Я открыла, не глядя в глазок – по вторникам Максим возвращался раньше, да и вообще он часто забывал ключи или зарядку на телефон. Но на пороге стояла Людмила Сергеевна. С чемоданом. И мальчиком лет десяти.
— Танечка, принимай гостей! — свекровь шагнула в прихожую, даже не дождавшись приглашения.
Мальчик прошмыгнул следом, настороженно глядя исподлобья.
— Людмила Сергеевна, что-то случилось? — я растерянно переводила взгляд с неё на ребёнка. — Максим не предупреждал…
— А что тут предупреждать? — она деловито сбросила туфли. — Сыночек, разувайся. Это твоя невестка, Таня. Помнишь, я рассказывала?
Сыночек? СЫНОЧЕК?
— Проходите на кухню, — выдавила я из себя. — Я чай поставлю.
Пока закипал чайник, свекровь расположилась за столом как у себя дома. Мальчик сел рядом, болтая ногами и разглядывая нашу кухню.
— Людмила Сергеевна, может, объясните…
— Объясню, конечно, — она отхлебнула чай. — Это Артём. Мой младший сын. Максиму брат.
Я чуть не выронила чашку. Максиму 35, мне — 32. За год брака я ни разу не слышала о младшем брате.
Вы правы, нужно усилить эмоциональность и драматизм в этой ключевой сцене. Вот более яркий и реалистичный вариант диалогов:
— Брат? — я нервно усмехнулась. — Но как же… почему вы его привезли? Просто так, без звонка?
— Поздний ребёнок, — отмахнулась свекровь, будто разговор о погоде. — Бывает, знаешь ли. Не всё по плану в жизни идёт. А сейчас вот какое дело. — Она выпрямилась и посмотрела мне прямо в глаза. — Мой сын будет жить у вас! — каждое слово как гвоздь в стену. — А ты привыкнешь, у тебя выхода нет.
Я поперхнулась чаем, закашлялась.
— Простите? Вы что, серьёзно?
— Абсолютно! — отрезала свекровь. — Ну, квартира-то Максимова, от бабушки его. Так что всё по-семейному. Я не к чужим людям ребёнка привезла.
Артём вздохнул и уткнулся в телефон, щёки у него покраснели. Стыдно? Или привык уже?
— Людмила Сергеевна, — я пыталась говорить спокойно, но голос дрожал, — но мы с Максимом не готовы… у нас работа, планы… Это же не котёнок, это ребёнок! Вы не можете просто… взять и оставить его нам!
— У меня давление! — она театрально прижала руку к груди, глаза мгновенно наполнились слезами. — Сердце барахлит! Врачи сказали — ещё один скачок, и всё! А он такой активный… Я за ним уже не успеваю. Физически не могу! — Она вытащила из сумки пачку таблеток. — Вот, капотен пью! И корвалол! А толку?
Артём закатил глаза, не отрываясь от экрана. Явно не первая такая сцена в его жизни.
— Нет, подождите, — меня трясло от возмущения. — Даже если у вас проблемы со здоровьем, мы с Максимом даже не обсуждали…
— А что тут обсуждать?! — свекровь хлопнула ладонью по столу так, что подпрыгнули чашки. — Ты же женщина! У тебя материнский инстинкт должен быть! Или тебе плевать на родного брата мужа? На ребёнка, который без вашей помощи неизвестно как жить будет?
— При чём тут это? — я уже почти кричала. — Нельзя же вот так…
Хлопнула входная дверь. Я вздрогнула, чувствуя одновременно и облегчение, и панику.
— Таня? — позвал Максим. — У нас гости? Я слышал какие-то голоса…
Он застыл в дверях кухни как вкопанный. Несколько секунд смотрел на мать и мальчика, потом перевёл растерянный взгляд на меня. Я только развела руками — вот, мол, сюрприз.
— Мама? Артём? Что происходит? — Максим нервно переводил взгляд с одного на другого.
— Сынок! — Людмила Сергеевна мгновенно расцвела улыбкой, словно и не было только что этой истерики. — Наконец-то! Я вот решила проблему нашу семейную. Артёмка поживёт с вами. — Она снова схватилась за сердце. — Мне врачи категорически запретили нервничать, а с ним одни нервы! Десятилетний мальчишка, сам понимаешь. Носится, кричит, друзей водит! А у меня давление скачет, голова кружится…
— Мам, погоди, — Максим поднял руку, прерывая этот поток. — Мы не обсуждали это. Ты даже не предупредила, что приедешь.
— А что обсуждать? — вскинула брови свекровь, моментально перейдя в наступление. — Это твой брат. Кровь твоя. Или ты от него отказываешься? От родного брата? Кто, если не ты, должен помогать матери?
Я наблюдала за мужем. Растерянность на его лице сменилась виной, плечи поникли. О нет, только не это! Неужели поддастся?
— Но мы с Таней… у нас только недавно наладилась жизнь… Мы планировали…
— Планировали! — передразнила Людмила Сергеевна. — А я, думаешь, планировала в сорок пять рожать? Вы молодые, здоровые, — она отрезала каждое слово, как кусок колбасы. — Ребёнок у вас ещё не родился. Вот и потренируетесь! Артём — хороший мальчик, правда немного шумный. И в школе проблемы, конечно… Но это же временно! Годик-другой!
— Годик-другой?! — я не выдержала. — Вы о чём вообще? Вы притащили ребёнка и уходите?
— Не ребёнка, а сына, между прочим! — свекровь сверкнула глазами. — И не притащила, а привела домой! Это его брат, его семья!
— Мам, ты не можешь вот так просто взять и… — Максим запустил руку в волосы, явно не зная, что делать.
— Могу! — она повысила голос до визга. — И буду! А куда ты его денешь? В детдом сдашь? Родного брата? Ты думаешь, мне легко было тебя растить одной? А теперь я и с Артёмом одна! Мне уже шестьдесят, между прочим! — Она ткнула пальцем ему в грудь. — Шестьдесят! Имею право на отдых. На нормальную жизнь. А я что? Всё с ним, всё из-за него! Никуда выйти, никуда поехать!
— Хватит! — Артём вдруг вскочил, швырнув телефон на стол. — Я вас ненавижу! — Его голос сорвался, глаза наполнились слезами. — Не хочу ни с кем жить! Вы все только ругаетесь из-за меня!
Он выбежал из кухни, хлопнув дверью так, что задребезжала посуда.
— Видите? — Людмила Сергеевна развела руками с видом человека, который всё доказал. — Весь в отца! Такой же неблагодарный! С таким разве справишься?
В кухне повисла тяжёлая тишина.
После истерики Артёма мы с Максимом пытались успокоить мальчика. Он закрылся в ванной, и только через полчаса мужу удалось его оттуда вытащить — красного, зарёванного.
Весь вечер Людмила Сергеевна не унималась. Она выкладывала на стол упаковки таблеток одну за другой, причитая: — Вот, смотрите! Сердечные! Давление! Голова! Суставы! — она тыкала пальцем в каждую пачку. — Я живу на лекарствах, а он носится как угорелый, музыку включает, друзей водит!
Артём сидел в углу дивана, уткнувшись в телефон. Пару раз я ловила его взгляд — затравленный, потерянный.
— Он же совсем неуправляемый! — продолжала свекровь. — В школе одни проблемы. Директор вызывает каждую неделю! А я с давлением еле хожу.
— Неправда! — буркнул Артём, не поднимая глаз.
— Что?! — взвилась Людмила Сергеевна. — Ещё и спорит! Вот, смотрите, какой! Совсем от рук отбился!
Я видела, как Максим мечется между матерью и братом, не зная, кого поддержать.
— Мам, может быть, Артёму просто нужно больше внимания? — осторожно предположил он.
— Внимания?! — всплеснула руками свекровь. — Да на него вся моя жизнь ушла! Другие в моём возрасте путешествуют, отдыхают, а я? Десять лет ни дня покоя!
Когда Артёма отправили спать, Людмила Сергеевна перешла к главному:
— Сыночек, тебе нужно его забрать, — она схватила Максима за руку. — Ты же видишь, я не справляюсь. Врачи говорят — не сегодня-завтра инфаркт.
— Но мы с Таней только год как поженились…
— А как насчет родственного долга? — она мгновенно перешла в наступление. — Все эти годы я тянула вас обоих одна! Без поддержки, без отдыха. Думаешь, легко в моем возрасте с ребенком? Тебе хорошо — устроился, женился, живешь в свое удовольствие. А обо мне кто подумает? Эгоист, весь в отца!
Я молчала, наблюдая, как Максим сдаётся под напором материнских манипуляций. С каждой минутой плечи мужа опускались всё ниже, взгляд становился всё виноватее. Классическая тактика — вызвать чувство вины, а потом добиться своего.
— Мама, но мы даже не готовились… — пробормотал он.
— Я тоже не готовилась в сорок пять рожать! — отрезала она. — Жизнь вообще штука непредсказуемая. Но ты теперь взрослый мужчина. Пора и ответственность нести.
Я сидела, чувствуя, как внутри закипает злость. Никто даже не спросил моего мнения! Просто приняли решение за меня, как будто я — мебель.
К ночи всё было решено. Артём остаётся. Свекровь уезжает. «На недельку-другую отдохнуть».
— Только на время, — убеждал меня Максим, когда мы ложились спать. — Мама придёт в себя, и мы что-нибудь придумаем.
— Что именно? — я резко села на кровати. — Серьёзно, Максим? «Придумаем»? Я только сегодня узнала, что у тебя есть десятилетний брат, а теперь он живёт в нашей квартире!
— Таня, пойми…
— Нет, это ты пойми! — я старалась говорить тише, чтобы не разбудить мальчика в соседней комнате. — Твоя мать притащила ребёнка, устроила истерику и свалила! А ты просто согласился! Даже не спросив меня!
— А что я должен был сделать? — Максим тоже повысил голос. — Выгнать родного брата?
— Ты должен был посоветоваться со мной! Мы муж и жена, или ты забыл? Мы год женаты, а я только сегодня узнаю, что у тебя есть брат, который теперь будет жить с нами!
— Я не думал, что так получится…
— Вот именно — не думал! — я вскочила с кровати. — И что теперь? Мы внезапно становимся родителями для мальчика, которого даже не знаем? У меня работа, я не готова к этому! А ты даже не поинтересовался моим мнением!
— Таня, это же не навсегда…
— Не навсегда? — я горько усмехнулась. — Ты правда веришь, что твоя мать заберёт его через неделю? После всего этого спектакля с давлением и сердцем?
Максим молчал, просто молчал.
— Я люблю тебя, — сказала я, пытаясь успокоиться. — Но то, что случилось сегодня… Это неправильно. Нельзя так поступать ни с нами, ни с ребёнком. Он не посылка, которую можно переадресовать.
— Я знаю, — Максим закрыл лицо руками. — Но что мне оставалось делать?
— Не знаю, — я снова легла, повернувшись к нему спиной. — Но точно не это.
Было ясно как день: «недельку-другую» растянутся на годы. Свекровь получила именно то, чего добивалась — скинула ребёнка, который мешал ей жить в своё удовольствие. А мы с Максимом даже не успели осознать, что неожиданно стали опекунами для десятилетнего мальчишки, который, скорее всего, ненавидит нас обоих.
Неделя превратилась в кошмар. Артём был обычным десятилетним мальчишкой — шумным, активным, с кучей энергии. Я разрывалась между работой, домом и внезапно свалившейся на меня ролью мачехи.
Максим помогал мало — поздно приходил, рано уходил. «Танюш, ну ты же дома, тебе проще».
На седьмой день я не выдержала и поехала к свекрови.
Людмила Сергеевна открыла дверь с маской для лица, в новом халате. На заднем плане играла музыка.
— Танечка? — удивилась она. — Что-то случилось?
— Как ваше давление? — спросила я вместо приветствия.
— Давление? — она замялась. — Да так, скачет… То лучше, то хуже.
Из комнаты вышла женщина примерно одного возраста со свекровью.
— Люда, ты идёшь? — из комнаты выглянула элегантная женщина примерно одного возраста со свекровью. — Игорь обещал показать фотографии с юбилея, не заставляй его ждать.
Я заглянула в гостиную и увидела накрытый стол — закуски, фрукты, красиво разложенные на тарелках. Двое мужчин о чем-то оживленно беседовали, не замечая меня.
— Понятно, — мой голос прозвучал неожиданно резко даже для меня самой. — Давление в норме для приёма гостей?
— Ты что себе позволяешь? — вспыхнула свекровь. — Я имею право отдохнуть!
— А мы с Максимом, значит, не имеем? — я чувствовала, как внутри закипает ярость. — Вы просто устали и хотите спокойно жить, да?
— Ну а что такого? — она скрестила руки на груди, сбросив маску беззащитности. — Вы молодые, сил много. Ребёнок у вас ещё не родился. Тренируйтесь! А мне пора пожить для себя. Десять лет я одна с ним, без мужика, между прочим!
Ах вот как.
— Почему Артём не с отцом?
— С каким ещё отцом? — свекровь фыркнула, скрестив руки на груди. — Думаешь, Сергей примчится и заберёт сына? Да он забыл о его существовании в ту же минуту, как я сказала о беременности! — Она нервно поправила волосы. — Официально мы даже не расписывались. Гражданский брак, так это теперь называют.
С Максимом он нормально общался, а как узнал про второго — исчез. «Люда, я не готов снова проходить через всё это», «Люда, мы же договаривались — никаких детей». — Она говорила с горькой насмешкой, имитируя мужской голос. — Потом, правда, совесть замучила, вернулся… Жил с нами, пока Артёму пять не исполнилось. А потом всё равно ушёл. И алименты платит через раз.
Она горько усмехнулась:
— А я, думаешь, мечтала в сорок пять рожать? Думала, эта часть жизни закончилась. Максим вырос, можно для себя пожить… А тут — опять всё сначала. К врачам ходила, а они только руками разводят: «В вашем возрасте избавиться от беременности опасно для здоровья». Вот и тяну одна. Десять лет как белка в колесе. Вот и мучаюсь.
Я почувствовала, как немеют губы от злости.
— Мучаетесь с собственным ребёнком?
— Да, представь себе! — огрызнулась она. — Ты попробуй в моём возрасте за ним побегай. Сделала одолжение — родила вам с Максимом братика. Теперь ваша очередь.
— Знаете что, — я почувствовала, как кровь стучит в висках, — если вы за ним «не успеваете», как вы это называете, есть другой выход. Отдайте Артёма отцу. Сергею. Его биологическому отцу.
Людмила Сергеевна побледнела так резко, словно я ударила её. Губы задрожали.
— Серёже? Этому… — она задохнулась от возмущения. — Да ты с ума сошла! Чтобы я к нему обращалась? После всего? Да ни за что на свете!
— Почему? — я смотрела ей прямо в глаза. — Боитесь, что он справится лучше вас? Или что не сможете больше играть роль жертвы?
— Как ты смеешь! — она вскочила, сжав кулаки. — Ты не знаешь, через что я прошла!
— Тогда придётся нам с Максимом самим поговорить с Сергеем, — я тоже поднялась, чувствуя странное спокойствие. — Раз уж вы решили избавиться от собственного сына. Пусть отец решает. Он, конечно, бросил вас, но, может, сына не бросит.
— Не смейте! — в её глазах мелькнул настоящий страх. — Вы не имеете права!
— А вы имеете право вот так просто сбросить ребёнка на нас? — я повысила голос. — Без предупреждения, без обсуждения? «Мой сын будет жить у вас!» — я передразнила её тон. — А если мы с тем же успехом отвезём его к отцу?
— Люда, что происходит? — в коридор вышла её подруга, а за ней показались и мужчины. Они с любопытством разглядывали меня.
— Это невестка моя, — процедила свекровь сквозь зубы. — Воспитывать меня пришла.
— О, семейные дела? — один из мужчин неловко кашлянул. — Может, нам лучше в другой раз?
— Да, простите за неудобства, — я выпрямилась. — У нас тут важный разговор о десятилетнем мальчике, которого бросили на чужих людей.
— Это мой сын, — побелевшими губами произнесла Людмила Сергеевна, глядя на своих гостей. — Она говорит о моём сыне.
— Который теперь живёт у нас, — я не могла остановиться. — Потому что мешает вашим развлечениям.
Людмила Сергеевна схватилась за сердце и упала на стул. На этот раз, кажется, без притворства.
— Боже, Люда! — подруга бросилась к ней. — Тебе плохо?
— Уходи, — прошептала свекровь, глядя на меня. — Уходи из моего дома.
Мужчины переглянулись, явно не зная, как реагировать на эту сцену.
— Может, скорую? — неуверенно предложил один.
— Не надо, — свекровь слабо махнула рукой. — Просто уведите её.
— Я сама уйду, — я повернулась к двери. — Но мы ещё поговорим о том, как вы используете собственного ребёнка.
Максим не хотел ехать к Сергею. Но ещё меньше он хотел конфликтовать со мной. Особенно когда я рассказала ему о «вечеринке» в квартире его матери.
— Значит, никакого давления? — он сидел на краю кровати, опустив голову. — И сердце в порядке?
— Да она собиралась в ресторан! С друзьями! Выглядела прекрасно. И ты видел, сколько раз Артём закатывал глаза, когда она начинала свои причитания? Он уже привык к этому спектаклю.
Всю ночь я не могла уснуть, мысли кружились как встревоженные птицы. Что, если Сергей не захочет забрать Артёма? Что, если захочет? Готовы ли мы с Максимом взять на себя ответственность за ребёнка, чей отец ещё жив, но мать фактически отказалась от него? Максим ворочался рядом, наверное, его мучили те же вопросы. Когда-то мы мечтали о собственных детях, планировали, как обустроим детскую…
Теперь же жизнь поставила перед нами выбор, которого мы не ждали. Утром нужно позвонить Сергею. Я не представляла, как он отреагирует на новость о сыне, которого практически бросил. Вспомнит ли свою ответственность или тоже спрячется за удобными отговорками? Впрочем, какая разница — один отказался, другой отказался, а страдает мальчик, который ничего не сделал, только родился не вовремя. Я смотрела в потолок и понимала, что, возможно, завтра наша жизнь изменится навсегда. В любом случае.
