? — он наконец повернулся, и Полина увидела знакомые морщинки вокруг глаз, становившиеся глубже всякий раз, когда речь заходила о её матери. — Пятнадцать лет, Поля. Пятнадцать лет она говорила всем соседям, что я украл у неё деньги. И только когда ей стало совсем одиноко, она вдруг решила, что, может быть, ошиблась.
Полина опустилась на диван. Этот разговор повторялся уже десятки раз с тех пор, как мать позвонила в прошлом году и сквозь слёзы сказала, что хочет всё исправить. Но Саша был непреклонен. Слишком глубоко засела обида, слишком много лет он терпел обвинения, косые взгляды и шёпот за спиной.
— Ты вообще представляешь, каково это — когда тебя считают вором? — продолжил он, присаживаясь рядом с женой. — Когда ты приходишь в гости, и все следят за твоими руками? Когда твоя тёща говорит внуку не оставлять деньги на столе, потому что «папа может взять»?
Всё началось в 1996 году, когда они поженились. Александр, молодой мастер на стройке с крепкими руками и упрямым характером, и Полина, нежная учительница младших классов с удивительным талантом находить общий язык с трудными детьми. Им было 26 и 24, вся жизнь впереди.
Елена Петровна невзлюбила зятя с первого дня. Ей, недавно овдовевшей, казалось, что Александр забирает у неё единственную дочь. А ещё он был «простой», из семьи обычных заводских рабочих. Не то, что её покойный муж, инженер с красным дипломом.
— Он тебя не достоин, — твердила она дочери. — Посмотри на него: руки в мозолях, зарплата маленькая. Что он может тебе дать?
Но Полина любила своего Сашу именно таким: сильным, надёжным, способным починить всё на свете. И даже его упрямство казалось ей проявлением силы характера.
Первые годы Александр старался ладить с тёщей. Возил её на дачу, помогал с ремонтом, выслушивал бесконечные советы. Но с каждым годом Елена Петровна вмешивалась всё больше.
— Не так надо ребёнка держать! — восклицала она, вырывая из рук зятя маленького Дениса, родившегося в 2000 году. — Дай сюда, ты ничего не понимаешь в детях!
— Где вы эти обои купили? Совершенно безвкусные! Надо было со мной посоветоваться, — говорила она, заходя в квартиру.
— Поля, почему у тебя борщ такой пресный? Я же тебя учила готовить! — причитала она за обедом.
К 2005 году Александр начал сопротивляться. Он отказывался ездить к тёще каждое воскресенье, не хотел брать у неё деньги «на ремонт» и «на отпуск», твёрдо отстаивал свои решения по воспитанию сына.
— Кем ты себя возомнил? — возмущалась Елена Петровна. — Моя дочь и внук голодают, а ты строишь из себя принципиального!
— Мама, мы не голодаем, — пыталась возражать Полина. — У нас всё хорошо.
— Ничего не хорошо! Посмотри на себя — похудела, осунулась. Это всё от недоедания! Он же транжирит все деньги!
Но настоящий взрыв произошёл в 2010 году. Тёща попросила Александра помочь перевесить карниз. Пока он возился с дрелью, она перебирала старые фотографии и документы. И вдруг закричала:
— Деньги! Мои деньги пропали! Восемь тысяч рублей!
Александр опешил:
— Какие деньги, Елена Петровна?
— Не притворяйся! — кричала она. — Они были здесь, в конверте! Я всегда их сюда кладу! Ты их взял, больше некому!
Всё произошло на глазах у десятилетнего Дениса, который сидел в соседней комнате и слышал каждое слово. Полина прибежала на крик, но было уже поздно.
— Я этого не забуду, — тихо сказал Александр, глядя не на тёщу, а на жену. — Никогда.
Они ушли тогда, забрав притихшего сына, и Александр больше не переступал порог квартиры Елены Петровны. Полина пыталась объяснить матери, что Саша не брал денег, что нельзя так обвинять человека без доказательств.
— Хорошо, — неохотно соглашалась та. — Может, я положила их в другое место. Но он всё равно мелочный и скупой! Обиделся из-за какого-то пустяка!
Через месяц деньги нашлись. Елена Петровна обнаружила их в другом конверте, с квитанциями. Но извиниться перед зятем не посчитала нужным.
— Я ничего такого не имела в виду, — отмахнулась она. — Он слишком обидчивый.
Пять лет спустя, в 2015 году, Полина предприняла отчаянную попытку примирить мужа и мать. Она пригласила Елену Петровну на день рождения сына, надеясь, что в праздничной обстановке лёд растает. Но едва тёща переступила порог, как Александр взял куртку и вышел из квартиры. Вернулся только поздно вечером, когда гостья ушла.
— Ты веришь, что я не брал тех денег? — спросил он жену, глядя ей прямо в глаза.
— Конечно, Саша, — ответила Полина. — Я никогда в тебе не сомневалась.
— Тогда почему ты заставляешь меня общаться с человеком, который считает меня вором? Который рассказал всем соседям, что я обворовал собственную тёщу? Который внушал нашему сыну, что его отец — нечестный человек?
Полина не нашла, что ответить.
К 2020 году многое изменилось. Денис вырос, окончил институт и уехал работать в другой город. Елена Петровна, разменявшая восьмой десяток, начала сдавать. После воспаления лёгких она несколько недель пролежала в больнице, и это заставило её иначе взглянуть на жизнь.
— Знаешь, я ведь могла тогда ошибиться, — сказала она дочери, когда та в очередной раз навестила её. — С теми деньгами. Может, Саша и правда их не брал.
Это было самое близкое к извинению, на что была способна Елена Петровна. И Полина, обрадованная, передала эти слова мужу.
— Она признала, что ошибалась, Саша! — воскликнула она. — Разве этого не достаточно?
— После десяти лет обвинений? После того, как она рассказывала всем, что я вор? После того, как она внушала это нашему сыну? — Александр покачал головой. — Нет, Поля. Слишком поздно.
И вот теперь, в 2025 году, когда Александру исполнилось 55, а Полине — 53, они снова возвращались к этому разговору.
— В этот раз мама была серьёзна, Саша, — тихо сказала Полина, глядя на мужа. — Тебе не кажется, что пора отпустить это? Мне так тяжело разрываться между вами…
— А тебе не кажется, что это твоя мать должна просить у меня прощения? — ответил Александр. — Не «признавать, что, возможно, была неправа», не «думать, что, наверное, ошиблась», а просто извиниться. Глядя мне в глаза. Но она не сделает этого, потому что всё ещё считает, что была права. Она просто одинока и хочет вернуть твоё внимание.
Полина вздохнула. Возможно, он был прав. Мама никогда не признавала своих ошибок — ни с ней, ни с папой, ни с соседями. Даже сейчас, говоря о примирении, она не произнесла слова «извини» или «прости». Просто сказала: «Может, я была неправа. Теперь это уже неважно».
Но для Александра это было важно. Обвинение в воровстве, брошенное при ребёнке, перечеркнуло все годы, когда он терпел придирки, помогал с дачей, чинил краны и возил тёщу по магазинам.
— Знаешь, что самое обидное? — вдруг сказал он, глядя куда-то мимо жены. — Что она испортила отношения с внуком. Денис до сих пор вспоминает, как она кричала на меня, как потом рассказывала, что «деньги нашлись, но папа всё равно мог их взять». Ему было десять лет, Поля. Ты представляешь, каково ребёнку слышать такое о своём отце?
Полина представляла. И именно поэтому не настаивала, когда муж отказывался ездить к тёще. Просто навещала её сама, всё реже и реже.
— Ты как-то спросила, почему я никогда не пью у неё чай, — продолжил Александр. — Так вот: потому что однажды, когда я отошёл в туалет, она сказала Денису: «Смотри, как бы папа чего-нибудь не прихватил по дороге». Это услышала соседка, которая тоже была в гостях. Через неделю на работе ко мне подошёл начальник и спросил, правда ли, что у меня проблемы с законом. Оказалось, его жена дружит с этой соседкой.
Полина прикрыла лицо руками. Она не знала об этом случае, но могла представить, как это было. Мама всегда любила «пошутить» на тему зятя, не понимая, как это задевает не только его, но и дочь, и внука.
— Она ведь даже не помнит, почему мы перестали общаться, — горько усмехнулся Александр. — Для неё это просто «Сашина обидчивость». А я помню каждое слово, каждый взгляд. Каждый раз, когда она говорила: «Что-то у меня деньги из кошелька пропадают, когда вы приходите».
Когда в 2010 году разразился тот скандал с деньгами, Полина впервые по-настоящему встала на сторону мужа. Она не привела сына к матери на следующее воскресенье, как делала обычно. И не пришла сама. Позвонила и сказала:
— Мама, то, что ты сделала — непростительно. Никогда больше не смей обвинять Сашу в воровстве.
— Ой, ну что ты, доченька, — протянула Елена Петровна. — Я ничего такого не имела в виду. Просто деньги пропали, а он…
— Постой, — прервала её Полина. — Ты обвинила моего мужа в краже. При нашем сыне. И ты не извинилась.
— За что извиняться? Деньги действительно пропали! Может, я их переложила, но мало ли что могло быть!
Этот разговор повторялся много раз. Елена Петровна не видела ничего страшного в том, что она сделала. В её понимании она просто «задала вопрос», а зять «раздул из мухи слона». Полина пыталась объяснить, что обвинение в воровстве — это не мелочь, что Саша — человек с обострённым чувством справедливости, что такие слова нельзя бросать на ветер.
— Да не такой уж он и честный! — отмахивалась мать. — Помнишь, как он взял у меня взаймы на ремонт и не вернул?
— Мама, ты сама сказала, что это подарок, — устало возражала Полина.
— Я так не говорила! Он всё придумал!
В 2020 году, когда Елена Петровна намекнула на возможность примирения, Полина уже не питала иллюзий. Она знала, что мать не способна признать свою неправоту. Но всё равно надеялась, что время лечит даже самые глубокие раны.
— Я скучаю по вам, — сказала тогда Елена Петровна. — По Денису, по тебе. Даже по Саше. Он хороший хозяин, несмотря ни на что.
Это «несмотря ни на что» резануло слух Полины. Даже сейчас мать не могла просто признать, что Александр — хороший человек. Всегда должна была добавить ложку дёгтя.
— Мама, — решительно сказала Полина, — если ты хочешь помириться с Сашей, тебе придётся извиниться. По-настоящему. Сказать, что ты была неправа, когда обвинила его в краже.
Елена Петровна поморщилась:
— Ну что ты всё о старом… Я же сказала, что, возможно, ошиблась.
— Этого недостаточно. Ты разрушила его репутацию среди соседей, ты заставила Дениса сомневаться в отце, ты…
— Я ничего такого не делала! — возмутилась мать. — Просто сказала, что деньги пропали! Если бы он не заводился с полуоборота…
И Полина поняла: ничего не изменилось. Мать приглашала Сашу домой не потому, что осознала свою неправоту, а потому, что ей было одиноко без дочери и внука. Она всё ещё считала, что была права, просто обстоятельства изменились, и теперь можно «простить» зятя за его «обидчивость».
— Что ты мне так и не ответила — ты веришь своей матери или мне? — спросил Александр, возвращая Полину в настоящее.
Солнце уже село, и в комнате сгустились сумерки. Полина дотянулась до настольной лампы и включила её, рассеивая тени.
— Я верю тебе, Саша, — твёрдо сказала она. — Всегда верила. Но я не могу перестать общаться с мамой. Я всё ещё люблю её, несмотря на все её недостатки.
— Я и не прошу тебя об этом, — покачал головой муж. — Просто не заставляй меня притворяться, что всё в порядке. Я никогда не говорил тебе «или я, или она». И не скажу. Просто уважай мои чувства так же, как я уважаю твои.
Полина кивнула и прижалась к его плечу. Они сидели так долго, в полумраке и тишине. За окном падал первый снег, а где-то в другом конце города одинокая старуха стояла у окна, вглядываясь в темноту и думая о дочери, которая снова не пришла в воскресенье.
Елена Петровна так и не поняла, что всё могло бы быть иначе, если бы она просто сказала: «Прости меня, Саша. Я была неправа».