– Мам, что стряслось? Почему у тебя такой голос? – дочь на том конце провода явно сразу же разволновалась.
– Анюта, приезжай! У меня тут такой случилось…
– Да говори уже!
– Нет, это не телефонный разговор!
Я сбросила вызов, и опустилась на диван, прижимая к себе ту самую сумку, которая грозила перевернуть всю мою жизнь.
А утро начиналось как обычно.
Выйдя на пенсию, я долгое время не могла выстроить свой график так, чтобы не чувствовать себя бесполезной. Когда всю жизнь работала, непросто бывает справиться с праздностью. Но, постепенно, я нашла себе занятия по душе, в том числе и огород.
Дачу мы купили семь лет назад.
– Мам, зачем тебе земля, скажи мне? Сейчас все купить можно, чем на грядках горбатиться! – говорила мне тогда дочка.
– Ох, Анюта, ты молодая, не понять тебе, какая это радость, на своих грядках время проводить! – мечтательно вздыхала я.
С выбором и обустройством тогда зять сильно помог. Он у меня хороший. С Пашей Аня уже десять лет, двое деток, не нарадуюсь я на них! Выбрала ведь себе толкового мужика, молодец!
Встретились на каком-то концерте, он весь такой в сережках был, с патлами до плеч. Я первый раз увидела, даже ахнула. А ничего, сейчас все серьги из бровей и носа повынимал, волосы подстриг, одевается как нормальный человек. А главное – для семьи надежный.
Дочь за ним, как за каменной стеной. А я за нее рада, потому что его еще матери желать, кроме как чтобы дите ее единственное было устроено и счастливо.
– Алевтина Викторовна, тут и фундамент под баню есть! – радовался Паша. – Мы вам тут целый терем отгрохаем с просторной парильней!
Дачу брали не в садовом хозяйстве, а в деревне недалеко от города. ЛПХ – оно всегда лучше. А вдруг, надумаю развернуться, кур завести, гусей, кроликов?
Пока все еще не решилась, но кто меня знает? Чем старше становлюсь, тем больше понимаю – успевать надо. Жизнь одна, и прожить ее надо на полную катушку. Второй-то ведь не будет.
Так мы дачу и приобрели с большим домом, и двадцатью пятью сотками земли. Иногда меня туда зять возил, но чаще я сама добиралась с попутками или на автобусе.
Вообще-то я и сама водитель опытный, и права есть, и авто старенькое в гараже стоит. Но когда схватил удар, я стала бояться за руль садится. Прихватит вот так, и что? Себя не жаль, так другим ведь навредить могу. Дорога – такое дело. Тут надо с ясным умом быть.
Развела я грядки, теплицы, все облагородила, накупила кустов и деревьев плодовых, не отказала себе в целой полсотни пионов, роз, других цветов. Летом жила в деревне, в город редко приезжала.
Там, на свежем воздухе, мне было лучше, легче. В городе в последнее время четыре стены моей двухкомнатной квартиры словно давили, не спасал даже старенький мурлыкающий кот Галстук. Ему, кстати, тоже на даче больше нравилось, чем в квартире. Он там гулял, мышковал, давно обжился.
С утра, пока жары не было, я взялась закатывать огурцы.
Они у нас в семье хорошо идут – я ведь и на дочь с зятем рассчитываю с заготовками всегда.
А еще запланировала после полудня вернуться в город. Надо было продуктов прикупить, да пыль хоть смахнуть в квартире. Да, окна там закрыты, пока меня нет, но пыль все равно копится каким-то неведомым образом.
– Мам, ты приедешь сегодня? – позвонила дочка.
– Да, сейчас вот укутаю банки, и пойду уже на автобус, он в двенадцать пятнадцать прибывает.–ответила я.
– Я зайду к тебе, забрала пряжу с Вайлберриса, занесу. Ты Лене свяжешь шапочку на осень?
– Для того и покупалось, свяжу, конечно!
Автобус плелся ужасно медленно. Или так показалось по жаре. Лето выдалось такое, что день работать в огороде просто невозможно – пекло. Нещадное солнце к полудню такую силу набирало, что хотелось в речку по горло зайти, и не вылезать оттуда до вечера.
Но приехали, наконец, я с трудом поднялась, кряхтя сошла со ступеньки. Залитые солнцем дворы обдавали жаром от асфальта. Поморщилась: в квартире, наверное, вообще баня настоящая! Хоть веники бери да парься.
Потихоньку пошла дворами к своему дому. Он от остановки, по счастью, недалеко.
Шла и думала, что надо поскорее с пылью разобраться, а вечером махнуть назад, в деревню. У меня там дом-сруб, в нем никогда такой жары, как в каменных коробках городских домов не бывает.
Над мусорными баками жужжали, ошалевшие от зноя мухи, в кресле, которое кто-то вынес на помойку, дремал облезлый кот непонятного от грязи цвета.
Жаль бездомышей, никому-то они не нужны. Не станет Барсика, подберу какого-нибудь блохастика себе, дам ему вторую жизнь – счастливую, сытую.
На глаза мне попалась сумка. С виду потертая и старенькая, но что-то меня в ней привлекло.
Замок интересный, да и сумка сама явно из добротной кожи, хоть и с потертостями. Ручная работа, с тиснением. Я подходила все ближе, как завороженная, словно что-то меня к этой находке влекло, манило…
Присела, оправив на коленях простенькое платье в цветочек. Взяла сумку, медленно щелкнул замочек, и сумка раскрылась. А я… Я потеряла дар речи, ведь внутри была горсть драгоценностей.
Мать нашла неприметную сумку у мусорных баков, а открыв, глазам своим не поверила: внутри было целое состояние!
Подцепила пальцем одно из колье, поднесла к глазам.
Вот и проба, золото! И камни точно настоящие, гранаты. Вон как солнечные лучи ловят! Воровато оглянувшись, бросила украшение назад в сумку, прижала находку к себе и поспешила в квартиру. Там, спокойно, где никто не видит, посмотрю.
Дома положила найденное на диван, про пыль напрочь забыла. Не до пыли. Дочери позвонила сперва – одной страшно.
Но пока Аня ехала ко мне, взволнованная и гадающая, что же произошло, я стала разбирать украшения.
– Вот так да! Это же сколько я деньжищ нашла! – вслух сказала я в тишину квартиры.
Колье с гранатами, браслет к нему, обручальные кольца, семь штук, серьги, и парные и непарные, запонки, золотые часы. В том, что металлы благородные, я не сомневалась. Но откуда все это? Чье? И что с ним делать? Господи, вразуми и защити!
Я размашисто перекрестилась. Скорее бы дочь приехала.
Звонок в дверь заставил меня подскочить. Счет времени я потеряла, потому сорок минут, которые добиралась Аня, как-то и не заметила. Посмотрела сперва в глазок, потом откинула внутреннюю цепочку и щеколду.
– Мам, что? На тебе лица нет, ты бледная такая! – дочь шагнула через порог, и первым делом крепко меня обняла.
Хорошая Аня у меня, слава богу! Вырастила дочку, могу собой гордиться. Всегда обо мне заботится, переживает, не бросит на произвол судьбы на старости лет.
– Ты разувайся, проходи, посмотри сама.
Дочь так и сделала. Вошла в зал, где почти весь диван «устилали» золотые украшения, а рядом лежала та самая сумка, найденная мной у мусорных баков, и ахнула.
– Мамуль, откуда у тебя все это? Тут же состояние целое! – Аня медленно подошла, взяла одну из сережек.
Кольцо, усыпанное раухтопазами переливалось в тонких пальцах дочери.
– Нашла.
– Нашла?
– Да что ты на меня так смотришь, или думаешь, я ювелирный магазин обнесла? – рассердилась я.
– Мам, что ты такое говоришь! Нет, конечно, просто… Просто я напугана. Что ты будешь делать со всем этим?
– Вот я и не знаю даже. Правоохранителям нести… Жаль. Я ведь не крала, я нашла. Это словно послание свыше.
– Мам, ты думаешь, это не опасно? У себя оставлять?
– А что тут опасного? Возьмем с тобой, что нам понравится, и будем носить, а остальное… Постепенно в разные ломбарды сдадим, деньги и выручим.
– А если это что-то… ну, если эту сумку кто-то ищет, и найдет у тебя? – дочь с тревогой смотрела прямо мне в глаза.
– Брось, кто узнает? Только ты да я. Даже Паше говорить не смей.
– Мам, смотри, тут столько обручальных колец, это явно неспроста.
– Может, кто-то потерял.
– Рядом с мусоркой? Столько золота? Ты сама себе веришь?
– В любом случае, я не собираюсь это никуда относить! Выбирай что нравится, я себе тоже пару колец возьму, пару сразу сдам, а остальное закопаю в саду, под яблоней «Красный кавалерист».
Дочь улыбнулась:
– Яблоня сокровищ прямо!
– А то! – хитро подмигнула я.
Полновесные обручальные кольца, родом явно из Советского Союза, в ломбарде у меня приняли по хорошей цене.
На указательном пальце у меня теперь красовался массивный перстень с аметистом. Всегда любила этот камень. Говорят, он продляет женщинам молодость, бережет от злого глаза.
В нашем городе были и ломбарды, где принимали камни, платили за них ниже, чем те стоили на самом деле, но выбирать не приходилось. Но я не собиралась спешить, и сдавать все сразу. Дочь была точно права – не случайно сумка эта с богатствами у мусорных баков оказалась.
Вечером я, прикупив продуктов, вернулась к себе в деревню. Первым делом, взяла большой стальной совок, и пошла к яблоне.
Глубокую яму выкопала, сумку завернула в несколько пакетов, и зарыла свои богоданные сокровища. Дома захотела сделать бутерброд, и оказалось, что хлеба всего два куска осталось. Эхх, придется в магазин идти!
А магазин в деревне – это как сцена. Тут тебе и все новости, тут тебе и парад мод, и все, что твоей душе угодно.
Издали Ильиничну заметила. Соседка что-то рассказывала, а вокруг нее собралось немало слушателей.
– Так посадили?
– Одиннадцать лет дали! – ответила полная женщина с ярко-синем сарафане.
– Бедная мать Олега! Он один ведь у нее.–сокрушенно покачала головой Мария, жена местного богатого фермера.
– Что случилось? – спросила я, как подошла совсем уж близко.
– О, Аля, ты ведь и не знаешь, уезжала же! Олег, сын Нинки рябой, срок схлопотал! – любезно просветила меня Ильинична.
– Как? За что?
Олега в деревне знала каждая собака и каждая пыльная крапива. Непутевый мужик, что и говорить!
Всю жизнь матери нервы мотал – пил, не работал, на краже ловили уже не раз. Удавалось наказания по закону избежать, брал-то у деревенских. Местные мать его жалели, заявления не подавали.
– Он ломбард в городе распотрошил, вот как! – пояснила дальше Ильинична. – Там говорят такие суммы вышли, что еще мало ему дали! Обнес подчистую, представляешь? Там и с камнями какие-то украшения, и даже слитки золотые были. Часть продавать хотел, вот и попался.
– Вот так новости! – покачала головой я.
– Ну да! Он по сумкам распихал добытое, и давай сбывать с рук. Цацки-то ему ни к чему, ради денег ведь все затевалось.
Я кивнула.
– А все, что он забрал, нашли, не знаешь?
– Да что ты все! Одна-то сумка, говорят, пропала, самая большая. Там на не знаю, сколько тысяч даже, на миллионы, наверное, лежит.
– Да теперь и не найдут уже! – зычно пробасил Николай, местный мастер на все руки. – Бросил где-то, наверное. А там, может, уже и кто другой подобрал. Если умный – не скажет никому.
Я себя считала умной. И под яблоней «Красный командор» лежала у меня заветная сумочка, чью историю я теперь совершенно точно знала. Ну, Олег, ну даешь! Подарочек мне такой оставил.
– Полно таких историй! – согласилась Ильинична. – Вот бы мне сумку с золотом найти, а! Но такое только в фильмах голливудских и бывает.
Я купила большую булку свежего хлеба с ароматной хрустящей корочкой, и пошла домой.
