— Вить, это уже похоже на психическое расстройство, — сказала Катя, наблюдая, как муж третий раз заставлял их восьмилетнюю дочь перемывать обувь.
— Катя, не вмешивайся. Пусть приучается делать все, как следует, с первого раза, — назидательно сказал муж, воспитывая одновременно и дочь и жену.
— Витя, обувь уже чистая. Или ты и краску хочешь смыть?
Это вообще надо делать в перчатках. На обуви не только грязь, там реагенты и соль.
Ты довел свои требования до абсурда.
Лера, заканчивай, мой руки и намажь детским кремом.
— Вот всегда так. Никто меня не слушает. Дома бардак и грязь.
Мы дышим всем этим.
Ручки доченькины она пожалела! Вот и вырастет белоручкой, — завелся муж не на шутку.
Обвинения были несправедливыми. Екатерина была хорошей хозяйкой.
Никакого бардака в квартире не было. Но достижение идеала в наведении порядка она не считала самоцелью.
— Порядок должен служить для удобства и комфорта людей, живущих в доме, а не люди должны подчинять свою жизнь тому, чтобы все выглядело идеально, — считала она.
Ее требования сводились к простым правилам: каждая вещь должна знать свое место, закончил какое-то дело — убери мусор и все, чем пользовался, разложи по местам.
Конечно, от детей трудно было ждать, что они будут всегда эти правила выполнять.
Екатерина не кричала, не наказывала, но и не убирала сама оставленный беспорядок, а заставляла это сделать детей.
Виктор нетерпимо относился к таким вещам.
— Ты растишь нерях и лентяев. Хоть раз не отпустила бы гулять, или лишила обеда, в следующий раз не забыли бы убрать за собой, — выражал недовольство муж.
— Это не такие страшные провинности, за которые надо лишать ребенка еды, — возражала Катя.
Виктор всегда бал аккуратистом, и в первые годы замужества ей завидовали все подруги и женщины-коллеги.
Он помогал делать уборку, участвовал во всех домашних делах. Но постепенно его стремление к идеальной чистоте стало фанатичным.
Теперь уже Катя завидовала подругам, которые рассказывали, как интересно они проводят вечера и выходные дни.
В их семье каждый вечер посвящался ревизии какого-нибудь участка квартиры, в которой должны были участвовать и жена, и дети.
— Это объединяет семью и заодно учит детей аккуратности, и они будут знать, как надо ухаживать за вещами и поддерживать во всем порядок, — заявил Виктор, и никакие возражения не принимались.
После ужина глава семьи протрубил общий сбор и объявил:
— Сегодня разбираем книжный шкаф! Лера, неси пылесос, Вадик, доставай книжечки по одной и подавай маме.
— Пап, я неделю назад пылесосила все в этом шкафу, — пыталась возразить дочь. — Я хотела почитать сегодня.
— А я порисовать, — хныкал Вадик.
— Чем дольше будем спорить, тем дольше никто не займется своими делами.
В последующие дни наставала очередь балкона, гардеробной, кухонного гарнитура и так далее по папиному списку.
Когда список заканчивался, все шло по кругу.
Екатерина иногда пыталась хитростью вырваться из этого круга и вырвать из него и энтузиаста-«мойдодыра».
— Витя, давайте сегодня посмотрим кино, будет отличный фильм по телевизору.
— Ну, что ж, давайте. Включим, будем смотреть и в антресолях приберемся, — невозмутимо решил муж.
— Но там нет никакой необходимости прибираться.
Как там все положили, так и лежит, — возражала Катя, — хочешь, сам разбирайся, а мы кино будем смотреть.
— Только бы развлекаться, никакого порядка с вами не наведешь, и детей расхолаживаешь.
Общение супругов сводилось к обсуждению хозяйственно-санитарных вопросов: какими средствами и что лучше отмывается, чистится, стирается.
Виктор постоянно изучал информацию о новинках бытовой техники.
Жена не разделяла его энтузиазма в приобретении каждого нового чудо-прибора.
— Витя, каждые полгода рекламируют все новые товары, все лучше и эффективнее.
А производители на этом зарабатывают. Зачем нам робот-пылесос, если мы недавно купили нашего «томаса» и он отлично справляется.
Я понимаю, если техника устарела или плохо работает. А у нас и так масса всяких приспособлений для уборки.
Пока не вижу необходимости, — Катя решительно отказывалась от очередной новинки.
— Ты ретроград. Сама стонешь, что я заставляю каждый день пылесосить.
— Тебя и робот послал бы с твоим занудством. У нас в доме столько пыли нет. Лучше давай деньги откладывать на отпуск.
— Нам еще очень далеко до идеального порядка, — обиженно сказал на это муж.
— И еще дальше до поездки на море, — сказала Катя.
Разногласия между супругами достигли точки кипения.
Екатерина устала от упреков мужа, его излишней требовательности к порядку, ограниченности его интересов ко всему, кроме чистоты и скрупулезного выполнения его правил.
Виктора возмущало неприятие женой его требований, отсутствие поддержки в его стремлении привить детям полезные привычки и добиться их подчинения.
В минуты, когда муж особенно выводил ее из себя, придираясь к каким-то незначительным мелочам, Катя думала, что только дети останавливают ее от развода.
Вроде бы смешно разводиться с мужчиной, который не требует ничего плохого.
Судья на бракоразводном процессе сочтет ее ненормальной, если она скажет, что ее не устраивает стремление мужа к чистоте и порядку.
Бикфордовым шнуром в конфликте стал случай, который Катя не могла ему простить.
Дети уже спали, Катя тоже готовилась ко сну, когда в прихожей раздался возмущенный возглас мужа:
— Вот результат твоего антивоспитания, Катерина!
Затем он пошел в спальню детей и разбудил дочь.
— Лера, вставай!
— Пап, что случилось, — испуганно спросила девочка.
— Вставай, вставай. Иди, посмотри, что ты оставила.
Он поднял ее с кровати и подтолкнул к выходу.
Катя тоже выбежала в прихожую. Они обе переглянулись, не понимая, в чем дело.
— Обе ничего не видите? Понятно. Будет ли дочь аккуратной, если мать неряха.
Как сапожки у нее стоят? Где должны стоять твои сапоги?
— На полке, — со слезами ответила Лера.
— А где они сейчас стоят и в каком виде, я спрашиваю?
— Папа, прости, мне надо было в туалет очень срочно, а потом я забыла.
— Забыла она, а поужинать ты не забыла, и весь вечер бездельничать не забыла.
Сначала сапожки должны быть вымыты и высушены, — гремел отец. — Иди сейчас же и мой свою обувь.
Ты же будущая хозяйка. Не будь такой, как твоя мать.
Катя едва сдержалась, чтобы не дать ему пощечину. Она побледнела, бросила на мужа испепеляющий взгляд, обняла дочку и сказала:
— Иди, Лерочка, ложись. Сапожки приведешь в порядок завтра. А мы с папой сейчас поговорим.
— Ты иди..от, — прошипела она на мужа. — Орать на спящего ребенка! Ты соображаешь, что ты делаешь?
Хочешь сделать ее ненормальной? Они и так оба зашуганные. Боятся из комнаты выйти, когда ты дома.
— Ничего с ней не случится. Не будет забывать.
Как будто я для себя стараюсь, — обиженно проговорил Виктор. — Я только учу вас бережно относиться к вещам.
Перебить, испортить можно что угодно.
— Я не говорю, что не надо аккуратно относиться к вещам, не поддерживать порядок, но не надо быть рабом этого порядка.
Посуда бьется, вещи изнашиваются. Существование любого существа оставляет за собой какие-то следы.
Надо относиться к этому, как к неизбежному.
Мне надоело постоянно ходить с тряпкой и пылесосом и выслушивать на каждом шагу, что я что-то сделала не так.
У нас не мебель и порядок служат для людей, а люди служат всему этому.
Ты купил кожаную мягкую мебель, хотя я сразу была против.
Ты разглядел на диване микроскопическое пятнышко, теперь заставляешь детей сидеть в зале на полу или отправляешь их в свою комнату.
— Меня тоже так воспитывали. И что? — сказал Виктор и по выражению лица жены понял, что она думает о результате его воспитания.
Виктор рассказал, как в детстве его лишали обеда, прогулок, игр с товарищами, новых вещей за неубранный мусор, помятую или испачканную одежду.
— Вот и вырос параноик.
Для чего диваны и кресла, если на них нельзя сидеть? Для престижа? Так к нам давно никто не ходит.
Детям друзей пускать запрещено, а наши друзья сами догадались, что их посещения сильно напрягают хозяина.
Вдруг ковер затопчут или чашку из коллекционного фарфора разобьют.
Витя, ты сам закомплексован с детства. Ты до сих пор живешь по правилам, установленным твоими, прости за откровенность, жестокими родителями.
— А ты, пожалуй, права, Катя. Я на всю жизнь запомнил, когда отец застал у нас дома пацанов с нашего двора.
Был дождь, и мы забились к нам и играли во что-то. Он разогнал всех, а я так получил ремнем, что сидеть пару дней не мог.
— Бедолага. В тебе до сих пор сидит страх нарушить эти правила, и ты отыгрываешься на детях.
Расслабься. Мы уважаем и любим тебя больше, когда ты добрый, и они тебя не боятся.
Твой суровый батя не придет к нам с проверкой.
А когда придет, то будет вести себя по моим правилам, не сомневайся.
А у нас обычная уборка будет один раз в неделю, генеральная один раз в 3 месяца, как квартальный отчет.
И попробуй только наорать на детей за то, что ботинки стоят не по линейке.
Отправлю жить к твоему бате, будете вместе зубной щеткой протекторы на ботинках чистить.
— Катя, я постараюсь исправиться. На самом деле, я очень люблю тебя и наших детей.
Измениться взрослому человеку быстро, как «по щучьему велению», невозможно, но первый шаг Виктор уже сделал.
