С ненавистью Наташа смотрела на банковский конверт. Очередной счет за кредит на мамино лечение – тот самый, что они с мамой честно тянули вдвоем. Пенсия и Наташина зарплата, копейка к копейке – справлялись же как-то. А теперь мамы нет. Зато есть братья-наследники, которым достались и квартира, и долги. И их вердикт уже готов: сестре здесь не место. Нужно освободить квартиру для арендаторов.
– О, ты дома, – Костя влетел на кухню, демонстративно принюхался. – Воняет лекарствами до сих пор.
Наташа стиснула зубы. Брат даже не удосужился снять обувь – протоптал грязными ботинками там, где она утром мыла пол. Как всегда.
– Паша сейчас подъедет, – он плюхнулся на стул. – Будем решать вопрос с квартирой.
«Решать вопрос» – от этих слов внутри всё сжалось. Три года назад тоже «решали вопрос». Когда маме срочно требовалась операция, а банк отказывал в кредите из-за слишком большого числа собственников.
– Наташенька, – убеждала тогда мама, – это же временно. Просто откажись от доли, чтобы банк одобрил кредит. Потом всё оформим обратно… Я сразу на тебя свою долю и формлю, чего по конторам этим нахаживать, деньги платить..
В прихожей хлопнула дверь – пришел старший брат. Павел, как всегда, при галстуке, хотя на часах едва девять утра.
– Так, – он прошел на кухню, положил на стол папку с документами. – Давайте без лишних разговоров. Ситуация следующая: квартира теперь наша с Костей, а на ней висит кредит – тот самый, на мамино лечение.
– Который мы с ней вместе гасили, – тихо сказала Наташа. – Пока вы были «слишком заняты», чтобы навещать угасающую мать.
– Начинается! – Костя закатил глаза. – Мы работали! Деньги зарабатывали! А ты что? Сидела тут, изображала заботливую дочь…
– Сидела тут? – голос Наташи дрогнул. – Я три года не спала нормально! Капельницы ставила, уколы делала, с врачами консультировалась! Так и работала, чтобы на лекарства хватало!
– Это было твое решение, – отрезал Павел. – Мы тебя не просили. А сейчас другой вопрос: квартира в залоге у банка, кредит нужно гасить…
– И что?
– А то, что если ты будешь тут жить – платить придется нам. А если съедешь – можно будет сдавать квартиру. Тогда арендная плата пойдет на погашение.
Наташа медленно встала:
– То есть… вы предлагаете мне уйти из дома, где я провела последние три года, ухаживая за мамой? Чтобы вам было удобнее расплачиваться с долгами?
– А что такого? – пожал плечами Костя. – Квартира наша. Долг тоже наш. Имеем право распоряжаться.
– Право? – она невесело усмехнулась. – А моё право? Мама обещала вернуть мне долю…
– Слушай, – Костя раздраженно откинулся на стуле, – сколько можно? После отца квартира досталась всем поровну – маме и нам троим. По четверти каждому. Ты сама отказалась от своей доли!
– Потому что мама просила! – Наташа сжала кулаки. – «Наташенька, это временно, для кредита. А потом я свою долю тебе перепишу – ты же за мной ухаживаешь, сынки заняты…»
– Вот именно – занятые! – подхватил Костя. – А ты что, думала – посидишь с мамой тройку лет и получишь половину квартиры? Хитро устроилась!
– Рот закрой, – тихо сказала Наташа. – Ты даже не представляешь, каково это было – «посидеть тройку лет». И да, мама хотела оставить мне свою долю. Потому что я была рядом. А вы…
– Где бумаги? – перебил Павел. – Где завещание? Нет их. А твой отказ от наследства – вот он, официальный.
Он достал из папки лист, помахал им перед лицом сестры:
– Всё по закону. Квартира наша, и точка.
Наташа смотрела на этот листок – свидетельство её доверчивости и наивной веры в братскую порядочность. Три года назад всё казалось таким простым: мама больна, нужны деньги на операцию, банк требует меньше собственников…
– Ладно, – она медленно опустилась обратно на стул. – И сколько времени вы мне даете на сборы?
– Ну… – Павел замялся, но Костя перебил:
– Неделю! И это мы ещё добрые. Могли бы и три дня дать.
– Неделю, – эхом отозвалась Наташа. – На то, чтобы уйти из квартиры, где ушла мама. Где я не спала ночами, делая ей уколы. Где каждая вещь…
– Опять началось! – Костя стукнул кулаком по столу. – «Я не спала, я ухаживала…» А мы, думаешь, не переживали? Мы работали! Деньги на кредит где-то брать надо было!
– Деньги на кредит? – она горько усмехнулась. – А кто его платил, пока мама болела? Я со своей копеечной зарплаты и мама с пенсии. А вы…
– Мы квартиру отремонтировали! – взвился Костя. – Трубы поменяли, окна!
– Когда? – Наташа обвела взглядом кухню. – Может, когда мама в реанимации лежала? Или когда я одна с капельницей возилась, потому что вы оба были «страшно заняты»?
Павел поморщился:
– Наташ, давай без истерик. Мы же не выгоняем тебя на улицу. Вот, – он достал из портфеля конверт, – здесь деньги. На первое время хватит снять комнату…
Она смотрела на конверт, и внутри поднималась волна горечи и гнева:
– Откупиться хотите? Чтобы совесть не мучила?
– При чем тут совесть? – Костя вскочил. – Мы тебе помогаем! А ты…
– Помогаете? – она вдруг тоже встала. – Знаете что? Я подам в суд. Оспорю отказ от наследства.
Братья застыли. Павел первым пришел в себя:
– На каком основании?
– А на таком, – Наташа подошла к шкафчику, достала пухлую папку, – что мама была уже нездорова, когда подписывала бумаги. Вот рецепты на успокоительное. И свидетели есть – соседи, тетя Люда…
– Ты… ты блефуешь, – Костя побледнел. – Какие свидетели?
– Думаете? – она пожала плечами. – Проверим? Расскажем суду, как вы надоумили маму взять кредит… Как потом не появлялись месяцами…
– Замолчи! – Костя сделал шаг вперед, но Павел удержал его:
– Погоди. Наташа, давай поговорим спокойно. Чего ты хочешь?
– Справедливости, – она захлопнула папку. – Возвращаете мне мою долю в квартире – треть. И треть кредита тоже беру на себя. Всё честно.
– Но банк… – начал Павел.
– А вы постарайтесь договориться, – перебила она. – Вы же умные, деловые. Найдете способ.
– А если нет? – процедил Костя.
– Тогда будет суд. Проверка маминой дееспособности на момент сделки. Опрос соседей – кто за ней ухаживал, а кто носа не казал. Хотите такой огласки?
В кухне повисла тяжелая тишина.
– Даю вам неделю, – Наташа направилась к двери. – Либо решаем мирно, либо встретимся в суде.
– Ты… – Костя задыхался от злости, – ты же сама согласилась! Сама говорила, что всё понимаешь!
– Говорила, – она обернулась в дверях. – Потому что верила маме. Верила, что вы – семья. А вы просто ждали момента, чтобы избавиться от меня. Чтобы было удобнее платить этот кредит.
– Наташка, – вдруг тихо сказал Павел, – а ты не боишься, что проиграешь? Что останешься совсем ни с чем?
Она посмотрела на братьев — таких… деловых. Вспомнила, как мама радовалась их редким визитам, как прихорашивалась, просила достать «праздничный» сервиз…
– Знаете, что? – она грустно улыбнулась. – Я уже осталась ни с чем. В тот момент, когда поняла, что у меня больше нет братьев. Есть только какие-то чужие люди, которым нужна эта квартира.
Она вышла, тихо прикрыв за собой дверь. Села на кухне, достала телефон – старенький, с потертыми кнопками. Набрала номер:
– Алло, тетя Люда? Это Наташа… Да, представляете, они правда решили меня выгнать… Мама бы не одобрила, но…
Неделя пролетела как один день. Наташа сидела на кухне доедая бутерброд с чаем. На пороге стоял Павел – один, без Кости.
– Поговорим? – он прошел на кухню, сел напротив. Галстук сегодня был чуть распущен, под глазами – круги. Видно, неделя и для него выдалась непростой.
– Я так понимаю, с банком не договорились? – Наташа отодвинула чашку.
– Слушай, – Павел потер переносицу, – ты же понимаешь, что это нереально? Банк не будет переоформлять кредит на троих. Там залог, страховка…
– А выгонять сестру из квартиры – реально?
– Не драматизируй, – поморщился он. – Мы предлагаем деньги на съем…
– То есть, – Наташа подалась вперед, – вы с Костей получаете квартиру, а я должна радоваться подачке?
В прихожей загремели ключи – младший брат пожаловал. И судя по грохоту, с которым он ворвался на кухню, настроение у него было так себе.
– О, семейный совет? – Костя плюхнулся на стул. – Ну что, образумилась?
– А должна была?
– Слушай, – он придвинулся ближе, – ты чего добиваешься? Думаешь, мы испугались твоих угроз? Да подавай в суд! У тебя ничего нет – ни документов, ни доказательств…
– Есть карта из больницы, – спокойно ответила Наташа. – Там все записи о маминых состояниях. И тетя Люда может подтвердить…
– Да плевать на твою тетю Люду! – Костя стукнул по столу. – Это наша квартира! Наша! А ты…
– Хватит орать, – оборвал его Павел. – Наташ, давай серьезно. Вот смотри: допустим, ты подашь в суд. Допустим, даже выиграешь – хотя шансов мало. И что? Получишь треть квартиры с обременением. Треть кредита. Будем втроем мучиться, ругаться…
– А сейчас не мучаемся?
– Сейчас хотя бы понятно, что делать, – он достал бумаги. – Мы нашли арендаторов. Семья, год вперед готовы заплатить. Как раз на кредит хватит.
Наташа молчала. В открытую форточку доносился детский смех с площадки – там, где они с братьями когда-то тоже играли. До того, как выросли. До того, как стали чужими.
– Ладно, – она встала. – Вы правы. Нет у меня ни документов, ни шансов. Только знаете что? Я ведь не просто так уступила тогда долю. Я верила, что это правильно – помочь маме получить кредит на лечение. А вы…
– Ты как будто специально не хочешь понять, – Костя раздраженно постучал пальцами по столу. – У меня свой бизнес, я не мог всё время здесь сидеть. Заказчики, встречи…
– Я не говорю «всё время», – Наташа горько усмехнулась. – Но раз в неделю навестить мать – это так сложно?
– Мы зарабатывали деньги! – вскинулся Костя.
– Деньги? И где эти деньги? – она покачала головой. – Знаешь, сколько раз мама просила просто посидеть с ней? Поговорить? Когда я уходила на работу, она всё спрашивала: «Может, Костик сегодня зайдет?»
Павел отвел глаза, а Костя вдруг как-то сдулся:
– Я… я просто не мог видеть её такой. Слабой, больной…
– А я могла? – она вдруг устало опустилась обратно на стул. – Знаете, что мама говорила в последние дни? «Доченька, прости, что я получается тебя обманула. С этой долей… Но твои братья поступят по справедливости, я уверена…»
– Врешь! – Костя вскочил. – Она ничего такого…
– Костя, сядь, – оборвал Павел. Помолчал, разглядывая сестру. – И что ты предлагаешь?
– Ничего, – Наташа пожала плечами. – Вы всё решили. Квартира ваша, кредит ваш… Только знаете, что обидно? Не то, что вы меня выгоняете. А то, что даже не пытаетесь понять – каково это, три года жить между больницей и работой. Слышать, как мама зовет вас по ночам…
Павел отвел глаза. Даже Костя притих.
– Ладно, – она поднялась. – Давайте так: я съеду через неделю. Но денег ваших не возьму. И помощи не попрошу. Считайте это моим последним подарком – вашей совести.
– Да при чем тут совесть! – взвился Костя. – Мы по закону…
– По закону, – кивнула она. – Только закон почему-то не учитывает, кто ночами не спал. Кто судно выносил. Кто за руку держал, когда больно было…
– Наташка… – начал было Павел.
– Не надо, – она подняла руку. – Правда, не надо. Вы сделали свой выбор. Я – свой. Теперь будем жить с этим.
Прошла неделя.Две спортивные сумки и старый чемодан – вот и всё, что Наташа забирала из квартиры. Она складывала вещи, когда пришел Павел.
– Помочь? – он неловко переминался в дверях.
– Не нужно.
Брат помялся, потом достал конверт:
– Возьми ты хоть деньги. На первое время…
– Оставь себе, – она продолжала методично складывать вещи. – На кредит пригодятся.
Вошел Костя, сразу заполнив комнату своим беспокойным присутствием:
– Там арендаторы вечером хотят посмотреть квартиру…
– Успеют твои арендаторы, – оборвал его Павел.
Наташа застегнула последнюю сумку. Осталось разобрать книжную полку – медицинские справочники, которые она штудировала все эти годы, пытаясь разобраться в маминых диагнозах.
– Слушай, – Костя подошел к полке, – а что с фотоальбомами делать будем?
– Оставлю вам. Они же семейные.
– А ты… – начал было Павел.
– А я начну всё заново, – она подхватила сумки. – Тетя Люда давно звала к себе пожить.
Братья молчали, глядя, как она проверяет содержимое ящиков, выдвигает полки – не забыть бы чего.
– Наташ, – Павел шагнул ближе. – Ты же понимаешь, мы не со зла. Просто этот кредит…
– Понимаю, – она остановилась в дверях. – Вам нужно его гасить. Квартиру сдавать. Всё логично.
– Ну вот! – оживился Костя. – А то развела тут…
– Я ключи на столе оставлю, – перебила она. – И документы по маминому лечению. Вдруг пригодятся.
Уже в прихожей Павел снова попытался:
– Может, все-таки возьмешь деньги? Нам правда неудобно…
Она открыла дверь:
– Прощайте. Квартира ваша, кредит ваш… Живите как знаете.
На улице моросил дождь. Наташа достала телефон:
– Тетя Люда? Я выхожу. Да, такси вызвала -скоро буду, тут два квартала…
