никитаВера молчала в трубку. Она не могла поверить в то, что слышит.
— Вера, ты слышишь меня? — повторил женский голос из мобильного телефона. — Мама твоя умирает. Приезжай скорее.
Вера почувствовала, как земля уходит из-под ног. Голова закружилась.
— Да, тетя Маша. Я все слышу. Передайте маме, что я приеду завтра утром, — выдавила Вера в ответ.
— Хорошо. Она очень ждет тебя. Поторопись.
В полном бессилии женщина упала в кресло и закрыла глаза.
Мама умирает.
Если бы она общалась с ней, навещала или хотя бы звонила, то знала о ее состоянии.
В памяти Веры ее мама, Тамара Григорьевна, осталась волевой женщиной с жестким характером. Благодаря внутреннему стержню Тамара Григорьевна смогла обуздать суровый мужской коллектив автобазы и проработать на должности начальника больше 30 лет.
Но работа наложила на нее серьезный отпечаток: Тамара Григорьевна была начальником не только на работе, но и дома. Мужа она постоянно оскорбляла и выражала свое недовольство его работой. Анатолий Степанович смирился с суровым нравом супруги. Он закрывал глаза на выпады в свой адрес, пытался пропускать мимо ушей ее критику и, наконец, принял тот факт, что в их семье порядки устанавливает Тамара Григорьевна, и остальные должны только подчиняться ей.
Возможно, именно сдержанность и переживания Анатолия Степановича привели к таким трагичным последствиям: он умер от инфаркта, едва ему исполнилось 45. Именно смерть отца стала главной причиной прекращения общения Веры с матерью. Хотя разлад в их отношениях произошел задолго до этого.
Тамара Григорьевна никогда не была заботливой и доброй мамой. Она наказывала Веру за малейшую провинность. Из своего детства девочка помнила, как часто стояла в углу за разбитую чашку, неубранные игрушки или не заправленную вовремя кровать. Но самым тяжелым испытанием для Веры было молчание матери.
— Бессовестная! Ни видеть, ни слышать тебя не хочу, — гневно произнесла Тамара Григорьевна, увидев, что Вера не убралась в квартире. — Не дочь, а наказание!
После этих слова Вера была готова к тому, что мама не будет разговаривать с ней не меньше, чем неделю. И вообще, будет делать вид, словно Веры не существует.
Анатолий Степанович поначалу пытался вразумить жену:
— Тома, ты слишком жестко поступаешь с Верочкой. Ей всего 8 лет, она же еще ребенок!
— Да что ты в этом понимаешь?! — сразу переходила на крик Тамара Григорьевна. — Если бы я делала, как ты говоришь, она бы росла избалованной неженкой. А так пусть знает, что ни один проступок не остается безнаказанным. В конце концов, я в ее возрасте матери по хозяйству помогала и с младшими нянчилась. А эта растет как трава придорожная. Ничего делать не хочет!
Анатолий Степанович быстро ретировался. Он понимал, что спорить бесполезно. Но отец всегда жалел дочь.
— Верочка, ты же знаешь, мама у нас вспыльчивая. Одна искра, и сразу пламя бушует. Не держи на нее зла, — говорил он, вытирая слезы дочери. — Мама любит тебя, ведь ты — наш единственный драгоценный цветочек.
— Не любит! — всхлипывала Вера. — Мама постоянно ругает меня. Даже когда я стараюсь чем-то ее порадовать, она остается недовольной и кричит. Только тебе я нужна, папа.
Именно с папой Вера любила проводить время. Они ходили в зоопарк, в театр, в цирк, часто гуляли в местном парке. Анатолий Степанович научил дочку кататься на велосипеде и показывать карточные фокусы. А перед сном Вера любила слушать папины рассказы.
Шло время. Вера взрослела, и ее отношения с матерью становились только хуже. Тамара Григорьевна постоянно раздражалась на дочь: не так оделась, не с теми дружит, не так учится.
Вера не знала, как угодить матери, и с годами её стремление наладить отношения с ней угасло. Проживая в одной квартире, они были словно соседи. Она мало общалась с Тамарой Григорьевной, да и женщина не интересовалась дочерью. Она хотела, чтобы Вера как можно скорее получила финансовую независимость.
— Если ты думаешь, что я куплю тебе компьютер, можешь закатать губу обратно, — резко сказала Тамара Григорьевна, когда расстроенная Вера поделилась, что теперь все работы в институте принимают только в печатном виде. — Ты уже достаточно взрослая, чтобы заработать на новый.
— Мама, но совмещать работу и учебу очень сложно. — Вера разочарованно посмотрела на мать.
— Все студенты подрабатывают и учатся. Тоже мне, нашлась неженка. Хочешь компьютер — заработай на него. Моей зарплаты на твои хотелки уже не хватает, а от твоего отца толка нет. На его зарплату скоро и молока с хлебом не купить.
Анатолий Степанович опустил глаза и тяжело вздохнул. Сердце снова закололо. Он скрывал от семьи свои проблемы со здоровьем, списывал на переживания. Но сердце мужчины всё же не выдержало.
Именно смерть отца поставила точку в отношениях Веры с матерью. На поминках девушка кричала и обвиняла Тамару Григорьевну в случившемся:
— Это из-за тебя папы не стало! Ты его довела! — рыдала девушка. — Расскажи всем, как ты его унижала и оскорбляла!
Тамара Григорьевна смотрела на дочь, и её глаза впервые наполнились слезами. Она не плакала в “Скорой”, когда сердце мужа остановилось. Не плакала на прощании в похоронном зале. Женщина не привыкла быть слабой. Но слова дочери пробили железную броню.
Михаил, жених Веры, с трудом смог вывести Веру из помещения, оставив в недоумении всех пришедших. Дальше весь поминальный обед прошёл в полной тишине.
После той истории Вера и Тамара Григорьевна больше не общались. Вера дала себе обещание вычеркнуть мать из своей жизни, что она и сделала: вышла замуж и вместе с супругом переехала в другой город, чтобы быть как можно дальше от нее.
Тамара Григорьевна осталась совсем одна. Она несколько раз пыталась увидеться с дочерью, звонила ей и даже звонила Михаилу.
— Миша, поговори с ней. Нельзя же так, — просила она мужчину. — Вера — мой единственный родной человек.
— Тамара Григорьевна, при всем уважении к вам, но я не могу ничего сделать. Наверное, в вашем случае время — лучшее лекарство. Дайте ей успокоиться, и она сама позвонит вам, — ответил Михаил, а Вера не смогла простить ей смерть отца и свои многочисленные обиды. Но всё изменилось после звонка соседки матери.
Мама умирает.
Вера не могла поверить в услышанное.
Что же могло с ней случиться? Тамара Григорьевна всегда была сильной и крепкой женщиной. Она никогда не жаловалась на проблемы со здоровьем. Хотя кто знает, что могло случиться за последние 15 лет…
Когда муж вернулся с работы, Вера с порога сообщила ему, что завтра она уезжает к матери, в другой город.
— Хочешь, мы с Таней поедем с тобой? — спросил Михаил.
— Нет, Миша. Вы оставайтесь дома. Тем более, Танюшке школу пропускать нежелательно, — замотала головой Вера. — Я поеду одна.
Михаил обнял жену и спросил:
— Ты справишься?
— Да. Не волнуйся, все будет хорошо.
Вечером женщина сообщила дочери, что уедет на пару дней в другой город.
— Мама, а можно и я с тобой? Тут до выходных всего два дня осталось. Ничего страшного не случится, если я школу пропущу. Ну пожалуйста! — Таня с надеждой посмотрела на мать.
— Нет, солнышко. Ты с папой останешься. Меня не будет всего два — три дня, — ответила Вера. — Это обычная рабочая поездка, ничего интересного.
Девочка шумно вздохнула:
— Ну ладно. Но только с тебя подарок!
Вера рассмеялась:
— Хорошо.
Уже перед сном Михаил сказал супруге:
— Вера, ты прости, но это несправедливо.
— Что именно? — Женщина в недоумении посмотрела на мужа.
— Танюшке в этом году 12 лет, а она и знать не знает свою бабушку. Хоть перед смертью дай матери возможность увидеть внучку, — пояснил Михаил. — И мне будет спокойнее, что мы все вместе, и ты не наломаешь дров.
Вера задумалась. Конечно, муж был абсолютно прав.
— Давай спать, а утро вечера мудренее, — ответила женщина после небольшой паузы и выключила свет в спальне.
Ночью Вере приснился сон. Это было детское воспоминание. Дворовые мальчишки подначивали ее залезть на высокое дерево. Девочка очень боялась высоты, но еще больше она боялась стать посмешищем для друзей.
— Я залезу, но только на другое дерево, — крикнула девочка и показала на вишню. Она была значительно ниже той ивы, на которую ее пыталась загнать детвора.
— Ну уж нет! Уговор был на него. — И самый старший из мальчишек снова показал пальцем на дерево. — Ну что, Верка, полезешь? Или ты трусиха?
— Трусиха, трусиха, — тут же подхватили клич остальные дети.
Вера разозлилась:
— Сейчас я покажу вам трусиху!
И она отважно начала карабкаться по стволу дерева, цепляясь за ветки.
«Я докажу вам, что не трусиха. Вы у меня получите!» — разговаривала Вера сама с собой.
Но тут ветка под ногой хрустнула. Девочка потеряла равновесие и упала на землю. Перед глазами кружились черные мушки. Вера подумала, что она теряет сознание. И где-то вдалеке она услышала знакомый голос:
— Ах, вы, паршивцы. А ну пошли прочь отсюда! И не стыдно вам над девчонкой издеваться?! Нашли бы себе соперника по возрасту! — кричала Тамара Григорьевна. Увидев в окно, как Вера влезает на дерево, она пулей выскочила во двор. Но опоздала.
Мальчишек и след простыл. Тамара Григорьевна подхватила дочь на руки и прижала к себе.
— Вера, какая же ты глупая. Зачем ты поддалась на их уговоры? Ты же могла насмерть разбиться, — причитала женщина, еще крепче обнимая Веру. — Даже представить страшно, что стало бы со мной, если бы с тобой что-то случилось.
Вера чувствовала, что грудь мамы вздрагивает. Она плакала. Именно тогда, первый и последний раз девочка видела свою мать слабой и плачущей.
Проснувшись посреди ночи, Вера вытирала настоящие слезы. Сердце бешено стучало в груди, а руки и ноги до сих пор дрожали от напряжения. Вера плакала и вспоминала детство. Да, Тамара Григорьевна не отличалась состраданием и никогда не проявляла чувств. Она не говорила дочери, что любит ее. Но именно это воспоминание дало женщине понять, что жесткость матери — это часть ее характера. И от этого никуда не деться. И несмотря ни на что, Тамара Григорьевна подарила ей жизнь. Она ее мать.
— Миша, — разбудила она мужа.
— Что? Что случилось? Почему ты плачешь? — подскочил на кровати Михаил.
— Я думаю, ты прав. Мы поедем к маме все вместе.
Утром наступившего дня вся семья погрузилась в машину и отправилась в дорогу. Тамара Григорьевна жила в 4-х часах езды от Веры.
— Мама, а куда мы едем? — спросила Таня.
— Мы едем к бабушке, — подбирая слова, ответила Вера.
— К какой бабушке? К моей? — удивилась девочка.
— Да, к твоей. — Вера повернулась к дочери и провела рукой по ее волосам.
Поднявшись на этаж дома, где Вера провела свое детство и юность, они нашли нужную дверь и постучали. Но дверь никто не открыл. По коже пробежал холодок.
— Неужели опоздали? — с ужасом произнесла она.
В этот момент открылась дверь напротив.
— Ой, Верочка, молодец, что приехала, — раздался голос за спиной.
Вера и Михаил обернулись. Это была соседка Тамары Григорьевны, та самая тетя Маша, которая звонила Вере.
— Здравствуйте. Тетя Маша, а мама что… — Вера даже не смогла закончить предложение.
— Жива. Только вот Тамара не встает совсем. Поэтому, если кто приходит, я ее дверь открываю, — объяснила соседка.
К горлу подкатил целый комок.
— Все так плохо? — с трудом выдавила Вера.
Тетя Маша вздохнула.
— Врачи сказали, что не больше месяца осталось, — рассказала женщина. — Я давно говорила Тамаре, чтобы она позвонила тебе. Особенно когда Тома узнала о своем диагнозе. Но она отказалась. Вера, что произошло между вами, я знаю. Но она твоя мать. Ближе тебя у нее никого не осталось. — соседка сделала паузу. — Идем, Тома ждет тебя.
Гости зашли внутрь. В квартире было темно и тихо.
— Вы не пугайтесь, просто все шторы закрыты. От дневного света у Тамары начинают болеть глаза. Если что, включайте вот этот торшер. — Соседка указала на высокий прибор в углу комнаты.
— Маша, ты? — послышался тихий голос из спальни. От громкого командного голоса Тамары Григорьевны не осталось ни следа.
— Да. И я с гостями, — ответила тетя Маша.
Вера прошла в комнату матери. Тамара Григорьевна лежала на кровати с закрытыми глазами. Женщина видела, с каким трудом дается матери каждый новый вдох. Вера вытерла слезы.
— Мама, я приехала, — полушепотом произнесла Вера.
— Дочка, ты?! — Тамара Григорьевна открыла глаза и попыталась приподняться.
Тетя Маша включила торшер.
Вера смотрела на мать и не верила своим глазам. Перед ней лежала худая женщина с серой кожей. Казалось, вот-вот — и она исчезнет.
— Мне позвонила тетя Маша и сказала, что ты… Немного приболела, — сказала Вера. — Вот мы и решили тебя навестить.
— 15 лет. 15 лет я искала возможность с тобой увидеться или хотя бы поговорить. И, наконец, это произошло. — Тамара Григорьевна слабо улыбалась.
Вера села на кровать рядом с мамой и взяла ее за руку:
— Почему ты не сказала раньше о том, что больна? Мы бы смогли найти хороших врачей, сменить клинику.
— Вера, я очень виновата перед тобой. И перед папой, — тихо говорила Тамара Григорьевна. — Я знаю, что была ужасной матерью и женой. Ты никогда не простишь меня. И это правильно. Я это заслужила. После того как мы поругались на поминках папы, я все поняла. Как сильно обижала тебя и папу. Всему виной мой чертов характер. И мое воспитание. За всю свою жизнь я не получила материнской ласки. И тебе не смогла дать ее. Дочка, прости меня. Прости, если сможешь.
Все присутствующие плакали. Вера разрыдалась и обняла мать.
— Мама. Мама, мамочка. И ты прости меня, пожалуйста… — Вера положила голову на грудь Тамаре Григорьевне и разрыдалась.
Плакали все: и Вера, и Тамара Григорьевна, и соседка, тетя Маша. И даже Михаил, который стоял у порога комнаты, вытер слезу. И только Танечка непонимающе смотрела на все происходящее.
— Мама, почему ты плачешь? — спросила девочка.
Вера встала с кровати, подошла к дочери и сказала:
— Все хорошо, не волнуйся. Это хорошие слезы. Я плачу оттого, что наконец-то с мамой увиделась.
— Так это и есть еще одна моя бабушка? — оживилась Таня.
— Да. Хочешь с ней познакомиться?
Держа Веру за руку, Таня подошла к Тамаре Григорьевне.
— Какая же ты хорошая, — улыбалась женщина и погладила девочку по руке. — Давай знакомиться. Я — бабушка Тамара. А тебя как зовут?
— Таня, — робко ответила девочка.
— Я очень рада познакомиться с тобой, Танечка.
Было видно, что Тамаре Григорьевне нехорошо. Ее лицо и тело покрылось испариной.
— Тебе плохо, мама? — Вера заволновалась.
— Все хорошо, не волнуйся. Мне просто нужно отдохнуть. — Тамара Григорьевна с трудом говорила. — А вы идите, располагайтесь. Ты, наверное, соскучилась по своей комнате.
Поцеловав мать в щеку, Вера вместе с мужем и дочерью вышли из комнаты. Тетя Маша шла последняя. Когда Михаил и Таня скрылись в комнате, тетя Маша остановила Веру и шепотом сказала:
— Скажу тебе честно: Тамаре недолго осталось. Поживите пока с ней. Не оставляй мать одну.
— Не переживайте, тетя Маша. Мы будем здесь столько, сколько нужно, — заверила Вера женщину.
Вера видела, что мать угасает. Она не вставала с постели, очень мало ела и в основном спала. Когда случались болевые приступы, Тамара Григорьевна пила сильные обезболивающие. Все это время Вера была рядом. Она держала мать за руку и постоянно говорила. Ей многое нужно было рассказать маме.
Вечером Вера решила покормить Тамару Григорьевну ужином. Женщина съела всего пару ложек, но вся еда практически сразу покинула желудок.
— Чем же я тебе могу помочь? — Вера понимала, что отторжение организмом пищи — очень плохой знак.
— Ты помогаешь мне тем, что приехала и сейчас рядом. Я познакомилась с внучкой, я наконец-то увидела тебя и попросила прощения. Все, чего мне так хотелось, исполнилось. Так что ты уже сделала для меня больше, чем думаешь, — тихо говорила Тамара Григорьевна. — Знаешь, я себе дала обещание: не умру, пока не встречусь с тобой. Теперь, Вера, мне уже ничего не страшно.
По щекам Веры снова катились слезы.
— Мама, не торопись уходить. Мы еще о многом не поговорили. Да и Танюшка хотела бы с тобой пообщаться, — просила она.
— Ничего не могу обещать, — ответила женщина и закрыла глаза.
Вера остолбенела:
— Мама, ты чего?! — В голове пронеслась самая страшная догадка.
— Я просто отдохну. Я очень устала, — еле слышно сказала Тамара Григорьевна.
Вера проверила: мама была жива. Просто заснула. Женщина поцеловала спящую мать в щеку и вышла из комнаты.
Дочка уже спала. Вера легла рядом с мужем и сказала:
— Спасибо тебе, что предложил поехать всем вместе. И мама внучку увидела, и мне одной не так тяжело.
— Вам обеим нужна была эта встреча. Только очень жаль, что она произошла при таких обстоятельствах, — ответил Михаил.
— Мне и правда стало легче. Я, наконец-то, отпустила все старые обиды. Теперь я точно знаю, что в смерти папы мама не виновата. Просто отец сам по себе был очень сдержанным. Видимо, переживания сделали свое дело, — поделилась Вера, а затем забылась сном.
Проснувшись раньше остальных, Вера первым делом зашла в комнату к матери.
— Доброе утро! — сказала она и подошла поцеловать ее. Но, коснувшись материнской руки, начала рыдать.
Ночью Тамары Григорьевны не стало.
Похоронив мать, Вера поняла, что потеряла самого близкого человека. Навсегда.
И сейчас все обиды казались ей пустыми и ничего не стоящими. Ведь из-за них она потеряла целых 15 лет общения с мамой. Но все-же от осознания, что она была с мамой последние дни, ей было немного легче.
Цените своих близких.