— Петя, что там дети, проснулись? Уже шесть часов, пора на дачу выезжать, а то потом по жаре…
Петр Андреевич осторожно заглянул в комнату сына с невесткой. Ира натянула по уши одеяло и для верности прикинулась спящей. Андрей затеял с родителями обычный в таких случаях спор.
— Мама, мы хотим спать, куда вы так торопитесь?
— Андрей, вы спите до одиннадцати, потом опять нам по жаре ехать!
— Мама, ну есть же кондиционер в машине. Мы работаем допоздна, дайте выспаться. Что мешает выехать позже?
— И весь день потерян. У меня с утра ещё есть какая-то энергия, а потом ни на что нет сил уже. Знаешь, сколько работы на даче?
— Вы же сами эту работу придумываете себе и нам. Дача для того, чтобы отдыхать! Давай в следующем году посеем канадку, повесим гамак и не будем возиться с огородами.
Елена Георгиевна возмущенно фыркнула. Андрей, осознав, что перегнул палку и покусился на святое, пошел в ванную умываться. Ира пыталась сообразить, как ей вылезти из-под одеяла, когда в их спальне собралось такое общество. Наконец, умывшись и позавтракав, все погрузились в машину и укатили на дачу.
Елена Георгиевна искренне любила дачу и каждый раз с тщательно скрываемой радостью ждала поездку. Остальное семейство радовалось еженедельному событию примерно как черные рабы поездке на плантацию хлопка.
На даче всем нашлась работа. Петр Андреевич сбивал из досок теплые грядки в теплице. Андрей заполнял их землей, которую возил в тачке из расположенной неподалеку лесополосы. Ира сажала, поливала, подметала, расчищала, относила, приносила, убирала, вытряхивала и раскладывала, готовя дом и двор к летнему сезону. Всем этим мудро руководила Елена Георгиевна, от чьего бдительного взгляда не ускользала ни одна мелочь. Только и слышалось: «Ирочка, сажать надо аккуратными рядами, а не как попало», «Ирочка, под каждую розу надо минимум полведра воды, сейчас такая сушь…», «Постели заберём домой перестирать, всю зиму тут пролежали», «Когда сажаешь картошку, надо в каждую лунку положить пучок запаренной молодой крапивы», «Когда подметаешь, прижимай веник к полу, а то пыль летит» и коронное: «Не сиди без дела, идем, у меня для тебя есть работа».
Через несколько часов и спустя пару десятков поручений, Ира разогнулась, тайком кинула недружелюбный взгляд на свекровь, подумав, что из нее вышел бы превосходный прапорщик.
Первое время невестка, желая угодить новой родне, добросовестно исполняла все просьбы и поручения главы семейства (и это был явно не Петр Андреевич). Поняв, что поручений много, Ирина ускорила темп и стала выполнять их как можно быстрее и лучше, чтобы выкроить личное время на себя с мужем. Вскоре новоиспечённая родственница поняла, что это тактическая ошибка, так как Елене Георгиевне было свойственно давать поручения из серии «копать от забора до заката». Властная женщина просто физически не могла видеть кого-то из домочадцев бьющим баклуши. Ира, будучи неглупой девушкой, поменяла тактику и стала участвовать в семейных подрядах по принципу «солдат спит — служба идет». Все делала очень медленно и только в тех случаях, когда улизнуть от работы было невозможно. «Какое там личное время, остаться бы в живых», — мрачно думала она, орудуя граблями.
Однажды терпение невестки лопнуло. В этот день Ира с утра плохо себя чувствовала. К обеду решила прилечь отдохнуть. Предупредила всех домочадцев, что ей нехорошо. Только уснула, как без стука вошла свекровь с кипой чистого белья.
— Ирочка, это надо погладить.
— Хорошо Елена Георгиевна, чуть позже, — сквозь сон ответила она.
— Понятно, — вздохнула свекровь, раскладывая гладильную доску. — Ладно, я сама. Я же чувствую себя лучше всех.
— Я поглажу. Почему это нельзя сделать чуть позже?
— Ты, наверное, не знаешь, но все хорошие хозяйки гладят белье, пока оно слегка влажное. Только тогда оно разгладится как следует. Ладно уж, я сама поглажу.
Ира опустила намек насчёт «хорошей хозяйки», попросив только:
— Вы не могли бы сделать это в своей комнате? У меня очень болит голова.
— А какая комната в этом доме не моя? — взвилась Елена Георгиевна. — Это мой дом, и все комнаты мои! Ты кто тут такая? Ещё и обленилась настолько, что…
Ира подскочила с кровати:
— Ну все, я не намерена больше это терпеть. Я так больше не могу! Сколько вы будете издеваться надо мной?
Андрей возмутился:
— Ира, что за тон? Выбирай, пожалуйста, выражения, когда говоришь с моей мамой!
— Я хотя бы говорю, а ты боишься слова сказать! Мы живём в этой комнате как на проходном дворе. Я каждую минуту боюсь, что твоя мама ворвётся к нам без стука. Плохо себя чувствую — ленивая, работаю — за компьютером стул просиживаю, готовлю — только продукты перевожу. Или у нас с тобой семья, и мы решаем все сами, или живи без меня со своей мамой!
— Я маму выбираю, я с ней давно знаком, а тебя первый раз в жизни вижу, — неудачно пошутил Андрей цитатой из Успенского, разозлив обеих еще больше.
— Нет, я этого больше не выдержу. Еду домой, к родителям. Давай отдохнем друг от друга, подумаем, как жить дальше.
* * *
«Нигде звёзды не светят так ярко, как в городе детства», — назойливо крутилась у Ирины в голове фраза из какого-то старого фильма. Она вышла из ночного поезда. Не только звезды были ей до боли знакомы. Прохладный воздух родного города ворвался в лёгкие и совпал один к одному с воспоминанием о нем, был узнан каждой клеткой ее организма. При этом вспыхнула в душе лучистая радость, как при неожиданной встрече лицом к лицу с любимым и близким человеком.
Что угодно ожидала почувствовать Ира, только не радость. Она возвращалась домой «поджав хвост». Казалось, все рухнуло. Замужество ― ошибка. А Ира шла по улице, на которой ей было знакомо каждое дерево, улыбаясь, еле удерживаясь от того, чтобы не запеть. Это была даже не сама радость, а совершенно детское чувство ожидания какого-то счастья, которое вот-вот, очень скоро наступит.
Родители не донимали расспросами. На завтрак был мамин бисквит. Ира его обожала, но в этот раз от угощения почему-то стало плохо.
— Мама, яйца точно свежие были? Что-то мне совсем нехорошо.
— Может в поезде укачало? Ложись, полежи немного.
Ира проспала полдня. А вечером приехал Андрей. Сказал: «Я соскучился. Я отдохнул. Я подумал». И остался до утра. О чем говорили молодые за закрытой дверью спальни ― пусть останется их тайной. Только они вышли к завтраку, совершенно помирившись.
Утро было прекрасным. После ночной грозы мир был чист и свеж — казалось, что именно таким он и был задуман. Омрачало радость только плохое самочувствие молодой жены. Пошептавшись с Ириной, Андрей сбегал в аптеку.
И уже через полчаса молодые объявили родителям, что скоро те станут бабушкой и дедушкой.
Следующую неделю Ира и Андрей провели в обсуждении планов на жизнь. Много гуляли по весенним улицам, разговаривали, делились друг с другом мыслями, чувствами. Все старые обиды как будто растворились в новой радости.
— Андрюша, где мы будем дальше жить? Может, у моих?
Андрей покачал головой.
— Значит, опять с твоими родителями, — Ира обреченно вздохнула.
Ее пугала сама мысль о том, что придется возвращаться к родителям мужа. Но девушка утешала себя надеждой на то, что по-старому уже не будет. «Можно ведь сесть всем вместе, обсудить ситуацию и выработать правила совместного проживания», — думала она, но в глубине души сама не верила, что это возможно. Ира не раз замечала, что то, что гладко проходит в американских семейных фильмах и статьях по популярной психологии, в реальной жизни часто приводит к результату, прямо противоположному ожидаемому.
В воскресенье приехала в гости мама Андрея .
— Елена Георгиевна? Добрый день.
— Здравствуй, Ирочка. Ты как будто мне не очень рада. Я узнала, что ты в положении. Поздравляю, для меня это тоже очень важная и приятная новость. Но ребенок — это не только большое счастье, но ещё и огромная ответственность, бессонные ночи, переживания, дополнительные расходы. Вы уверены, что готовы к этому? Вы сами ещё пока большие дети. Сидите вон в своих компьютерах целыми днями, невесть чем занимаетесь. Когда я ждала Андрюшу, мы с Петром Андреевичем…
— Вы знаете…
— Подожди, дай мне сказать. Ты знаешь, как я люблю своего сына. Так же сильно я буду любить его, то есть вашего, ребенка — моего внука или внученьку. Я не хочу мешать вам. Андрюша по телефону сказал, что вы хотите жить отдельно. Ну и хорошо. Раз вам так хочется самостоятельности, живите. Я вам помогу. Сейчас вместе подберем вам квартиру, чтобы она была не сырая, теплая. Я знаю, где лучше покупать стройматериалы, мебель, как красить, клеить обои, я вам все расскажу и покажу…
― Знаете, Елена Георгиевна… ― начала Ира, медленно закипая, но тут вмешался Андрей:
— Мама, ты будешь самой дорогой гостьей у нас на новоселье. А хлопотать предоставь нам, мы уже не маленькие. Мы с тобой об этом уже говорили, и я тебе четко обозначил, что больше ты вмешиваться в наши дела не будешь. Мы сами разберемся.
— Ах, ну, конечно, сами! Я же как лучше хочу… Хорошо-хорошо, я замолкаю. Больше не буду.
― И если ты снова начнешь эти свои нравоучения и тем более начнешь помыкать Ирой ― я тебя попрошу уйти.
― Я помню, сынок. Я так горжусь тобой, Андрюша, ты такой взрослый…
А сама подумала: «Ничего, родится малыш, посмотрим, как вы без меня справитесь». Ира подозрительно посмотрела на свекровь, не веря, что она так легко отступит, но затем с благодарностью взяла за руку мужа. Елена Георгиевна ― человек, мягко говоря, сложный… Но ничего, хотя бы Андрей на ее стороне. Еще повоюем!
