никитаВеру считали странной с детства. В небольшом городке, где все знали друг друга десятилетиями, и новые лица появлялись крайне редко, маленькая девочка с огненно-рыжими волосами и пронзительным взглядом выделялась из толпы. Она никогда не плакала публично, не просила помощи, и, казалось, с младенчества знала, чего хочет от жизни.
— Эй, Рыжая! Куда бежишь? — кричали ей вслед соседские мальчишки.
— Туда, где вас нет, — отвечала она, не сбавляя шага и не оборачиваясь.
Родители не могли нарадоваться на свою дочь. В отличие от сверстников, она не мечтала о популярности в школе, не выпрашивала дорогих игрушек, не капризничала. Вместо этого она училась, работала и откладывала деньги. Сначала это были монеты в жестяной банке из-под печенья, потом — первый счет в банке, открытый в шестнадцать лет с помощью родителей.
— Вера, может, купишь себе что-нибудь? Новое платье или туфли? — недоумевала мать, наблюдая, как дочь складывает в копилку очередную зарплату за лето, проведенное в библиотеке.
— Зачем? У меня есть все необходимое, — пожимала плечами Вера, — а эти деньги мне пригодятся, когда я буду покупать свой дом.
К двадцати пяти годам Вера работала финансовым аналитиком в крупной компании, переехала в областной центр и была готова к главной покупке своей жизни. Однокомнатная квартира в новостройке стоила целое состояние, но она справилась. Без кредитов, без помощи родителей, только собственными силами.
Ключи от новой квартиры лежали в кармане пиджака, словно талисман. Они приятно холодили пальцы, напоминая о том, что все мечты сбываются, если идти к ним упорно и последовательно.
— Поздравляю, новосел! — улыбнулся риелтор, вручая документы.
— Спасибо, — кивнула Вера, — теперь это мой дом.
Именно в тот день, когда Вера получила ключи от своей квартиры, она познакомилась с Андреем. Высокий, широкоплечий мужчина в строгом костюме появился в дверях риэлторского агентства, когда она выходила.
— Ого, как неловко, — хохотнул он, придерживая дверь, — я Вас чуть не сбил!
— Все в порядке, — ответила Вера, с интересом разглядывая незнакомца.
— Позвольте загладить вину чашкой кофе? — предложил он, улыбаясь так искренне, что Вера неожиданно для себя согласилась.
Андрей оказался архитектором, который занимался проектированием коммерческих зданий. Он был умен, начитан и обладал неплохим чувством юмора. Вера сама не заметила, как одна чашка кофе превратилась в ужин, потом в долгую прогулку по вечернему городу, а затем в свидание. И еще одно. И еще.
Через полгода Андрей сделал предложение, и Вера согласилась. Ей казалось, что они идеально подходят друг другу: оба ценили независимость, оба много работали и относились к жизни с оптимизмом.
— Ты будешь прекрасной женой, — шептал он, целуя ее на прощание у дверей квартиры, — и матерью для наших детей.
— А ты будешь прекрасным мужем, — отвечала она, — только сначала давай поживем вдвоем, хорошо?
Но бракосочетание не могло обойтись без знакомства с родителями. Вера представила Андрея своим еще в начале отношений, и они сразу нашли общий язык. Андрей же все откладывал знакомство со своей семьей.
— Понимаешь, моя мать… Она немного консервативна, — объяснял он, глядя в сторону, — ей нужно время, чтобы привыкнуть к новым людям.
— Конечно, — соглашалась Вера, — не торопись.
Нина Петровна Савельева производила сильное впечатление. В свои шестьдесят она выглядела максимум на пятьдесят: высокая, подтянутая, с идеальным макияжем и прической. Каждое ее движение было выверенным, каждое слово — значительным.
— Андрюша рассказывал о Вас, — произнесла она, окидывая Веру оценивающим взглядом, — говорил, что Вы очень самостоятельная девушка.
— Да, это так, — кивнула Вера, — я всего добилась сама.
— Похвально, — улыбнулась Нина Петровна, но улыбка не коснулась ее глаз, — но не каждому мужчине нужна настолько… самодостаточная спутница.
Вера почувствовала, как напрягся Андрей, сидящий рядом с ней на диване. Он взял ее за руку и крепко сжал, словно прося не отвечать на выпад. И она смолчала, хотя внутри все кипело.
Свадьба была скромной, без лишнего пафоса и дорогих нарядов. Вера и Андрей решили сэкономить на торжестве и потратить деньги на путешествие. Две недели в Испании пролетели как один день, и молодожены вернулись отдохнувшие и полные планов на будущее.
— Где вы собираетесь жить? — спросила Нина Петровна на семейном ужине после их возвращения, — Андрюша, ты же знаешь, что можешь вернуться в родительский дом. У нас много места.
— Спасибо, мама, но мы решили жить в квартире Веры, — ответил Андрей, — по крайней мере, пока не купим что-то побольше.
— В ее квартире? — переспросила свекровь, — Но это же не совсем удобно. И далеко от нас.
— Ничего страшного, мама, — улыбнулся Андрей, — мы разберемся.
Первые месяцы совместной жизни были безоблачными. Вера и Андрей притирались друг к другу, учились жить вместе, делить пространство и время. Иногда случались мелкие ссоры, но они быстро заканчивались примирением.
Проблемы начались, когда Нина Петровна стала навещать их слишком часто. Сначала это были короткие визиты: принести домашнюю выпечку, подарить новые шторы, помочь с уборкой. Потом — длительные посиделки с расспросами и советами. А затем она начала приходить без предупреждения, используя запасной ключ, который Андрей дал ей «на всякий случай».
— Верочка, ты не возражаешь, если я немного перестановлю мебель в гостиной? — спрашивала Нина Петровна, уже двигая диван, — Так будет гораздо уютнее.
— Нина Петровна, я бы предпочла, чтобы вы сначала спрашивали, — отвечала Вера, стараясь говорить спокойно.
— Ой, да какие церемонии между своими! — отмахивалась свекровь, — Я же для вашего блага стараюсь.
Вера пыталась поговорить с Андреем, объяснить, что ей некомфортно, когда его мать хозяйничает в их доме, но он не видел проблемы.
— Милая, она просто заботится о нас, — убеждал он, — она всегда такая. Это ее способ проявлять любовь.
— Но это мой дом, Андрей! — возражала Вера, — Я хочу сама решать, как здесь все устроено.
— Наш дом, — поправлял он, — мы ведь семья, верно?
Ситуация накалялась. Нина Петровна приходила все чаще, меняла расположение вещей, критиковала выбор Веры в интерьере, еде, одежде. Она принесла свои фотографии и расставила их по всей квартире, перевесила картины, которые Вера выбирала с такой любовью, даже переставила банки и крупы в кухонных шкафах.
— Вера, дорогая, я вижу, ты опять купила эти дешевые макароны, — качала головой свекровь, разбирая пакеты с продуктами, — они же совсем невкусные. Андрюша с детства привык к итальянской пасте.
— Нина Петровна, я покупаю то, что мне нравится, — отрезала Вера, вырывая пакет из рук свекрови, — и готовлю так, как считаю нужным.
— Ну, хорошо, хорошо, — поджимала губы та, — только не удивляйся, если Андрюша будет чаще заходить ко мне на обед.
Вечером того же дня Вера не выдержала. Андрей вернулся с работы и застал ее сидящей на кухне с чашкой остывшего чая. Глаза Веры были сухими, но в них читалась решимость.
— Нам нужно поговорить, — сказала она, не поднимая взгляда от чашки.
— Что-то случилось? — встревожился Андрей, присаживаясь рядом.
— Твоя мать переставила всю кухню, — начала Вера, — все мои специи теперь в другом шкафу, крупы рассортированы по ее системе, а мои любимые чашки убраны на верхнюю полку, потому что они, видите ли, не сочетаются с сервизом, который она принесла.
— И что? — пожал плечами Андрей, — Это же мелочи, Вера. Ну переставила и переставила.
— Это не мелочи! — воскликнула она, — Это моя квартира, мой дом, и я хочу, чтобы здесь все было так, как я решила!
— Наша квартира, — снова поправил Андрей, и в его голосе появились стальные нотки, — и моя мать имеет право помочь нам обустроиться.
— Помочь — да, — кивнула Вера, — но не указывать, как мне жить. Не переделывать все под себя. Не критиковать каждое мое решение.
— Ты преувеличиваешь, — отмахнулся Андрей, — мама просто хочет как лучше.
— Как лучше для кого? — спросила Вера, наконец поднимая на него взгляд, — Для тебя? Для себя? Точно не для меня.
Андрей вздохнул и провел рукой по волосам, явно не зная, что ответить. В тот вечер они так и не пришли к соглашению, а на следующий день все стало еще хуже.
Вера вернулась с работы раньше обычного и застала в квартире Нину Петровну, которая командовала двумя грузчиками, вносящими в дом массивный буфет.
— Что происходит? — спросила Вера, замерев на пороге.
— А, Верочка, ты уже дома! — улыбнулась свекровь, — Сюрприз! Я решила, что вам с Андрюшей нужен приличный буфет для посуды. Этот стоял у нас в гостиной, но мы с отцом купили новый, а этот решили подарить вам.
— Без моего согласия? — уточнила Вера, чувствуя, как внутри поднимается волна ярости.
— Ну что ты, дорогая, — всплеснула руками Нина Петровна, — это же подарок! От чистого сердца!
— Уберите это, — тихо, но твердо произнесла Вера, обращаясь к грузчикам.
— Чего? — не понял один из них.
— Я сказала: уберите этот буфет из моей квартиры, — повторила Вера, — немедленно.
— Верочка! — воскликнула свекровь, — Что ты делаешь? Это же фамильная вещь! Она досталась нам от бабушки Андрюши!
— Мне все равно, — отрезала Вера, — я не давала разрешения приносить это в мой дом.
— Что здесь происходит? — раздался голос Андрея, который, видимо, тоже вернулся раньше.
— Твоя жена выгоняет грузчиков с нашим буфетом! — пожаловалась Нина Петровна, — Я хотела сделать вам подарок, а она…
— Вера, в чем дело? — нахмурился Андрей, — Мама хотела как лучше.
— Как лучше для кого? — снова спросила Вера, — Ты видел размеры этого монстра? Куда мы его поставим? Он занимает половину гостиной!
— Ну, придумаем что-нибудь, — пожал плечами Андрей, — не выбрасывать же семейную реликвию.
— Я не прошу выбросить, — вздохнула Вера, — я прошу не тащить ее в мою квартиру без спроса.
— Опять ты за свое, — поморщился Андрей, — это наша квартира, Вера. Наша. Мы муж и жена.
— Да, но купила ее я, — напомнила Вера, — на свои деньги, заработанные до встречи с тобой. И мне кажется, я имею право решать, что в ней будет стоять, а что — нет.
— Да как ты можешь! — возмутилась Нина Петровна, — Андрюша, неужели ты позволишь ей так разговаривать? Она оскорбляет нашу семью!
— Нина Петровна, — повернулась к ней Вера, — я очень уважаю вас и вашу семью. Но это мой дом, и я прошу вас считаться с моим мнением.
— Твой дом? — переспросила свекровь, — А как же Андрюша? Он что, приживал здесь? Квартирант?
— Мама! — одернул ее Андрей, — Не начинай.
— А что я такого сказала? — продолжала Нина Петровна, — Я всего лишь хочу, чтобы у моего сына был настоящий дом, с настоящей мебелью, а не эти картонные коробки из ИКЕА!
— Нина Петровна, — голос Веры стал ледяным, — квартира я купила за свои деньги, поэтому порядки в доме устанавливаю я, а не ваш сын. И тем более не вы.
В комнате повисла тишина. Андрей смотрел на жену так, словно видел ее впервые. Нина Петровна побледнела и схватилась за сердце.
— Я всегда знала, — прошептала она, — всегда знала, что ты не любишь моего мальчика. Ты просто используешь его!
— Мама, перестань, — попросил Андрей, — давай все спокойно обсудим.
— Нечего обсуждать! — отрезала Нина Петровна, — Либо она извинится и примет подарок, либо я ухожу и больше не переступлю порог этого дома!
Вера молчала, глядя на мужа. Андрей переводил взгляд с матери на жену и обратно, явно не зная, что делать.
— Вера, может, просто оставим буфет? — наконец предложил он, — Ради мира в семье?
Вера почувствовала, как что-то оборвалось внутри. Она думала, что знает своего мужа, что он поймет и поддержит ее. Но сейчас перед ней стоял мальчик, который боялся расстроить маму.
— Хорошо, — кивнула она, — оставляйте. И сами решайте, куда его ставить. Я ухожу.
— Куда? — растерялся Андрей.
— К родителям, — ответила Вера, — мне нужно подумать.
Она собрала вещи за десять минут, взяла только самое необходимое. Ни Андрей, ни его мать не пытались ее остановить. Когда дверь за ней закрылась, Вера почувствовала странное облегчение, словно сбросила с плеч тяжелый груз.
Родители встретили ее без лишних расспросов. Отец помог занести сумки, мать заварила чай, и они сидели на кухне до глубокой ночи, разговаривая обо всем на свете, кроме того, что действительно волновало Веру.
Андрей позвонил через два дня. Голос у него был усталый и какой-то потухший.
— Вера, нам нужно поговорить, — сказал он.
— Хорошо, — согласилась она, — где и когда?
Они встретились в небольшом кафе неподалеку от офиса Веры. Андрей выглядел осунувшимся, под глазами залегли тени, словно он не спал несколько ночей.
— Я скучаю, — сказал он вместо приветствия, — возвращайся домой.
— А буфет? — спросила Вера.
— Я отвез его обратно родителям, — ответил Андрей, не глядя ей в глаза, — сказал, что он не вписывается в интерьер.
— И как отреагировала твоя мать?
— Она в ярости, — признался Андрей, опуская глаза. — Сказала, что я предал ее, что выбросил семейную реликвию.
Вера молча смотрела на мужа. Перед ней сидел человек, уставший от собственных метаний между матерью и женой.
— Я сказал ей, что ей нужно уважать наше пространство, — продолжил он. — И знаешь, что она ответила? Что ты манипулируешь мной, что я попал под твое влияние.
— И что ты думаешь об этом? — спросила Вера, не прикасаясь к чашке.
Андрей вздохнул и потер переносицу.
— Я не знаю, Вера. Я правда не знаю. Мама всегда была… доминирующей. Так было всю мою жизнь. Я привык, что она решает.
— А теперь решаю я? — прямо спросила Вера.
— Нет, не так, — покачал головой Андрей. — Просто… Вы обе сильные, обе знаете, чего хотите. А я посередине.
Вера смотрела на своего мужа и видела, как он избегает ее взгляда. Человек, которого она любила, оказался зажат между двумя полюсами, неспособный сделать окончательный выбор.
— Я забрал у мамы ключи, — сказал он после паузы. — Сказал, что она не может приходить без предупреждения.
— И она согласилась?
— Да, — слишком быстро ответил Андрей. — То есть… она не сказала «нет».
— Понятно, — кивнула Вера. — Что еще?
— Я хочу, чтобы ты вернулась, — Андрей наконец посмотрел ей в глаза. — Я скучаю. Дом без тебя… не дом.
Вера молчала, обдумывая его слова. Она тоже скучала, но что-то внутри нее изменилось за эти дни. Словно лопнула невидимая нить, связывающая их.
— Мне нужно время, — сказала она наконец. — Я не готова вернуться прямо сейчас.
— Но ты вернешься? — В его голосе было столько надежды, что Вера почти согласилась.
— Не знаю, Андрей. Правда не знаю.
Вера вернулась в родительский дом, где ее ждали с ужином. Она не рассказала о встрече, а родители не спрашивали. Просто накормили и оставили в покое.
На следующий день раздался звонок. Вера ожидала услышать голос Андрея, но это была Нина Петровна.
— Нам нужно поговорить, — сказала свекровь тоном, не терпящим возражений.
Они встретились в том же кафе. Нина Петровна выглядела безупречно: идеальная прическа, идеальный макияж, идеально выглаженный костюм. Только поджатые губы выдавали ее настроение.
— Я не понимаю, что происходит, — начала она без предисловий. — Мой сын несчастен, ты ушла из дома, все из-за какого-то буфета?
— Не из-за буфета, — покачала головой Вера. — Из-за отношения.
— Какого еще отношения? — фыркнула Нина Петровна. — Я всего лишь забочусь о вас!
— Вы не заботитесь, — твердо сказала Вера. — Вы контролируете. Есть разница.
— Что ты знаешь о заботе? — прищурилась свекровь. — Ты, которая думает только о себе? О своей квартире, о своих правилах, о своем комфорте?
— Я знаю достаточно, — спокойно ответила Вера. — И я знаю, что не позволю никому — ни вам, ни Андрею — диктовать мне, как жить в моем собственном доме.
— Ах, вот как? — Нина Петровна откинулась на спинку стула. — Значит, мой сын тоже не имеет права голоса? Прекрасная жена, ничего не скажешь.
— Андрей имеет право голоса, — возразила Вера. — Но не право единоличного решения. И уж точно не право приводить в мой дом кого-то без моего ведома и согласия.
— Значит, это все-таки твой дом, а не ваш, — Нина Петровна победно улыбнулась. — Вот видишь, я была права. Ты не любишь моего сына. Ты просто используешь его.
Вера почувствовала, как внутри поднимается волна гнева, но сдержалась.
— Я не буду это обсуждать с вами, — сказала она, вставая. — Передайте Андрею, что я заберу остальные вещи в субботу. Его не должно быть дома.
— Что это значит? — растерялась Нина Петровна. — Ты уходишь от него?
— Я уже ушла, — просто ответила Вера. — И не вернусь.
В субботу Вера приехала в квартиру с отцом. Андрея не было, как она и просила. Они быстро собрали ее вещи: одежду, книги, личные безделушки. Квартира казалась пустой без нее, хотя физически мало что изменилось.
Когда они уже выходили, Вера заметила на столе конверт со своим именем. Письмо от Андрея. Она сунула его в карман, не читая.
Отец довез ее до нового места — небольшой съемной квартиры, которую она нашла за эти дни. Помог занести вещи, предложил остаться, но Вера отказалась. Ей нужно было побыть одной.
Когда дверь за отцом закрылась, она наконец достала письмо. Почерк Андрея был неровным, буквы прыгали, выдавая волнение.
«Вера, я понимаю, что ты сейчас чувствуешь. Мама перешла все границы, и я не смог тебя защитить. Я подвел тебя, и мне очень жаль. Но я прошу тебя дать нам еще один шанс. Я люблю тебя, и не представляю жизни без тебя. Мама обещала больше не вмешиваться. Пожалуйста, вернись. Андрей».
Вера перечитала письмо дважды, потом аккуратно сложила его и убрала в ящик стола. Решение уже было принято.
Через неделю она подала на развод. Андрей пытался встретиться, звонил, приходил к родителям, но Вера была непреклонна. Она понимала, что ничего не изменится. Даже если Нина Петровна на время отступит, даже если Андрей будет стараться, рано или поздно все вернется на круги своя. Потому что Андрей не мог сделать выбор. Или, вернее, уже сделал его давным-давно, еще до встречи с Верой.
Развод прошел быстро и относительно безболезненно. Вера не требовала ничего, кроме свободы. Андрей не возражал против развода, хотя до последнего надеялся на примирение.
Квартиру пришлось продать — слишком много воспоминаний. Вера купила новую, поменьше, но в лучшем районе. Обставила ее так, как хотела: минимум мебели, максимум света. Никаких фамильных буфетов, никаких тяжелых штор, никаких семейных фотографий на стенах.
Нина Петровна позвонила ей через полгода после развода.
— Я слышала, ты продала квартиру, — сказала она без приветствия.
— Да, — подтвердила Вера, не понимая, к чему этот разговор.
— И купила новую, — продолжила свекровь. — Одна.
— Да, — снова сказала Вера. — Что вы хотите, Нина Петровна?
— Ничего, — после паузы ответила та. — Просто… Андрюша до сих пор не может прийти в себя. Он тоскует по тебе.
— Мне жаль, — искренне сказала Вера. — Но так лучше для всех.
— Для всех? Или только для тебя? — В голосе Нины Петровны звучала горечь. — Ты разбила ему сердце, а теперь живешь дальше, как ни в чем не бывало.
— Я тоже страдаю, — тихо сказала Вера. — Но я не могу жить с человеком, который не способен отстоять свое право на собственную жизнь.
— Он любит тебя, — в голосе Нины Петровны звучала почти мольба. — Он так любит тебя.
— Я знаю, — вздохнула Вера. — Но этого недостаточно.
На этом разговор закончился. Вера больше не слышала ни об Андрее, ни о его матери. Иногда она скучала по нему, по их совместным вечерам, по его смеху и прикосновениям. Но никогда не жалела о своем решении.
В своей новой квартире, купленной за свои деньги, она устанавливала свои порядки. И это было правильно. Потому что, как выяснилось, семья — это не территория, и не люди, которые учатся уступать. Семья — это уважение к чужим границам и безопасное пространство, где тебя принимают таким, какой ты есть. А если этого нет, то лучше быть одной, чем вместе, но несчастной.