Галина любила эти вечерние часы. Муж еще не вернулся с работы, в доме тихо, можно заварить чай и разобрать накопившуюся почту. Сегодня писем было особенно много — счета, реклама, какие-то уведомления. Она методично вскрывала конверты один за другим, откладывая счета в стопку «оплатить», а рекламу — в корзину.
И вот среди бумаг мелькнул конверт с эмблемой их банка. Галина нахмурилась — они платили ипотеку исправно, что могло понадобиться банку? Пальцы сами разорвали бумагу. Глаза пробежали по строчкам раз, другой… В висках застучало.
«Уведомляем Вас, что в связи с систематической неуплатой кредита… ваш дом подлежит изъятию в счет погашения задолженности… В течение 30 дней…»
Галина опустилась на стул, чувствуя, как подкашиваются ноги. Какой кредит? Какая неуплата? Они с Виктором десять лет назад взяли ипотеку, выплачивали ее вместе, даже досрочно иногда вносили платежи. Деньги всегда переводил Виктор, говорил, что так проще — у него зарплатная карта того же банка…
Она перечитала письмо снова, медленно, вникая в каждое слово. Рука, державшая бумагу, заметно дрожала.
«…согласно договору залога от 15 марта 2018 года…»
2018? Но в 2018 они уже четыре года как расплатились с ипотекой! Галина помнила тот день — они открыли бутылку шампанского, Виктор поднял тост за их собственный, полностью выплаченный дом. Она поцеловала его тогда в щеку, счастливая, гордая за них обоих.
И вот теперь… Их дом снова в залоге? С 2018 года? Шесть лет Виктор молчал об этом?
Галина подошла к комоду, выдвинула ящик с документами. Где-то здесь должна быть справка о погашении ипотеки. Она перебирала бумаги все быстрее, разбрасывая их по столу, роняя на пол. Справка нашлась — старая, пожелтевшая от времени. «Задолженность погашена в полном объеме».
Значит, потом… потом Виктор снова заложил их дом. Без ее ведома. Без ее подписи.
Хотя… была ли нужна ее подпись? Галина вдруг вспомнила, как несколько лет назад муж попросил у нее доверенность. «Нужно переоформить какие-то бумаги по дому, а у меня совещания каждый день. Ты же доверяешь мне, Галчонок?»
Конечно, доверяла. Двадцать три года вместе. Никогда не лгал. Заботился. Оберегал.
Эти мысли проносились в ее голове, пока глаза снова и снова возвращались к страшным строчкам уведомления. Как же так, Витя? Как ты мог?
Галина почувствовала, как горло сжимается, а глаза начинает щипать. Нет, плакать нельзя. Не сейчас. Сначала нужно понять, что произошло.
Она прошла на кухню, машинально налила воды из фильтра. В голове шумело, словно на берегу моря в шторм. Почему Виктор ничего не сказал? На что пошли эти деньги? Сколько они должны банку? И почему все всплыло только сейчас? Разве муж не платил по этому новому кредиту?
Галина поставила стакан и прижала холодные ладони к пылающим щекам. Дом, их уютный дом, где каждый уголок обжит за двадцать лет семейной жизни. Диван, на котором они укрывались одним пледом в первую зиму совместной жизни. Кухня, где она готовила на них двоих, а потом на всю семью, когда родился сын. Яблони в саду, которые они сажали вместе…
Она вернулась в комнату, взяла телефон и открыла контакты. Взрослый сын жил отдельно, зачем его тревожить? Это их с Виктором проблема, им и решать. За окном послышался знакомый звук подъезжающей машины. Виктор вернулся.
Галина положила уведомление на журнальный столик, расправила плечи и глубоко вдохнула. Звякнули ключи в замке. Она услышала, как муж снимает обувь в прихожей, что-то тихо насвистывая.
— Галчонок, я дома! — его голос, такой родной и привычный, сейчас словно принадлежал чужому человеку.
Галина молча ждала.
Ложь длиною в годы
Галина положила уведомление на кухонный стол. Виктор как раз заканчивал ужинать.
— Объясни это, — она старалась говорить спокойно, но голос предательски дрожал.
Он взял бумагу, пробежался глазами. Лицо его дрогнуло, но он быстро взял себя в руки.
— А, это… Не бери в голову, Галчонок. Недоразумение.
— Недоразумение? — она отшатнулась. — Тут написано, что наш дом забирают за долги!
Виктор отложил вилку.
— Просто задержка с платежами. Я разберусь.
— Здесь договор от 2018 года, — Галина чувствовала, как руки начинают трястись. — Шесть лет, Витя. Шесть! Как ты мог?
Он отвел глаза — впервые за весь разговор.
— Сядь. Давай спокойно поговорим.
Она опустилась на стул напротив. Почему-то вдруг стало холодно.
— Помнишь мой проект с кофейнями? — начал он. — Мне нужны были деньги на начальные вложения. Большие деньги.
— И ты заложил дом? — даже сейчас она не могла в это поверить. — Не посоветовавшись со мной?
— Я был уверен, что все получится! — в его голосе появились защитные нотки. — Бизнес-план был идеальным. Окупаемость — меньше года. Я бы всё вернул с процентами, и ты бы даже не узнала.
— Не узнала, — эхом повторила Галина. — Это и было твоей целью? Чтобы я ничего не знала?
— Я не хотел тебя волновать, — он потянулся к ее руке, но она отдернула ладонь. — Ты и так вечно нервничаешь по пустякам…
— Наш дом — это пустяк?
Виктор вздохнул.
— Всё пошло не так. Партнеры подвели, аренду подняли. Пришлось закрывать кофейни с убытками. Я перезанял в другом банке, чтобы гасить первый кредит. Потом в третьем… Думал, вот-вот выкручусь.
Ей хотелось кричать, но горло сдавило.
— Сколько мы должны?
Он назвал сумму. У Галины закружилась голова.
— И что теперь? — спросила она, уже зная ответ.
— Я найду выход, — он снова попытался взять ее за руку. — Еще немного, и все наладится. Ты же веришь мне?
Галина посмотрела на него — так внимательно, словно впервые видела. Этот человек с уставшими глазами, родными морщинками у губ… Тот, с кем прожито двадцать три года. Кто так любил повторять: «Мы — одна команда, Галчонок».
— Нет, — тихо ответила она. — Больше не верю.
Она встала и вышла из кухни. В спальне опустилась на кровать, глядя в темноту за окном. Всё, что они строили годами — дом, отношения, доверие — рассыпалось за один вечер.
Шесть лет он врал ей каждый день. Приходил с работы, целовал, рассказывал о своих успехах. Покупал подарки, хвастался повышением. А в это время их дом уже был в залоге, проценты росли, и они медленно, но верно шли к разорению.
Что еще он скрыл? Кем был человек, с которым она прожила полжизни?
Завтра. Завтра она поедет в банк и узнает всю правду. Одна.
Горькая правда
Банк встретил Галину прохладой кондиционеров и приторными улыбками менеджеров. Она нервно теребила ремешок сумочки, ожидая своей очереди. Ночь прошла без сна. Утром она ушла, пока Виктор еще спал — не хотела говорить с ним, не хотела видеть его глаза, полные извинений и самооправданий.
— Галина Сергеевна? Проходите, пожалуйста.
Девушка за стойкой выглядела слишком молодой и беззаботной. Наверное, ей нет еще и тридцати. Что она может знать о жизни? О предательстве?
— Я хочу узнать о займе на мой дом, — Галина протянула уведомление и паспорт. — Здесь сказано, что его могут изъять.
Менеджер защелкала мышкой, вглядываясь в экран.
— Да, вижу вашу ситуацию, — она сочувственно покачала головой. — Задолженность очень серьезная.
— Скажите точную сумму.
Девушка назвала цифру, и Галина крепче сжала поручни кресла. Да, Виктор вчера не соврал. Это действительно было столько. Огромная сумма.
— И мы… можем как-то договориться? Отсрочить?
Легкая улыбка.
— К сожалению, процедура уже запущена. Было несколько предупреждений раньше, но платежи так и не поступили.
Предупреждения? Значит, Виктор знал, что дело плохо. Знал, но молчал до последнего.
— Сколько у нас времени?
— Один месяц до выставления дома на торги, — менеджер снова покачала головой. — Но если внести хотя бы половину суммы, мы сможем пересмотреть условия.
— Половину, — эхом повторила Галина.
Она вышла из банка на ватных ногах. Вокруг шумела обычная жизнь — люди спешили по делам, смеялись, разговаривали по телефону. Им-то что? У них нет проблем. Их мужья не закладывают дома за их спинами.
В кармане завибрировал телефон. Виктор. Третий звонок за утро. Галина сбросила вызов. Что он ей скажет? «Не волнуйся, все будет хорошо»? Как будто от его пустых обещаний что-то изменится.
Она присела на лавочку в сквере напротив банка. Ветер шевелил молодую листву на деревьях. Где-то пели птицы. А в ее голове все крутились цифры. Итог целой жизни, оказывается, можно измерить в рублях.
Половина суммы… У них были кое-какие сбережения, но катастрофически мало. Продать машину? Не хватит. Занять у друзей? У кого такие деньги? Кредит? С их кредитной историей?
Галина почувствовала подступающую панику. Сердце колотилось, перед глазами поплыли круги. Дом, их дом… Там прошла вся их жизнь. Как она скажет сыну, что они теряют семейное гнездо? Что скажут соседи, друзья?
Телефон снова завибрировал. На этот раз сообщение. «Галчонок, давай поговорим. Я всё объясню».
Объяснит. Да что тут объяснять? Она все поняла. Муж решал свои проблемы за ее счет. И за счет их общего будущего. А теперь они оба у разбитого корыта.
Галина глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться. Паника не поможет. Страх не поможет. Даже злость на Виктора ничего не изменит.
Впервые за долгие годы она осознала — действительно осознала — что полагаться можно только на себя. Виктору она доверяла безоговорочно. Всю жизнь. И вот к чему это привело.
Нужно думать. Действовать. Самой.
Она открыла телефон и нашла номер их сына.
— Алло, мам? — голос Димы звучал встревоженно. — Что-то случилось?
Галина хотела было все рассказать. Выплеснуть свою боль, панику, злость. Но неожиданно для себя ответила:
— Нет, ничего. Просто хотела узнать, как ты.
Зачем расстраивать сына? Это их с Виктором проблема. Им и решать.
— Все нормально. Много работы, — Дима всегда был немногословен. — Ты точно в порядке? Голос какой-то…
— Немного простыла, — соврала она. — Ничего страшного.
После звонка стало чуть легче. По крайней мере, у сына всё хорошо. Это главное.
Галина встала с лавочки. Нужно возвращаться домой. К Виктору. К их проблемам. Но уже другой женщиной — той, что больше не станет закрывать глаза на ложь.
Оправдания
Виктор ждал ее на парковке возле банка. Увидев мужа, Галина на мгновение замерла. Откуда он узнал, где она? Ах да, приложение в телефоне — они установили его друг другу много лет назад, «чтобы не теряться».
Он выскочил из машины, пошел навстречу. На лице — виноватая улыбка.
— Галчонок, наконец-то. Я звонил, писал…
— Откуда ты знал, что я здесь? — спросила она, хотя ответ был очевиден.
— Догадался, — он развел руками. — Давай я отвезу тебя домой. Поговорим спокойно.
Галина хотела отказаться. Уйти. Но усталость взяла верх. Она молча села в машину.
Первые минуты ехали в тишине. Виктор нервно постукивал пальцами по рулю. Включил радио, выключил. Прокашлялся.
— Что тебе сказали в банке?
— Правду, — коротко ответила она. — Месяц до торгов. Нужно внести хотя бы половину суммы, чтобы пересмотрели условия.
Виктор кивнул.
— Я так и думал. Но не волнуйся, я почти решил вопрос.
— Как? — Галина впервые посмотрела на него. — У тебя есть такие деньги?
— Не совсем, — он бросил на нее быстрый взгляд. — Но есть варианты. Дружковский обещал премию за проект. Петров может занять. А если продать акции…
Галина устало закрыла глаза. Всё те же воздушные замки. Всё те же обещания.
— Я понимаю, что тебе сейчас тяжело, — продолжал Виктор. — Ты злишься, и правильно. Я должен был всё рассказать. Но я не хотел тебя волновать. Ты же знаешь, какая у тебя тревожность. Вспомни, как ты переживала, когда Димка в походе задержался на день…
— Не сравнивай, — резко оборвала его Галина. — Сын мог попасть в беду. А ты просто врал мне. Годами.
— Я не врал! — в его голосе послышалась обида. — Просто не говорил всей правды. Я пытался решить проблему сам, без тебя. Чтобы ты могла спокойно жить, не думая ни о чем.
Машина остановилась на светофоре. Галина смотрела на профиль мужа. Седые виски, морщинки у глаз, усталое лицо. Родной человек. Когда-то она читала его как открытую книгу. Когда же он научился так ловко скрывать правду?
— В чем дело, Галина? — он повернулся к ней. — Я ведь делал это для нас. Для семьи.
— Для семьи? — она горько усмехнулась. — Заложил наш дом без моего ведома? Загнал нас в долговую яму? Обманывал меня столько лет?
— Я хотел как лучше! Ты же знаешь, кофейни — моя мечта. Я почти всю жизнь на чужого дядю работал. Хотел своё дело, чтобы и тебе было легче. Чтобы на пенсии не считать копейки…
Он говорил и говорил, а Галина вдруг увидела всю картину ясно. Впервые за много лет.
— Ты не для меня это делал, — тихо сказала она. — Ты для себя. Для своей мечты. Просто прикрывался мной.
— Неправда! Всё для тебя, для нас!
— Тогда почему не спросил? Не поделился? Не посоветовался? Разве так поступают с близкими?
Виктор молчал, уставившись на дорогу. Загорелся зеленый, машина тронулась.
— Ты впервые на меня посмотрела, как на чужого, — наконец произнес он.
— Потому что ты для меня теперь чужой, — слова вырвались сами собой.
В машине снова повисла тишина, только шуршали шины по асфальту. Галина смотрела в окно. Она вдруг поняла, что больше не плачет, не злится. Внутри была пустота — и странное, неожиданное спокойствие. Словно она наконец увидела правду о своем браке, о Викторе, о себе самой.
Всю жизнь она строила отношения на доверии. Думала, муж такой же. А он просто берег ее от правды, как ребенка. Решал за двоих. Считал, что лучше знает, что ей нужно.
Когда машина подъехала к дому, Галина произнесла:
— Я больше не могу на тебя полагаться. Придется самой спасать то, что еще можно спасти.
Виктор схватил ее за руку.
— Нет, Галчонок, мы вместе! Команда, помнишь?
Она аккуратно высвободила пальцы.
— Команда не врет друг другу, Витя. Особенно о таких вещах.
Решение
Часы показывали половину третьего ночи. Дом затих, только изредка потрескивали старые половицы да тикали часы в гостиной. Виктор давно спал, а Галина сидела в кухне, разложив перед собой бумаги.
Их семейный архив — документы, договоры, свидетельства. История жизни, записанная казенным языком. Свидетельство о браке. Свидетельство о рождении сына. Старая ипотека, выплаченная много лет назад. И вот теперь — новые долги.
Галина методично перебирала папки, ища выход. Должно быть что-то, что они могут продать, чтобы расплатиться с банком. Что-то ценное…
Взгляд упал на зеленую папку с надписью «Дача». Галина замерла. Дача… Участок с небольшим домиком, доставшийся от родителей Виктора. Они редко туда ездили — последний раз, кажется, года три назад. Виктор все обещал сделать ремонт, но руки не доходили.
Она открыла папку. Свидетельство о собственности, кадастровый паспорт, еще какие-то бумаги. И вдруг ее осенило. Дачный участок находился всего в получасе езды от города, в живописном месте у реки. Район активно застраивался, земля там дорожала с каждым годом. Риелторы буквально охотились за каждым участком.
Сколько она может стоить? Достаточно, чтобы спасти дом?
Галина потянулась к ноутбуку. Открыла сайт объявлений. Начала искать похожие предложения в том районе. Цены заставили ее сердце биться чаще. Да, этого хватит. Даже с лихвой.
Она взглянула на часы. Слишком поздно звонить риелторам. Но ничто не мешает написать им прямо сейчас.
Галина составила сообщение, прикрепила фотографии дачи из семейного архива. Отправила в несколько агентств. Пусть свяжутся утром.
Потом откинулась на спинку стула, чувствуя странное облегчение. Решение пришло само собой. Дача или дом — выбор очевиден. Виктору это не понравится, он привязан к отцовскому наследству. Но выбора нет.
В голове промелькнула мысль — а что, если не говорить мужу? Просто продать, спасти дом, а потом поставить перед фактом? Разве не так он поступил, заложив их жилье?
Нет. Она не опустится до его уровня. Не будет врать, чтобы кого-то «оберегать». Галина — не Виктор. Даже сейчас, когда доверие разрушено, она останется честной.
Мягкие шаги за спиной заставили ее вздрогнуть. Виктор стоял в дверях кухни, сонный, в домашних брюках и футболке.
— Не спится? — спросил он, потирая глаза.
— Думаю, как нам быть, — ответила Галина, закрывая ноутбук.
Он подошел ближе, заглянул через плечо. Увидел открытую папку с документами на дачу.
— Это еще зачем?
— Мы можем продать дачу, — спокойно сказала Галина. — По моим подсчетам, этого хватит, чтобы закрыть долг.
Виктор нахмурился.
— Дачу? Отцовскую? Нет, даже не думай.
— Почему? — она посмотрела ему в глаза. — Мы там почти не бываем. А дом — наш единственный, в котором мы живем каждый день.
— Найдем другой выход, — он скрестил руки на груди. — Дача — это память. Папа своими руками строил…
— А наш дом — это наша жизнь, — отрезала Галина. — Выбор очевиден.
— Для тебя, может быть, — в его голосе появились упрямые нотки. — А для меня дача — часть семейной истории.
Галина вздохнула. Всё как всегда — Виктор принимает решения, руководствуясь чем угодно, только не здравым смыслом.
— Слушай, — она старалась говорить спокойно. — У нас осталось меньше месяца. Других активов нет. Кредит нам не дадут. Твои премии и займы от друзей — это все несерьезно. Дача — наш единственный шанс.
— Я сказал — нет, — его тон стал жестче. — Мы что-нибудь придумаем.
— Как ты «придумал» с кофейнями? — не выдержала Галина. — Или как «придумал» скрывать от меня правду шесть лет? Нет уж, хватит твоих фантазий. Пора действовать наверняка.
Она решительно собрала бумаги в папку.
— Знаешь что, Виктор? Я уже написала риелторам. Завтра мы выбираем агентство и выставляем дачу на продажу.
— Без моего согласия? — он даже задохнулся от возмущения.
— А ты спрашивал моего согласия, когда закладывал дом? — парировала она.
Виктор открыл рот, но возразить было нечем. Галина продолжала:
— Ты уже принял за нас обоих одно решение. И посмотри, к чему это привело. Теперь моя очередь. И мое решение спасет то, что еще можно спасти.
Она взяла папку, ноутбук и направилась к выходу из кухни. У двери обернулась:
— Спокойной ночи, Витя. Утром поговорим.
Впервые за долгие годы она не ждала его одобрения, не искала компромисса. Галина наконец-то почувствовала уверенность в своих силах. Да, это было больно — осознавать, что человек, которому она безоговорочно доверяла, подвел ее. Но это же осознание сделало ее сильнее.
Поединок
Утро выдалось солнечным. Галина проснулась раньше обычного, успела сварить кофе и приготовить завтрак до того, как на кухне появился Виктор. Его удивленный взгляд скользнул по накрытому столу.
— Доброе утро, — сказал он настороженно, будто ожидая подвоха. — Ты сегодня рано.
— Много дел, — Галина поставила перед ним чашку с кофе. — Риелторы уже ответили. Трое готовы приехать на дачу посмотреть участок.
Виктор замер с чашкой в руке.
— Ты действительно решила?
— Да. И тебе лучше смириться.
Он отставил кофе, не попробовав.
— Мы даже не обсудили другие варианты.
— Какие еще варианты? — Галина села напротив. — Давай, назови хоть один реальный.
— Я могу занять у Николаева. Он как раз продал квартиру.
— И когда ты сможешь вернуть?
Виктор пожал плечами:
— Постепенно. Из зарплаты.
— В течение ста лет? — Галина покачала головой. — Нет, Витя. Больше никаких долгов. Хватит жить в кредит.
— А дача — это не долг! Это память об отце!
— А наш дом — это крыша над головой! — она почувствовала, как начинает закипать. — Где ты собираешься жить, если нас выселят? В своих драгоценных воспоминаниях?
Виктор упрямо поджал губы.
— Ты не понимаешь. Я обещал отцу, что сохраню участок. Передам Димке.
— Димке? — Галина невесело рассмеялась. — Ты хоть раз спрашивал сына, нужна ли ему эта дача? Он в последний раз был там лет пять назад, и то под твоим нажимом.
Это был удар ниже пояса. Виктор дернулся, словно от пощечины. Действительно, сын никогда не проявлял интереса к дачному участку, предпочитая отдыхать в других местах.
— Все равно, — он повысил голос. — Я не согласен продавать.
Галина встала из-за стола.
— А я не согласна терять дом. И ты знаешь что? Твое согласие мне не нужно.
Виктор поднял на нее удивленный взгляд:
— Что ты имеешь в виду?
— То, что дача записана на нас обоих, — спокойно пояснила Галина. — По закону требуется согласие только одного из собственников. Я могу продать свою долю. Сомневаюсь, что найдутся желающие купить половину дачи, так что тебе придется либо выкупить мою часть, либо согласиться на общую продажу.
Она говорила уверенно, хотя ей самой было страшно от собственной решимости. Но отступать было некуда. Этой ночью она изучила законы, проконсультировалась в онлайн-чате с юристом, и теперь знала свои права.
— Ты блефуешь, — Виктор побледнел. — Не сделаешь ты этого.
— Посмотрим, — она взяла сумку, проверила наличие документов. — Я еду на дачу с риелторами. Либо ты едешь со мной и мы решаем вопрос вместе, либо я все сделаю сама.
Впервые за их семейную жизнь Галина видела, как муж растерянно молчит, не находя слов. Обычно в спорах верх всегда одерживал он — более напористый, уверенный в своей правоте. Но сейчас ситуация изменилась.
— Это не ты, — наконец произнес Виктор. — Моя Галина никогда бы так не поступила.
— Твоя Галина осталась в прошлом, — она спокойно застегнула сумку. — В том времени, когда она безоговорочно доверяла мужу. Эту женщину ты предал, Витя. А я — новая Галина. И я буду бороться за свой дом.
Он молча смотрел, как она надевает легкое пальто, поправляет волосы у зеркала. Потом вдруг встал, взял ключи от машины.
— Я поведу, — бросил он коротко. — Не хочу, чтобы ты ехала одна.
По дороге они молчали. Виктор сосредоточенно следил за дорогой, Галина смотрела в окно. Странно, но на душе у нее было почти спокойно. Впервые за долгие годы она действовала, а не плыла по течению.
Когда-то давно, еще в юности, она была именно такой — решительной, бескомпромиссной. Потом замужество, рождение сына, домашние хлопоты постепенно сгладили острые углы. Она стала мягче, уступчивее. Позволяла Виктору принимать все важные решения. Для мира в семье, говорила она себе.
И вот — результат. Муж настолько привык к ее мягкости, что решил за них обоих вопрос с их домом. Принял на себя огромные обязательства, не считая нужным даже поставить ее в известность.
Машина свернула на проселочную дорогу, ведущую к дачному поселку.
— Приехали первыми, — заметил Виктор. — Твои риелторы опаздывают.
— Не опаздывают, — возразила Галина. — Я назначила встречу через полчаса. Хотела, чтобы у нас было время поговорить на месте. Без лишних ушей.
Он кивнул, глуша мотор.
— Хорошо. Давай поговорим.
Новая сделка
Кабинет риелтора оказался маленьким, но уютным. Наталья Андреевна, энергичная женщина средних лет, ловко разложила перед ними документы. После осмотра дачи она назвала сумму, от которой у Галины перехватило дыхание. Это было даже больше, чем она рассчитывала.
— Район перспективный, — объясняла риелтор. — Рядом строят коттеджный поселок, проводят коммуникации. Земля дорожает каждый месяц.
Виктор сидел молча, сцепив руки в замок. После разговора на даче он словно сдался. Не спорил, не возражал, только смотрел в одну точку, пока Галина общалась с риелторами, показывала участок, отвечала на вопросы.
— Документы в порядке, — продолжала Наталья Андреевна. — Есть пара заинтересованных клиентов. Думаю, мы быстро найдем покупателя.
— Как быстро? — впервые подал голос Виктор.
— При таких условиях — от недели до двух. Максимум — месяц.
Галина выдохнула с облегчением. Это был их шанс успеть до изъятия дома.
— Оформляем договор? — риелтор выжидательно смотрела на них.
— Да, — твердо ответила Галина и повернулась к мужу. — Виктор?
Он медленно кивнул.
Когда все бумаги были подписаны, Наталья Андреевна пообещала связаться с ними в ближайшие дни и проводила до выхода. На улице накрапывал мелкий дождь. Они молча дошли до машины, и Виктор, открывая дверь, вдруг произнес:
— Знаешь, отец никогда не понимал ценности денег.
Галина удивленно посмотрела на него.
— Почему ты сейчас об этом?
— Думаю о нем, — Виктор завел мотор. — Он тоже часто влезал в авантюры, брал в долг. Мать вечно разгребала последствия.
Галина промолчала. Эту семейную историю она слышала не раз.
— Я всегда обещал себе, что не буду таким, — Виктор невесело усмехнулся. — И вот… повторил его ошибки.
Он выехал на главную дорогу, включил дворники. Дождь усиливался.
— Сегодня в банке нас ждут? — спросил он, глядя на дорогу.
— В три, — ответила Галина.
Они подписали все документы на продажу дачи, и теперь оставалось дождаться покупателя. Наталья Андреевна звучала уверенно, говорила о «горячих клиентах», но все же тревога не отпускала. А вдруг сделка сорвется? Вдруг не успеют?
Словно прочитав ее мысли, Виктор произнес:
— Всё получится, Галчонок. На этот раз я тебя не подведу.
Странно, но она поверила. Может, потому что впервые за долгое время увидела в его глазах настоящее раскаяние. Не привычные отговорки, не попытки оправдаться, а искреннее сожаление о содеянном.
В банке их приняли почти с радостью. Еще бы — неплательщик вдруг решил погасить долг. Менеджер, на этот раз пожилой мужчина, внимательно выслушал объяснения, изучил договор с риелторским агентством.
— Значит, так, — подытожил он. — Вы планируете полностью закрыть задолженность после продажи дачи. Это хорошо. Но до фактического поступления средств я могу только заморозить процедуру изъятия на две недели.
— Всего две? — Галина почувствовала, как сердце сжимается.
— Правила банка, — развел руками менеджер. — Но если сделка состоится раньше, мы закроем вопрос в тот же день.
Они подписали еще какие-то бумаги. Галине казалось, что она уже никогда не перестанет подписывать документы. Но каждая подпись приближала их к спасению дома.
Когда они вышли из банка, уже смеркалось. Дождь прекратился, в воздухе пахло свежестью и мокрым асфальтом.
— Две недели, — задумчиво произнес Виктор. — Успеем?
— Успеем, — твердо ответила Галина. — Наталья сказала, что клиенты уже интересовались участками в том районе.
Он кивнул. В его глазах что-то мелькнуло — то ли надежда, то ли страх.
— Галчонок, я… — он запнулся. — Мне так стыдно.
Она молча смотрела на него. Не помогала, не перебивала, не утешала. Впервые давала ему самому найти нужные слова.
— Я всё испортил, да? — он опустил голову. — Не только с домом. С нами.
Галина глубоко вздохнула.
— Виктор, я не знаю, что будет с нами дальше. Сейчас главное — спасти дом. А потом… потом подумаем.
Он поднял глаза, в них светилась робкая надежда.
— Значит, шанс все-таки есть? У нас?
Она не ответила. Потому что сама не знала.
Новые правила
Десять дней пролетели как один. Галина почти не спала, постоянно созванивалась с риелтором, дергалась от каждого звонка телефона. Виктор держался в стороне, не вмешивался, только изредка спрашивал — как дела, есть ли новости.
И вот наконец Наталья Андреевна сообщила радостную весть — нашелся покупатель, готовый внести всю сумму сразу. Пара из города, они давно мечтали о дачном участке именно в этом районе.
Сделка прошла быстро и гладко. Деньги перевели на счет Галины. В тот же день она отправилась в банк.
Менеджер, изучив выписку, удовлетворенно кивнул:
— Прекрасно, Галина Сергеевна. Полное погашение долга плюс проценты. Теперь ваш дом снова свободен от обременений.
Она вышла из банка, чувствуя небывалую легкость. Будто огромный камень, давивший на плечи, наконец исчез. Они спасли дом. Она справилась.
Вечером Галина сидела на кухне, перебирая бумаги. Свидетельство о праве собственности, новые документы из банка, выписка со счета, где еще оставалась приличная сумма после погашения долга. Дача стоила дороже, чем они задолжали — это было единственным утешением во всей истории.
Виктор появился на пороге кухни, нерешительно остановился у двери.
— Можно? — спросил он тихо.
Галина кивнула. Он сел напротив, посмотрел на разложенные бумаги.
— Все сделано, — сказала она. — Долг погашен, дом снова наш.
— Благодаря тебе, — он говорил искренне, без обычных оправданий.
— Но ценой твоей дачи, — напомнила Галина.
— Это того стоило, — Виктор пожал плечами. — Ты была права. Дача — это только воспоминания. А дом — наша жизнь.
Она посмотрела на мужа. За эти две недели он словно осунулся, стал выглядеть старше. В волосах добавилось седины, морщинки у глаз стали глубже. Может, он наконец-то повзрослел? В свои пятьдесят три.
— Что теперь, Галчонок? — спросил он, и в его голосе слышалась тревога.
Галина молча выдвинула ящик стола, достала еще одну бумагу. Положила перед мужем. Выписка с банковского счета — того самого, на который она получила деньги от продажи дачи.
— Теперь всё будет по-другому, — сказала она спокойно. — Я открыла новый счет. Здесь оставшиеся деньги от продажи дачи. Я больше не буду слепо доверять тебе финансы, Виктор. Больше никаких тайн. Никаких единоличных решений.
Он медленно кивнул, вглядываясь в цифры на бумаге.
— Или мы учимся быть честными друг с другом, — продолжала Галина, — или ты учишься жить один.
Виктор поднял на нее глаза. В них читался страх — не за деньги, не за дом. За их брак.
— Я не хочу тебя терять, — сказал он тихо.
— Тогда докажи, — Галина положила руку на выписку. — Докажи, что ты изменился. Что больше не будешь принимать решения за нас обоих. Что я — не ребенок, которого нужно оберегать от правды, а твой равный партнер.
Он молчал, но она видела — он понимает. Напуган, растерян, но понимает.
— Я построю новое доверие, — наконец произнес Виктор. — Клянусь.
— Не клянись, — покачала головой Галина. — Просто делай.
Она встала из-за стола, собирая документы.
— Кстати, часть денег я отложила для Димы. На первый взнос за квартиру. Он сказал, что хочет переехать от тещи.
— Это правильно, — кивнул Виктор. — Мужчина должен жить в своем доме.
— Именно, — Галина улыбнулась впервые за вечер. — Свой дом — это важно.
Она направилась к выходу из кухни, но у двери обернулась:
— Завтра я ухожу с работы пораньше. Думаю сходить в парикмахерскую. У тебя не будет вопросов, куда делись деньги?
Это был своеобразный тест, и они оба это понимали.
— Нет, — он улыбнулся в ответ, пусть и немного натянуто. — Твои деньги, твое решение.
Галина кивнула, удовлетворенная ответом.
— Заодно можем поужинать в том новом кафе на набережной. Я слышала, там отличная кухня.
— С удовольствием, — он заметно расслабился.
Она вышла из кухни, оставив его сидеть в одиночестве. Новые правила, новое начало. Будет непросто — и ему, и ей. Но теперь Галина знала — она справится. Если их брак стоит спасения, они построят его заново. А если нет — она не пропадет.
Впервые за долгие годы замужества Галина почувствовала уверенность в себе. Не как в жене Виктора, не как в матери Димы, а как в самостоятельном человеке, способном принимать решения и отвечать за свою жизнь.
Виктор мог остаться в этой новой жизни. Или уйти. Выбор был за ним.
А она уже сделала свой.
