«Да что же это такое, нос вытащишь — хвост увяз!» — уже в который раз думала Аня. Замучили ее проблемы и на работе, и в личной жизни… И дома, к сожалению! Хотя, казалось бы, что там дома: живут вдвоем с мамой, какие могут быть проблемы? А могут, и еще какие!
В последнее время Аня не могла понять, кем стала для собственной мамы: то ли матерью, то ли мужем… То есть, она-то прекрасно понимала, что она — дочь, а вот сама Екатерина Константиновна, кажется, что-то начала путать… Нет, никакой деменции у нее нет, да и возраст вроде еще не такой, — едва за пятьдесят, недавно на пенсию вышла, в такие годы современные женщины еще девушками называются!
Вот и мама, судя по всему, решила вернуться в девичество…
Собственно, Аня ее понимала и жалела. Так уж жизнь у нее сложилась, что насладиться юностью не пришлось. Выросла в неблагополучной, многодетной семье, из которой с детства мечтала вырваться. Как вырваться, кроме как замуж выйти? Особо никак. А какое замужество, если жила всю жизнь в нищете — ни одеться, ни обуться, из-за этого дичилась всех, как она рассказывала Ане, ни единого праздника не знала, никаких танцев, дискотек ― ничего.
И вдруг подвернулся шанс. Была у них какая-то дальняя родственница, одинокая, больная старушка, никак с родней не общавшаяся, и вдруг объявившаяся с предложением к тогда еще восемнадцатилетней Кате:
— А иди-ка ты, племянница, жить ко мне! Я больная, чуть живая, за мной догляд нужен, а то живу одна, стакан воды никто не подаст. А я тебе квартиру завещаю, помру — у тебя квартира, будешь завидной невестой! Я-то не заживусь, ты не беспокойся!
Ну вот и переехала юная будущая Анина мама в темную, маленькую, до предела захламленную всяким старьем «однушку»… И досматривала тетю Надю ни много ни мало ― пятнадцать лет… Пятнадцать лет в одной комнате с больной, властной, невыносимой старухой-самодуркой, которая только с первого взгляда казалась божьим одуванчиком.
— Почему же ты не ушла? — слушая рассказы о мытарствах мамы и мучаясь за нее, спрашивала Аня.
— Да по дурости… Еще на первом году думала, — все, хватит с меня! Но тетка совсем расхворалась, как тут уйдешь. Ну и всю дорогу так! А через год уже иначе думала: «Год терпела, а теперь все бросить?». Ну, вот и дотерпелась…
Да, тетка все же умерла, квартирка Кате досталась, и стала она завидная невеста. Тридцать три годка, ни друзей, ни подруг, да и от квартиры этой тошнило уже! Сошлась, просто «чтоб был», с каким-то невнятным мужчиной, который и стал Аниным отцом. Потом еще его десять лет терпела, опять из-за жилплощади, потому что ту постылую квартиру и отцовскую комнату удалось-таки обменять на двухкомнатную, где они жили семьей.
Когда Ане было десять, отец умер. Жили вдвоем и, в общем, неплохо. Екатерина Константиновна, помня свою неудавшуюся юность, для дочки жила — хотела, чтобы у Ани все было, чтобы хоть она вкус жизни почувствовала.
Но вот Аня выросла, в колледж поступила, работает, сама Екатерина Константиновна на пенсию вышла, — и что ей делать? Заботиться, нянчить, лечить, к счастью, больше некого. Страдать, опять же, к счастью, тоже не из-за чего. И что же тогда остается бедной женщине, прожившей такую серую, полную лишений жизнь?
Она выбрала далеко не худший вариант: решила все же пережить молодость! То есть воздать себе за все, чего была лишена… Но только так, как она это понимала.
Мама начала безудержно покупать наряды и косметику! А на какие деньги? Получила огромное наследство? Ей начислили солидную пенсию? Нашла, наконец-то, богатого любовника? Нет! Ей кредитную карту навязали в банке, куда она пришла за квартиру платить. Она и не поняла сперва, что это такое, а потом попробовала расплатиться за какую-то мелочь — получилось! Обрадовалась — и пошло-поехало! Туфельки, кофточки, платьица, шарфики, косметика, бижутерия в невероятных количествах… Все с этой несчастной кредитки! Все вроде и недорогое, но когда этого много…
О том, что все это отдавать надо, мама знала, конечно, и отдавала. Потратит десять тысяч — одну вернет с пенсии, что такого! Главное, никто же не звонил, не требовал… до поры. А Аня не замечала, потому что мама всеми этими покупками почти и не пользовалась. Куда ей наряжаться? Гулять, заводить романы она так и не научилась. Ей хватало того, что в шкафу имелись вещи, о которых она раньше не то что не мечтала, — слов-то таких не знала: «кардиган», «ботильоны»… Она была счастлива просто обладать всем этим… А может, и мечтала о чем-то, когда по вечерам наносила на лицо дорогие крема и маски.
Такая позиция достойна, безусловно, жалости, но кто ее будет жалеть? Только дочка, но уж никак не работники банка, которые начали звонить и требовать отдать долги.
Так что все о маминых проделках Аня узнала, когда деньги с карты были потрачены, взят новый кредит для погашения старого, остаток тоже погашен, но новый долг был даже больше, а вносить даже ежемесячные платежи нечем. Начались звонки из банка, и Екатерина Константиновна, старавшаяся всю жизнь не влезать в долги, пришла в ужас. И надеяться ей было не на кого. Кроме дочки.
Однажды, придя с работы, Аня застала маму в слезах…
— Что случилось, мамочка?! — испуганно кинулась она к матери.
В голове сразу возникла страшная картина: мама была в поликлинике, ей поставили страшный диагноз. Ничего другого Аня и представить не могла! Но беда оказалась в том, что из банка звонили и сказали, что долг надо возвращать. А вот как — не сказали…
— Да какой долг, мама?! Откуда он взялся? — не могла поверить девушка.
— Это все я наделала… Ты представляешь, я даже не ожидала, что так получится — и вот… — и мама, заливаясь слезами, обо всем рассказала. — А теперь я не знаю, что с этим делать…
И Аня тоже не знала. Размер долга вдвое превышал ее зарплату, на которую еще жить надо. Но, поразмыслив, девушка решила, что ей еще крупно повезло: мама все же созналась, а не полезла в другие долги, чтобы погасить уже существующий. Значит, все поправимо, хотя и с большим трудом. Ане хотелось сделать маме строгий выговор за такое безрассудство, но что толку! Поэтому, поразмыслив, она вынесла вердикт:
— Ладно, мама, хватит плакать, выплатим!
Вот только как и когда они это сделают — Аня пока с трудом представляла… Единственное, что могло прийти в голову: самой взять кредит и отдавать его потом, потому что куда денешься — долг-то отдавать надо, он же растет с каждым днем. Жалко денег, конечно: брала-то не она, да и потрачены они были совсем не на дело. Но, с другой стороны — ее мама брала, так? И покупки эти все же доставили маме хоть какое-то удовольствие. Да как знать, — может, она даже сейчас, раскаиваясь и плача из-за долга, все же чувствует себя счастливой оттого, что у нее есть лишняя пара туфель, что не надо переживать, что выйти не в чем, нечего надеть на праздник! Знать, что мама счастлива — что Ане еще нужно?
И не ее ли вина, что была к матери невнимательной?! К ее тратам, к ее желаниям. Ведь могла бы заметить — и посоветовать, где выгодней купить, что сейчас модно… Посоветовала бы не покупать столько, а съездить куда-нибудь, — в дом отдыха, в санаторий. А то что же это получается: накупила всего и сидит, бедняга, дома, вся в нарядах и долгах. А кто виноват? Аня виновата! Значит, и выкручиваться предстоит самой.
— Вот что, мама, отдай-ка мне свою кредитку! Заплачу я долг, а ты, очень тебя прошу, не покупай больше ничего самостоятельно.
— Да что ты, Анюточка! Вообще больше ничего не куплю, у меня все теперь есть, на сто лет хватит!
— Вот и прекрасно. Но если что — скажешь, вместе купим. Вдвоем ходить по магазинам будет куда интереснее.
— Я тебе все отдам, доченька, с пенсии, частями. Или на работу устроюсь, ты ничего не потеряешь, вот увидишь! — опять расплакалась Екатерина Константиновна, словно превратившаяся в маленькую девочку Катю, решившую хоть на время стать состоятельной дамой… Сердце Ани опять сжалось от жалости к маме:
— Прекрати эти разговоры! Больно слышать, правда. И забудем это все, договорились? Давай-ка лучше, хвастайся, наконец, обновками. Зачем покупала, чтобы в шкафу хранились?
Маму удалось успокоить и убедить, что ничего страшного не произошло, наоборот, наряжаться — это здорово!
Удалось отдать и долг, нажив, правда, новый, но уже с открытыми глазами и не на таких драконовских условиях. Эти материальные заботы отвлекли от личных и рабочих затруднений, — все казалось сущим пустяком! Это ведь просто молодость, только и всего. А кто в молодости не нагуляется и не наделает глупостей, — тот в старости с ума сойдет, это Аня уже точно знала!
