— Вы лгали мне тридцать лет! Всю мою жизнь! — кричал Артем, потрясая листком бумаги, в котором Регина сразу узнала свидетельство об усыновлении.
— Сынок… — с мольбой в голосе позвала она, протянув к нему руку.
Женщина надеялась, что этот момент никогда не наступит, но мелкая оплошность, случайно выпавшая из папки бумажка, грозила обернуться катастрофой.
— Не называй меня так! — резко перебил сын.
— Но как же нам тебя называть? Мы ведь твои родители… — попытался образумить мужчину отец.
— Вы не родители! Вы преступники! — выкрикнул тот и быстро вышел из квартиры, громко хлопнув дверью.
Регина закрыла лицо руками и заплакала, Валентин молча проводил сына взглядом.
— Я знала, что этим закончится, — рыдала женщина. — Я с самого начала чувствовала…
— Мы все сделали правильно, — глухо проговорил мужчина. — Он поймет и вернется, вот увидишь…
Но Регина покачала головой. Женщина хорошо помнила тот день тридцать лет назад, и в то, что все закончится хорошо, ей не верилось.
***
Солнце светило сквозь немытые стекла как-то совсем не по-осеннему. Хотя по ночам уже случались заморозки, погода все еще радовала теплыми деньками. Но в доме было сыро и холодно. В одном углу комнаты стоял оцинкованный таз, в который медленно капала вода. Регина не могла понять, откуда она капает, если дождей не было целую неделю, но подумать над этим феноменом как следует ей не удавалось.
— Ты пойми, Марина, ребенок — это огромная ответственность, — гудел голос мужа из другого конца комнаты.
— Я о нем забочусь… — прошелестела собеседница.
Молодая женщина, маленьким ростом и худобой напоминающая ребенка, упрямо смотрела в окно, стараясь не встречаться глазами с Валентином. Рядом с ней в старой деревянной кроватке спал младенец.
— Да ты сама о себе позаботиться не можешь! — всплеснул руками Валентин. — Посмотри вокруг, что ты видишь?
Мужчина встал и обвел рукой темную, с унылой обстановкой комнату.
— Этот дом, по-хорошему, нужно снести, а ты собираешься здесь растить малыша! Тут сыро, темно, в комнатах холоднее, чем на улице.
Он бросил взгляд в угол, где стоял таз.
— У тебя с крыши капает! Что ты будешь делать, когда дожди пойдут всерьез? Кто будет всем этим заниматься?
— Ваня не успел… — все так же тихо ответила женщина.
— Я знаю, милая, — сменил Валентин тон на ласковый и сочувствующий. — Тебе тяжело. Но Ивана больше нет, помочь тебе некому.
— Я пойду к его матери…
Марина подняла худую руку и заправила за ухо прядь светлых волос.
— Это ее внук, она не оставит…
— Да господи ты боже мой! — с раздражением воскликнул Валентин. — Его мать никогда не признает мальчишку, ты же знаешь! Она всегда была против тебя!
Регина смотрела, как муж обрабатывает женщину, из другого конца комнаты, но в разговор пока не вступала.
— Она знает, что мы собирались пожениться, Ваня ей говорил, — все так же глядя в окно проговорила женщина. — Если бы не авария…
— Ну что теперь говорить о том, что было бы, если бы, – проворчал мужчина.
Регина изо всех сил сочувствовала этой хрупкой маленькой Марине, которая с таким упорством отстаивала свое право заботиться о собственном сыне. Но ей тоже был нужен этот ребенок. Им обоим, ей и ее мужу, был необходим какой-то смысл, какая-то надежда в жизни, и сын Марины был идеальным вариантом…
***
— Она скромная, тихая девушка. Иван, жених ее, тоже вполне нормальный парень… Был… – рассказывал муж, когда они ужинали на кухне неделей раньше.
— Так что никаких сюрпризов по части генетики. И еще, у Марины совсем нет родственников, кроме, разумеется, меня. Хотя и я не самая близкая родня.
— Ты откуда вообще о ней узнал? — подняла глаза от тарелки Регина.
— Да мне тут на днях старый приятель встретился. Мы с ним поболтали о том о сем, он и спросил меня о старом деревенском доме, где мы еще мальчишками играли. Я всегда думал, что его снесли давно. Или кто-то кому-то продал, а оказалось, что там обитает эта Марина.
— Как вышло, что она осталась одна? — продолжала расспросы жена.
— Замуж собиралась, а с женихом несчастный случай произошел. С ребенком, конечно, поторопились, но кто же знал, что так выйдет.
Муж покачал головой и отхлебнул из бокала.
— А его родственники? В смысле, жениха.
— У него только мать. Но та всю жизнь невест от него гоняла и Маринку тоже не приняла. Во всяком случае, мне так местные рассказали.
— Но если она узнает, что мальчик — ее внук, она может изменить мнение.
Регина смотрела с сомнением. Она видела, что вариант действительно отличный, но наличие скандальных родственников женщину настораживало.
— Да она его в жизни не признает, хоть тест ДНК ей покажи. Она и сам тест-то не признает, — хохотнул супруг. — Бабка древняя, Иван у нее поздний, единственный сын, ни в медицину, ни в науку она не верит.
Регина поймала себя на мысли, что тоже уже ни во что не верит, ни одно, ни другое за десять лет брака так и не помогло им завести ребенка, несмотря на огромные деньги и кучу переживаний, вложенных в это дело…
***
Теперь она сидела в убогой комнатушке старого деревенского дома и слушала, как ее муж пытается добыть им долгожданное счастье.
— Даже если ты докажешь, что Иван отец, — между тем продолжал Валентин, — даже если тебе дадут пенсию по потере кормильца, это будет нескоро. Да и этого все равно будет мало, пойми. Ребенок будет расти и требовать все больше, а ты…
Он с сомнением покачал головой.
— Если бы был Ваня, он бы нас не оставил… — как заклинание твердила Марина.
— Но его нет, — стараясь держать себя в руках, пошел на новый виток одного и того же монолога Валентин. — Зато есть мы. Мы усыновим мальчика, воспитаем его как своего сына. Он не будет знать отказа ни в чем, поверь!
— Я тебе обещаю, Марина, что буду твоему малышу самой заботливой матерью на свете, — подала голос Регина и подошла поближе к кровати, на которой сидела молодая женщина.
Она больше не могла этого выносить. С одной стороны, она сочувствовала горю этой женщины, с другой стороны, разговор, который почему-то представлялся ей легким и коротким, каждый раз спотыкался об упрямство Марины и никак не двигался к концу.
— Мы поможем тебе, — продолжал уговаривать муж. — Дадим тебе денег, чтобы ты могла переехать в город. Одинокой женщине жить в этой развалюхе просто опасно, а о ребенке и говорить нечего.
Словно поняв, что говорят о нем, в кроватке завозился малыш. Марина встрепенулась и протянула к нему руки, поправляя одеяльце. Женщина смотрела на ребенка с такой улыбкой, что Регина почувствовала жгучую зависть.
— Соглашайся, Марина, — произнесла она, — время идет, скоро станет совсем холодно. Малыш может простудиться, заболеть, что ты будешь делать?
— Ничего, как-нибудь… — шелестела в ответ та, беря на руки малыша и прикладывая к груди.
— У тебя хотя бы молоко есть? — нахмурилась Регина.
Молодая мать грустно покачала головой.
— Есть, но мало…
— Ну вот видишь! — воскликнула женщина. — Твой ребенок голодает, а ты упрямишься. Разве хорошая мать так поступает?
Регина говорила и кляла себя последними словами. Они не правы, они делают плохое дело. Если бы они заботились о благе этой женщины, то могли бы помочь ей с ребенком, могли бы дать ей денег, да даже купить квартиру, на это их средств хватило бы с лихвой!
Но конечная цель была, понятное дело, не в этом.
Осознание неправоты и непреодолимое желание буквально душили женщину. Она хотела поскорее сломить упрямицу, забрать ребенка, уйти и больше никогда не возвращаться, не видеть, не знать…
— Ты подумай еще вот о чем, — откашлявшись, проговорил Валентин.
Он быстро бросил на жену одобрительный взгляд, но та отвернулась, стыдясь этой молчаливой похвалы.
— Твой ребенок живет в неподходящих условиях, это понятно с первого взгляда. Помощи тебе ждать неоткуда…
Регина сглотнула и еле удержалась, чтобы не закрыть руками лицо, она поняла, к чему ведет муж.
— Вы ведь не сделаете этого?
Глаза женщины расширились, она прижала младенца к груди сильнее, и тот забился, пытаясь вырваться из очень уж тесных объятий. Опомнившись и поворковав что-то успокаивающее, женщина перевела тревожный взгляд на Регину.
— Они его заберут, — стараясь казаться равнодушной, произнесла та. — Просто не смогут оставить малыша в этом доме с такой матерью, которая не сможет о нем заботиться и обеспечить всем необходимым.
— Но он ведь мой! Я люблю его! Я так ждала его! И Ваня ждал!
Она заплакала и мелко затряслась. Малыш, почувствовав настроение матери, оторвался от кормления и тоже заплакал.
— Но это никак не повлияет на этих людей, — стараясь перекричать детский плач, продолжал Валентин. — Они заберут его и станут искать других родителей. И еще неизвестно, в какую семью твой сын попадет…
— Я не позволю! Они не посмеют этого сделать!
Марина резко встала с кровати и едва не выронила из рук сверток. Худое тело била дрожь, слабые руки тряслись, лицо побледнело. Стоявшая в двух шагах от нее Регина подхватила на руки младенца и на какое-то мгновение даже перестала дышать. Бежать без оглядки с теплым копошащимся свертком на руках — был ее первый порыв.
— Они не могут забрать его у меня!
Марина, кажется, даже не заметила, что ребенка на руках уже нет, она еле стояла, ухватившись за спинку кровати. Регина нашла на столе пустышку и сунула в кричащий ротик, малыш затих.
— Тихо, тихо, — сбавил тон Валентин. — Ты пугаешь малыша.
Женщина наконец опомнилась и протянула руки, Регине пришлось отдать заветный сверток.
— Но есть выход. Если ты сама откажешься от ребенка, его отдадут нам. Мы имеем прав на усыновление больше, чем другие, потому что родственники. И неважно, что дальние, — уверенно, как будто все уже решено, произнес мужчина. — А еще у нас достаточно денег, и мы вообще подходим по всем параметрам.
Оглушенная его словами молодая женщина никак не реагировала, казалось, она даже не слышит.
— Вот и подумай, что для твоего малыша лучше. Расти в чужом доме у чужих людей, а то и вовсе в интернате. Или быть окруженным любовью и заботой родных? Этот мальчик…
Марина подняла глаза на мужчину.
— Артем… Я назвала его Артемом…
***
Артем вернулся домой поздно вечером и застал родителей в тех же позах, что и оставил их многими часами ранее. В очередной раз навестив свою настоящую мать и еще раз расспросив ее обо всем произошедшем, он принял решение.
— Сынок…
Артем поморщился.
— Артем, — поправился отец. — Ну давай хотя бы поговорим, прошу тебя.
— Нам не о чем разговаривать!
Сын завозился в шкафу, выкидывая из него какие-то вещи.
— Ты сердишься, мы понимаем… Тебе кажется, что мы поступили плохо, но… — начала мать.
— Мне ничего не кажется! — оборвал мужчина и показался на пороге комнаты.
Он смотрел на родителей холодным, полным ярости взглядом.
— Я точно знаю, как это называется! Вы обманули ее, Марину, мою биологическую мать! Вы ее запугали, заморочили голову, пользуясь ее беспомощностью!
— Она не могла тебя растить, пойми. У нее было слабое здоровье, и она осталась совсем одна, — быстро заговорила мать.
— А этот дом совершенно не годился для того, чтобы в нем жил ребенок. Мы помогли ей, дали денег… — оправдывался Валентин. — Мы сделали для нее все…
— Вы! Меня! Украли! – с расстановкой проорал мужчина.
Валентин отшатнулся, как от пощечины, Регина в испуге округлила глаза.
— Вы что, не понимаете?!
— Мы любили тебя! О родном сыне мы не могли бы заботиться лучше, чем о тебе, — проговорила сквозь слезы мать.
— Мы дали тебе все, чего ты только мог пожелать, — вставил отец. — Ты получил отличное образование, благодаря которому у тебя теперь есть хорошая работа…
— Ты опять о деньгах, — скривился Артем. — Мама так и сказала, что вы всегда напирали на деньги. Да, вы купили ей какую-то однушку на окраине, дали денег, когда она заболела и не смогла работать. Но вы не разрешали ей видеться со мной, не позволяли общаться!
— Мы хотели как лучше, сынок! — заламывала руки Регина. — Не хотели тебя травмировать!
— Может, это имело смысл, пока я был ребенком, но что потом? Вы не позволили мне узнать мою мать, не дали возможности о ней позаботиться и помочь, когда я уже был взрослым!
Мужчина покрутил головой, как будто ворот рубашки стал ему тесен.
— Я был у нее, видел эту нищету! На ее пенсию нельзя прокормить даже собаку, а у нее еще слабое здоровье.
Он поднял глаза на мужчину и женщину, которых всю жизнь считал родителями.
— Вы боялись, что я узнаю, как вы обманули мою мать. Как отобрали у нее самое ценное, смысл ее жизни! Как бросили ее после! Как ненужную вещь, разве что иногда балуя подачками!
Родители застыли в горестных позах, не решаясь перебить.
— Я благодарен вам за все, что вы сделали для меня как родители, но никогда не прощу за то, как вы поступили с моей матерью!
Артем ушел из дома приемных родителей.
Он снял квартиру и перевез туда Марину. Мужчина окружил ее заботой и надеется, что его помощь и финансовые возможности смогут поправить ее здоровье.
Валентин и Регина пытались наладить отношения, повинились перед сыном и обманутой ими когда-то родственницей, но не получили прощения.
