Костя быстрым шагом шёл из магазина. Он знал, что из-за ворот, заборов, из окон его провожали недобрыми взглядами. Он давно уже привык к этому и не обращал внимания. А шёл быстро только потому, чтобы люди не нервничали. Впереди ещё одно испытание, нужно зайти к Зинаиде Кирилловне, фельдшеру — в коридоре всегда сидели бабки. Вот пройти их и было испытанием. Кто-то из них крестился, кто-то плевался. Ни одна не оставалась равнодушной.
Он открыл дверь в помещение. Так и есть, сидят кумушки.
— Здравствуйте. Разрешите, я только таблетки заберу?
— А что, неужели дед твой таблетки ест? Как же так? Он же должен плюнуть, топнуть и поправиться!
Из кабинета вышла Зинаида Кирилловна.
— Костя, проходи.
Потом сняла очки, посмотрела на старушек.
— И не стыдно? Что вы к парню пристаете? Идите, скажите все, что хотите, деду Никифору. Когда к нему за помощью ходили, уважали… а теперь, когда дед не может ничего, так и со
свету сжить готовы!
— Зинаида Кирилловна, что ты такое говоришь? Ты же учёный человек, а всякое мракобесие поощряешь! И раньше он ничего не мог!
Одна из старушек даже ногой топнула.
— Баба Нюра, а не твоего ли деда от пьянки Никифор вылечил?
— Что он там вылечил? Травы какой-то дал и всё. А пить дед мой сам бросил.
Не сдержалась и другая бабка:
— Знаешь что, Зинаида, ты бы его не защищала. Раньше, может, помогал, а теперь передумал помогать.
Фельдшер вздохнула:
— Ох и злые вы бабы… Ну, стар стал человек, болен… Сам ничего уже не может, а вам бы только пнуть.
***
Костя сидел в кабинете. Он знал, почему деревенские так злы на деда, хоть и понимал, что совершенно несправедливо. Дед его был, как бы это правильно объяснить… Не колдуном — колдунов сейчас нет, так сам дед говорил — а человеком, который чуть больше видит, слышит, знает и умеет. Он мог подсказать человеку что-то, мог обнаружить болезнь, которую врачи не видят, и в большинстве случаев мог вылечить ее.
Но дед не молодел. Силы уходили, память уже не та становилась. У них в селе самым главным был председатель. Мужик справедливый, жесткий. Только благодаря ему их деревня процветала тогда, когда из других народ бежал. А у председателя дочка была, хорошая такая девочка. И она заболела. Год он ее возил по врачам, по больницам, а через год домой привез. Девочка уж и не вставала. Пришел к деду Никифору, на колени упал:
— Помоги, ты можешь.
Долго Никифор на него смотрел, потом сказал:
— Не могу. Теперь я бессилен. Если бы сразу…
— Помоги, дед. Прошу, вся надежда на тебя.
Никифор тогда сказал ему:
— Не мучай ребенка, отпусти. Душа ее чистая все равно уже не здесь. Больно ей, а как отпустишь, так хорошо ей станет. Там она играет, резвится, с такими же, как сама. Только все время в тело возвращаться приходится, не отпускаешь ты ее.
Никто не знает, о чем они тогда беседовали. Долго говорили. Знали только, что пошел председатель за помощью, а вышел ни с чем. С того самого дня и поднялась деревня на
Никифора, а заодно и на Костю, который был правнуком Никифора, и полной сиротой.
***
— Костя, как дед?
— Давление скачет, а так нормально.
— Сам-то что говорит?
Костя улыбнулся.
— Говорит, что не будет помирать, пока мне восемнадцать не стукнет.
Зинаида Кирилловна улыбнулась.
— Ну, раз так говорит, значит, точно не будет. Я забегу к вам вечерком, скажи, что я хоть и не колдун, но если он таблетки не пьет, то сразу пойму!
Костя все передал деду, тот с ворчанием, что помереть спокойно не дадут, выпил таблетки и, недовольный, улегся на диван. Зинаиду он уважал и даже побаивался немного. А все потому, что она все время хотела ему какой-нибудь укол сделать. Он никогда бы даже себе не признался, что боится уколов, как огня. Поэтому и не хотел лишний раз на рожон лезть.
***
Дед обещал и обещание свое выполнил. Ровно в день рождения Кости он с утра не встал. Костя видел, что жизнь уходит из него, сидел рядом и плакал.
— Ты плачешь почему? Не надо. Это же все естественно. Человек приходит сюда только временно, рано или поздно все равно уйдет. Дальше будет другой путь… Мы только пока здесь его не знаем. Ты своими слезами меня мучаешь, да и свою душу без защиты оставляешь. Не плачь. Никогда не плачь, это лишает тебя силы.
— Какой силы, дед? Как я без тебя жить буду?
— Ерунду ты говоришь. Ты давно уже без меня живешь. Я, как мебель. Сам готовишь, сам учишься, сам в огороде, сам все решаешь. Ты просто не заметил, а я давно уже перестал вмешиваться. Что касается силы… Придет время, и ты сам все поймешь.
Костя попросил соседа сходить за Зинаидой Кирилловной.
— Никак дед собрался?
— Я не знаю. Может, она поможет.
— Я схожу, позову. Только ведь деду, если не ошибаюсь, 99 в прошлом году было. Пожил, повидал… Ты иди к нему, а я за Зинаидой.
Когда Зина пришла, все уже кончено было. Она отвела Костю на кухню, кликнула соседа.
— Давай, веди баб, будем к проводам готовить. И Костю к себе забери.
Костя уходить отказался. Он помнил слова деда, что нельзя избежать того, что должно быть. Значит, и плакать тут нечего. А свою боль он в себе держать будет.
На похороны приехало столько народу, что на маленьком деревенском кладбище яблоку негде было упасть. Оставалось только догадываться, откуда они все узнали, что того, кто им когда-то помог, больше нет…
На поминках к нему подсел председатель.
— Ну, Костя, какие планы?
— Да пока никаких. Мне учиться еще три года.
— Ты давай так, если нужна какая помощь, сразу говори. Я хоть и деревенский, но связи у меня в городе хорошие.
Костя удивленно смотрел на него:
— А вы разве на деда не в обиде?
— Нет, конечно, нет. Он же сразу сказал — не может. Если бы пообещал и не сделал… А так не смог. Чего обижаться-то? Жизнь, она такая…
***
Костя уехал на учебу и не знал, вернется ли он сюда когда-нибудь…
Близилось время сессии, свободного времени почти не было. Но Костя, как всегда, на занятиях посматривал на Катю — он влюбился в нее еще на первом курсе. Хотя вида не показывал… Куда ему? Симпатичная, спортивная девчонка, Катя была дочкой директора крупной компании, и, уж конечно, в круг ее приближённых Костя не входил. Но девушка замечала эти взгляды и не упускала случая подколоть Костю. Он терпел, хотя иногда подколы были злыми — это были намеки на то, что деревенскому лаптю не место в университете, да еще с такими людьми, как она и ее компания. Но к последнему курсу углы как будто стерлись. Все стали друзьями и приятелями. Не шутка — пять лет бок о бок.
На спонтанном собрании в парке университета накануне вручения дипломов решили: сразу после окончания мероприятия поехать на природу и отметить это дело. Катя всегда была лидером. Она залезла на скамейку и, поддерживаемая с двух сторон смеющимися сокурсниками, вещала:
— Все просто обязаны быть! Даже если вас накануне собьет автобус — вы должны встать и приехать! Даже если диплом вам не дадут и выгонят прямо из аудитории — все равно едем!
Кто-то крикнул:
— А если я умру?
Катя повернулась на голос:
— Значит, будешь присутствовать привидением! Ребята, мы все разъедемся и, может быть, вообще никогда не встретимся!
Костя любовался ей. Катя в последнее время заметно повзрослела, стала как-то мягче. Парень знал, что у нее серьезно больна мать, наверное, это и сделало ее другой.
— Что покупать — обсудят девочки, деньги все сдаем мне, а завтра нужно несколько добровольцев носить сумки!
Еще час решали всякие мелочи и куда ехать. В группе насчитали несколько машин, все помещались.
***
Когда приехали на место, Костя вдруг понял, что он безумно соскучился по деревьям, по траве, по солнцу… Место и правда было очень красивое. Большое озеро, нетронутая
природа. Он слышал, как Катя командовала:
— Если хоть какой мусор найду, заставлю съесть! Вот, смотрите — специальные мешки привезла.
Костя улыбнулся. Молодец, Катюха, так и надо.
Вечером, когда шашлык был уже готов, когда все уже были слегка навеселе, на берег пришла компания детей, лет десяти-двенадцати, собрались купаться. Костя подумал, что они, наверное, место их заняли. Потому что там, где дети собирались купаться, вода темная была, значит, глубина большая. Ребятня посыпалась вниз, в воду, а Костя отвлекся, потому что кто-то произносил очередной, очень замысловатый тост. Тост получился удачным, и из-за смеха они не сразу услышали крик. Первым вскочил парень, который говорил тост.
— Ребята, там, у детей что-то!
Они побежали к берегу. Мальчик, захлебываясь слезами, кричал:
— Нинка! Нинка не выныривает!
Катя с разбегу влетела в воду. Следом еще кто-то. Костя знал, что девушка занималась плаванием, и если кто-то что-то мог сделать, то только она. Он преградил путь тем, кто тоже хотел прыгать в воду.
— Куда? Толпиться будете, Катя ничего не увидит.
Прошло минут десять. Катя выныривала уже в четвертый раз. Все понимали — время упущено. На пятый раз Катя вытолкнула девочку из воды. Парни подхватили ребенка и быстро отнесли на берег. Делали искусственное дыхание, переворачивали. Ничего. Костя понимал — слишком поздно.
И тут он увидел деда. Он стоял чуть в стороне от всех людей и смотрел на него укоризненно. Костя протер глаза, но дед не исчез. Он был недоволен. Потом сказал:
— Чего стоишь? Иди, помоги ребенку!
И пропал. А Костя пошел к девочке. Он растолкал всех и опустился перед ней на колени. Положил руку на грудь ребенка. Костя не знал, что нужно делать, он просто наклонился к девочке и стал смотреть на нее. Сзади рыдала Катя. А Костя все смотрел… Вдруг ресницы девочки дрогнули, и она закашлялась.
К ней все бросились, а Костя с трудом встал. Он чувствовал себя так, как будто суток пять не спал и все время тяжело работал. Только и сумел, что до палатки дойти… и уснул.
Разбудила его Катя.
— Костя, просыпайся! Родители девочки пришли, тебя ищут!
Он выбрался из палатки. Тело гудело. Тут же к нему бросилась женщина.
— Спасибо, спасибо вам большое! Вы скажите, вы только скажите, что вы хотите? У нас есть деньги. Мы все вам купим, все подарим.
— А есть молоко? Холодное?
И Костя как-то по-детски улыбнулся. Мать девочки растерялась, а потом глянула на мужа, и тот со всех ног побежал в деревню.
Все решили вернуться пораньше: настроения пить-гулять ни у кого не было. А Катя… Катя всю дорогу смотрела на Костю. Он смущался, ему так хотелось сказать, что это не он, это дед. А он и не герой вовсе.
***
Про деда, который приходил к нему на озере, Косте все равно пришлось рассказать Кате: какие секреты могут быть от жены.
Дед приходил еще. Один только раз и больше никогда. Как-то Костя был в гостях у Кати, и ее мама почувствовала себя плохо. Катя побежала встречать скорую, и в это время появился дед. К моменту, когда девушка вернулась, мама уже чувствовала себя лучше, а потом и вообще пошла на поправку. Катя всегда говорила:
— Костик, как ты появился в нашем доме, так и мама поправилась. Значит, ты и правда моя судьба…
Костя знал, что если он попросит деда, то сможет стать таким, как он. Но слишком крепко сидели в нем воспоминания о том, как относились к деду в деревне. Поэтому он решил стать просто хорошим мужем и отцом.
