никитаВ маленьком, но уютном городке, где каждый знал каждого, жили-были Ляля и Макарий. Они были женаты полтора года, и, казалось, ничто не могло омрачить их счастье. Но, как это часто бывает в сказках, на их пути встала свекровь — Ираида Игоревна, женщина с характером, напоминающим шершавый наждак.
Ираида Игоревна, обладая уникальным даром находить недостатки даже в идеальных вещах, не могла смириться с тем, что ее сын, такой благородный и умный, выбрал в жены Лялю, живущую в квартире, унаследованной от бабушки. Каждый раз, когда она приходила в гости, в воздухе витало напряжение, как будто кто-то оставил открытым газ.
— Ляля, — произнесла она однажды, осматривая комнату, — а почему у Вас на стенах не висят картины с изображением натюрморта? Это же так важно для атмосферы! У Вас тут как в магазине — ни одной живописи, ни одного намека на культуру!
— Ираида Игоревна, — сдержанно ответила Ляля, — мы просто предпочитаем минимализм.
— Минимализм? — с недоумением переспросила свекровь, как будто услышала, что Ляля собирается открыть школу для бегемотов. — Вы ведь не в хлеву живете, а в квартире! Я вот всегда говорила, что без натюрморта дом — это просто коробка!
Каждый визит Ираиды Игоревны превращался в настоящий экзамен на прочность. Она могла часами обсуждать, как Ляля неправильно варит борщ, не добавляя в него «правильные» специи, или как неправильно расставлены подушки на диване.
— Вы что, не знаете, что подушки должны быть в паре? — возмущалась она, как будто Ляля нарушила священный закон вселенной. — Это же элементарно!
Ляля пыталась сдерживать улыбку, но иногда ей казалось, что свекровь просто ищет повод, чтобы подковырнуть её.
— Ираида Игоревна, — однажды решилась сказать она, — может, Вам стоит попробовать самой приготовить ?
— Я? — свекровь округлила глаза, как будто Ляля предложила ей прыгнуть с парашютом. — Я не вижу в этом необходимости! Я же не собираюсь учить вас, как делать то, что Вы делаете неправильно!
С каждым новым визитом Ираида Игоревна всё больше и больше раздражала Лялю, а Макарий, словно марионетка, висел между двумя огнями. Он любил свою мать, но понимал, что её поведение становится всё более невыносимым.
Но вот однажды, в разгар очередного спора о том, как правильно ставить ложки на стол, Ляля, собравшись с духом, заявила:
— Макарий, я хочу подарить свою квартиру твоей маме, а то она вообще никогда не угомонится.!
Эти слова повисли в воздухе, как молния перед дождем. Макарий, который до этого молчал, словно в трансе, вдруг пришел в себя.
— Ты что, с ума сошла? — воскликнул он. — Ты же не можешь так просто отдать свою квартиру!
— А почему нет? — с вызовом ответила Ляля. — Если это сделает мою жизнь спокойнее, то я готова на это!
И тут разразился настоящий ураган. Макарий, уставший от вечных конфликтов и недовольства матери, встал между Лялей и Ираидой Игоревной.
— Хватит! — произнес он, как будто произнес заклинание. — Мама, я больше не могу это терпеть. Ты не имеешь права так обращаться с Лялей!
Ираида Игоревна, как будто ударенная молнией, замерла на месте.
— Но я же только хочу, чтобы у Вас всё было правильно! — произнесла она, но в её голосе уже не было уверенности.
— Правильно? — повторил Макарий, его голос был полон решимости. — Правильно для кого? Для тебя? Или для нас?
В этот момент Ираида Игоревна поняла, что её власть над сыном и невесткой начинает трещать по швам. Она развернулась и вышла из квартиры, не сказав ни слова.
Ляля и Макарий остались одни, и в воздухе повисло чувство свободы.
— Спасибо, — тихо произнесла Ляля, её глаза светились благодарностью.
— Мы справимся, — уверенно ответил Макарий, обнимая её. — Наша жизнь — это не натюрморт, а живопись, полная эмоций и красок.
И с этого дня они начали писать свою историю, свободную от оков недовольства и придирок, и каждый день становился новым холстом, на котором они рисовали свою любовь.