Удары судьбы всегда внезапны. Я терпеть не могу фразу «мы все имеем то, что заслуживаем». Мы с мамой не заслужили потери отца.
– Мам, а папа скоро придет? – я, еще совсем маленькая, никак не хотела засыпать, дожидаясь отца.
– Лада, закрывай глазки, папа задерживается.–мать старалась улыбаться, но я чувствовала тревогу в ее голосе.
Отец никогда не задерживался просто так. Всегда предупреждал, если какой-то аврал на работе. Но сейчас время перевалило за полночь, а он должен был быть дома в шесть.
Тот страшный звонок я запомню навсегда. Мама после него упала на колени прямо в коридоре, словно ее, как травинку, скосили невидимой косой. Маленькая, худенькая, она плакала и плакала, и не могла остановиться.
Тогда ей позвонили и сказали, что отца не стало. Он разбился на машине, на обледенелой трассе – в него влетел неопытный водитель, на котором не осталось ни царапины, а мы потеряли родного человека.
Я помню его каким-то урывками – вот отец привез мне куклу из командировки на Новый год, вот я у него на руках, и весело размахиваю шариком, а вот он обнимает и нежно целует маму.
Родители любили друг друга, очень хотели и ждали меня. И когда папы не стало, вся мамина жизнь сосредоточилась на единственной дочери. Мне все говорили, что я очень похожа на отца. Только глаза мамины – яркие, голубые.
Мама работала день и ночь.
Днем – на магазин, за прилавок, вечером и ночью за швейную машинку. Шить ее научила моя бабушка.
Она рано ушла, но навыки свои дочке передать успела. Это было неплохим подспорьем нам с мамой. На дворе девяностые, денег ни у кого нет, дети прямо в школе от голода в обмороки падали.
Мама тогда тянула, как могла. Мы жили в маленьком городке, и мать едва ли не первая додумалась в палисаднике сажать картошку, лук, и прочее, что можно было есть. Курица была только на Новый год.
Помню супы из кильки – по полбаночки на кастрюлю или из жутких бульонных кубиков «Буль-буль-магги» с глутоматом натрия в таких количествах, что капля скосила бы и лошадь.
Это было время, когда мы зашивали пакеты, носили усыпанные глазками картофелины в сетках-авоськах, а новые сапоги не могли себе позволить даже в самых смелых мечтах. Но одеты были, тем не менее, хорошо, и во многом благодаря умению мамы шить.
Она договорилась со знакомыми дальнобойщиками, чтобы ей привозили ткани из Москвы – у нас даже их было не достать. А если и достать, то денег купить за требуемую цену все равно не хватало. Вот мама и выкручивалась.
Многие тогда сдались – отдавали детей в детские дома, сводили счеты с жизнью, выбирали пить, а не бороться с трудностями.
Но моя мать всегда гнулась, и не ломалась. Она говорила мне так:
– Ладушка, любую беду, дочка, можно пережить за три дня. Первый плачешь, второй думаешь и спишь, а третий уже берешься за дела, потому что жизнь не стоит на месте.
Но я выросла, поступила в хороший престижный ВУЗ на экономиста, там, на последнем курсе встретила Мишу. Смешливый и улыбчивый, мой будущий муж на самом деле был надежным, заботливым и очень ответственным человеком.
А для меня это время было очень тяжелым. Мама зимой тяжело упала на гололеде, и люди в белых халатах не давали положительных прогнозов.
Я все свободное время уделяла ей, вечером и до середины ночи подрабатывала в кофейне, потому как мать еще не имела пенсии, а работать уже не могла.
Кроме того, нужно было успевать готовиться к экзаменам и писать диплом. И не получалось у меня этой беды пережить за три дня, но я сцепила зубы, и тянула. Перед моими глазами был пример моей матери, которая прожила эту жизнь как настоящий герой.
Никогда не жаловалась, никогда не сдавалась.
И я старалась быть ее достойной. Не всегда темные времена будут, луч солнца золотого все-таки и мне сверкнет.
И все-таки каким-то непостижимым образом находилось время на встречи с Мишкой. Он буквально не давал мне прохода, и постепенно начал помогать чем мог – писал конспекты, покупал продукты, потом уговорил познакомить его с «будущей тещей».
Именно так и сказал – намеренно шутливо, хотя глаза оставались серьезными. Да и я уже прекрасно понимала, что настроен парень не просто погулять, а на всю жизнь меня себе хочет.
Я и не против была бы – только б маму поднять, только бы образование получить, подкрепленное долгожданными дипломными корочками.
А там можно и семью строить. С детьми пока спешить не станем – сперва надо на ноги встать, на работу устроиться.
Миша был из очень хорошей и обеспеченной семьи.
На нашу свадьбу его родители купили ему квартиру и машину. Да и муж мой сам был, как говорится, не лыком шит – он быстро устроился в хорошую фирму.
Я тоже довольно быстро после защиты диплома нашла стабильную фирму, в которой быстро пошла вверх по карьерной лестнице.
Это позволило отправить маму в один из лучших областных реабилитационных центров, где с ней сотворили настоящее чудо. Она снова могла ходить, и все чаще улыбалась.
– Слушай, Лада, надо ты тещу в санаторий отправить, как считаешь? – говорил мне Миша.
Я тогда уже ждала нашего первого сына, Сережку.
– Отличная идея, мама заслужила отдых.
Когда она вернулась из санатория, ее уже ждал новорожденный внучок. Мама души в нем не чаяла – нянчилась, помогала мне чем могла, и фактически перебралась жить к нам, пока ребенок был мал.
Нас ее присутствие не тяготило. Мой муж оказался достаточно умным мужчиной, чтобы понимать – мы с мамой умели и умеем выживать, а вот счастливыми быть нам еще предстоит научиться. Это не так просто, когда ты привыкла бороться и каждый день для тебя испытание.
Но та трудная жизнь осталась позади. Денег хватало, жилье было, никаких мрачных времен в обозримом будущем не маячило.
Мы с Мишей почти никогда не ругались, Сережка рос спокойным и очаровательным бутусом – спал да кушал, потом без проблем пошел в садик, а я вышла на работу.
– Ты знаешь, Миш, я когда забеременела Сережкой, я пообещала ему и самой себе, что сделаю все, чтобы наша жизнь была легкой. Мы с мамой так хлебнули, не хочу, чтобы и сыну предстояло нечто подобное пройти.–как-то решила я пооткровенничать с мужем.
– Мы будем рядом с ним, всегда будем помогать. Но сейчас ведь у него, итак, беззаботное детство.
– Да, это так. Помню, я мечтала о яблоках маленькая, а мама просто не могла их купить, сколько бы заказов по шитью платьев не брала.
– Зато теперь ты можешь купить Сережке целый вагон яблок, а Нина Сергеевна четыре раза в год ездит в санатории и на разные курорты. Мы можем дать ей спокойную безопасную жизнь.
– Это такое счастье, Сереж, ты не представляешь. Мама как-то признавалась, что в ней усталости – словно сжатая пружина. И только теперь она постепенно в ней распускается.
Мама и правда сильно изменилась. Стала спокойнее, охотно ездила на море, стала следить за собой, и даже красила волосы в парикмахерской и ходила на маникюр. Она тоже как-то призналась, что переживает за Сережку.
– Неспокойное время, так быстро все меняется. Дай бог ему всего хорошего, я волнуюсь.–говорила мама, и в глазах блестели слезы.
– Мы сделаем все, чтобы защитить его. Но он ведь не в теплице, какие-то трудности и ему пройти придется.
Без трудностей, конечно, ни одна судьба человека не оставит. Но пусть будут они у моего ребенка посильными. А мы с мамой свои уже преодолели, и счастливыми быть все-таки научились.
Я смотрю, как сын играет с мужем, и на душе расцветает что-то теплое и светлое, что наполняет меня. Все было не зря, а значит, все сделано правильно.
И теперь наша с самой задача растить Сережку, жить для себя. Этому тоже мы учимся каждый день. Миша очень помогает, никогда не жалеет денег нам на отдых, делит со мной работу по дому. Он прекрасный муж и отец.
