— Ну вот так мама сказала… Я то что… Как она мне сказала, я тебе так и говорю. Она сказала, что твою квартиру надо оформить на нее, просто формально, — заявил муж Оле, не отрывая взгляда от планшета.
Разложенное на коленях платье с недошитой бисерной каймой замерло в Олиных руках. Она медленно подняла глаза. Игорь сидел в кресле напротив — длинные ноги закинуты на журнальный столик, белая рубашка расстегнута, в руках планшет с какой-то онлайн-игрушкой.
— Что ты сказал? — переспросила Оля, думая, что ослышалась.
— Мама считает, мы должны твою квартиру на нее переоформить, — повторил Игорь, на секунду оторвавшись от игры. — Формально, конечно. Жить будем здесь, просто бумаги другие.
Оля аккуратно отложила платье. Им с Аришкой предстояло выступать на городском конкурсе «Мама и дочка» через три дня, костюмы нужно было срочно закончить. Но слова мужа выбили ее из колеи.
— А с чего вдруг твоя мама заинтересовалась моей квартирой? — спросила она, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.
— Ты же знаешь, она волнуется за меня, — Игорь наконец отложил планшет. — Говорит, неправильно, что у меня ничего своего нет. Если вдруг что-то случится…
— Если вдруг что случится — у тебя есть прекрасный дом в деревне, — заметила Оля. — Который, между прочим, стоит дороже моей квартиры.
— Это родительский дом, — поморщился муж. — Я там вырос, но он не мой.
— А чей?
— Мамин, конечно. И отцовский.
— Вот как, — Оля невесело усмехнулась. — Значит, твоя мама хочет, чтобы у нее был еще и мой дом?
— Да не в этом дело! — Игорь вскочил, нервно провел рукой по волосам. — Просто… это страховка.
— От чего?
— От всякого! Мало ли что бывает? Люди ссорятся, расходятся… — он запнулся, заметив, как изменилось лицо жены.
— Ты хочешь со мной разойтись? — тихо спросила Оля.
— Нет! Конечно нет! — Игорь опустился перед ней на колени, взял ее руки в свои. — Я люблю тебя. И Аришку. Вы мое все. Это мама… Ты же знаешь, она всегда обо всем беспокоится.
Оля знала. Валентина Петровна — женщина с железной хваткой и патологической тревожностью — не упускала случая напомнить сыну и невестке, что мир полон опасностей, а единственное безопасное место — под ее крылом.
— Если твоя мама так хочет мою квартиру — пусть купит, — отрезала Оля, вставая. — А я пойду спать. Завтра рано вставать.
— Ну вот, обиделась, — Игорь потянулся к ней, но Оля уже направлялась к спальне. — Да не надо ничего, если не хочешь! Я просто передал, что мама сказала!
Оля закрыла за собой дверь и прислонилась к ней спиной. Сердце колотилось где-то в горле. Это была первая серьезная ссора с мужем за два года брака. И надо же — из-за квартиры, которой она даже не особенно дорожила.
Однушка в старом доме возле ткацкой фабрики, где когда-то работала бабушка, досталась Оле после ее смерти. Небольшая, с низкими потолками и скрипучим паркетом, но своя. Единственное, что у нее было.
После свадьбы они с Игорем решили жить там — муж работал на той же фабрике инженером, а Оля преподавала в музыкальной школе неподалеку. Когда родилась Аришка, стало тесновато, но переезд откладывали — сначала из-за декрета, потом из-за маленькой зарплаты Игоря.
В квартире все напоминало о бабушке — от коллекции фарфоровых фигурок до старинного пианино, которое Оля ни за что не хотела продавать. И вот теперь эту крошечную крепость пытались у нее отобрать. Пусть «формально» — но все же.
Следующий день прошел как в тумане. Оля отвела Аришку в детский сад, отработала шесть уроков в музыкалке, забрала дочь, приготовила ужин. Игорь вернулся поздно и был непривычно молчалив.
— Все в порядке? — спросила Оля, когда они укладывали Аришку спать.
— Да, — он кивнул, избегая встречаться с ней взглядом. — Просто устал. Новое оборудование поставили, целый день налаживали.
Только поздно вечером, когда дочка уже спала, а они сидели на кухне с чаем, Игорь наконец заговорил о вчерашнем.
— Прости за этот дурацкий разговор, — он покрутил в руках чашку. — Мама иногда бывает… слишком настойчивой.
— Это не объясняет, почему ты согласился передать ей мой единственный дом, — заметила Оля.
— Я не соглашался! — возразил Игорь. — Я просто сказал тебе, чего она хочет. И все.
— И с чего вдруг такое желание?
Игорь вздохнул, отвел взгляд.
— Ты же знаешь, у нее сердце. Врачи говорят, нужна операция. Дорогая.
— Это как-то связано с моей квартирой? — Оля подозрительно прищурилась.
— Ну… косвенно, — Игорь замялся. — Она хочет взять кредит на лечение. А банк требует залог. Наша квартира подошла бы.
— То есть, твоя мать хочет, чтобы я подарила ей квартиру, а она заложила ее в банке? — Оля не верила своим ушам. — А если она не сможет выплачивать кредит? Мы останемся без жилья?
— Она сможет, — быстро сказал Игорь. — У нее пенсия хорошая, да и я помогу. В конце концов, речь о ее здоровье. О ее жизни!
— А почему нельзя заложить дом в деревне? Он же дороже стоит.
— Банк не принимает сельскую недвижимость, — отрезал Игорь. — Неликвидная. А у тебя квартира в городе, хоть и старая, но в хорошем районе.
Оля молчала, осмысливая услышанное. Что-то не сходилось. Валентина Петровна хоть и жаловалась постоянно на здоровье, но была бодрой и активной. Еще в прошлое воскресенье, когда они ездили к ней на обед, она таскала мешки с картошкой в погреб и отказывалась от помощи.
— Когда у твоей мамы обнаружили проблемы с сердцем? — спросила Оля.
— Недавно, — Игорь нервно постукивал пальцами по столу. — Недели две назад. Она не хотела никого пугать.
— И сразу решила, что ей нужна операция?
— Врачи так сказали, — огрызнулся он. — Слушай, какой допрос? Ты что, не веришь мне?
— Верю, — тихо ответила Оля. — Просто не понимаю, почему твоя мама не обратилась в обычную больницу по полису? Почему сразу кредит и частная клиника?
— Потому что там очередь на полгода, а у нее нет столько времени! — Игорь повысил голос, потом спохватился и заговорил тише. — Оль, если ты не хочешь помогать — так и скажи. Я что-нибудь придумаю.
— Я не говорила, что не хочу помогать, — возразила Оля. — Я просто хочу понять, что происходит.
— Я тебе объяснил! — Игорь встал из-за стола. — Мама больна, ей нужна операция. В банке ей отказывают без залога. А у нас квартира есть.
— У тебя есть доля в родительском доме. Продай ее отцу, помоги матери.
— Да нет у меня никакой доли! — взорвался Игорь. — Дом полностью оформлен на мать. Отец там просто прописан.
Оля удивленно моргнула.
— Но ты всегда говорил…
— Я говорил, что вырос в этом доме. Он для меня родной. Но юридически это мамина собственность, а не моя.
Оля встала, подошла к окну. В темном стекле отражалась маленькая кухня — уютная, но тесная, как и вся их жизнь в этой квартире. Семейные фото на холодильнике, детские рисунки на стене, вышитые бабушкой салфетки на столе…
— Мне нужно подумать, — наконец сказала она. — Это серьезное решение.
— Конечно, — кивнул Игорь, и в его голосе послышалось облегчение. — Думай. Только не затягивай. Маме нужна помощь.
На следующий день Оля попросила подменить ее в музыкальной школе и поехала в соседний город, где жили родители Игоря. Без предупреждения — просто села на электричку после того, как отвела Аришку в садик.
Старый двухэтажный дом на окраине городка выглядел внушительно — крепкий сруб, резные наличники, просторный двор. Здесь Игорь вырос единственным и поздним ребенком, здесь прошло его детство, сюда они приезжали на выходные и праздники.
Калитка была не заперта. Оля вошла во двор и сразу увидела Валентину Петровну — свекровь развешивала белье на веревке, натянутой между яблонями. Движения ее были энергичными и уверенными — никаких следов сердечной недостаточности.
— Здравствуйте, Валентина Петровна, — окликнула ее Оля.
Свекровь вздрогнула и обернулась. На ее лице мелькнуло удивление, быстро сменившееся приветливой улыбкой.
— Олечка! Какой сюрприз! А где Аришка? — она ловко прихватила очередную простыню прищепками, не прерывая своего занятия.
— В садике, — Оля подошла ближе. — Я на минутку, по делу.
— По какому такому делу? — свекровь продолжала улыбаться, но глаза стали настороженными.
— Насчет вашего здоровья, — прямо сказала Оля. — Игорь рассказал про сердце и операцию.
Валентина Петровна замерла, потом медленно опустила руки с недовешенной простыней.
— Зайдем в дом, — коротко сказала она. — Не на улице же разговаривать.
В доме пахло яблоками и корицей — свекровь пекла пироги каждую пятницу, и сегодня не стала изменять традиции. На кухонном столе стояла объемная миска с начинкой, рядом — раскатанное тесто.
— Садись, — Валентина Петровна кивнула на табурет. — Чаю налить?
— Нет, спасибо, — Оля осталась стоять. — Я ненадолго. Просто хотела узнать, в какой клинике вы собираетесь оперироваться?
Свекровь на мгновение опешила, но быстро взяла себя в руки.
— В областной, конечно. Там кардиологический центр хороший.
— В областной? — Оля подняла брови. — А как же частная клиника, на которую вы собираетесь брать кредит?
Валентина Петровна прищурилась.
— Что именно сказал тебе Игорь? — осторожно спросила она.
— Что у вас проблемы с сердцем, нужна срочная операция, и вы хотите взять кредит под залог моей квартиры, которую для этого нужно переоформить на вас.
Свекровь молчала, сверля невестку тяжелым взглядом. Потом вздохнула и села за стол.
— Значит, так он объяснил, — проворчала она. — Ладно, присядь. Разговор будет долгий.
Оля опустилась на табурет, чувствуя, как колотится сердце. Ей вдруг стало страшно — словно она открыла дверь, за которой скрывалось что-то, чего лучше было не знать.
— Никакого сердца, никакой операции, — начала Валентина Петровна без предисловий. — Это Игорь придумал. Или решил, что так будет проще тебя убедить.
— В чем убедить? — тихо спросила Оля.
— В том, что квартиру нужно переоформить, — свекровь взяла яблоко из миски и принялась машинально его чистить. — Он не все тебе рассказал. Да и мне, видимо, тоже.
Она отложила нож и посмотрела Оле прямо в глаза.
— Твой муж играет, — сказала она без обиняков. — Уже больше года. Сначала по мелочи — на скачках, на футболе. Потом перешел на карты и рулетку. А теперь у него долги. Большие.
Оля почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота. Игорь — ее добрый, заботливый Игорь, обожающий отец их дочери — вляпался в такое? Это не укладывалось в голове.
— Не верю, — прошептала она. — Он бы сказал мне.
— И как бы он это объяснил? — грустно усмехнулась свекровь. — «Дорогая, я спустил нашу годовую зарплату на скачки»? Мужчины скрывают такие вещи до последнего.
— Откуда вы знаете?
— Он пришел ко мне месяц назад, — Валентина Петровна отложила яблоко и вытерла руки о фартук. — Просил денег. Сказал, что на новую машину копит. Я дала.
Она горько усмехнулась.
— Потом он пришел снова. И снова. А в последний раз признался, что влез в долги. К каким-то серьезным людям.
— И при чем тут моя квартира? — Оля все еще не могла поверить в услышанное.
— Он хочет ее продать, — просто сказала свекровь. — Но знает, что ты не согласишься. Поэтому придумал эту историю с переоформлением. Сначала на меня, а потом… Ну, ты понимаешь.
Оля откинулась на спинку табурета, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Муж не просто лгал ей — он планировал лишить ее крыши над головой. Ее и Аришку.
— Почему вы мне это рассказываете? — спросила она, глядя на свекровь. — Он же ваш сын.
— Именно поэтому, — Валентина Петровна выпрямилась. — Я хочу, чтобы он остановился, пока не поздно. Пока не потерял семью. Я знаю, что такое зависимость — мой отец был таким же. Он разрушил нашу семью, довел мать до могилы, спустил все, что у нас было.
Она сжала кулаки.
— Я поклялась, что мой сын никогда не станет таким. И я не позволю ему повторить этот путь.
Оля молчала, пытаясь осмыслить ситуацию. Голова шла кругом.
— Что мне делать? — наконец спросила она.
— Не подписывай ничего, — твердо сказала свекровь. — Что бы он ни говорил, какие бы истории ни придумывал. А я попробую найти ему хорошего специалиста. Потому что это болезнь, ее нужно лечить.
Она помолчала, потом добавила тише:
— И еще… проверь ваши счета. И кредитную историю. Такие люди обычно набирают долгов гораздо больше, чем признают.
Обратно в город Оля ехала как в тумане. В электричке открыла мобильный банк — и обнаружила, что совместный счет, на который они с Игорем откладывали деньги на отпуск, пуст. А когда проверила свой личный счет, куда приходила зарплата, выяснила, что за последний месяц исчезли почти все деньги. Как раз та сумма, которую она копила на костюмы для конкурса и подарок Аришке на день рождения — около пятнадцати тысяч.
Дома она первым делом проверила шкатулку с драгоценностями — бабушкины серьги, обручальное кольцо, крестик… Все на месте. Видимо, Игорь еще не дошел до этой стадии.
Перед садиком она привела лицо в порядок и натянула улыбку. Аришка не должна ничего заподозрить. Девочка выбежала из группы, радостно размахивая каким-то рисунком.
— Мамочка! Смотри, это наш дом! — она протянула лист бумаги, где кривоватыми линиями был изображен дом с трубой, деревья вокруг и три фигурки — побольше, поменьше и совсем крошечная.
— Очень красиво, зайка, — Оля присела на корточки, обнимая дочь. — А кто это маленький рядом с нами?
— Это Мурзик! — гордо объявила Аришка. — Котик, которого папа обещал мне купить!
— Вот как? — Оля постаралась, чтобы голос звучал весело. — И когда же папа решил завести котенка?
— Вчера! — девочка запрыгала на месте. — Он сказал, как только мы перевезем вещи в новый дом, сразу купим котика!
Оля замерла.
— В какой новый дом, солнышко?
— Не знаю, — Аришка пожала плечами. — Папа сказал, скоро мы переедем в другое место. Там будет большой сад и можно будет завести котика. И собачку. И даже курочек!
Сомнений не осталось. Игорь готовил дочь к переезду — видимо, в дом своих родителей. После того, как продадут квартиру.
Всю дорогу домой Оля лихорадочно думала, что делать. Можно было бы просто собрать вещи и уехать, но куда? Родители жили далеко, в другой области, и комнаты для нее с дочкой там не было. Подруги? Большинство из них сами снимали жилье.
Оставалась только квартира. Ее крепость. Которую нужно было защищать.
Дома она первым делом позвонила в музыкальную школу и попросила директора об отгуле на завтра — сказалась больной. Потом достала из шкафа чемодан и принялась методично складывать самые необходимые вещи — свои и Аришкины.
Игорь вернулся поздно, когда дочь уже спала. От него пахло алкоголем и чужими сигаретами.
— Привет, — он поцеловал Олю в щеку. — Прости за вчерашний разговор. Я погорячился.
— Все в порядке, — она улыбнулась, удивляясь, как легко дается ей эта ложь. — Я все поняла. И даже решила съездить к твоей маме.
Игорь застыл на полпути к холодильнику.
— Зачем?
— Хотела расспросить о ее здоровье, — непринужденно ответила Оля. — Все-таки это серьезно.
— И… что она сказала? — он нервно облизнул губы.
— Что все в порядке, — Оля проследила, как меняется лицо мужа. — Что никакой операции не нужно. И что мне ни в коем случае не стоит подписывать документы на переоформление квартиры.
Игорь побледнел, потом вспыхнул.
— Она не имела права! — он ударил кулаком по столу. — Это наше семейное дело!
— Вот именно — семейное, — Оля скрестила руки на груди. — А значит, мы должны решать его вместе. Без лжи.
— Я не лгал! — он вскинул подбородок. — У мамы действительно проблемы со здоровьем. Просто не с сердцем, а… с суставами. Ей нужна операция на колене.
— Игорь, хватит, — устало произнесла Оля. — Я все знаю. Про долги, про игру, про твои планы продать квартиру.
Он замолчал, тяжело дыша. Потом рухнул на стул, закрыв лицо руками.
— Я не хотел, — глухо произнес он. — Просто так получилось. Сначала выиграл немного, потом захотел еще… А потом проигрался и решил отыграться…
— Сколько ты должен? — прямо спросила Оля.
Игорь поднял на нее затравленный взгляд.
— Много. Очень много.
— Цифру назови.
— Два миллиона, — выдохнул он. — И еще проценты бегут. Они дали мне месяц. Если не отдам…
Он не договорил, но и так все было ясно. Такие суммы простым рабочим не прощают.
— Мама сказала, что поможет найти тебе хорошего врача, — после паузы сказала Оля. — Специалиста по таким делам.
— А долг? — он вскинул голову. — Думаешь, врач поможет с долгом?
— Нет. С долгом придется разбираться самим.
Оля встала, прошлась по кухне, обдумывая следующие слова.
— У меня есть предложение, — сказала она наконец. — Я помогу тебе с долгом. Но при одном условии.
— Каком? — он подался вперед.
— Ты пройдешь курс лечения. Полностью, до конца. И никогда — слышишь, никогда! — больше не прикоснешься к азартным играм.
— Конечно! — он вскочил. — Оля, я клянусь! Я сам не знаю, как так получилось. Это больше не повторится!
— И второе условие, — она подняла руку, останавливая его излияния. — Мы продадим долю в квартире. Мою долю. Половину. Но не тебе и не твоей матери.
— А кому?
— Моему брату, — соврала Оля. У нее не было никакого брата, только двоюродная сестра в Саратове. — Он давно хотел вложиться в недвижимость. А нам деньги нужны.
— Но как мы будем жить с твоим братом? — растерялся Игорь.
— Мы не будем с ним жить, — терпеливо объяснила Оля. — Он станет совладельцем, но жить здесь будем по-прежнему мы. Арендаторами.
— Как… арендаторами? В собственной квартире?!
— В половине собственной квартиры, — поправила Оля. — Твоя половина останется при тебе. А моя будет принадлежать брату. Законно и официально. Чтобы никто не мог на нее претендовать.
Она специально не уточняла, кого имеет в виду под «никто» — Игоря, его мать или кредиторов. Пусть думает, что хочет.
— А как же деньги на долг? — Игорь нахмурился.
— Брат купит мою долю, — объяснила Оля. — За миллион. Остальное доложим из сбережений. У меня есть кое-что отложено на черный день.
На самом деле она планировала продать долю агентству недвижимости, с которым когда-то работала ее подруга. Это был не самый выгодный вариант — придется уступить в цене, — но зато быстрый. А Игорю не обязательно знать все детали.
— Хорошо, — он сглотнул. — Но что, если… если я не смогу остановиться? Если снова проиграюсь?
— Тогда ты потеряешь все, — просто ответила Оля. — Меня, Аришку, оставшуюся долю в квартире. Все.
Она подошла к двери и обернулась:
— Решай сам, что для тебя важнее — семья или игра. У тебя есть время до завтра.
Два месяца спустя Оля сидела на диване, просматривая заявки на уроки музыки. После скандала с Игорем она решила давать частные занятия на дому — так можно было больше зарабатывать и одновременно присматривать за Аришкой.
Многое изменилось за эти недели. Игорь держал слово — ходил к психотерапевту и посещал группу поддержки. Оля продала половину квартиры риелторскому агентству, и они погасили долг. Игорь устроился на вторую работу, чтобы вернуть деньги, которые он взял с их совместного счета и из ее сбережений.
На первый взгляд, все налаживалось. Но Оля больше не чувствовала себя в безопасности. Доверие, разрушенное обманом, не восстанавливалось, сколько бы Игорь ни старался. Она постоянно ждала подвоха, проверяла его телефон, следила за расходами. Это изматывало обоих.
Звонок в дверь прервал ее мысли. На пороге стояла Валентина Петровна с большим пакетом.
— Можно? — она выглядела постаревшей и осунувшейся.
Оля пропустила свекровь в квартиру.
— Аришка еще в саду, — сказала она. — Игорь на работе.
— Я к тебе пришла, — Валентина Петровна прошла на кухню и поставила пакет на стол. — Гостинцы привезла. И поговорить хотела.
Оля молча поставила чайник.
— Как он? — спросила свекровь, когда они уселись за стол.
— Держится, — коротко ответила Оля. — Не играет, насколько я знаю.
— А ты?
Оля подняла глаза.
— А что я?
— Как ты? — Валентина Петровна смотрела пристально. — Вижу же, что измучилась вся.
Оля хотела ответить что-то дежурное, но вдруг горло перехватило. Навернулись слезы.
— Я больше не могу, — прошептала она. — Не могу так жить — в постоянном страхе, что все повторится. Не могу каждый день проверять, не исчезли ли деньги, не прячет ли он телефон, когда получает сообщения.
Свекровь молча кивала.
— Я устала быть надзирателем, — продолжила Оля. — И женой, и матерью одновременно. Игорь старается, я вижу. Но что-то сломалось между нами. Я больше не чувствую себя любимой и защищенной. Не чувствую, что могу на него положиться.
— Я понимаю, — Валентина Петровна вздохнула. — То, что он сделал, нельзя просто забыть. Он предал твое доверие. Предал семью.
Она помолчала, затем добавила тише:
— Я виновата. Слишком баловала его, потакала во всем. Вырастила безответственного мальчишку, а не мужчину.
— Дело не в вас, — покачала головой Оля. — Он взрослый человек и сам отвечает за свои поступки.
— И что ты решила? — прямо спросила свекровь.
Оля глубоко вздохнула.
— Ухожу от него. Забираю Аришку и переезжаю.
— Куда?
— Нашла маленькую квартиру в соседнем районе. Можно снять недорого. Мне хватит на первое время.
Валентина Петровна нахмурилась.
— А Игорь знает?
— Нет, — Оля покачала головой. — Скажу сегодня вечером. Завтра переезжаем.
— Так быстро? — свекровь казалась потрясенной.
— Если я буду тянуть, он постарается меня переубедить. А я уже все решила.
Они замолчали. За окном накрапывал мелкий дождь, напоминая тот день, когда началась вся эта история.
— Знаешь, — наконец произнесла Валентина Петровна, — я ведь тоже когда-то ушла от мужа. От Игорева отца.
Оля удивленно подняла глаза. Она всегда думала, что свекровь овдовела — так говорил Игорь.
— Он пил, — продолжила свекровь. — Не буйствовал, не дрался. Просто пропивал все деньги. Сначала немного, потом все больше. Врал, изворачивался, обещал исправиться. А потом я узнала, что он заложил дом — тот самый, где я сейчас живу. Мой дом, который достался мне от родителей.
Она горько усмехнулась.
— Я собрала вещи, взяла Игоря и ушла к сестре. Сказала — или лечись, или забудь о нас. Он выбрал забыть. Запил окончательно. Через три года умер от цирроза.
Оля молчала, ошеломленная признанием.
— Я не жалею, что ушла, — твердо сказала Валентина Петровна. — Спасла сына, спасла себя. Но все эти годы думала — может, если бы я была рядом, он бы справился? Может, я слишком рано сдалась?
Она покачала головой.
— А теперь вижу, что Игорь идет по той же дорожке. И ты права, что не хочешь тянуть этот воз. Не твоя это работа — спасать взрослого мужика от самого себя.
Оля почувствовала, как слезы снова подступают к глазам.
— Я думала, вы будете уговаривать меня остаться, — призналась она.
— Зачем? — пожала плечами свекровь. — Чтобы ты мучилась, как я когда-то? Нет уж. Хватит с меня разрушенных жизней.
Она поднялась, одернула кофту.
— Адрес свой новый оставишь? Я бы хотела видеть внучку иногда.
— Конечно, — кивнула Оля. — Вы здесь ни при чем. Вы ей бабушка, и будете бабушкой, что бы ни случилось.
Когда Валентина Петровна ушла, Оля вернулась к сбору вещей. К приходу Игоря все было готово — чемоданы упакованы, документы собраны, билеты заказаны.
Он вошел в квартиру, насвистывая какую-то мелодию. На секунду Оля увидела в нем того Игоря, в которого когда-то влюбилась — веселого, беззаботного парня с ямочками на щеках.
— Привет! — он поцеловал ее в щеку. — А что у нас на ужин? Умираю с голоду.
Оля кивнула на накрытый стол.
— Поговорим сначала.
Он проследил ее взгляд и впервые заметил чемоданы у двери. Лицо мгновенно изменилось.
— Что это? — хрипло спросил он. — Ты куда-то уезжаешь?
— Мы уезжаем, — поправила Оля. — Я и Аришка.
— Куда? — он опустился на стул, не сводя глаз с чемоданов.
— Сняла квартиру в Сосновом. Недалеко от музыкальной школы.
— Но почему? — его губы дрожали. — Я же держу слово! Не играю, хожу к врачу, работаю как проклятый!
— Я знаю, — мягко сказала Оля. — Ты молодец. Правда. Но я больше не могу так, Игорь. Не могу жить в постоянном напряжении, в ожидании беды. Это разрушает меня.
— Я исправлюсь! — он вскочил. — Еще немного, и все наладится! Ты увидишь!
— Я верю, что ты справишься, — она старалась говорить спокойно. — Но мне нужно время. И расстояние. Чтобы понять, чего я хочу на самом деле.
— Ты меня бросаешь, — он рухнул обратно на стул. — После всего, что было.
— Я не бросаю тебя, — покачала головой Оля. — Я спасаю себя. И Аришку. И даю тебе шанс спасти себя самому.
Игорь закрыл лицо руками. Плечи его вздрагивали.
— Я буду привозить Аришку на выходных, — продолжила Оля. — Ты сможешь видеться с ней, когда захочешь. Мы не исчезаем из твоей жизни.
— А из моего сердца? — глухо спросил он.
— Я всегда буду любить тебя, — честно ответила Оля. — Но сейчас этого недостаточно.
Полгода спустя Оля сидела на скамейке в парке, наблюдая, как Аришка кормит уток. Осень выдалась теплой, и они часто гуляли здесь после занятий.
Жизнь потихоньку налаживалась. Уроки музыки приносили достаточно денег, чтобы не чувствовать себя стесненной. Аришка привыкла к новому садику и уже не спрашивала каждый день, когда они вернутся домой к папе.
Игорь исправно навещал дочь, приезжал каждые выходные, заваливал подарками. Оля видела, как он старается — похудел, бросил курить, записался на курсы программирования. Он по-прежнему ходил к психотерапевту и в группу поддержки.
Иногда ей хотелось все вернуть — его теплые объятия по утрам, совместные ужины, разговоры до поздней ночи. Но потом она вспоминала тот день, когда узнала правду, и понимала, что не готова снова довериться. Может быть, когда-нибудь. Но не сейчас.
Телефон завибрировал в кармане. Сообщение от Игоря:
«Могу я сегодня заехать? Хочу показать Аришке щенка. Подумываю завести собаку — ей будет веселее на выходных у меня».
Оля улыбнулась и набрала ответ:
«Конечно. Только предупреди, что это не ей щенок, а то будет требовать забрать домой».
Она отложила телефон и снова посмотрела на дочь. Аришка смеялась, пытаясь дотянуться до особенно наглой утки, выхватившей у нее целый кусок хлеба.
Все не так плохо, подумала Оля. Они выкарабкались. Может, не так, как планировали изначально, но выкарабкались. И теперь каждый из них мог двигаться дальше — своим путем и в своем темпе.
