Стас объявил о том, что хочет расстаться, аккурат на Ритин день рождения ― будто специально подбирал дату, что преподнести эту новость в качестве неожиданного сюрприза. Рита опешила, глядя на него во все глаза, судорожно сглотнула. Наверное, она ослышалась. С чего бы мужу вот так вдруг, без причин от нее уходить?
― Почему без причин? ― невозмутимо спросил Стас. ― Есть причина. Красивая такая причина… блондинка. По классике ― голубоглазая.
В горле запершило, сердце стучало набатом, громом отдаваясь в ушах.
― Скверная шутка, ― севшим голосом ответила Рита. ― Не вовремя. Несмешной у тебя юмор, совсем не смешной. Давай, заканчивай клоунаду и садись ужинать…
― Рит, ну хватит, ― оборвал ее Стас. ― Это ты комедию ломаешь. Как будто ты не знала, что у меня есть другая.
― Не знала…
― Ну… вот теперь знаешь. Странно, правда, что ты не догадывалась.
Он говорил в своей обычной чуть насмешливой манере, которая всегда цепляла Риту за живое. Зацепила и на этот раз. Она вспыхнула, вскочила со стула и в бессильной злобе сжала кулаки, не в силах что-либо сказать из-за вставшего в горле кома. Щеки заалели. Ей вдруг захотелось отвесить мужу звонкую, смачную пощечину, но она усилием воли сдержалась.
Вскинула руку и указала на дверь, гневно сверкая глазами:
― Раз так, то уходи! И забудь сюда дорогу. На развод сама подам.
Стас воздел вверх указательный палец.
― Вот! Эта та реакция, которой я от тебя и ждал! Реакция взрослой, умной женщины.
― Что-о? ― взвилась Рита. ― Ты еще и смеешься надо мной? Вон отсюда!
― С удовольствием. И знаешь, чему я очень рад? Что нам совершенно нечего делить.
Это было правдой. Жили они в квартире Риты, потому что она была просторнее и удобнее, с современным качественным ремонтом, да и к работе ближе. Стасова «двушка» находилась в районе похуже, ближе к окраине, и они благополучно ее сдавали все время, что были вместе. А последние месяцы в ней никто не жил: квартирантов найти не удавалось, как утверждал Стас, и теперь Рита понимала, почему. Готовил пути отхода. Да и место для проживания с новой пассией было нужно.
После ухода мужа Рита не находила себе места. Слезы все лились и лились бурным соленым потоком, не желая останавливаться, душа сжималась в комочек и дрожала. Почему?.. Разве так бывает, что после шести лет совместной жизни, когда все было хорошо, кто-то вдруг разрушает отношения одним словом?
― Я хотел детей, ― напоследок сказал Стас, уже стоя на пороге. ― А у тебя не получается.
― Может, это у тебя не получается? ― не осталась в долгу Рита. ― Я-то по врачам ходила, и никаких отклонений у меня не нашли. А ты, посмею напомнить, не ходил.
Она изо всех сил сдерживала слезы ― не хотела, чтобы он видел ее плачущей, не хотела себя унижать.
― Да, впрочем, не только в этом дело, ― усмехнулся Стас. ― Если бы ты видела, на кого стала похожа, ты бы сама от себя ушла.
― А на кого я стала похожа? ― с вызовом спросила Рита.
― На клушу.
С этими словами он вышел и громко хлопнул дверью, будто подводя неумолимую черту, навсегда разделяя их ― прежде единое целое ― на двух отдельных существ.
― Ну и иди! ― крикнула вдогонку Рита. ― Иди и никогда больше тут не появляйся! Видеть тебя не могу!
Она знала, что Стас не слышит ее ― дверь была звуконепроницаемой.
Потом она долго кружила по квартире, снова и снова останавливаясь у зеркала и внимательно, придирчиво оглядывая себя. И что с ней не так?.. Такая же, как всегда. Длинные темные волосы собраны в пучок на затылке, карие глаза опушены густыми ресницами, уголки губ чуть опущены ― будто она всегда грустна. Рита сбросила одежду и еще внимательнее вгляделась в отражение. Ну да, за последний год она прибавила пару килограммов, но разве это критично, разве это повод искать другую? Или Стас просто никогда ее не любил, и ему нравилась лишь внешность, оболочка?
Риту вдруг обуял жгучий гнев, через пару минут сменившийся похожим на черное болото отчаянием, которое стремительно затянуло ее с головой, не давая вдохнуть. Рита барахталась из последних сил, но погружалась в него все глубже и глубже, не в силах выпутаться.
Следующие дни она помнила смутно. Ходила на работу, готовила еду, убирала квартиру, гладила одежду и постельное белье ― все на автомате, будто сомнамбула, без эмоций и чувств. Кто-то спрашивал ее, что случилось, отмечал, что она «осунулась, да и круги под глазами», но Рита только отмахивалась: все, мол, нормально, просто приболела чуть-чуть.
А боль нарастала с каждый днем. В конце концов она, не выдержав, выплеснула все подруге и разревелась ― надрывно, громко, точно маленькая девочка. Ноги подкосились, и Рита рухнула в кресло, продолжая сотрясаться от рыданий.
― Оль, почему так? ― сдавленно шептала она. ― Я же все для него делала! Я для него жила, дышала! А он… а он…
Оля бережно взяла ее за руку, села рядом.
― Вот потому и ушел, Ритунь. Не ценят мужики наших усилий. Вот если бы ты клала на него и жила для себя, он бы в тебя вцепился, как удав в кролика, и ни за что бы не отпустил.
― Но я думала, что мы любим друг друга! А он сказал, что я стала похожа на клушу. Представляешь? ― она снова зашлась в горьком плаче. ― Представляешь? Клуша! Вот, кто я!
Оля помолчала.
― Рит, ты только не обижайся, но в чем-то он прав. Ты себя маленько, совсем чуть-чуть запустила… но это поправимо! ― ее глаза вспыхнули оптимизмом. ― Давай вернем все назад! Сделаем из тебя такую красотку, что Стас твой все волосенки на себе выдерет от сожаления, что тебя бросил.
Рита подняла на нее опухшее, заплаканное лицо, посмотрела растерянно.
― А как?.. ― Ну, ― потерла руки Оля, ― сперва обновим гардероб. У тебя все старое уже, давно хотела тебе сказать. Потом ― салон красоты.
― А где он меня такую красивую увидит? ― невесело усмехнулась Рита. ― Я буду ходить по улице около его дома, пока не встречу?
― Ну да… Тут нужно подумать.
И через неделю Оля придумала. У их общей подруги Иры намечался День рождения, который она планировала отмечать в ресторане.
― Я ее уговорю, и она Стаса пригласит. Даже пусть с новой визави его. Даже интереснее будет.
Рита не была уверена, что план сработает, но все же согласилась… и даже не ради встречи со Стасом. Ей просто хотелось отвлечься, наконец, от переживаний, как-то преобразить жизнь, вернуть былую легкость и радость. Поможет ли в этом визажист, стилист и парикмахер ― Рита не знала, да и не думала об этом.
Платье для торжества они с Олей выбирали вместе. Долго бродили по торговому центру, перебрали, наверное, тысячи три вариантов, но все было «что-то не то»: то кружева какие-то дурацкие, то длина неподходящая, то рукава в стиле «сельская модница», то все вроде неплохо, но расцветка такая, что кровь из глаз, то пуговицы не перламутровые.
В итоге они сошлись на элегантном классическом платье из черного шелка с тоненькими бретельками и изящной вышивкой на груди.
― Вот! ― обрадовалась Оля. ― Маленькое черное платье, как завещала Коко Шанель! То, что нужно!
Стоило завещание Шанель добрых ползарплаты Риты, но она и слова не сказала, молча приложила банковскую карту к терминалу оплаты.
― Спасибо за покупку, ― просияла улыбкой продавщица, протягивая ей фирменный пакет. ― Носите с удовольствием. Ждем вас снова!
На День рождения Стас пришел почему-то один. Рита не сразу обратила на него внимание ― поздравляла Иру. Бывший муж встал чуть поодаль, держа в руках небольшой бумажный пакет с подарком.
― Ирина, желаю тебе побольше денег, а больше ничего, ― смеялась Рита, ― потому что на деньги можно купить все! И здоровье, и счастье. А если ты не согласна, то дай мне их сюда, и я покажу тебе, как это делается.
Они весело засмеялись. В ресторане играла музыка, длинный, накрытый белой скатертью стол ломился от угощений. И все глаза ― без преувеличения ― были устремлены на Риту. Да она и сама чувствовала себя красавицей, самой настоящей принцессой, какой не была уже несколько лет. Она тряхнула упругими, завитыми локонами и игриво прищурилась, улыбаясь смотрящему на нее незнакомцу.
― Тебе не стыдно затмевать именинницу? ― шутливо сердилась Ира. ― Пришла тут, самая красивая.
― Да ладно тебе, ― наигранно капризно надула губы Рита.
Ира обхватила ее рукой за талию и прижала к себе.
― Шучу, дорогая. Я рада, что ты стала собой, вернулась к себе. Кстати, ― она глазами показала в сторону незнакомца, ― это мой коллега. Видишь, как зенки на тебя пучит? Хочешь, познакомлю? Мужчина отменный, самый смак. Зарабатывает отлично, не женат, жилплощадь и прочее необходимое имущество имеется…
― А давай, ― легко согласилась Рита.
И только тут увидела Стаса. Он буквально пожирал ее глазами, сжимая в пальцах ручки пакета. Сделав вид, что не заметила его, Рита принялась энергично флиртовать с «отменным мужчиной», который имел жилплощадь и прочее, смеялась, дала согласие на медленный танец. Кавалер предложил ей руку.
― Какие люди! ― театрально громко удивился Стас, когда они проходили мимо него. ― Не ожидал, не ожидал. А вы, Рита, ничуть не изменились.
― Спасибо, ― надменно бросила та.
Танцуя с новым знакомым, она напряженно размышляла, пытаясь понять, что чувствует, и почему-то никак не могла ничего нащупать. Выходит, она… ничего не чувствует? Ни злорадства, ни удовлетворения, ни того, что соскучилась. Ее будто высушили изнутри, вынув все, что было прежде ― и Рита не могла не изумляться.
Виталик ― так звали «мужчину с необходимым имуществом» ― сел за столом рядом. Стас вдруг стремительно спикировал на стул по другую ее руку. Рита скользнула по нему неподдельно-безразличным взглядом.
― Вы что-то хотели, Станислав?
― Да нет, ничего, ― пожал тот плечами. ― Просто давно не виделись, хотел поболтать.
Рита повернулась к нему всем телом, наклонилась и едко, получая от этого неожиданное удовольствие, прошипела:
― Ногами поболтай. А меня оставь в покое. Уходя, как говорится, уходи.
― Нам нужно поговорить.
― Не нужно. Избавьте меня от своего присутствия, меня тошнит.
За этой сценой с хитрецой в глазах наблюдала Оля. Нужный эффект произведен!.. Как же кстати попался этот Виталик, как же кстати ― как знал!
Стас пытался дозвониться до Риты после Дня рождения целых четыре месяца, но она ни разу не взяла трубку. Иркин праздник стал для нее неким трамплином в новую жизнь, когда она, наконец, вернулась к прежней себе, осознала свою ценность и красоту. И дело было даже не в том, что новый ухажер смотрел на нее глубоко влюбленными глазами, а в том, что Рита вспомнила, что значит быть свободной, когда все ресурсы можно отдавать только себе ― а не делить с мужем, которому чего-то постоянно не хватает.
