Отца… Да у нее даже язык не повернется так назвать этого человека. Столько всего они пережили, и всего лишь из-за одного отца!
У Ани лет до пяти отца не было. У всех в детском саду были, а у нее нет. Она с завистью смотрела на подружек, которых встречали отцы, и просила у мамы папу.
— Мама, а почему у меня нет папы? — всё чаще звучал вопрос от дочери.
И Таисия старалась придумать оправдание. Но Аня с легкостью отличала ложь от правды, топала ножкой и требовала предоставить ей отца, самого настоящего, как у других.
Таисия не выдержала и однажды, после садика, повела дочь в парк.
— Знакомиться с отцом будешь, — прошептала она Ане. — Я знаю, где он работает.
Таисия привела дочь к парку, там, за красивыми аттракционами и ларьками с мороженым, располагались гаражи. В гаражах они и нашли отца.
— Валера, — Таисия говорила негромко, но мужчина вздрогнул, словно испугался. — Я привела с тобой дочь познакомить.
Дальше Аня помнила всё смутно, остались в памяти только крики, неразбериха.
Из гаража вышла женщина и буквально накинулась на Таисию.
— Опять пришла? Я тебе что говорила? А ты чего смотришь? — женщина уже обращалась к Валере. — Дочь, значит, у тебя? Вот и оставайся с ними.
Женщина ушла. Аня стояла, прижавшись к матери, а Валера стоял и молча смотрел на них, явно недовольно.
В тот день у Ани отца не появилось. Он пришел чуть позже, примерно через месяц. С вещами.
— Выгнала она меня, ты постаралась. Значит, теперь буду с вами жить.
Таисия посмотрела на дочь, Аня кивнула. Она же ничего толком не понимала и решила, что папа пришел ради нее.
Отношения между Валерой и Таисией складывались не очень. Они старались не ругаться при Ане, но напряжение все же было.
Тая угождала во всем мужчине ради дочери, старалась удержать его, раз он пришел к ним.
— Анечке семья нужна… Ты же меня любил…
Валера не отвечал, кивал, и на этом разговор был окончен.
Когда Ане исполнилось десять, отец ушел. Уходил со скандалом, хлопал дверью и кричал, что семья такая ему никогда не была нужна. Девочка выглядывала из своей комнаты и плакала.
— Он никогда меня не хотел, да? — Аня заглядывала маме в глаза, чтобы найти правду.
— Хотел, конечно хотел. Он просто устал, у него много работы. Скоро все образуется.
Как мама вернула домой папу, для Ани стало загадкой. Но Валера стал вести себя, как настоящий хозяин.
— В моем доме будут мои правила! — кричал он, когда мама открывала ему бутылку. — Ясно? Не понравится, вообще выкину обеих!
Таисия молчала, Аня в такие моменты пряталась в комнате.
Но это было только начало.
Потом приходили какие-то люди, требовали долги отца. Ломали двери, Аня визжала от испуга, пряталась под стол и плакала, мама плакала тихо.
А отца в такие моменты никогда не было дома. Он вообще редко бывал дома. Мог и на ночь не прийти, это считалось нормой.
Когда девочке исполнилось тринадцать, к ним пришли люди в форме, они что-то записывали, считали и унесли всё дорогое, что было в доме: телевизор, духовку новую, которую мама только купила, компьютер Ани.
Они унесли всё. Напоследок сказали самое обидное.
— Скажите спасибо, что у вас ребенок несовершеннолетний, иначе из квартиры бы выгнали. Отца найдите своего, он вам всё объяснит.
— У меня нет отца! — первый раз крикнула Аня. — И никогда не было!
Приставы усмехнулись и ушли, а Аня злобно посмотрела на маму.
— Не пускай его больше, — кричала девочка. — Не пускай, нам его не надо.
— Я не могу… — лишь прошептала мама.
Она его пускала снова и снова. При этом он несколько раз уходил с вещами.
— Никогда не были нужны, жил с вами только из-за жалости! — кричал мужчина каждый раз, уходя.
Мама плакала, Аня предлагала не пускать.
— Эту квартиру я на него переписала, — плакала Таисия. — Хотела, чтобы у тебя отец был, хотела семью, как у всех…
Так и жили дальше. В очередной раз отец ушел из дома с вещами, когда Ане было уже семнадцать.
Она старалась с отцом не пересекаться и не разговаривать лишний раз. Но причину его ухода знала прекрасно, нашел себе новую женщину.
— Может и не вернется? — она с надеждой смотрела на маму. — Может, ему там хорошо будет?
Таисия молчала, она редко отвечала на подобные вопросы дочери. Может, привыкла уже.
Но он вернулся. Как всегда — нагло, с пакетом дешёвого алкоголя и замусоленной сумкой.
Занял их старую кухню, включал телевизор на полную, курил в туалете.
Мама снова мыла за ним посуду.
Аня просто ушла. Сняла комнату и поступила на заочное. Начала работать.
Она поклялась себе — вытащит маму из этого сумасшедшего дома. Ведь от части это ее вина — она когда-то требовала, чтобы у нее был папа, как у всех знакомых ей детей.
План вызревал долго. Месть ради справедливости. Ради матери, которая себя не ценит. Ради себя.
Первым шагом была юридическая консультация. Она узнала, что долги Валеры нарастают, квартира может быть выставлена на торги. Главное — дождаться.
Второй шаг — накопление. Каждая премия, каждый перевод, каждый аванс шёл на отдельный счёт.
Аня жила скромно, почти бедно. Копила. Откладывала каждую копейку и надеялась, что сумеет провернуть задуманное.
Третий — создать давление.
Она начала писать в управляющую компанию, налоговую, даже прокуратуру — от имени соседей.
Жалобы на шум, на грязь, на задолженности. Все письма фиксировались.
Проверки шли одна за другой. Валера нервничал. Мама не понимала, что происходит. Аня лишь разводила руками.
— Опять кричал полночи, что я на него жалуюсь, — мама выговаривала всё дочери, больше ей не с кем было поговорить. — Я так устала, Аня.
— Мама, переезжай ко мне.
— Ты хочешь, чтобы я оставила ему нашу квартиру?
— Мама, это уже не наша квартира. Я хочу, чтобы ты жила спокойно.
— Я никуда не уйду из нашей квартиры. Никуда и никогда. Даже не надейся.
Я сделала самую большую ошибку в жизни, когда привела его в наш дом, да еще и подарила ему жилье.
Через три года пришло письмо из суда. Квартиру выставляли на торги. Таисия плакала. Валера кричал, обвинял, выл. Но ничего сделать не мог.
— Аня, я к тебе, — говорила мама по телефону. — Не смогла отстоять квартиру. Забирают.
— Подожди немного, ко мне некуда. Я живу в комнате, вряд ли хозяйка разрешит.
Таисия плакала. Она осталась одна, без денег, без квартиры. Даже идти ей было некуда. Но дочь она не винила. Это она ей испортила жизнь, а не наоборот.
— Никогда так быстро квартиры не уходят! Вы меня разводите. Твоих это рук дело? — кричал он на Таисию. — Я столько лет тебе позволял жить в моей квартире, а ты…
Он метался по квартире, звонил кому-то, угрожал. Но двери меняли уже без его ведома. Свет отключили. Воду перекрыли. Он остался в темноте, среди мешков с вещами.
— Я тебе этого никогда не прощу. Я дал жизнь твоему ребенку, я позволил жить в моей квартире…
— Квартира раньше принадлежала маме. Ты мошенник и всю жизнь просидел на ее шее.
— Да если бы не вы тогда, то и жизнь моя бы хорошо сложилась. Из-за вас от меня жена ушла.
— Ей просто повезло, что она узнала тебя не через десять лет жизни, — Аня не боялась его. Она стояла перед мамой и была готова ее защищать. — А нам не повезло, что я всегда хотела отца, а получила… Тебя.
Если бы я только знала, я бы никогда маму не стала уговаривать. Да зачем ты нам вообще такой сдался?
— А ты что молчишь? — Валера понял, что нужно искать поддержки у Таисии. — Ты же всегда радовалась, когда я приходил, обратно звала. И из квартиры моей не уезжала.
— Квартира была моя, — Тая говорила негромко. — Я хотела, чтобы почувствовал себя мужчиной и воспитал Аню, а ты только еще хуже стал относиться к нам. Это была моя ошибка.
Адвокат пришёл вечером. Всё по закону. Подпись, печать, новые собственники. Валера кричал, швырял документы на пол. Но из квартиры ушёл. С грязной сумкой. Без ключей. Без права вернуться.
Аня молчала. Просто стояла у входа, наблюдая. Мама смотрела из окна. Не вмешивалась.
Через неделю они переехали в новую квартиру. Небольшую, но светлую. Аня купила её сразу после продажи старой.
Сделала ремонт. Обставила кухню. Поставила шторы, как любила мама.
Таисия долго не могла поверить. Всё ходила по квартире, трогала стены, вдыхала запах новой мебели.
— Аня… Это ты?.. Но как?.. Почему?
Аня посмотрела на неё долго, спокойно.
— Потому что я больше не маленькая.
Месть Ани была не злой. Она была справедливой. Холодной. Многоходовой. Спланированной до мелочей.
Она вернула маме свободу. Себе — уважение. А Валере — то, что он заслужил: одиночество.
Теперь в их доме снова было тихо. Надолго. Навсегда.
