Анна Петровна в сотый раз перечитывала черновик завещания, аккуратно выведенный её дрожащей рукой. Восемьдесят шесть лет – возраст серьёзный, женщина решила, что пора подумать о том, чтобы дети не перессорились после её ухода.
— Всё правильно решила, — прошептала старушка, поправляя очки. — Дом поделю на троих – Мише, Лене и Танюше. Всё по справедливости.
В этот момент дверь в комнату распахнулась, и на пороге появилась невестка Светлана – женщина энергичная, громкоголосая, с крашеными волосами и вечно недовольным выражением лица.
— Мама, я вам творожку принесла! Домашний, от Нины Степановны!
Анна Петровна поспешно спрятала листок под скатерть.
— Спасибо, Светочка. Положи в холодильник.
Светлана, гремя каблуками, прошла на кухню. Её цепкий взгляд мгновенно заметил краешек бумаги.
— Что это у вас там, мама? Документы какие-то? – заинтересовалась женщина.
— Да так, старые квитанции разбираю, — попыталась отделаться старушка.
— А почему прячете? — Светлана решительно потянула за листок. — Дайте-ка я гляну!
Анна Петровна вздохнула. Всё равно ведь узнают.
Невестка пробежала глазами текст, и её лицо стало наливаться краской.
— Это что такое? Вы что удумали?! Дом на троих делить? – громко она спросила свекровь.
— А что такого, Света? Они все мои дети, — вздохнула Анна Петровна.
— Какие дети? — распалялась Светлана. — Где были ваши дочери все эти годы? Это мой Миша тут пахал! Баню строил, забор менял, крышу перекрывал. А они что? Приедут раз в полгода, шашлыки пожарят – и домой!
— Светочка, но ведь, — пыталась было возразить бабушка.
— Никаких «но»! Мы столько денег в этот дом вложили! Миша каждые выходные здесь пропадал! А теперь что – делить с ними?
В этот момент зазвонил телефон. Анна Петровна с облегчением сняла трубку:
— Леночка, доченька! Как я рада тебя слышать, — сказала Анна Петровна в трубку, радуясь, что можно закончить неприятный разговор с невесткой.
Светлана вышла, демонстративно хлопнув дверью.
Вечером разговор продолжился уже с участием Михаила.
— Мам, ты что творишь? — хмуро спросил сын. — Я, значит, всю жизнь тут…
— Миша, но ведь сёстры тоже имеют право на моё имущество, — неуверенно сказала мать.
— Какое право? — вступила Светлана. — Где они были, когда вы после больницы лежали? Кто за вами ухаживал? Я! День и ночь. А они даже не приехали! – быстро тараторила невестка.
— Приезжали, — тихо возразила Анна Петровна. — Лена тогда отпуск взяла.
— Ха! На три дня! А я месяц не отходила! И это не считается? – ехидничала Света.
— Мам, — Михаил присел рядом с матерью, — ты пойми, я же не для себя стараюсь. У меня сын растёт. Димка скоро институт закончит. Думал, продадим твой дом потом, ему на квартиру хватит.
— Ах вот оно что! — всплеснула руками Анна Петровна. — Уже и продать решили?
— А что такого? — встрепенулась Светлана. — Вы что, думаете, мы тут жить будем? В этой глуши?
— Не больно-то и хотели, да? — вдруг рассердилась старушка. — А я-то думала – любите вы этот дом.
— Любим! — воскликнул Михаил. — Но пойми…
Шум в коридоре прервал напряжённый разговор. Через минуту на пороге комнаты стояла младшая дочь Анны Петровны Татьяна – маленькая, худенькая, в очках.
— Мама, здравствуй! А я мимо ехала, думаю – загляну!
Светлана фыркнула:
— Надо же, какое совпадение! Только о завещании заговорили – и вот она!
— О каком завещании? — Татьяна растерянно переводила взгляд с брата на мать.
— Да вот, мама решила дом на троих поделить! — язвительно сообщила Светлана. — Справедливости захотелось!
— Мама имеет право распорядиться своим имуществом, как считает нужным, — сказала Татьяна.
— Ах, как благородно! — всплеснула руками Светлана. — А то, что мы тут двадцать лет горбатились – это ничего?
— Света, перестань, — отмахнулась Таня.
— И не подумаю! Мы столько сил вложили! Столько денег! А теперь что – делить с вами? – обратилась она к золовке с вопросом.
— Никто ничего не просит, — Татьяна поджала губы. — Оставьте себе этот дом, только не подавитесь.
— Таня! – тут уже не выдержала Анна Петровна.
— Прости, мама. Я лучше поеду. Не могу это слушать, — начала вставать Татьяна.
Как только женщина вышла за дверь, Светлана победно улыбнулась:
— Ну вот, одной претенденткой меньше! Теперь ваша очередь, мама. Перепишите завещание.
— Не буду я ничего переписывать! — вдруг твёрдо сказала Анна Петровна. — Это мой дом. Я здесь всю жизнь прожила. И я сама решу, кому что достанется.
— Ну и пожалуйста! — Светлана схватила сумку. — Пошли, Миша! Пусть одна тут сидит. Посмотрим, как она без нас справится.
Прошла неделя. Михаил, подстрекаемый женой, не появлялся у матери и не звонил. Анна Петровна сидела у окна, вглядываясь в знакомую дорожку, по которой обычно приходил сын.
— Может, позвонить? — думала старушка. — Нет, сами должны понять.
Вечером раздался звонок от старшей дочери Елены:
— Мама, ты как там? Света мне всё рассказала. Наговорила гадостей.
— Да уж, — вздохнула Анна Петровна. — Говорит, вы тут ничего не делали, только шашлыки жарили.
— А помнишь, мам, как мы с Танькой обои клеили? Когда Мишка в армии служил?
— Помню, доченька. И как ты с лестницы упала – тоже помню.
— Вот-вот! А когда папа болел, кто за ним ухаживал? Я же три месяца у вас жила!
— Ты всегда была хорошей дочкой, Лена.
— Мам, я приеду в выходные. С Таней договорились.
В субботу сёстры действительно приехали. Соседка Анны Петровны, увидев их машины у ворот, немедленно позвонила Светлане, а та уже начала «обрабатывать» мужа:
— Миша, твои сёстрички уже приехали! Небось, мамашу настраивать будут против тебя! Срочно езжай туда.
Михаил, измученный упрёками жены, нехотя поехал к матери. В доме пахло пирогами. Сёстры с матерью сидели за столом, пили чай.
— А, явился! — съязвила Елена. — Что, Света послала проверить?
— Лена, не начинай, — попросила Татьяна. — Садись, Миша, чаю попей.
— Не буду я с вами чаи гонять! — буркнул брат. — Мам, ты решила что-нибудь?
— Решила, сынок. Всё останется, как есть. Дом поделю на троих.
— Ну и пожалуйста! Только не звони потом, не проси помощи!
— Мишка, ты что несёшь? — вскочила Елена. — Это же наша мама!
— Всё, хватит! — Михаил хлопнул дверью.
Анна Петровна заплакала:
— Что же это делается, девочки? Всю жизнь вас растила, думала – дружно жить будете.
— Это всё Светка, мам! — сказала Татьяна. — Она Мишку настроила!
— Да знаю я, — вздохнула мать. — Только ведь он сам позволяет ей.
Прошёл месяц. Михаил совсем перестал появляться у матери. Светлана торжествовала:
— Правильно! Пусть почувствует, как без нас тяжело!
Но Анна Петровна неожиданно расцвела. Дочери, словно спохватившись, стали приезжать чаще. Елена привезла новую стиральную машину вместо сломанной старой:
— Что ты, мама, будешь руками стирать? У тебя же спина больная!
Татьяна наняла женщину с соседней улицы для уборки:
— Мамуль, пусть приходит раз в неделю, полы помоет, пыль протрёт.
Узнав об этом от соседки, Светлана язвительно заметила:
— Засуетились девочки, как наследством запахло! Видать, боятся, что мама передумает.
А потом случилось непредвиденное. Анна Петровна попала в больницу, её отвезла Татьяна – она как раз гостила у матери. Светлана тоже сразу узнала эту информацию через своего «тайного агента».
— Миша, маму в больницу положили, — сообщила она мужу. — Может, съездишь?
— Не поеду! Пусть её дочки навещают! – злобно ответил мужчина.
— Ой, смотри, как бы не пожалеть потом, — вдруг засомневалась женщина.
Но Михаил упёрся. А сёстры дежурили у матери по очереди. Елена даже отпуск взяла.
Через месяц Анну Петровну выписали. Татьяна привезла её домой. В палисаднике цвели георгины, которые когда-то посадил Михаил.
— Красота какая! — прошептала старушка. — Жаль, Миша не видит.
Вечером неожиданно появился сын. Один, без Светланы.
— Мам, прости меня, — он опустился на колени перед материнской кроватью. — Я как дурак себя вёл.
— Мишенька! — Анна Петровна гладила его поседевшую голову. — Сыночек.
— Это Светка меня накрутила. А я и повёлся, даже стыдно.
— Ничего, сынок. Главное – сам понял.
На следующий день Михаил привёз инструменты:
— Крыльцо подправлю, а то доски прогнили.
Сёстры переглянулись, улыбнулись, но ничего не сказали.
А через месяц Светлана неожиданно подала на развод.
— Представляете, — рассказывала потом Елена подругам, — оказывается, она уже давно с каким-то бизнесменом крутила. Думала, дом продадим – и ей от этого что-то достанется. А тут облом вышел!
Анна Петровна же только качала головой:
— Бог всё видит, дети мои. Всё видит и всех рассудит по справедливости.
