Я сидела на кухне одна, чай остывает, а в голове всё крутится — как же так получилось? Господи, ведь ещё вчера утром Серёжа целовал меня в лоб, говорил: «Лен, ты моя самая лучшая». А теперь… теперь чемодан собирает.
— Серёж, ты что творишь? — спрашиваю я, стоя в дверях спальни. — Куда это ты собрался?
Он даже не поднимает головы, складывает свои рубашки. Руки у него трясутся, я вижу.
— Лена, я… я не могу больше. Прости.
— Как это не можешь? — голос у меня дрожит. — Что случилось-то?
Тут он останавливается, поворачивается ко мне. Лицо какое-то… не знаю даже, как сказать. Виноватое, но и решительное одновременно.
— Я встретил Катю. Помнишь, я тебе рассказывал про неё? Одноклассница моя.
Помню, конечно. Сколько раз он про неё говорил! «Катя такая была умная, красивая, все мальчишки в неё влюблялись». Ну и что с того? Школа-то давно закончилась.
— И что? — не понимаю я.
— Она написала мне в ВК. Мы… мы встретились. Лена, я понял, что до сих пор её люблю. Всегда любил.
Я как оплеуха получила. Сажусь на кровать, ноги подкашиваются.
— Серёжа, мы же пятнадцать лет вместе! У нас дочка!
— Я знаю, — говорит он тихо. — Но я не могу врать себе. И тебе тоже не хочу врать.
Вот так, значит. Пятнадцать лет коту под хвост. Из-за какой-то… этой одноклассницы.
— А дочка? — только и могу сказать.
— Настю я не брошу. Буду помогать, видеться.
Ага, видеться. Раз в месяц по выходным, как все разведённые папаши. Настя плакать будет, спрашивать: «Мам, а почему папа не живёт с нами?». А я что ей скажу? Что папа влюбился в тётю из интернета?
Неделю я как в тумане ходила.
Работа, дом, Настя — всё на автомате. Подруги звонят, спрашивают, что да как. А я и сама не знаю. Вроде Серёжа ушёл, а я всё жду — может, вернётся? Одумается?
Но нет. Через неделю он приехал забирать остальные вещи. Счастливый такой, помолодевший. Говорит:
— Лен, я переезжаю к Кате. Мы решили съехаться.
— Быстро вы, — отвечаю я. — Даже не развелись ещё.
— Лена, не надо так. Мы же взрослые люди.
Взрослые, ага. Сорокалетний мужик, как подросток влюбился. Смешно, если бы не так больно.
А потом началось самое интересное. Серёжа стал приходить к Насте всё реже. То дела, то Катя заболела, то ещё что-то. Настя расстраивается, я злюсь. Звоню ему:
— Серёжа, ты обещал в субботу с Настей в зоопарк сходить.
— Лен, не могу. У нас с Катей планы.
— Какие планы? Дочь ждёт!
— Ну перенесём на следующие выходные.
Но и следующие выходные у него планы. И через неделю тоже. Настя уже не спрашивает про папу. Просто молчит, когда я говорю, что он приедет.
А через месяц звонит мне моя подруга Оля:
— Лен, а ты в курсе, что твой бывший…
— Что? — напрягаюсь я.
— Ну, в общем, я случайно узнала про эту Катю. Помнишь, у меня муж в той же школе учился, только на класс старше?
— Помню.
— Так вот, он мне рассказал… Лена, она же инвалид.
— Как инвалид? — не понимаю.
— Авария была, лет десять назад. Она на коляске.
У меня в голове всё перевернулось. Неужели Серёжа из-за этого молчал? Стыдился? Нет, быть не может. Он не такой.
Звоню ему:
— Серёжа, нам поговорить надо.
— О чём?
— Встретимся. Важно.
Встречаемся в кафе возле моего дома. Он приходит усталый, какой-то потерянный. Не тот счастливый мужчина, что месяц назад вещи забирал.
— Слушай, — говорю я, — я узнала про Катю.
Он вздрагивает.
— Что узнала?
— Про инвалидность. Серёжа, ты что, стыдишься её?
Он долго молчит, потом говорит:
— Лена, я… я думал, что люблю. Думал, что это судьба — она нашлась, написала мне.
— И что? Разлюбил из-за коляски?
— Нет! — вскрикивает он. — Не из-за этого. Я готов был… Я и сейчас готов за ней ухаживать. Но она…
— Что она?
— Лена, она меня использует. Понимаешь? Ей нужен мужчина, который будет… который будет прислуживать. А я думал, что это любовь.
Я смотрю на него и не знаю — смеяться или плакать. Вот дурак, честное слово.
— Серёжа, а ты не подумал об этом раньше? Когда семью разрушал?
— Подумал, — говорит он тихо. — Но думал, что это неважно. Что любовь всё преодолеет.
— А теперь?
— Теперь понимаю, что никого я не люблю. Ни её, ни… — он замолкает.
— Ни меня, — заканчиваю я за него.
— Лена, я… я не знаю. Я запутался.
Сижу я и думаю: а что мне с этим делать? Жалеть его? Радоваться, что он понял свою ошибку? Или просто послать подальше?
— Серёжа, — говорю, — ты знаешь, что самое обидное? Не то, что ты ушёл. А то, что ты от дочери отказался. Ради женщины, которую, оказывается, и не любишь.
Он опускает голову.
— Я могу всё исправить. С Настей. Могу вернуться.
— Вернуться? — переспрашиваю я. — Куда вернуться, Серёжа? К нам? Или к себе прежнему?
— Лен, я понимаю, что натворил. Дай мне шанс.
Смотрю я на него и думаю: а есть ли смысл? Человек, который раз предал, предаст и снова. Если не с Катей, так с кем-то другим. Потому что проблема не в ней, а в нём.
— Серёжа, — говорю я, — с Настей встречайся. Она папу любит, несмотря ни на что. А нас больше нет.
— Лен…
— Нет, не лен. Я пятнадцать лет была твоей женой. Хорошей женой. А ты променял меня на воспоминания о школьной любви.
Встаю и ухожу. А он сидит и смотрит мне вслед.
Дома Настя делает уроки. Поднимает голову:
— Мам, а с папой всё в порядке?
— Почему ты спрашиваешь?
— Он странный какой-то стал. Грустный.
Обнимаю дочку:
— Настя, папа тебя любит. Помни это всегда.
— А тебя?
— А меня… я уже большая, мне не так важно.
Вру, конечно. Важно. Но не скажешь же ребёнку, что папа дурак, который не ценит то, что имеет.
Вечером сижу на кухне, пью чай. Телефон звонит — Серёжа.
— Лен, я расстался с Катей.
— И что мне с этого?
— Может, поговорим ещё раз?
— Серёжа, — говорю я устало, — ты же сам сказал, что никого не любишь. Зачем тогда разговаривать?
— Может, научусь снова?
— Любить нельзя научиться. Это или есть, или нет.
Кладу трубку. И понимаю — правильно делаю. Потому что любовь — это не только чувство. Это ещё и ответственность. И верность. И умение ценить то, что есть.
А Серёжа всё этого не понял. И вряд ли поймёт.
Ну и ладно. Проживём без него. Я и Настя. Как-нибудь справимся.
В конце концов, я же не инвалид. И не школьная мечта. Я живая женщина. И кто-то меня когда-нибудь полюбит по-настоящему.
А Серёжа пусть дальше ищет свою любовь в соцсетях. Может, найдёт. А может, поймёт наконец, что счастье было рядом. Только поздно уже будет.
