Карина смотрела на мужа, пытаясь уловить в его глазах хоть какой-то намёк на шутку. Но Олег был серьёзен как никогда. Его крупные руки сжимали смартфон так, будто он хотел раздавить его.
— Что значит «не в нашу пользу»? — Карина отложила недочитанную книгу.
— То и значит. — Олег швырнул телефон на диван. — Твоя мать всё провернула втихаря. Приватизировала квартиру на себя и оформила дарственную на Вадика.
— На Вадика? — Карина приподнялась с дивана. — На моего брата? Ты уверен?
— Уверен ли я? — Олег рассмеялся, но смех этот напоминал скрежет несмазанной двери. — Я только что разговаривал с твоей матерью. Она мне сама всё рассказала. С гордостью, между прочим.
Карина опустилась обратно на диван. Это было неожиданно. Слишком неожиданно, даже для её матери, Зинаиды Павловны. Бабушкина двухкомнатная квартира в центре города досталась семье ещё в советские времена. После смерти бабушки пять лет назад квартиру не трогали — никто не хотел брать на себя ответственность за решение её судьбы. Все говорили о том, что нужно подождать, всё обдумать, но в итоге просто сдавали её приезжим и делили деньги.
— Мы же договорились… — начала Карина, но осеклась.
На самом деле, никто ни о чём не договаривался. Карина с Олегом лишь надеялись, что рано или поздно квартира достанется им — всё-таки Карина была старшей внучкой. К тому же, Вадик, её младший брат, всегда казался матери «золотым мальчиком», и у него уже была своя квартира, подаренная родителями на свадьбу.
— Знаешь, что она мне сказала? — Олег ходил взад-вперёд по комнате, растирая шею широкой ладонью. — «Вадику нужнее. У вас уже есть где жить, а ему нужно расширяться — у них скоро второй ребёнок».
— Но мы тоже планировали детей, — тихо сказала Карина.
— Да кого это волнует! — Олег остановился перед женой. — Твоя мать всегда предпочитала его. Всегда. С самого детства.
Карина не стала спорить. Что толку? Всю жизнь Зинаида Павловна отдавала предпочтение младшему сыну. «Вадик такой ранимый, ему нужно больше внимания», «Вадик так старается, ему нужно помочь», «Вадик особенный, не то что ты — самостоятельная».
— Может, поговорим с ней? Объясним, что нам тоже нужна эта квартира. Мы могли бы продать её и нашу, купить что-то побольше…
— Бесполезно, — отрезал Олег. — Она уже всё оформила. Законно. По документам квартира теперь принадлежит твоему брату. И знаешь, что самое интересное? Она даже не посоветовалась с отцом. Сказала, что он бы только мешал.
Карина прикрыла глаза. Отец, Игорь Владимирович, всегда старался быть справедливым. Возможно, он бы настоял на равном разделе имущества между детьми. Но Зинаида Павловна сделала по-своему. Как всегда.
— Я позвоню ей, — решительно сказала Карина, доставая телефон.
Олег покачал головой:
— Давай, звони. Только не удивляйся, если она объяснит тебе, какая ты неблагодарная дочь, которая думает только о материальном.
Зинаида Павловна сидела в своём любимом кресле, задумчиво перебирая фотографии в старом альбоме. На многих из них был её отец — высокий статный мужчина с прямой спиной и строгим взглядом. Именно он когда-то получил эту квартиру за особые заслуги перед Родиной. Квартиру, из-за которой сейчас разгорелся настоящий семейный пожар.
Телефон зазвонил так резко, что женщина вздрогнула. Увидев имя дочери на экране, она на мгновение заколебалась, но потом решительно приняла вызов.
— Мама, это правда? — голос Карины звучал глухо, словно она говорила через подушку.
— Здравствуй, доченька, — спокойно ответила Зинаида Павловна. — Что именно тебя интересует?
— Ты знаешь, что. Бабушкина квартира. Ты правда оформила её на Вадика?
Зинаида Павловна выпрямилась в кресле, словно на неё смотрел её покойный отец.
— Да, это так. И я не понимаю, почему ты звонишь с такими претензиями. Я имею полное право распоряжаться наследством своей матери.
— Но мы всегда говорили, что решим этот вопрос вместе, всей семьёй! — В голосе Карины послышались слёзы.
— Я и решила его как глава семьи. — Зинаида Павловна перевернула страницу альбома. — Вадим нуждается в этой квартире больше, чем вы с Олегом. У вас есть своё жильё.
— У Вадика тоже есть своё жильё! Вы сами купили ему квартиру на свадьбу!
— Однокомнатную, — парировала Зинаида Павловна. — А у них скоро будет двое детей. Им нужно пространство.
— Мы тоже хотим детей, мама! — воскликнула Карина. — Но теперь…
— Что теперь? — В голосе Зинаиды Павловны появились стальные нотки. — Теперь вы откажетесь от планов заводить детей из-за того, что у вас нет второй квартиры? Серьёзно, Карина? Это так мелко.
Карина замолчала. Мать, как всегда, умела повернуть разговор так, чтобы собеседник почувствовал себя виноватым, мелочным, недостойным.
— Дело не в этом, — наконец сказала она. — Дело в справедливости. Почему всегда Вадик? Почему он, а не я?
Зинаида Павловна тяжело вздохнула:
— Опять ты за своё. Ревность к брату. Я думала, ты давно выросла из этого.
— Это не ревность! Это…
— Послушай, — перебила её мать. — Я уже всё решила. Документы оформлены. Вадим с Аллой и Димочкой переедут туда в следующем месяце. Если хочешь, можешь прийти помочь им с ремонтом.
— Помочь с ремонтом? — Карина не верила своим ушам. — Ты лишаешь меня наследства и предлагаешь помочь брату с ремонтом?
— Я никого ни от чего не лишаю! — повысила голос Зинаида Павловна. — Это была моя квартира, и я решила, кому её отдать. Если ты не можешь принять это решение, значит, ты эгоистка.
На том конце провода послышался звук, похожий на всхлип.
— Знаешь что, мама? Ты права. Это твоя квартира. Делай с ней, что хочешь. Только не жди, что я буду делать вид, будто всё в порядке.
— Карина! — воскликнула Зинаида Павловна, но дочь уже повесила трубку.
Женщина откинулась на спинку кресла и закрыла альбом. «Они просто не понимают, — подумала она. — Не понимают, что я делаю всё правильно. Вадиму эта квартира нужнее. Он всегда был более хрупким, более уязвимым. Карина справится и так, она сильная. Всегда была такой».
Она встала и подошла к окну. За окном начинался мелкий дождь, покрывая асфальт тёмными пятнами. «Перебесится и успокоится, — решила Зинаида Павловна. — В конце концов, я мать. Я лучше знаю, что для них хорошо».
— Вот так просто? «Я лучше знаю»? — Олег смотрел на жену, которая сидела на кухне, обхватив руками чашку с давно остывшим чаем. — И всё? Ты просто согласилась?
— Я не согласилась, — тихо ответила Карина. — Я просто поняла, что спорить бесполезно.
— Бесполезно? — Олег хлопнул ладонью по столу. — Речь идёт о квартире в центре города! О нашем будущем! О деньгах, в конце концов!
— Я знаю, — кивнула Карина. — Но ты же знаешь мою мать. Если она что-то решила…
— Знаю, — буркнул Олег. — Железная леди. Всегда права. Всегда знает, как лучше для всех.
— Она просто… такая, — Карина пожала плечами. — Всегда была такой.
— А твой отец? Он что думает по этому поводу?
Карина подняла на мужа уставшие глаза:
— Папа… Он как всегда в стороне. Мама сказала, что он только мешал бы.
— Прекрасно, — Олег встал и начал мерить шагами кухню. — Просто прекрасно. Значит, твоя мать единолично решает судьбу семейного имущества, твой отец молчит в тряпочку, а мы должны просто принять это?
— А что ты предлагаешь? — В голосе Карины появилось раздражение. — Подать на неё в суд? Устроить войну с собственной матерью?
Олег остановился:
— Почему бы и нет? Это несправедливо, Карина! Твоя мать всегда предпочитала Вадика. Всегда! И сейчас она снова делает выбор в его пользу. А ты просто… соглашаешься.
— Я не соглашаюсь! — Карина вскочила со стула. — Я просто не хочу превращать это в войну! Не хочу ссориться с родителями из-за денег!
— Это не просто деньги…
— Нет, именно деньги! — перебила его Карина. — Квартира, наследство, имущество — всё это деньги, Олег. И я не хочу, чтобы наша семья разваливалась из-за этого.
Олег покачал головой:
— Твоя семья уже разваливается, Карина. Твоя мать только что показала, что ты для неё на втором месте. Всегда была и будешь.
Карина вздрогнула, словно от пощёчины. В словах мужа была правда — горькая, неприятная, но правда. Всю жизнь она чувствовала, что брат важнее для матери. Всю жизнь пыталась доказать, что она тоже достойна внимания и любви. И вот теперь, когда дело дошло до материального, эта семейная иерархия проявилась особенно ярко.
— Я позвоню отцу, — наконец сказала Карина. — Может быть, он ещё не знает. Может быть, он сможет что-то сделать.
Олег скептически хмыкнул, но ничего не сказал. Они оба знали, что Игорь Владимирович никогда не шёл против решений жены. Добрый, мягкий, он предпочитал сохранять мир в семье любой ценой. Даже если эта цена — несправедливость по отношению к собственной дочери.
Игорь Владимирович сидел в своём кабинете, разбирая старые бумаги. За окном уже стемнело, но он не включал верхний свет — только настольную лампу, создававшую уютный желтый круг на столе. Когда зазвонил телефон, он не сразу взял трубку — знал, что это Карина. Жена уже рассказала ему о своём решении насчёт квартиры и о том, что дочь «закатила истерику».
— Папа? — голос Карины звучал тихо и неуверенно.
— Здравствуй, дочка, — ответил Игорь Владимирович, откладывая бумаги в сторону. — Как ты?
— Нормально, — соврала Карина. — Пап, ты знаешь о том, что мама сделала с бабушкиной квартирой?
Игорь Владимирович вздохнул:
— Да, она мне сказала. Уже после того, как всё оформила, конечно.
— И ты согласен с этим? — В голосе Карины появилась надежда.
— Карина, — начал отец осторожно, — я понимаю, что ты расстроена. Но твоя мать… Она считает, что поступает правильно. Что Вадиму нужнее.
— А что ты считаешь, пап? — настаивала Карина. — Что думаешь ты сам?
Игорь Владимирович помолчал. Что он думает? Он думает, что жена снова поступила несправедливо по отношению к дочери. Что она снова показала своё явное предпочтение сыну. Что это неправильно. Но сказать об этом вслух… Это значит пойти против Зинаиды. Против устоявшегося за тридцать пять лет брака порядка вещей.
— Я думаю, что ваша мать хочет как лучше, — наконец произнёс он. — Она всегда заботится о вас обоих.
— Папа, — голос Карины дрогнул, — ты же знаешь, что это неправда. Мама всегда любила Вадика больше. Всегда. А сейчас она ещё и открыто это показала, отдав ему квартиру.
— Карина, не говори так, — попытался урезонить её отец. — Мама любит вас одинаково, просто…
— Просто что, пап? — перебила его Карина. — Просто Вадик всегда был её любимчиком? Просто она считает, что я и так справлюсь? Что со мной можно не церемониться?
Игорь Владимирович снял очки и потёр переносицу. Что он мог сказать? Что дочь права? Что за тридцать пять лет семейной жизни он так и не набрался смелости противостоять жене в её явном фаворитизме?
— Дочка, послушай, — он попытался говорить твёрдо. — Я понимаю, что ты расстроена. Но что сделано, то сделано. Квартира уже оформлена на Вадима. Может быть, стоит просто принять это и двигаться дальше?
На том конце провода повисло молчание. Потом Карина сказала тихо, но чётко:
— Я так и знала, что ты не поможешь. Как всегда.
И повесила трубку.
Игорь Владимирович ещё долго сидел, глядя на потухший экран телефона. В словах дочери была правда — горькая, обидная, но правда. Он никогда не мог противостоять жене. Никогда не мог защитить дочь от явной несправедливости. Всегда предпочитал мир в семье — даже если этот мир был иллюзией, за которой скрывались обиды и разочарования.
Он встал и подошёл к окну. На улице шёл дождь — сильный, по-осеннему холодный. «Может быть, стоило хотя бы попытаться, — подумал он. — Хотя бы раз в жизни пойти против Зины». Но он знал, что не сделает этого. Слишком поздно. Да и бесполезно — Зинаида никогда не меняла своих решений.
— Так что, теперь всё? — спросил Олег, когда Карина вернулась в комнату после разговора с отцом. — Мы просто смирились?
Карина покачала головой:
— Нет. Я хочу поговорить с Вадиком.
Олег удивлённо поднял брови:
— С Вадиком? Ты думаешь, он откажется от такого подарка?
— Не знаю, — честно ответила Карина. — Но я хочу, чтобы он хотя бы знал, как это выглядит. Что мама снова выбрала его, а не меня.
— И ты думаешь, его это волнует? — скептически спросил Олег.
Карина пожала плечами:
— Не знаю. Но я должна попытаться.
Она взяла телефон и набрала номер брата. Сердце колотилось где-то в горле. Вадим ответил почти сразу — как всегда, бодрый и жизнерадостный.
— Привет, сестрёнка! Как жизнь?
— Привет, Вадик, — Карина старалась говорить спокойно. — Ты знаешь, зачем я звоню?
На другом конце провода повисла пауза.
— Думаю, да, — наконец ответил Вадим. — Мама сегодня сообщила нам с Аллой про бабушкину квартиру.
— И что ты думаешь по этому поводу? — спросила Карина, крепче сжимая телефон.
— Ну… — Вадим замялся. — Конечно, мы с Аллой очень рады. Ты же знаешь, как нам тесно в однушке с Димкой, а тут ещё и второй малыш на подходе…
— То есть, тебе всё равно, что мама отдала квартиру тебе, полностью проигнорировав меня? — Карина не могла скрыть горечь в голосе.
— Подожди, Карина, — в голосе Вадима появилась тревога. — Я не говорил, что мне всё равно. Просто… Ну, мама сказала, что вы с Олегом согласны, что вам она не так нужна…
— Что? — Карина чуть не задохнулась от возмущения. — Мы согласны? Да меня вообще никто не спрашивал, Вадик! Мама всё решила сама, а потом поставила перед фактом!
— Но… — Вадим явно растерялся. — Она сказала, что говорила с вами…
— Она лгала! — отрезала Карина. — Как всегда, манипулировала всеми вокруг. Меня не спрашивали. Со мной не советовались. Просто взяли и отдали всё тебе — как всегда.
— Карина, послушай, — голос Вадима стал серьёзным. — Я не знал об этом. Правда. Мама сказала, что все согласны, что всё по-честному…
— По-честному? — Карина горько рассмеялась. — Что именно в этом по-честному, Вадик? То, что тебе достаётся всё, а мне — ничего? Как всегда, впрочем.
— Карина, не начинай опять, — в голосе Вадима появилось раздражение. — Я не виноват, что мама так решила.
— Нет, не виноват, — согласилась Карина. — Но ты можешь сделать выбор сейчас. Ты можешь настоять на том, чтобы квартиру разделили поровну. Или продали и поделили деньги. Это было бы справедливо.
На том конце провода повисло молчание. Потом Вадим сказал тихо:
— Карина, ты же знаешь, что я не могу пойти против мамы. Она уже всё оформила…
— Значит, ты выбираешь свою выгоду, — констатировала Карина. — Как всегда.
— Это нечестно! — возмутился Вадим. — Я просто… У меня семья, дети…
— У меня тоже семья, Вадик, — устало сказала Карина. — И мы тоже хотели детей. Хотели использовать бабушкину квартиру, чтобы купить что-то побольше. Но, видимо, наши планы никого не интересуют.
— Карина, послушай, — Вадим говорил быстро, словно боялся, что она повесит трубку. — Давай встретимся, поговорим. Может, мы найдём какое-то решение…
— Какое решение, Вадик? — Карина чувствовала, как усталость накатывает волнами. — Квартира уже твоя. Мама позаботилась об этом. Что тут можно решить?
— Не знаю… Может, я мог бы… компенсировать как-то? Или…
— Забудь, — оборвала его Карина. — Просто забудь. Наслаждайся своей новой квартирой. И не забывай благодарить маму за то, что она всегда выбирает тебя.
Она нажала «отбой» и бросила телефон на диван. Олег смотрел на неё с сочувствием.
— Ну что, как и ожидалось? — спросил он.
— Даже хуже, — ответила Карина. — Мама сказала ему, что мы согласны, что нам квартира не нужна.
— Что? — Олег вскочил с места. — Она солгала собственному сыну?
— А ты удивлён? — устало улыбнулась Карина. — Она всегда так делала. Манипулировала всеми вокруг, чтобы получить то, что хочет.
— И что теперь?
Карина глубоко вздохнула:
— Не знаю. Правда, не знаю.
Через три дня Вадим позвонил сам. Голос его звучал необычно серьёзно.
— Карина, нам нужно поговорить. Лично. Не по телефону.
— О чём? — холодно спросила она. — По-моему, мы всё уже обсудили.
— Нет, не всё, — настаивал Вадим. — Пожалуйста, Карина. Это важно.
Что-то в его голосе заставило её согласиться. Они договорились встретиться в кафе недалеко от работы Карины через два дня.
Когда она пришла, Вадим уже ждал — непривычно серьёзный, с кругами под глазами. Перед ним стояла чашка нетронутого кофе.
— Привет, — сказал он, поднимаясь навстречу сестре.
— Привет, — сухо ответила Карина, садясь напротив. — О чём ты хотел поговорить?
Вадим помолчал, потом достал из внутреннего кармана пиджака какую-то бумагу и положил на стол.
— Что это? — спросила Карина, не прикасаясь к документу.
— Договор дарения, — ответил Вадим. — От меня тебе. На половину бабушкиной квартиры.
Карина недоверчиво посмотрела на брата:
— Ты шутишь?
— Нет, — Вадим покачал головой. — Я серьёзно. Я оформил дарственную на половину квартиры на тебя.
— Но… почему? — Карина всё ещё не могла поверить в происходящее.
Вадим вздохнул:
— После нашего разговора я много думал. И поговорил с Аллой. Она… она заставила меня увидеть ситуацию иначе.
— Как именно? — Карина наконец взяла документ в руки.
— Она спросила, как бы я себя чувствовал, если бы мама всегда предпочитала тебя, всегда выбирала тебя, а потом отдала бы тебе всю квартиру, даже не спросив моего мнения, — Вадим смотрел в свою чашку. — И я понял, что был бы… ну, в ярости, наверное. И обижен. Очень обижен.
Карина молчала, разглядывая документ. Это действительно была дарственная — официальная, заверенная нотариусом. На её имя.
— Вадик, я не знаю, что сказать, — наконец произнесла она. — Я не ожидала этого.
— Я знаю, — кивнул он. — Но это правильно, Карина. Честно. Квартира должна принадлежать нам обоим. Мы оба внуки бабушки. Мы оба имеем право на наследство.
— А что сказала мама? — спросила Карина, уже догадываясь об ответе.
Вадим скривился:
— Она… не в восторге, мягко говоря. Сказала, что я предал её. Что я неблагодарный сын. Что она всегда хотела для меня только лучшего, а я…
— Классическая мама, — грустно улыбнулась Карина. — Когда что-то идёт не так, как она планировала, все вокруг становятся предателями и неблагодарными.
— Да, но знаешь что? — Вадим выпрямился, и в его взгляде появилась решимость, которой Карина раньше не видела. — Это моя жизнь. И я больше не позволю ей решать за меня.
Карина внимательно посмотрела на брата. Что-то в нём изменилось. Исчез вечно виноватый вид маминого любимчика, который всегда был готов согласиться с любым её решением.
— Что произошло, Вадик? — спросила она тихо. — Ты никогда раньше не шёл против неё.
Вадим отпил остывший кофе и поморщился:
— Алла поставила вопрос ребром. Сказала, что не хочет, чтобы наши дети росли в семье, где всё решает бабушка, и где один ребёнок всегда будет предпочтительнее другого.
Он помолчал, потом добавил:
— И ещё она сказала, что если я не научусь отстаивать справедливость сейчас, то какой пример я подам своим детям?
Карина молча смотрела на документ в своих руках. Всё это было слишком неожиданно. Слишком… непривычно.
— А что насчёт папы? — спросила она.
— Папа… — Вадим покачал головой. — Я говорил с ним вчера. Он сказал, что я поступаю правильно. И что жалеет о том, что сам никогда не мог противостоять маме.
Через неделю Зинаида Павловна собрала семейный совет. Игорь Владимирович, Карина с Олегом, Вадим с Аллой — все сидели в гостиной родительского дома, напряжённо глядя друг на друга. Зинаида Павловна восседала в своём кресле, как на троне.
— Я собрала вас, чтобы раз и навсегда прояснить ситуацию с квартирой, — начала она, сложив руки на коленях. — То, что произошло, недопустимо. Вадим, ты поступил за моей спиной. Предал моё доверие. Я разочарована.
— Мама, — спокойно ответил Вадим, — я сделал то, что считаю правильным. Квартира должна принадлежать нам обоим — мне и Карине. Это справедливо.
— Справедливо? — Зинаида Павловна повысила голос. — А кто решает, что справедливо? Ты? Или, может быть, твоя жена? — Она бросила испепеляющий взгляд на Аллу.
— Мы все решаем, мама, — вмешалась Карина. — Это наша семья. Не только твоя.
Зинаида Павловна побледнела от гнева:
— Ты! Ты всё это затеяла! Настроила брата против меня!
— Нет, мама, — твёрдо сказал Вадим. — Это было моё решение. И я стою на своём.
Игорь Владимирович, до этого молчавший, вдруг произнёс:
— Зина, дети правы. Это справедливо — разделить квартиру поровну.
Все повернулись к нему с изумлением. Зинаида Павловна выглядела так, словно её предали все разом.
— Значит, вот как? — она поджала губы. — Все против меня? После всего, что я для вас сделала?
— Мама, — мягко сказала Карина, — никто не против тебя. Мы просто хотим, чтобы всё было по-честному. Чтобы не было обид и недомолвок.
— Да, Зина, — поддержал жену Игорь Владимирович. — Семья должна держаться вместе. А для этого нужна справедливость.
Зинаида Павловна обвела всех тяжёлым взглядом:
— Хорошо. Я вижу, что решение уже принято. Без меня. Прекрасно. Тогда я тоже приняла решение.
Она встала, выпрямившись во весь рост:
— Я продаю нашу квартиру. Эту, в которой мы сейчас находимся. И переезжаю в Сочи. Давно хотела жить у моря.
В комнате повисла звенящая тишина.
— Что? — первым опомнился Игорь Владимирович. — Зина, ты не можешь…
— Могу, — отрезала она. — Квартира оформлена на меня. Я могу делать с ней, что хочу. Раз уж у нас теперь такие правила.
— Мама, — начал Вадим, но Зинаида Павловна подняла руку, останавливая его:
— Решение принято. Я уже связалась с риэлтором. Так что, Игорь, тебе придётся решить, едешь ты со мной или остаёшься здесь. Одному.
Игорь Владимирович побледнел. Карина и Вадим переглянулись. Ситуация выходила из-под контроля.
— Мама, давай всё обсудим спокойно, — попыталась Карина.
— Нечего обсуждать, — отрезала Зинаида Павловна. — Вы приняли своё решение. Я приняла своё. На этом всё.
Она вышла из комнаты, оставив всех в шоке.
— Она не сделает этого, — неуверенно сказал Вадим. — Это просто… манипуляция.
— Сделает, — тихо ответил Игорь Владимирович. — Вы не знаете вашу мать так, как я. Если она что-то решила…
Спустя месяц Зинаида Павловна действительно продала квартиру. И купила небольшой домик в пригороде Сочи. Игорь Владимирович, после мучительных раздумий, решил остаться — впервые за тридцать пять лет пойдя против воли жены.
Карина и Вадим договорились о совместном владении бабушкиной квартирой. Они решили сдавать её и делить доход поровну. Никто из них не хотел там жить — слишком много сложных воспоминаний было связано с этим местом.
В день, когда пришёл первый перевод от арендаторов, Карина позвонила отцу:
— Как ты, пап?
— Нормально, — ответил Игорь Владимирович. — Странно быть одному после стольких лет, но… знаешь, в этом есть что-то освобождающее.
— А мама? Вы общаетесь?
— Да, — вздохнул отец. — Она звонит каждый день. Говорит, что я всегда могу передумать и приехать к ней.
— И ты…?
— Нет, — твёрдо сказал Игорь Владимирович. — Я остаюсь здесь. С вами. Наверное, мне стоило сделать это давно.
После разговора с отцом Карина долго сидела у окна, глядя на вечерний город. Олег подошёл и обнял её за плечи:
— О чём думаешь?
— О том, как одно решение может изменить всё, — ответила она. — Мама решила вопрос с бабушкиной квартирой не в нашу пользу, но в итоге…
— В итоге всё изменилось, — закончил за неё Олег. — И, может быть, к лучшему?
Карина пожала плечами:
— Не знаю. Но точно иначе. И, кажется, впервые в жизни мы все начали принимать свои собственные решения. Даже папа.
Она повернулась к мужу:
— Знаешь, когда мама так поступила с квартирой, я думала, что это конец. Что она снова выиграла, а я проиграла. Но теперь я понимаю: дело было не в квартире. И не в деньгах.
— А в чём? — спросил Олег.
— В том, чтобы наконец перестать играть по её правилам, — ответила Карина. — Перестать быть пешками в её игре. Начать жить своей жизнью, принимать свои решения. И, кажется, нам всем это наконец удалось.
Она встала и подошла к столу, где лежал конверт с деньгами от аренды:
— Знаешь, что мы сделаем с этими деньгами? Положим на счёт. И когда наберётся достаточно, купим участок за городом. Построим дом. Большой дом, где будет место для всех — для нас, для наших будущих детей, для папы. Для Вадика с семьёй, если они захотят. И даже для мамы — если она когда-нибудь решит вернуться.
— Думаешь, она вернётся? — спросил Олег.
Карина пожала плечами:
— Не знаю. Но это будет её решение. Не наше. И в этом вся разница.
Она подошла к окну и распахнула его настежь. В комнату ворвался свежий вечерний воздух — прохладный, пахнущий дождём и возможностями.
— Хватит жить прошлым, — сказала Карина, глубоко вдыхая. — Время двигаться дальше.
За её спиной зазвонил телефон. Высветилось имя матери. Карина посмотрела на экран, потом решительно отключила звук и положила телефон экраном вниз.
Сегодня она не будет отвечать. Сегодня у неё свои планы.
