Ирина всегда отличалась прямолинейностью суждений и умением сказать то, что думает, не заботясь об интонациях и формулировках. Она стояла посреди прихожей, расставив ноги чуть шире плеч, словно готовилась к схватке. Её сестра, Марина, тяжело вздохнула и поправила висящую на вешалке куртку.
— Не требую, а предлагаю, — ответила она, стараясь сохранять спокойствие. — У нас три комнаты, ты с мужем и двумя детьми занимаешь две. Я вам кухню готовлю, за детьми присматриваю. Логично, если вы внесёте свою долю в коммунальные платежи.
— Но мы же родня! — Ирина выбросила вперёд руку с зажатым в ней телефоном. — Вы когда к нам приезжали на новогодние праздники, я с вас что-то брала?
— Три дня против трёх недель, — Марина потёрла переносицу. — Чувствуешь разницу?
Они стояли в узкой прихожей, где с трудом разминулись бы два человека. Квартира Марины находилась в старом доме с толстыми стенами, возведённом ещё в пятидесятые. Потолки высокие, но комнаты небольшие. Обои с геометрическим рисунком и тёмная мебель делали пространство ещё теснее. Двухкомнатная квартира Марины и её мужа Олега не была рассчитана на шесть человек.
— Знаешь что, — Ирина сложила руки на груди, — если тебе денег не хватает, так и скажи. Не нужно прикрываться этими коммунальными платежами.
Марина закрыла глаза и медленно досчитала до десяти. Ей не хотелось ссориться с сестрой, но чем дольше затягивалось пребывание Ирины с семьёй, тем сильнее росло раздражение.
— Уже почти месяц, Ира, — произнесла она. — Вы обещали приехать на неделю, пока в вашей квартире идёт ремонт. Но уже третья неделя заканчивается.
— Ты же знаешь, строители тянут время! — отрезала Ирина. — Что я могу сделать? Выгнать их и жить с недоделанным ремонтом?
— Могла бы проконтролировать, — Марина пожала плечами. — Съездить, проверить, поторопить.
— Ага, и детей с собой таскать по стройке? Или на тебя оставить? Так ты, я смотрю, устала от нас.
Марина вновь вздохнула. Разговор шёл по кругу, как и все их беседы в последние дни. Детский смех, доносившийся из комнаты, только усиливал головную боль, которая не отпускала Марину уже несколько дней.
Ирина и её муж Константин приехали с детьми три недели назад. Шестилетний Никита и четырёхлетняя Алиса заполнили квартиру игрушками, криками и постоянным движением. Олег, муж Марины, сдался первым — перебрался ночевать к родителям, объяснив это тем, что ему нужно высыпаться перед важным проектом на работе.
Марина осталась одна на передовой. С каждым днём становилось всё труднее. Ирина, будто не замечая неудобств, занимала пространство — физическое и эмоциональное. Её одежда висела на спинках стульев, косметика занимала всю ванную комнату, детские игрушки были разбросаны по всей квартире.
— Мариш, ну ты чего? — голос Ирины смягчился. — Мы же всегда друг другу помогали. Помнишь, как ты у меня жила, когда поссорилась с Олегом? Две недели, между прочим!
— Я одна была, а не с тремя людьми, — возразила Марина. — И готовила сама, и убирала за собой.
— Намекаешь, что я не убираю? — Ирина моментально ощетинилась. — А кто вчера посуду мыл? Я! И пол в коридоре вытирала тоже я!
— После того, как твои дети рассыпали печенье и затоптали крошки.
Они могли продолжать этот разговор бесконечно. Марина понимала, что каждая фраза только усугубляет ситуацию, но остановиться было сложно. Накопившееся раздражение требовало выхода.
В этот момент в прихожую выглянул Константин, муж Ирины. Высокий мужчина с залысинами и в очках с тонкой оправой. На плече у него сидела Алиса, теребившая отцовские волосы.
— Дамы, мы с Никитой собираемся в магазин, — сообщил он. — Может, что-то нужно купить?
— Хлеб, молоко и мозги твоей жене, — пробормотала Марина себе под нос.
— Что? — переспросил Константин.
— Хлеб и молоко, — громче ответила Марина. — И может, печенье детям.
Константин кивнул и скрылся в комнате. Через минуту он вышел уже с одетым Никитой, держащим его за руку.
— Мы скоро, — сказал он, глядя куда-то между сестрами, будто чувствуя напряжение. — Не скучайте.
Когда за ними закрылась дверь, Ирина тяжело опустилась на маленькую банкетку в прихожей.
— Я всё слышала, — произнесла она. — Про мозги.
Марина прислонилась к стене и закрыла глаза.
— Извини. Но я действительно не понимаю, почему вы не можете хотя бы частично помочь с расходами. У вас обоих есть работа. Да, у вас ремонт и дополнительные траты, но и у нас с Олегом не бездонный кошелёк.
— Значит, ты считаешь нас нахлебниками? — голос Ирины дрогнул.
— Я этого не говорила, — устало ответила Марина. — Просто хочу, чтобы вы понимали: мы с Олегом тоже несём расходы. Коммуналка выросла, продуктов уходит больше, электричество…
— Хорошо, — неожиданно согласилась Ирина. — Мы заплатим. Скажи сумму.
Марина удивлённо посмотрела на сестру. Она не ожидала такой быстрой капитуляции. Обычно Ирина стояла на своём до последнего.
— Десять тысяч за всё время, — сказала Марина, назвав сумму, которую они с Олегом обсуждали накануне.
— Хорошо, — снова кивнула Ирина. — Костя вернётся из магазина, и я скажу ему перевести. Только знаешь что? — Она подняла взгляд на сестру. — Больше мы к вам не приедем. Никогда.
Прошло три месяца. Ремонт в квартире Ирины давно закончился. Фотографии обновлённого интерьера она выкладывала в социальные сети, но Марину не приглашала посмотреть. Сёстры перестали созваниваться. Обе ждали, что другая сделает первый шаг к примирению, но гордость не позволяла признать свою неправоту.
Марина с Олегом вернулись к привычной жизни. Квартира казалась непривычно просторной и тихой. Иногда Марина ловила себя на том, что прислушивается, ожидая услышать смех Никиты или звонкий голос Алисы, требующей внимания. Но было тихо.
Олег, казалось, был доволен возвращением к спокойной жизни. Он с удовольствием проводил вечера дома, смотрел футбол и не жаловался на шум.
— Ты скучаешь по ним? — спросил он однажды, заметив, как Марина задумчиво рассматривает фотографию, где они с Ириной стоят в обнимку на фоне моря.
— Иногда, — призналась Марина. — Всё-таки сестра. Но в то же время… Я не знаю, как объяснить. Мне кажется, мы с ней слишком разные.
— И всегда были, — заметил Олег. — Просто раньше это не так бросалось в глаза, потому что вы не жили вместе.
Марина кивнула. В детстве они с Ириной были не разлей вода, несмотря на разницу в три года. Потом, когда Ирина пошла в институт, а Марина ещё оканчивала школу, началось отдаление. Каждая пошла своей дорогой. Встречались на семейных праздниках, созванивались по выходным, но той близости, что была в детстве, уже не было.
Следующий месяц принёс новости — Марина узнала, что беременна. Это стало неожиданностью. Они с Олегом хотели детей, но собирались подождать ещё год-два, пока не накопят на более просторную квартиру.
— Как думаешь, стоит сказать Ирине? — спросила Марина мужа, когда они вернулись из женской консультации с первым ультразвуковым снимком.
Олег пожал плечами:
— Решай сама. Это твоя сестра.
Марина колебалась. С одной стороны, хотелось поделиться радостью с сестрой. С другой — их последний разговор завершился на такой ноте, что непонятно было, как Ирина воспримет эту новость.
В итоге решение пришло само собой. На дне рождения их матери, куда обе сестры были приглашены, они столкнулись лицом к лицу.
Ирина выглядела уставшей. Под глазами залегли тени, а волосы, обычно уложенные в сложную причёску, были просто собраны в хвост.
— Привет, — сказала она, глядя куда-то мимо Марины.
— Привет, — ответила Марина. — Как дети?
— Нормально. Никита пошёл в первый класс. Алиса в садике.
Разговор не клеился. Они обменивались короткими фразами, стараясь не задевать друг друга. Мать бросала на них обеспокоенные взгляды, но не вмешивалась.
Во время праздничного обеда Марина отказалась от вина, что не укрылось от внимательного взгляда Ирины.
— Ты что, в положении? — спросила она напрямую, когда они остались наедине на кухне.
Марина кивнула:
— Двенадцать недель.
Ирина помолчала, рассматривая сестру, а потом неожиданно шагнула вперёд и крепко обняла её.
— Поздравляю, — сказала она. — Правда, от всей души.
Марина почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы. Она обняла сестру в ответ, и на мгновение ей показалось, что все обиды остались позади.
Но уже через минуту Ирина отстранилась и деловито спросила:
— А где рожать собираешься? В бесплатном отделении или платно?
— Ещё не решила, — призналась Марина. — Мы с Олегом только начали изучать варианты.
— Платно однозначно лучше, — заявила Ирина с видом эксперта. — Я обоих так рожала. И отношение другое, и врачи внимательнее. Но это дорого, конечно.
В её голосе Марине послышался намёк, и она напряглась:
— Мы справимся.
— Да я не об этом, — отмахнулась Ирина. — Просто предупреждаю, чтобы вы копили. Это не те десять тысяч, что вы с нас стрясли за проживание.
И вот оно — прежнее напряжение вернулось, будто и не было тёплых объятий минуту назад.
— Мы не стрясли, а попросили компенсировать часть расходов, — Марина старалась говорить спокойно. — И давай не будем об этом сейчас. Мамин день рождения всё-таки.
Ирина хмыкнула, но спорить не стала. Остаток вечера они провели, избегая общения наедине, общаясь только в присутствии других гостей.
Когда праздник подошёл к концу, и все начали собираться домой, Ирина неожиданно подошла к Марине:
— Слушай, у меня к тебе просьба. Не говори пока нашим детям о беременности. Они очень привязались к тебе, особенно Алиса. Боюсь, она будет переживать, что ты теперь будешь любить только своего ребёнка.
Марина удивлённо посмотрела на сестру:
— Но я и не собиралась им говорить. Мы пока вообще никому не говорим, кроме самых близких.
— Вот и хорошо, — кивнула Ирина. — И ещё… — она замялась, — может, заедете к нам на выходных? Посмотрите, как мы ремонт сделали. Дети соскучились.
Марина почувствовала, как что-то тёплое разливается в груди. Это было похоже на предложение мира.
— Хорошо, — улыбнулась она. — В эту субботу?
— Договорились, — Ирина улыбнулась в ответ, и на мгновение Марине показалось, что она снова видит ту сестру, с которой они в детстве делили секреты и мечты.
Квартира Ирины и Константина после ремонта выглядела просторнее и светлее. Старые обои заменили на светло-бежевые, паркет отциклевали, а громоздкую мебель заменили на более современную и компактную.
— Здорово получилось, — искренне похвалила Марина, осматривая гостиную. — Особенно мне нравится, как вы зонировали пространство.
— Дизайнер предлагал снести эту стену, — Ирина указала на перегородку между кухней и гостиной, — но я отказалась. Всё-таки с детьми удобнее, когда кухня отдельно.
Марина кивнула. Она отметила про себя, что Ирина говорит спокойно, без обычного хвастовства. Казалось, сестра действительно хотела наладить отношения.
Никита и Алиса с восторгом встретили Марину и Олега. Алиса сразу же потащила тётю показывать новую куклу, а Никита увлёк Олега рассказами о школе.
Вечер проходил на удивление мирно. Они ужинали, разговаривали о нейтральных темах, смеялись над шутками Константина. Ирина приготовила праздничный ужин и даже испекла торт — первый за много лет, как она сама призналась.
Когда дети ушли спать, взрослые остались в гостиной с чаем и остатками торта.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила Ирина, кивнув на живот Марины, который под свободным свитером ещё не был заметен.
— Нормально, — ответила Марина. — Токсикоз почти прошёл. Врач говорит, что всё в порядке.
— Это хорошо, — Ирина помолчала, а потом неожиданно сказала: — Знаешь, я хотела извиниться за тот наш разговор. Ну, про деньги за проживание.
Марина удивлённо посмотрела на сестру:
— Правда?
— Да, — Ирина вздохнула. — Я потом много думала об этом. Ты была права. Мы злоупотребили вашим гостеприимством. Три недели — это слишком долго для незапланированных гостей, даже если это родственники.
Марина не знала, что ответить. Она не ожидала такого признания от сестры, которая обычно стояла на своём до последнего.
— Просто пойми, — продолжила Ирина, — для меня это было неожиданно. Мы всегда помогали друг другу, и вдруг ты заговорила о деньгах. Я почувствовала себя… не знаю, будто я тебе в тягость.
— Ты не в тягость, — мягко возразила Марина. — Но, может быть, я тоже была не права. Нужно было поговорить раньше, а не ждать, пока накопится раздражение.
— Как всегда, — улыбнулась Ирина. — Мы с тобой никогда не умели нормально разговаривать. Всё время или молчим, или ругаемся.
Константин и Олег, сидевшие в другом конце комнаты и обсуждавшие какой-то фильм, украдкой переглянулись, но не стали вмешиваться в разговор сестёр.
— Я боялась, что мы совсем разругаемся, — призналась Марина. — Особенно после твоих слов, что вы больше никогда к нам не приедете.
— Я погорячилась, — Ирина махнула рукой. — Ты же знаешь меня — сначала говорю, потом думаю.
Они помолчали, каждая погрузившись в свои мысли.
— А знаешь, — вдруг сказала Ирина, — я недавно нашла наши старые фотографии. Помнишь, как мы с тобой на море ездили, когда мне шестнадцать было, а тебе тринадцать?
— Помню, — улыбнулась Марина. — Ты ещё познакомилась с каким-то местным парнем и всё время пропадала с ним.
— А ты обиделась и отказывалась со мной разговаривать, — рассмеялась Ирина. — И маме нажаловалась.
— Мне было обидно! — воскликнула Марина. — Мы же договаривались вместе время проводить.
Они начали вспоминать другие истории из детства и юности, смеясь над глупостями, которые совершали, и удивляясь, как многое они помнят по-разному.
— Слушай, а помнишь, как мы поссорились из-за твоего синего свитера? — спросила Ирина.
— Который ты взяла без спроса и порвала? — уточнила Марина.
— Я случайно! — возмутилась Ирина. — И вообще, он был уже старый.
— Но любимый!
Они снова рассмеялись. Напряжение последних месяцев постепенно уходило.
— Странно, да? — задумчиво произнесла Ирина. — Мы всегда ссоримся, но потом миримся. Родственные связи сильнее обид.
— Не всегда, — возразила Марина. — Есть семьи, где родные люди годами не разговаривают.
— Только не мы, — Ирина покачала головой. — Мы с тобой не такие.
Марина хотела что-то ответить, но в этот момент из детской донёсся плач. Алиса проснулась и звала маму.
Ирина извинилась и пошла к дочери. Марина осталась в гостиной, глядя ей вслед. Она чувствовала странное смешение эмоций — облегчение от примирения и в то же время лёгкую тревогу, будто что-то осталось недосказанным.
Когда Ирина вернулась, она выглядела озабоченной:
— Алиса разболелась. Температура поднялась.
— Может, вам помочь чем-то? — предложила Марина.
— Нет, справимся, — Ирина устало потёрла глаза. — Но, наверное, вам лучше поехать домой. Если это что-то заразное, тебе сейчас лишние вирусы ни к чему.
Марина кивнула, хотя ей не хотелось уезжать вот так, на полуслове. Она чувствовала, что их разговор только начался.
Прощались они торопливо. Ирина была сосредоточена на дочери, а Марина не хотела мешать. Они обнялись на прощание, пообещав созвониться на следующей неделе.
По дороге домой Марина была необычно молчалива. Олег, бросив на неё несколько обеспокоенных взглядов, наконец спросил:
— Что-то не так?
— Не знаю, — честно ответила Марина. — Вроде бы мы помирились, но… Что-то кажется неправильным.
— В каком смысле?
— Не могу объяснить, — Марина покачала головой. — Просто чувство такое.
Олег не стал настаивать, зная, что жена сама разберётся в своих ощущениях, когда будет готова.
Дома Марина долго не могла уснуть. Она прокручивала в голове их разговор с Ириной, пытаясь понять, что её беспокоит. Казалось бы, всё хорошо — они поговорили, извинились друг перед другом, вспомнили счастливые моменты из прошлого. Но что-то всё равно царапало.
Утром её разбудил звонок телефона. Звонила Ирина.
— Привет, — голос сестры звучал бодро. — Как ты?
— Нормально, — сонно ответила Марина, глядя на часы. Было восемь утра воскресенья. — А Алиса как?
— Уже лучше, — ответила Ирина. — Слушай, у меня к тебе дело. Мы с Костей давно хотели съездить на выходные в Питер, вдвоём. Годовщина у нас скоро. Не могли бы вы с Олегом посидеть с детьми?
Марина почувствовала, как внутри что-то холодеет.
— Когда? — спросила она, уже догадываясь, к чему ведёт разговор.
— В следующие выходные, — ответила Ирина. — С пятницы по воскресенье. Дети будут в школе и садике, вам только вечером с ними побыть. И в субботу-воскресенье, конечно.
Марина молчала, не зная, что ответить. Теперь она поняла, что её беспокоило вчера. Примирение Ирины было слишком неожиданным, слишком… удобным.
— Ира, — медленно произнесла Марина, — вчерашний разговор, извинения… Это всё было, чтобы подвести к просьбе посидеть с детьми?
На другом конце линии повисла тишина.
— Что за глупости? — наконец ответила Ирина, но в её голосе Марина уловила фальшивые нотки. — Я действительно хотела помириться.
— И попросить об услуге, — закончила за неё Марина.
— Ну и что? — в голосе Ирины появилось раздражение. — Разве плохо, что я хочу провести время с мужем? Мы с Костей уже год никуда не выбирались вдвоём.
— Не плохо, — согласилась Марина. — Плохо то, что ты используешь примирение как инструмент манипуляции.
— Ничего я не использую! — возмутилась Ирина. — Просто совпало так. Я и раньше хотела помириться, просто не знала, как подойти. А тут повод.
Марина закрыла глаза. Ей хотелось верить сестре, но сомнение уже закралось в душу.
— Я не могу в следующие выходные, — сказала она. — У меня консультация в субботу утром, а вечером мы с Олегом идём на день рождения к его коллеге.
Это была правда, хотя день рождения коллеги Марина при других обстоятельствах могла бы и пропустить.
— Понятно, — холодно ответила Ирина. — Значит, ты можешь просить нас о помощи, а когда мы просим — у тебя всегда находятся отговорки.
— Когда я тебя просила? — удивилась Марина.
— А кто звонил мне в слезах, когда вы с Олегом поссорились? Кто жил у меня две недели? Кто просил помочь с переездом? Но стоит мне попросить об ответной услуге…
Марина почувствовала, как внутри поднимается волна гнева.
— Ира, — перебила она сестру, — ты сейчас перечисляешь события пятилетней давности. С тех пор я много раз тебе помогала — забирала детей из садика, когда ты задерживалась на работе, сидела с Никитой, когда он болел и ты не могла взять больничный. Я не веду счёт своим услугам, в отличие от тебя.
— Ну конечно, — фыркнула Ирина. — Святая Марина всем помогает просто так. А когда речь о деньгах — тут же начинаются разговоры о справедливости и равном вкладе.
— Знаешь что, — Марина почувствовала, как что-то обрывается внутри, — вчера я действительно поверила, что мы можем наладить отношения. Но теперь вижу, что для тебя это просто выгодная сделка. Ты же поэтому и про беременность спрашивала с таким участием, да? Прикидывала, можно ли ещё поэксплуатировать сестру, пока я не стала совсем бесполезной со своим ребёнком?
— Что за бред ты несёшь? — Ирина повысила голос. — Я искренне за тебя рада! Но если ты не хочешь помогать родной сестре в такой малости…
— Дело не в помощи, — оборвала её Марина. — А в том, как ты об этом просишь. Вчера весь этот спектакль с извинениями, со старыми фотографиями, с рассказами о «родственных связях»… И всё ради того, чтобы сегодня позвонить и попросить посидеть с детьми?
— Это не так! Ты всё неправильно поняла!
— Я поняла всё именно так, как есть. И знаешь, что самое смешное? Если бы ты просто позвонила и попросила помочь, без этого фальшивого примирения, я бы, скорее всего, согласилась. Потому что, в отличие от тебя, я действительно ценю наши отношения.
В трубке повисло молчание. Марина слышала тяжёлое дыхание сестры.
— Ты всегда была самовлюблённой эгоисткой, — наконец процедила Ирина. — Даже в детстве. Всегда считала себя лучше, умнее, правильнее всех. И сейчас не изменилась.
— А ты всегда использовала людей, — парировала Марина. — Даже родных. И это я раньше не замечала, а теперь вижу очень чётко.
— Знаешь что? Забудь, — голос Ирины стал ледяным. — Найдём другой вариант. И вообще, давай забудем вчерашний разговор. Ничего не было. Никакого примирения.
— Отлично, — Марина почувствовала странное облегчение. — Именно это я и предлагаю.
— И на свою дочь можешь не рассчитывать. Моих детей к ней не подпущу. Не хочу, чтобы они переняли твою мелочность и злопамятность.
Марина хотела ответить, что её дочери будет только лучше без такой двуличной тёти, но сдержалась. Вместо этого она просто сказала:
— Хорошо, Ира. Как скажешь.
И нажала отбой.
Олег, разбуженный разговором, вопросительно посмотрел на жену.
— Что случилось?
Марина положила телефон на тумбочку и откинулась на подушку.
— Ничего нового, — ответила она. — Просто мы с сестрой наконец-то расставили все точки.
— И как? — осторожно спросил Олег.
— Легко, — Марина неожиданно для себя улыбнулась. — Знаешь, я всю жизнь считала, что у нас с Ирой особые отношения. Что, несмотря на все ссоры, мы всегда будем по-настоящему близки. А теперь понимаю — это была только моя иллюзия.
Она положила руку на живот. Ей больше не хотелось плакать или кричать. Не было даже обиды — только ясность и странное спокойствие.
— Иногда самые близкие люди становятся чужими, — продолжила она. — И это нормально. Лучше признать это, чем продолжать цепляться за прошлое.
Олег обнял её, и Марина прильнула к нему, закрыв глаза.
Телефон на тумбочке снова зазвонил. На экране высветилось имя сестры. Марина, не колеблясь, нажала кнопку сброса и отключила звук.
Некоторые разговоры лучше не продолжать. Некоторые истории не имеют счастливого финала. И некоторые узлы нельзя распутать — их можно только разрубить.
Прошло полтора года. Дочь Марины, Софья, научилась ходить и произносила первые слова. Они с Олегом купили трёхкомнатную квартиру в новом районе и постепенно обживались на новом месте.
День рождения матери снова собрал семью за одним столом. Ирина пришла с детьми, но без мужа — Константин был в командировке. Сёстры вежливо поздоровались, как случайные знакомые. Мать украдкой вытирала слёзы, глядя на них, но не вмешивалась.
После праздничного обеда, когда все разбрелись по квартире, Ирина неожиданно подошла к Марине, державшей на руках дочь.
— Красивая, — сказала она, глядя на племянницу. — На тебя похожа.
— Спасибо, — ответила Марина.
Они стояли молча. Каждая ждала, что скажет другая.
— Послушай, — наконец заговорила Ирина, — может, хватит? Сколько можно дуться?
Марина посмотрела на сестру — уставшую, с новыми морщинками у глаз. Ей вдруг стало интересно, о чём та думает. Что чувствует. Искренне ли хочет помириться или просто устала от маминых слёз и упрёков.
— Я не дуюсь, Ира, — спокойно ответила она. — Просто у меня своя жизнь, у тебя — своя. Мы слишком разные. Всегда были.
— Но мы же сёстры, — Ирина произнесла эти слова как заклинание, будто они должны были что-то изменить.
— И что? — пожала плечами Марина. — Это просто факт биологии. Он ничего не гарантирует и ни к чему не обязывает.
Ирина отшатнулась, будто от пощёчины.
— Ты совсем очерствела, — прошептала она. — Раньше ты была другой.
— Мы обе были другими, — согласилась Марина. — И мы обе изменились. Я больше не хочу отношений, основанных на чувстве долга или манипуляциях. Если тебе нужна помощь — просто попроси. Если хочешь общаться — давай общаться. Но без игр и задних мыслей.
Ирина смотрела на сестру так, будто видела её впервые.
— Ты стала жёсткой, — наконец сказала она.
— Я стала честной, — поправила Марина. — В первую очередь с собой.
Софья завозилась на руках у матери, и Марина переключила внимание на дочь. Когда она вновь подняла глаза, Ирины рядом уже не было.
Вечером, когда они с Олегом и Софьей вернулись домой, Марина получила сообщение от сестры: «Ты права. Мы разные. Но если что-то понадобится — звони. Без обязательств и манипуляций. Просто по-человечески».
Марина улыбнулась. Это было не примирение, не возвращение к прошлому. Это было что-то новое — хрупкое, неопределённое, но, возможно, более честное, чем всё, что было между ними раньше.
Она не стала отвечать. Некоторые вещи не нуждаются в словах. Некоторые раны не заживают полностью. И некоторые отношения невозможно вернуть в прежнее русло — можно только создать новые, на других основаниях.
Время покажет, получится ли у них. А пока она просто сохранила сообщение и отложила телефон.
