«Мама переезжает к нам… Предвижу проблемы», — подумал я.
И правда, когда я сообщил об этом Рите, она замерла с зубной щеткой у рта, а потом медленно положила ее на край раковины.
— Ты… Это… Серьезно? — спросила Рита.
— Серьезнее некуда, — вздохнул я. — Ей шестьдесят пять. В квартире стало сложно справляться одной, а в дом престарелых я ее не отправлю. Да и она очень просит.
— Но, Кирилл, мы только переехали! У нас даже коробки не все распакованы! — Рита вытерла подбородок и подошла ближе. — Ты хоть предупредил ее, что мы… Ну… Не совсем готовы?
Я чертыхнулся про себя и подумал: «Здесь не о чем предупреждать, эта квартира больше нашей прежней вдвое. Места достаточно, а Рита просто… Ну, наверное, боится. Мама действительно бывает сложной».
— Послушай, все будет нормально, — я обнял жену за плечи. — Мы же говорили об этом. Когда-нибудь это должно было случиться.
Рита потянулась к телефону и открыла программу с заметками. Я закатил глаза. Опять эти ее списки… Она всегда так делала, стоило возникнуть малейшей проблеме, жена садилась и составляла план действий, расписанный по пунктам. Кажется, это придавало ей уверенности.
— Хорошо, — произнесла она, энергично тыкая в экран, — нам нужно, во-первых, закончить ремонт в гостиной, во-вторых, купить односпальную кровать, в-третьих…
Я поцеловал ее в макушку. Такая смешная, когда пытается все контролировать.
— Мама привезет свою кровать. И шкаф. И комод.
Рита медленно оторвалась от телефона.
— Что? И… И шкаф тоже?
***
Мама появилась не в четверг, а двумя днями раньше. Стремительно ворвалась в нашу квартиру, таща в охапке чемодан и переноску с котом Филимоном.
— Уф, ну, наконец-то, я до вас добралась! — проворчала она. — Звоню, звоню, а вы трубки не берете. Пришлось самой все тащить!
Она деловито огляделась и скинула пальто прямо на диван. Рита замерла в дверном проеме с вытянутым лицом.
— Здравствуйте, Ирина Львовна, — выдавила она. — А мы ждали вас в четверг.
— Да что ж тянуть-то? У вас тут… — мама нахмурилась и приблизилась к книжной полке. — Пыли-то, боже мой! А это что?
Она взяла с полки игрушечного зайца.
— Разве у вас дети есть?
— Это мой, — покраснела Рита. — Еще с детства.
— Ну знаешь! — свекровь фыркнула. — Взрослая женщина, а играешься! Я в твоем возрасте уже…
Рита судорожно потянулась к телефону и начала что-то печатать. Мне стало неловко.
— Мам, мы рады, что ты приехала. Давай я покажу твою комнату.
Ирина Львовна кивнула, еще раз оглядела гостиную с нескрываемым неодобрением, подхватила переноску и последовала за мной. Рита проводила нас испепеляющим взглядом.
«Это всего лишь первый день», — подумал я. — «Они просто притираются друг к другу. Все будет хорошо».
Но я ошибался.
***
— Кирилл, я больше не могу жить с твоей мамой! — шептала Рита на кухне три недели спустя. — Она сделала дубликаты ключей и дала соседке, с которой подружилась. Я однажды из ванной выхожу, а тут чужая тетка! Ирина Львовна выбросила мои любимые туфли, потому что слишком вычурные для приличной женщины. А вчера… Вчера она сказала моей маме по телефону, что я неумеха и слишком много времени провожу в интернете! От мебели ее не провернуться! А кот этот? По столам лазит, шерсть везде!
Я устало потер переносицу. За эти три недели наш дом превратился в поле боя. Только бои были странные, односторонние, мама атаковала, Рита отступала. Мама критиковала, Рита записывала что-то в свой телефон и молчала.
— Она просто хочет как лучше, — попытался я защитить мать. — Она всегда такая была, властная и напористая. Но при этом она добрая, понимаешь?
— Добрая? — Рита повысила голос, но тут же испуганно оглянулась на дверь. — Она просыпается в пять утра и начинает греметь кастрюлями. Зачем? Она сказала, что готовит борщ. Кирилл, зачем? Я его не ем, ты не ешь, а она продолжает варить… И эти бесконечные нотации: «В мое время девушки…»
Я только вздохнул, ведь знал мамин характер лучше Риты. Мама всегда была такой. Овдовев, она стала вдвое активнее и втрое строже. Она не могла сидеть без дела и считала своим долгом «давать советы». А еще она много готовила, на всю родню, на соседей, на недельный запас.
— Понимаешь, это мамин способ справиться со стрессом и стать нужной, — объяснил я. – Когда она готовит и угощает людей, ей легче.
Однако этим претензии Риты не ограничились.
— Вчера… — она запнулась. — Вчера я зашла к ней в комнату, когда ее не было дома. Я искала свои ножницы. А там на столе было это.
Она выложила передо мной тетрадь, на странице красовались два столбика: первый – список вещей, второй – мамина оценка.
— Ты видишь? Это мои вещи. Читай: «шарф — безвкусица», «брюки — выкинуть», «чашки — заменить».
Я тупо уставился в экран. Мама переписала все Ритины вещи и каждой дала оценку.
— Святые угодники! — раздался из дверей голос Ирины Львовны. — Ты что, лазила в мой телефон? Без спросу? Это как понимать?
Рита вздрогнула и выронила тетрадь.
— В мое время невестки были скромнее! И уважали старших! А ты… — она повернулась ко мне. — А ты, Кирюша, зря ее защищаешь. Совсем она тебя охомутала. Дома не убрано, куда ни плюнь, везде пыль. А она все в свой экран пялится. Блогер, тоже мне! Кому нужны эти твои… Как их… Посты?
Я увидел, как Рита сжала кулаки и закрыла глаза, глубоко вдохнула, затем выдохнула. Я знал этот жест, жена пыталась успокоиться.
— Ирина Львовна, — сказала она неожиданно ровным голосом, — мне кажется, нам нужно поговорить. Давайте сядем и…
— Некогда мне разговоры разговаривать! — перебила свекровь. — У меня плов на плите уже два часа томится. А вы тут… Склоки разводите!
Рита беспомощно посмотрела на меня, потом снова на свекровь.
— Плов? Но вы же вчера сварили…
— Мало ли что я вчера делала! Еда должна быть свежей. И вообще, какое твое дело? Это мой сын, ему нужно нормальное питание, а не эти твои… Смузи, которыми ты его пичкаешь!
***
Кризис, который назревал все это время, разразился в субботу. Он вошел в историю нашей семьи как «инцидент с блендером».
Я пришел домой после игры в футбол с друзьями и понял, что снова опоздал на ужин. Надо было позвонить, предупредить, но я закрутился и забыл.
Но стоило открыть дверь, как я сразу понял, что-то случилось. В коридоре испуганно жался к стене кот Филимон, из кухни доносились странные звуки.
— Это мой блендер! — кричала Рита. — Я его на свои деньги купила!
— А это моя кухня! — не уступала мама. — То есть кухня моего сына!
— Это наша кухня, моя и Кирилла, — прошипела Рита, и я с удивлением услышал в ее голосе злость.
Она никогда не злилась, по крайней мере, не всерьез и не так явно.
— Ха! Наша? А кто за квартиру платит? Мой сын! А ты кто вообще такая? Сидишь в интернете целыми днями, дома не убираешься, готовить не умеешь!
— Ирина Львовна, я не сижу в интернете, я работаю! У меня блог о саморазвитии. И, между прочим…
— Ой, да кому он нужен, твой блог! Работа, ха! В мое время…
Я распахнул дверь на кухню. Мама стояла у плиты с половником наперевес, Рита — у окна, сжимая в руках модный блендер, который она купила месяц назад.
— Что здесь происходит?
Они обе посмотрели на меня, и я заметил то, чего не видел раньше. В глазах Риты стояли слезы, но она смотрела на меня и маму, стиснув зубы, и явно была полна решимости.
— Твоя мать, — начала она, и голос ее дрогнул, — использовала мой блендер, чтобы… Чтобы измельчить мясо с костями для супа. Свиные кости, Кирилл! Лезвия все погнулись, мотор сгорел!
— Тоже мне, трагедия, — фыркнула мама. — Подумаешь, блендер! Я тебе новый куплю.
Рита покачала головой.
— Дело не в блендере. Вы не уважаете ни меня, ни мои вещи, ни мое личное пространство. Вы…
Она запнулась, а потом продолжила тише:
— Вы даже не пытаетесь.
Мама махнула рукой.
— Избаловал ты ее, Кирюша. В мое время невестки были скромнее. А теперь, видите ли, блендер ей жалко! Для семьи же старалась, суп варила…
Рита медленно положила блендер на стол и посмотрела на меня с какой-то новой, незнакомой мне решимостью.
— Я ухожу, — сказала она просто. — Сняла квартиру недалеко отсюда. Вещи соберу завтра, когда вас не будет дома.
С этими словами она прошла мимо меня в коридор и начала обуваться. Я растерянно смотрел на нее, не в силах произнести ни слова.
— Ну и пусть идет, — мама демонстративно отвернулась к плите. — Туда ей и дорога. А ты, Кирюша, найдешь себе нормальную девушку, которая…
— Мама! — я наконец обрел дар речи. — Прекрати, пожалуйста.
Я бросился за Ритой.
Догнать ее удалось только на улице, причем пришлось обогнать ее и перегородить путь, чтобы остановить. И тут меня поджидала неожиданность.
— Рита, ты плачешь? — изумился я.
Моя жена была сильной духом и не плакала, даже когда смотрела «Титаник» или больно ударялась локтем. Но сейчас слезы текли ручьем, лицо покраснело.
Жена сначала смутилась, потом почти выкрикнула мне в лицо:
— Да, плачу!
— Мама тебя так расстроила?
— Причем тут твоя мама? – удивила меня Рита второй раз. – Дело в тебе. Ты мой муж, а даже не пытался меня защитить. Только твердил, мама такая, потерпи. А ей ты такое говорил? Нет, конечно, ведь смиряться должна только я.
— Я просто пытался сохранить мир в семье, — попытался оправдаться я.
— По-моему, ты воспринимаешь как семью только маму. Только ради ее удобства стараешься. А на меня тебе все равно… А ведь мы мечтали жить вместе, завести детей. Но знаешь что? Я готова от всего этого отказаться, если мне придется вечно терпеть придирки твоей матери.
— Ты говоришь… — оторопел я.
— Да, я говорю про развод. Раз ты не видишь во мне семью, то к чему вообще наш брак?
Глядя на заплаканную Риту, я вдруг отчетливо понял, что мне придется выбирать между двумя близкими женщинами…
***
Ирина Львовна стояла на пустой кухне и не понимала, как это произошло. Она ездила к подруге в гости на пару дней, а вернувшись, застала полупустую квартиру. Вещи сына и невестки исчезли. На столе остался только аккуратно сложенный листок бумаги. На нем ровным почерком было выведено:
«Мама, я надеялся, мы сможем жить все вместе, ты, я и Рита. Но ты осуждаешь мою жену, не принимаешь ее и делаешь ее жизнь невыносимой. Мне пришлось выбирать, ты или она. И я выбираю ее, потому что люблю. Пока ты была в гостях, мы перевезли свои вещи. Ты можешь оставаться тут, я буду оплачивать аренду и навещать тебя без Риты. Но жить вместе мы больше не сможем, прости. Твой сын».
Ее сын, ее Кирюша, ушел вслед за этой… Девчонкой. Просто взял и ушел, перечеркнув этим самым все, что она, его мать, делала ради него. Еще вчера она была уверена, что поступает правильно. Наводит порядок, заботится о сыне, показывает пример хорошей хозяйки этой легкомысленной девице.
Ирина Львовна опустилась на стул и обвела взглядом кухню. На плите стояла очередная кастрюля, в холодильнике было еще с десяток контейнеров с едой. Но есть ее теперь было некому, она снова осталась одна. Только кот Филимон сидел на подоконнике, он снова остался ее единственной компанией.
— Но я ведь просто хотела, как лучше, — беспомощно произнесла Ирина Львовна, но никто ее не услышал.
***
Мы с Ритой переехали в другую квартиру. Да, платить теперь приходилось за два жилья, в финансовом плане стало тяжелее. Но я никогда не жалел, что поступил так. Ведь если ты выбрал человека, с которым готов прожить свою жизнь, надо держаться его и защищать. Даже от собственной матери.
