никитаВ квартире пахло корицей и лимонной цедрой — мать снова пекла свой «фирменный» пирог.
Зоя замерла на пороге, прикрыв глаза. Каждый вечер повторялось одно и то же: запах выпечки, тиканье старинных часов, купленных еще при дедушке, мягкий свет торшера с кремовым абажуром.
Вероника Павловна выглянула из кухни, вытирая руки безупречно белым полотенцем:
— Зоечка! Ты сегодня поздно. Что-то случилось?
В ее голосе звучала плохо скрываемая тревога. Зоя поморщилась — даже двадцать минут задержки вызывали у матери приступ беспокойства.
— Ничего не случилось, мам. Просто новый сотрудник пришел, вводили в курс дела.
— Новый сотрудник? — Вероника Павловна нахмурилась, складки на ее лбу стали глубже. — И кто же это?
— Вадим Сергеевич, — машинально ответила Зоя, проходя в свою комнату. — Будет работать у нас в отделе.
Она аккуратно повесила пальто в шкаф — мать не терпела небрежности — и села на краешек идеально заправленной кровати.
Взгляд скользнул по книжным полкам, где томики стояли по размеру, корешок к корешку, по столу с аккуратно разложенными карандашами, по фотографиям в одинаковых рамках.
«Как в музее», — подумала Зоя, и эта мысль кольнула непривычной горечью.
— А сколько ему лет? — донесся с кухни голос матери. — Женат?
Зоя закатила глаза. Типичная Вероника Павловна — уже собирает досье.
— Мам, я не спрашивала. Это как-то неприлично — интересоваться личной жизнью в первый же день.
— Неприлично? — В дверях появилась мать с деревянной лопаткой в руке. — А я считаю, очень даже прилично. Ты же целый день проводишь на работе, должна знать, с кем общаешься.
Зоя невольно залюбовалась матерью. В свои шестьдесят Вероника Павловна выглядела потрясающе: стройная фигура, прямая спина, элегантная укладка без единого седого волоска.
Только глаза выдавали возраст — слишком уж цепкие, внимательные.
— Ты опять начинаешь? — устало спросила Зоя. — Может, хватит меня опекать? Мне двадцать пять, я не ребенок.
Мать поджала губы:
— Именно потому, что тебе двадцать пять, я и беспокоюсь. Самый опасный возраст — можно наделать глупостей.
Зоя прикрыла глаза. Перед внутренним взором пронеслись картины детства: мать, проверяющая домашние задания, мать, выбирающая ей платья, мать, запрещающая дружить с «неподходящими» девочками…
— Пойдем ужинать, — прервала ее воспоминания Вероника Павловна. — Я пирог испекла, твой любимый.
За ужином мать как бы между прочим поинтересовалась:
— А этот… Вадим Сергеевич, он откуда к вам пришел?
— Из «Интер-банка», кажется, — Зоя старательно намазывала масло на хлеб, избегая материнского взгляда.
— Из «Интер-банка»? — В голосе матери появились настороженные нотки. — И что же он у вас забыл? Там зарплаты выше.
Зоя пожала плечами:
— Может, атмосфера у нас лучше.
«Или люди», — добавила она про себя, вспомнив, как Вадим улыбнулся ей сегодня утром. От этого воспоминания по телу пробежала приятная дрожь.
Вероника Павловна поджала губы:
— Знаю я эту атмосферу. Как в той поговорке — где тонко, там и рвется.
— Что ты имеешь в виду? — насторожилась Зоя.
— А то и имею, — отрезала мать. — Молодой человек из хорошего банка вдруг переходит в маленькую фирму. Наверняка что-то нечисто.
Зоя отложила вилку:
— Мам, ты даже не видела его, а уже делаешь выводы.
— Материнское сердце чует, — назидательно произнесла Вероника Павловна. — Помяни мое слово — не к добру это все.
Зоя промолчала. Спорить с матерью было бесполезно — она всегда знала все лучше всех. Особенно когда дело касалось дочери.
На следующее утро Зоя впервые в жизни накрасила губы перед работой. Вероника Павловна только головой покачала:
— И в кого ты такая? Я в твоем возрасте…
— Знаю-знаю, — перебила ее Зоя. — Ты в моем возрасте уже второй раз замуж выходила.
Мать побледнела:
— Вот именно! И ты знаешь, чем это закончилось!
Зоя схватила сумку и выскочила из квартиры. На лестничной площадке она перевела дух. В последнее время разговоры с матерью давались ей все труднее.
В офисе ее ждал сюрприз — Вадим принес всем кофе.
Их взгляды встретились, и Зоя почувствовала, как щеки заливает румянец. Ирина тихонько хмыкнула:
— Кажется, кто-то влюбился с первого взгляда.
— Прекрати, — шикнула Зоя, но внутри все пело от радости.
Через неделю Вадим пригласил ее на обед. Зоя впервые чувствовала себя так свободно.
— Знаешь, — сказал Вадим, — ты какая-то особенная. Не такая, как все.
Зоя грустно усмехнулась:
— Это потому что я как тепличный цветок. Мама всю жизнь меня оберегала.
— И до сих пор оберегает? — В его голосе звучало неподдельное участие.
— Еще как, — вздохнула Зоя. — Иногда кажется, что я живу в золотой клетке.
Вадим накрыл ее руку своей:
— Может, пора выпорхнуть?
От его прикосновения по телу пробежали мурашки. Зоя подняла глаза и утонула в его взгляде.
Вечером она солгала матери, сказала, что задержится на работе. На самом деле они с Вадимом гуляли по набережной, и Зоя чувствовала себя пьяной от счастья.
Но счастье длилось недолго. Через месяц Вероника Павловна случайно увидела их вместе у метро.
— Так вот оно что! — кричала она дома. — Вот почему ты стала краситься! Вот почему все время задерживаешься!
— Мама, прекрати! — взмолилась Зоя. — Мне не пятнадцать лет!
— Тем более! — Вероника Павловна заметалась по комнате. — В твоем возрасте пора думать о серьезных отношениях, а не о глупых романах с проходимцами!
— Вадим не проходимец! — возмутилась Зоя. — Ты его совсем не знаешь!
— Зато я знаю мужчин! — отрезала мать. — Три раза была замужем, имею право судить! И этот твой Вадим — типичный альфонс. Зачем еще ему ухаживать за такой простушкой, как ты?
Зоя застыла, пораженная жестокостью этих слов:
— Что ты сказала?
— То, что слышала! — Вероника Павловна тяжело дышала. — Я всю жизнь старалась уберечь тебя от ошибок, а ты…
— А я что? — тихо спросила Зоя. — Живу? Дышу? Люблю?
— Любишь? — Мать горько рассмеялась. — Ты даже не знаешь, что такое любовь! Ты же как ребенок — первый встречный улыбнулся, и ты уже готова на все!
Зоя почувствовала, как к горлу подступают слезы:
— Знаешь что, мама? Ты права. Я действительно не знаю, что такое любовь. Потому что ты никогда не давала мне это узнать. Ты все решала за меня — с кем дружить, во что одеваться, кого любить…
— И правильно делала! — крикнула Вероника Павловна. — Посмотри на себя — неужели ты думаешь, что сможешь сама принимать решения?
Эти слова ударили больнее пощечины. Зоя медленно поднялась:
— Я, кажется, поняла, почему от тебя ушли все мужья. Ты не умеешь любить. Ты умеешь только контролировать.
Мать застыла. А утром начался с привычный допрос.
— Во сколько ты сегодня заканчиваешь работу? Я хочу тебе встретить.
Зоя размешивала сахар в чашке, глядя, как водоворот затягивает белые крупинки.
— Мама, мне двадцать пять лет. Я имею право…
— Право? — Вероника Павловна стукнула ладонью по столу. — Это я имею право знать, где шатается моя дочь! Особенно с этим… проходимцем.
— Не смей так говорить о Вадиме!
— Молчать! — Мать вскочила, нависла над столом. — Я навела справки. Знаешь, что он за фрукт? Три года назад прогорел с бизнесом, и теперь по уши в долгах. Думаешь, зачем он к тебе подбивает клинья?
Зоя сжала кулаки под столом:
— Откуда… откуда ты знаешь?
— Выяснила. Позвонила знакомым, поговорила. — Вероника Павловна торжествующе усмехнулась. — Ты же не думала, что я оставлю все как есть? Что позволю какому-то проходимцу втереться в мою семью?
На работе Зою ждал новый удар. Начальник вызвал ее к себе:
— Послушайте, Зоя Андреевна… Ваша мать звонит нам по десять раз на дню. Требует уволить Краснова, грозится писать жалобы…
— Я поговорю с ней, — выдавила Зоя.
— Попробуйте. Иначе я буду вынужден… мне не хотелось бы быть грубым с членами семей сотрудников, но это никуда не годится.
В коридоре ее перехватила Ирина:
— Что там? Опять мама?
— Она совсем с ума сошла. — Зоя привалилась к стене. — Звонит начальству, жалуется на Вадима…
— Слушай, а чего ты ждешь? — Ирина понизила голос. — Съезжай от нее, и все дела.
— Куда?
— К Вадиму. Или снимай квартиру. Главное — вырваться из этого ду…дома.
Вечером Зоя рассказала все Вадиму. Он слушал молча, только желваки ходили на скулах.
— Переезжай ко мне, — наконец сказал он. — Сегодня же.
Дома их ждал сюрприз. Вероника Павловна сидела в кресле, держа в руках какие-то бумаги.
— А вот и голубки, — процедила она. — Присаживайтесь. Есть разговор.
Она начала выкладывать на стол документы:
— Вот справка о твоих долгах, Вадим Сергеевич. Вот выписка из налоговой. А вот — самое интересное — постановление о возбуждении уголовного дела. Правда, его закрыли за недостатком улик…
— Что? — Зоя схватила бумаги. — Откуда это у тебя?
— Неважно. Важно, что твой ха-ха-…ь — не просто неудачник, а потенциальный уголовник.
— Вы не имеете права! — Вадим побелел от ярости. — Это личная информация!
— Я имею право защищать свою дочь! — Вероника Павловна вскочила. — А ты… ты убирайся из ее жизни! Иначе я не только это найду. Я тебя уничтожу!
— Мама! — закричала Зоя. — Прекрати!
— Нет, это ты прекрати! — Мать схватила ее за плечи. — Опомнись! Он же использует тебя! Ему нужны наши деньги, наша квартира…
— Пусти! — Зоя вырвалась. — Ты… ты чудо…вище! Как ты можешь так?
Она кинулась в свою комнату, начала швырять вещи в сумку. Руки тряслись, одежда не помещалась.
— Зоя! — Мать влетела следом. — Я запрещаю! Я позвоню в полицию!
— Звони! — Зоя застегнула сумку.
— Если уйдешь — можешь не возвращаться! — прошипела Вероника Павловна. — Я тебя знать не хочу!
— Вот и прекрасно.
В квартире Вадима Зоя наконец смогла выдохнуть. Но спокойствие длилось недолго — телефон разрывался от звонков. Вероника Павловна обзванивала всех — подруг, коллег, соседей.
Через неделю она подкараулила их у работы:
— Доченька! — бросилась к Зое. — Прости меня! Вернись!
Зоя молча обошла ее. Мать схватила ее за рукав:
— Я же не сплю, не ем! С работы уволилась, чтобы за тобой следить!
— Что? — Зоя остановилась.
— Да! — В глазах Вероники Павловны горел нездоровый огонь. — Теперь у меня будет время… я докопаюсь до правды… я спасу тебя…
— Ты больна, — тихо сказала Зоя. — Тебе нужна помощь.
— Я все равно не отступлюсь! — кричала вслед Вероника Павловна.
Вечером Зоя сидела у окна, глядя в темноту.
— О чем думаешь? — спросил Вадим.
— О том, что никогда не замечала… Не понимала, насколько все серьезно. Она же больна. Одержима.
— И что ты будешь делать?
— Ничего. — Зоя повернулась к нему. — Просто жить. Своей жизнью. Без ее контроля.
Телефон снова зазвонил. Зоя посмотрела на экран и впервые за много дней улыбнулась:
— Знаешь, что? Пора менять номер.