— Мне нужен цемент марки М500, пятнадцать мешков, и арматуру десятку, двадцать прутьев, — Марина протянула список, не поднимая глаз от планшета, где сверяла цифры в таблице.
Андрей взял листок двумя пальцами, будто тот был испачкан.
— А «здравствуйте» говорить не учили? — процедил он, демонстративно отряхивая руки.
Марина медленно подняла взгляд. Серые глаза, прямой нос, волосы собраны в простой хвост. Ничего особенного — инженер-строитель как инженер-строитель.
— Здравствуйте, — произнесла она спокойно, без тени обиды. — Извините, увлеклась расчетами. У вас ведь есть такой цемент в наличии?
Андрей поджал губы. Хотелось ответить колкостью, но профессиональная гордость перевесила.
— Есть. Только М400. М500 придется заказывать, ждать три дня.
— Три дня… — она задумалась, постукивая пальцем по краю планшета. — Нет, слишком долго. Придется пересчитывать потребность. М400 сколько у вас есть?
— Сколько нужно, столько есть, — буркнул Андрей, отворачиваясь к компьютеру.
Он ожидал вспышки раздражения, но женщина снова удивила его.
— Двадцать пять мешков, если можно. И насчет арматуры?
Вместо ответа Андрей кивнул в сторону подсобки и пошел вперед, ожидая, что клиентка последует за ним. Шаги за спиной раздались не сразу — видимо, не сразу поняла его жест.
— Восьмерку, десятку или двенашку? — спросил он, распахивая тяжелую железную дверь.
— Десятку.
— Тут есть. Двадцать прутьев?
— Да. И еще… — она сверилась со списком, — пять килограммов проволоки вязальной.
Андрей провел рукой по затылку — короткая стрижка, уже видны проблески седины на висках, хотя ему всего тридцать восемь.
— Составляйте список сразу полностью, а не по частям, — сказал он без прежнего запала, просто устало.
— Извините. Я впервые на этом объекте, еще не освоилась. Заменяю коллегу, который внезапно… эээ… уехал.
Что-то в ее тоне заставило Андрея обернуться. Женщина смотрела не на него, а куда-то в сторону, на стеллажи с инструментами.
— Уехал, значит, — хмыкнул он. — Знакомая история.
Марина промолчала, только плотнее сжала губы.
Так началось их знакомство — неприветливо, почти враждебно с его стороны и спокойно-отстраненно с ее. Андрей сам не понимал, почему чувствует необходимость проявлять агрессию к незнакомым людям. Особенно к женщинам. Впрочем, он прекрасно понимал — после того, как Вера, его жена восьми лет, просто собрала вещи и ушла. К его другу. Лучшему другу детства.
— Мы уже полгода вместе, — сказала она тогда. — Просто ждали подходящего момента сказать тебе.
Подходящего момента.
Как будто он наступит сам собой, естественным путем.
В магазин Марина вернулась через три дня. Теперь со списком, напечатанным на принтере — полный перечень материалов на ближайшую неделю.
— Здравствуйте, — поздоровалась она первой, будто специально опередив его возможное замечание.
Андрей просмотрел список — длинный, профессионально составленный, с указанием марок, размеров и количества.
— Половины позиций нет, — сказал он сразу, наблюдая за ее реакцией.
— Например? — она не выглядела расстроенной или раздраженной.
— Например, металлочерепица «Монтеррей» цвета антрацит. Только темно-коричневая и вишневая. Керамогранит не возим совсем — это в другом месте заказывать надо. Теплый пол на основе карбона — только электрический.
Марина кивнула, вынула из сумки блокнот и начала делать пометки.
— Можно посмотреть образцы того, что есть?
Андрей нехотя показал каталоги и образцы, морщась при каждом вопросе, но отвечая по существу. Профессионализм все-таки брал свое.
— Хорошо, я скорректирую проект под имеющиеся материалы, — сказала она, когда они закончили обсуждение. — Спасибо за консультацию.
— Слушайте, — не выдержал Андрей, — вы что, робот? Я вам весь список раскритиковал, а вы даже бровью не повели.
Марина посмотрела на него с любопытством.
— А какой реакции вы ожидали? Истерики? Обиды? — она слегка наклонила голову. — Материалы либо есть, либо нет. Если нет, нужно искать альтернативу. Это просто работа.
— Просто работа, — повторил он, невольно вкладывая в слова больше смысла, чем намеревался.
Она, кажется, что-то заметила.
— Знаете, в жизни редко бывает так, что все идет точно по плану. Приходится адаптироваться.
Прошло две недели.
Марина появлялась в магазине регулярно, всегда с четкими списками, всегда вежливая, но держащая дистанцию. Андрей поймал себя на том, что начал ждать ее визитов, хотя все еще встречал колкостями. Она просто пропускала их мимо ушей, отвечая только по делу.
Однажды она пришла промокшая до нитки — на улице неожиданно начался ливень.
— Есть что-нибудь горячее? — спросила Марина, заметив, что он смотрит на ее дрожащие руки. — Замерзла ужасно.
Андрей молча достал из-под прилавка термос.
— Спасибо, — она приняла металлическую крышку-чашку с дымящимся напитком. — Это очень кстати.
— Зеленый. Без сахара, — предупредил он.
— Идеально.
Она сделала глоток, прикрыв глаза от удовольствия, и Андрей впервые заметил ее как женщину, а не как надоедливого клиента. Гладкая кожа, тонкие морщинки в уголках глаз, когда улыбается. Небольшой шрам над бровью — интересно, откуда?
— Как продвигается строительство? — спросил он неожиданно для себя.
Марина слегка удивилась.
— Отстаем от графика. Поставщик арматуры подвел, теперь ждем, когда привезут.
— Какой поставщик?
— ООО «Металлоконструкт».
Андрей поморщился.
— Они всегда так. Обещают золотые горы, а потом ни ответа, ни привета.
— Вы с ними работали?
— Было дело. Знаю человека, который может помочь, если арматура горит.
Марина внимательно посмотрела на него:
— Горит — не то слово. Начальство рвет и мечет. Каждый день простоя стоит бешеных денег.
Андрей колебался. Зачем ему впутываться? Но что-то толкнуло его на следующий шаг:
— Давайте телефон, скину контакт. Скажете, что от меня.
Когда она протянула свой телефон, их пальцы соприкоснулись. Обычное дело, ничего особенного — но Андрей почувствовал, как что-то дрогнуло внутри. Он быстро отвел взгляд и начал вбивать ей номер в контакты.
Через неделю произошло неожиданное — Марина принесла торт. Небольшой, в простой упаковке из пекарни.
— Это благодарность, — сказала она, ставя коробку на прилавок. — Ваш контакт очень помог. Мы вернулись в график.
Андрей растерялся. Он не привык к благодарности.
— Не стоило…
— Стоило, — твердо сказала она. — Вы не представляете, какие у нас были проблемы до этого. Я чуть работу не потеряла.
Он пригласил ее в подсобку, где стоял небольшой стол. Достал нож, тарелки, вилки.
— Чай? — спросил, стараясь, чтобы голос звучал нейтрально.
— С удовольствием.
Они сидели и ели торт, обсуждая строительство, материалы, погоду — все, что угодно, кроме личного. Андрей поймал себя на мысли, что ему легко с ней разговаривать, не нужно напрягаться или притворяться.
— А как вы оказались в строительстве? — спросил он, пытаясь продлить разговор, когда торт был почти съеден.
— Пошла по стопам отца, — ответила Марина. — Он был прорабом, часто брал меня на объекты. Мне нравилось наблюдать, как из ничего вырастает что-то значимое, осязаемое. Настоящее.
— Настоящее, — эхом повторил Андрей. — Это важно.
Она посмотрела на него с любопытством:
— А вы? Магазин строительных материалов — выбор не случайный, я полагаю?
— Не случайный. Строил дом, когда… — он запнулся, — когда был женат. Много чему научился по ходу дела. А потом дом достался жене, а мне осталось только знание. Решил его монетизировать.
— Понимаю, — Марина опустила глаза, вертя в пальцах вилку. — У меня была похожая история, только с квартирой.
Андрей почувствовал непривычное желание услышать продолжение, но она уже поднялась.
— Спасибо за чай. Мне пора — планерка через полчаса.
Следующая их встреча произошла не в магазине. Андрей проезжал мимо стройки — той самой, где работала Марина — и увидел ее, оживленно спорящую с каким-то мужчиной в костюме. Жесты, поза — все говорило о напряжении.
Он сам не понял, почему остановил машину и вышел.
Марина увидела его, на мгновение в ее глазах промелькнуло что-то похожее на облегчение, но она быстро справилась с собой.
— Андрей? Что вы здесь делаете?
— Проезжал мимо, — он неопределенно махнул рукой. — Решил посмотреть, куда уходят мои материалы.
Мужчина в костюме нетерпеливо переминался с ноги на ногу.
— Марина Викторовна, мы не закончили разговор.
— Закончили, Сергей Петрович. Я не буду подписывать акт на работы, которые выполнены с нарушениями. Переделывайте.
— Это несущественные отклонения! Вы просто придираетесь.
— Пять сантиметров отклонения от вертикали на несущей стене — это несущественно? — в ее голосе звучал металл. — Мне кажется, вы путаете понятия.
Андрей не удержался:
— Пять сантиметров? Это же катастрофа.
Мужчина смерил его недовольным взглядом:
— А вы кто такой?
— Андрей Викторович, инженер-консультант, — соврал он, не моргнув глазом. — Работаю с Мариной Викторовной над этим проектом.
Марина слегка приподняла брови, но промолчала.
— Послушайте, — продолжил Андрей, чувствуя себя на удивление уверенно, — если вы сейчас не исправите это отклонение, через год дом начнет проседать. Еще через год появятся трещины. А потом придут эксперты, которые скажут, что здание аварийное и подлежит сносу. Вам оно надо?
Мужчина сник.
— Ладно, — он махнул рукой бригадиру, стоящему неподалеку. — Переделывать.
Когда он ушел, Марина повернулась к Андрею:
— Инженер-консультант?
— Импровизировал, — он пожал плечами. — Помогло же.
— Помогло, — она улыбнулась, и в этой улыбке было что-то новое — теплота. — Хотите экскурсию по стройке? Раз уж вы здесь?
Они обошли всю территорию. Марина рассказывала о проекте, о сложностях, о решениях, которые приходилось принимать. Андрей слушал внимательно, иногда задавал вопросы или делился своими соображениями.
Внезапно небо потемнело, и хлынул дождь — сильный, почти как тот, когда Марина промокла до нитки.
— Бежим! — она схватила его за руку и потянула к ближайшему вагончику-прорабской.
Внутри было тесно, но сухо. Пахло свежевыпитым кофе и строительной пылью.
— Присаживайтесь, — Марина указала на стул у маленького стола. — Дождь сильный, придется переждать.
Андрей стоял у двери, чувствуя себя неловко в этом замкнутом пространстве с ней.
— Знаете, — сказала она вдруг, вытирая мокрые руки о джинсы, — я давно хотела спросить. Почему вы всегда такой… колючий?
Вопрос застал его врасплох.
— Колючий?
— Да. Вы постоянно пытаетесь меня задеть. Вначале я думала, что это просто ваш стиль общения со всеми. Но сегодня видела, как вы разговаривали с тем парнем-грузчиком — нормально, по-человечески. Со мной вы сразу другой.
Андрей почувствовал, как краска приливает к щекам. Она заметила. Конечно, заметила — она же не слепая.
— Это сложно объяснить.
— У нас есть время, — она кивнула на окно, за которым ливень только усиливался. — Дождь зарядил надолго.
Он помолчал, собираясь с мыслями.
— Я не доверяю людям. Особенно женщинам.
— Почему?
— Потому что доверие ведет к разочарованию, — ответил он резче, чем намеревался. — Извините. Это личное.
— Понимаю, — она кивнула, не настаивая.
Они сидели молча, слушая, как дождь барабанит по крыше вагончика. Нужно было что-то сказать, но слова не шли. Андрей смотрел на свои руки — мозолистые, с въевшейся строительной пылью под ногтями.
— Мой муж ушел от меня три года назад, — вдруг произнесла Марина, глядя в окно. — Оставил с долгами. Он набрал кредитов на мое имя — я, д.ура доверчивая, подписывала не глядя. А потом исчез. С другой женщиной и моими деньгами.
Андрей поднял взгляд. Она говорила спокойно, будто о чем-то обыденном.
— Два года выплачивала эти кредиты. Едва не потеряла квартиру. Знаете, что самое обидное? Он даже не считал, что сделал что-то плохое. «Ты же сама подписывала, — передразнила она чужой голос. — Надо было читать».
Андрей молчал. Что тут скажешь?
— Так что я понимаю, что значит не доверять, — продолжила она. — Знаю, как хочется закрыться, отгородиться, никого не подпускать близко. Сама так жила долго.
— А сейчас? — вопрос вырвался сам собой.
— А сейчас я поняла, что так нельзя. Иначе он выиграл дважды — сначала забрал мои деньги, потом забрал мою способность верить людям.
Андрей смотрел на нее — простую женщину в джинсах и рубашке, с мокрыми от дождя волосами — и что-то внутри него дрогнуло, надломилось.
— Моя жена ушла к моему другу, — сказал он тихо. — К человеку, с которым мы вместе учились, вместе начинали бизнес. Он бывал у нас дома. Ел за нашим столом.
Марина слушала, не перебивая.
— Я думал, что знаю их обоих. Как оказалось, не знал никого — ни ее, ни его, ни даже себя.
— Себя?
— Да. Я не заметил, что происходит прямо у меня под носом. Был слеп. Наивен. Глуп.
— Или просто доверчив, — мягко поправила она. — Это не преступление — доверять близким.
— Но это непозволительная роскошь, — усмехнулся Андрей горько.
Дождь постепенно стихал. Сквозь стекло пробился луч солнца, нарисовав светлую дорожку на пыльном полу вагончика.
— Забавно, — сказала Марина после долгой паузы. — Мы знакомы почти месяц, а по-настоящему разговариваем впервые.
— Это не тот разговор, который обычно ведут при первой встрече.
— Определенно, — она улыбнулась. — Но мне кажется, мы пропустили стадию светских бесед и сразу перешли к чему-то… настоящему.
Это слово снова. Настоящему.
— Дождь почти закончился, — заметил Андрей, глядя в окно.
— Да.
Они оба почему-то медлили, не торопясь выходить из вагончика.
— Марина, — он впервые назвал ее по имени, и это прозвучало неожиданно лично, — спасибо.
— За что?
— За честность.
Она кивнула, принимая благодарность.
— Вы заходите в магазин, если что-то понадобится для стройки, — сказал он, пытаясь вернуться к безопасной теме.
— Обязательно.
Две недели Марина не появлялась. Андрей ловил себя на том, что ждет ее, выглядывая на улицу всякий раз, когда звенел колокольчик на двери. А потом она пришла — не одна.
— Здравствуйте, — за ее спиной стоял тот самый мужчина в костюме, Сергей Петрович.
— Добрый день, — Андрей почувствовал, как его лицо каменеет, возвращаясь к привычной маске неприветливости.
— Нам нужны материалы для внутренней отделки, — Марина говорила официально, будто они снова были чужими людьми. — Можно ознакомиться с образцами?
Сергей Петрович нетерпеливо переминался с ноги на ногу.
— У меня мало времени, — заметил он. — Давайте быстрее.
Андрей с трудом подавил желание нагрубить.
— Образцы в каталогах. Пройдемте.
Они провели полчаса, выбирая отделочные материалы. Марина была профессиональна и сдержанна, иногда советовалась с Сергеем Петровичем, иногда принимала решения сама. Андрей отвечал на вопросы коротко, по делу, избегая лишних слов и не глядя ей в глаза.
Когда выбор был сделан, и Сергей Петрович вышел позвонить, Марина тихо спросила:
— Что-то случилось?
— Все в порядке, — ответил Андрей холодно.
— Вы снова… — она замялась, — отгородились.
— Не понимаю, о чем вы.
Марина внимательно посмотрела на него, но не стала продолжать — вернулся Сергей Петрович.
— Договорились, значит? — спросил он. — Оформляйте заказ на компанию.
Когда они уходили, Андрей заметил, как Сергей положил руку Марине на плечо. Совершенно невинный жест — но внутри что-то оборвалось. Глупо. Нелепо. Какое ему дело?
Уже дома, лежа без сна, Андрей пытался разобраться в своих чувствах. Откуда эта боль? Почему его так задел обычный жест? Он ведь ничего не знал о них — может, они давно вместе. Какая разница?
Но разница была. Ему хотелось верить, что их разговор в дождь что-то значил. Что между ними возникла связь — хрупкая, едва заметная, но настоящая.
А может, он все придумал. Снова.
Телефон зазвонил неожиданно — незнакомый номер.
— Да?
— Андрей? Это Марина. Извините за поздний звонок.
Он сел на кровати, сердце заколотилось.
— Ничего страшного. Что случилось?
— Вы не могли бы приехать на стройку? У нас а.вария с водопроводом. Срочно нужны материалы, а все поставщики уже закрыты.
— Сейчас?
— Да. Понимаю, что это неудобно…
— Выезжаю, — он уже искал ключи от машины. — Какие материалы нужны?
Она продиктовала список, он записал.
— Буду через полчаса.
На стройке было суматошно — люди бегали с ведрами, откачивали воду насосами. Марина встретила его у ворот — растрепанная, уставшая.
— Спасибо, что приехали, — выдохнула она. — Не знала, к кому еще обратиться.
— Рассказывайте, что случилось.
Оказалось, при земляных работах повредили водопровод. Вода затапливала подвал, угрожая фундаменту.
Андрей включился в работу без лишних слов. Вместе с рабочими они перекрыли воду, укрепили стену, заделали пробоину. Через два часа кризис был преодолен, подвал медленно откачивали.
Марина нашла его у машины, куда он складывал оставшиеся инструменты.
— Я не знаю, как вас благодарить, — сказала она, вытирая грязные руки о тряпку. — Вы спасли стройку. И, возможно, мою работу.
Андрей пожал плечами:
— Ничего особенного.
Она шагнула ближе:
— Вы изменились с нашей первой встречи. Тогда бы вы не приехали посреди ночи помогать.
— Просто выполняю свою работу, — сказал он, сознательно дистанцируясь. — Вы клиент.
— Только клиент? — спросила она тихо.
Андрей отвернулся, делая вид, что проверяет замок на двери машины.
— Я видела, как вы смотрели, когда Сергей Петрович прикоснулся ко мне, — неожиданно сказала Марина. — Вы неправильно поняли. Он мой двоюродный брат.
Андрей медленно повернулся:
— Брат?
— Да. Мы не очень ладим, но он помогает с заказчиками.
— Но вы же разные фамилии…
— У него фамилия отца, у меня — матери. Наши мамы — сестры.
Андрей почувствовал себя глупо. Так глупо.
— Я должен извиниться, — произнес он, глядя ей в глаза. — Я вел себя…
— Как человек, которому больно, — закончила она за него. — Я понимаю. Правда.
— Нет, — он покачал головой. — Не только. Я вел себя как человек, который боится. Всего, что может причинить боль. Всего, что может стать важным.
Она не отводила взгляд:
— И чего вы боитесь сейчас?
— Я боюсь, что это, — он сделал неопределенный жест между ними, — что-то значит. И еще больше боюсь, что ничего не значит.
Марина тихо засмеялась — впервые за все время он слышал ее смех.
— Для человека, который не любит открываться, вы становитесь удивительно красноречивым.
— Это все ночь и адреналин, — попытался отшутиться он.
— Или мы просто перестаем прятаться, — она подошла еще ближе. — Знаете, я ведь тоже боялась. Каждый раз, приходя в ваш магазин, сталкиваясь с вашими колкостями, я думала — зачем я возвращаюсь? Могла бы найти другого поставщика.
— Почему не нашли? — спросил он, затаив дыхание.
— Потому что видела в вас то, что вы так старательно прячете, — она прислонилась к его машине. — Знаете, первый раз, когда вы огрызнулись на мое приветствие, я увидела не грубость. Я увидела боль.
В ночной тишине стройки их голоса звучали приглушенно. Где-то вдалеке гудел насос, откачивающий последнюю воду.
— Я узнала эту боль, — продолжила Марина, глядя куда-то поверх его плеча. — Она как отражение в зеркале. Ты смотришь и видишь свое собственное лицо, только искаженное, будто в кривом стекле.
Андрей молчал, боясь пошевелиться, спугнуть момент.
— Два года назад я была такой же. Колючей. Недоверчивой. Готовой видеть худшее в каждом человеке, — она поежилась от ночной прохлады. — А потом поняла, что это разрушает меня изнутри.
— Как вы с этим справились? — хрипло спросил он.
Марина улыбнулась — устало, но искренне:
— Не сразу. Постепенно. Каждый день делала маленький выбор — доверять, а не подозревать. Верить, а не сомневаться. Иногда ошибалась, получала новые раны. Но это лучше, чем жить в панцире.
— А если больно?
— Всегда будет больно, — она пожала плечами. — Это часть жизни. Важно не то, что нам делают другие, а то, что мы делаем с этим.
Андрей неожиданно для себя протянул руку и осторожно убрал прядь волос с ее лица. Простой жест, но он стоил ему огромного усилия.
— Я всегда был управляющим, — сказал он тихо. — Все держал под контролем. А когда Вера ушла, понял, что никакого контроля на самом деле нет. Это иллюзия.
— Точно, — кивнула Марина. — Мы только думаем, что управляем своей жизнью. А потом случается что-то, что разбивает эту иллюзию вдребезги.
Они стояли совсем близко. Андрей чувствовал легкий запах ее духов, смешанный с запахом стройки — пыль, цемент, влажная земля.
— Марина, — начал он и запнулся. — Я…
Ее телефон ожил пронзительной трелью. Она вздрогнула, отступила на шаг, вынула телефон из кармана.
— Да? Да, Сергей, все в порядке. А.варию устранили. Нет, завтра работаем по графику.
Когда она закончила разговор, момент был упущен. Между ними снова возникла невидимая преграда.
— Мне нужно возвращаться, — сказала она, пряча телефон. — Проследить за окончательной откачкой воды.
— Конечно, — он кивнул, открывая дверь машины. — Вы… справитесь?
— Справлюсь, — Марина улыбнулась. — Я всегда справляюсь.
Когда он уже сел за руль, она вдруг наклонилась к открытому окну:
— Андрей? Спасибо. За все.
Следующие несколько дней прошли как в тумане. Андрей механически обслуживал клиентов, заказывал товар, вел учет — и постоянно думал о ней. О том, что сказал и чего не сказал. О том, как близко они подошли к чему-то важному и как легко это ускользнуло.
Марина не появлялась. Может, больше не нужны были материалы. Может, нашла другого поставщика. Может, передумала.
На четвертый день, когда он уже закрывал магазин, зазвонил телефон. Незнакомый номер, не тот, с которого звонила Марина в ночь аварии.
— Алло?
— Андрей? — женский голос, но не ее. — Это Мария Захарова, коллега Марины.
Сердце пропустило удар.
— Да. Что случилось?
— Марина просила передать, что материалы, которые вы привозили на прошлой неделе, оказались с браком. Нужна замена.
— С браком? — он нахмурился. — Какой брак? Все было проверено.
— Мне поручили передать, что нужна замена, — женщина говорила нейтрально. — Вы можете приехать завтра утром на объект?
— Могу, но…
— Отлично, ждем вас в девять, — и она отключилась.
Что-то было не так. Материалы были качественные, он лично проверял. И почему звонила не Марина? Заболела? Занята? Избегает его?
Утром Андрей подъехал к стройке ровно в девять. Охранник на входе проверил его фамилию по списку и пропустил. На площадке было малолюдно — только несколько рабочих что-то делали у дальней стены.
— Извините, — окликнул он одного из них, — где я могу найти Марину? Марину Викторовну?
— А, начальницу? — рабочий махнул рукой в сторону уже знакомого вагончика. — Там она, документы проверяет.
Андрей подошел к вагончику, постучал. Никто не ответил. Он постучал еще раз, громче. Тишина.
Осторожно открыл дверь — внутри действительно была Марина, склонившаяся над столом с бумагами. На стук не реагировала. В наушниках?
— Марина? — позвал он.
Она подняла голову. И Андрей понял, что что-то очень, очень не так. Глаза красные, опухшие. Бледное лицо.
— Что с материалами? — спросила она безжизненным голосом.
— Какие проблемы с материалами? Все было в порядке.
Марина моргнула, явно удивленная:
— Мне сказали, что ты хотел приехать, проверить качество работ.
Они замолчали, осознавая, что их обоих обманули, чтобы устроить эту встречу.
— Мария Захарова, — произнес Андрей. — Она звонила от твоего имени.
— У меня нет коллеги с таким именем, — покачала головой Марина.
Снова молчание. Андрей не знал, что сказать. Видеть ее такой — подавленной, с потухшим взглядом — было больно.
— Что случилось? — спросил он наконец. — С тобой все в порядке?
Она попыталась улыбнуться, но вышло жалко:
— Все отлично. Просто устала.
— Марин, — он сделал шаг вперед. — Пожалуйста. Не надо так.
— Как?
— Закрываться. Ты сама говорила мне про панцирь, помнишь?
Она отвернулась, делая вид, что перебирает бумаги:
— Ничего страшного. Просто… личные проблемы.
Андрей мягко, но решительно повернул ее за плечи к себе. Его поразило, какая она хрупкая под этой профессиональной оболочкой.
— Расскажи мне, — попросил он. — Я никуда не уйду, пока не узнаю, что с тобой.
Марина смотрела на него несколько секунд, будто оценивая. Потом сдалась:
— Я получила письмо. От бывшего мужа.
Андрей напрягся:
— И что в нем?
— Он возвращается. Говорит, что осознал свои ошибки, — она невесело усмехнулась. — Даже обещает вернуть деньги. Представляешь?
— И ты…
— И я не знаю, что делать, — призналась она. — Три года я справлялась сама. Выплатила почти все кредиты. Построила карьеру. А сейчас он появляется и все рушит одним письмом.
Андрей молчал, чувствуя, как внутри поднимается гнев. Как знакомо — появляется человек из прошлого и одним движением разрушает настоящее.
— Ты хочешь его вернуть? — спросил он, стараясь, чтобы голос звучал нейтрально.
— Нет! — она ответила слишком быстро, горячо. — Нет, конечно. Я не настолько глупа.
— Тогда в чем проблема?
Марина вздохнула, обхватив себя руками, будто замерзла:
— Проблема в том, что я все еще боюсь его. Боюсь, что он снова все разрушит. Боюсь, что не смогу сказать «нет». Боюсь… себя.
Андрей почувствовал невероятное желание защитить ее. Обнять. Укрыть от всего мира.
— Он знает, где ты работаешь? — спросил он практично.
— Нет, письмо пришло на старый адрес, соседка переслала, — она покачала головой. — Но он всегда умел находить людей.
— Марина, — Андрей осторожно взял ее за руку. — Ты не одна. Не в этот раз.
Она подняла глаза — в них мелькнула надежда.
— Что ты имеешь в виду?
— Я буду рядом, — сказал он просто. — Если захочешь. Если позволишь.
Марина смотрела на него долго, будто искала что-то в его лице. Потом медленно кивнула:
— Спасибо.
Этого было достаточно. Для начала.
Они договорились встретиться вечером. Андрей закрыл магазин пораньше, заехал домой переодеться. В душе играла странная музыка — тревога смешивалась с надеждой, страх с предвкушением.
Марина ждала его у небольшого кафе. Она тоже переоделась — простое лавандовое платье вместо рабочей одежды, волосы распущены. Она выглядела моложе, уязвимее.
— Привет, — сказала она, когда он подошел. — Спасибо, что согласился встретиться.
— Как будто я мог отказаться, — он улыбнулся.
В кафе было тихо и уютно. Они сели за столик в углу, заказали ужин. Разговор начался неловко — общие темы, работа, погода. Но постепенно напряжение спало.
— Я сегодня перечитала его письмо, — сказала Марина, когда они допивали чай. — Знаешь, что я поняла?
— Что?
— Что мне все равно. Совершенно все равно, — она выглядела удивленной собственным открытием. — Три года назад его уход разрушил мой мир. А сейчас… я читаю его слова, и они ничего не значат.
Андрей слушал, не перебивая.
— Но я испугалась, — призналась она. — Не его возвращения. А того, что это может повлиять на то, что происходит сейчас. На мою жизнь. На… — она замялась.
— На нас? — тихо спросил он.
Марина кивнула, не отводя взгляд:
— Да. На то, что начинается между нами. Что бы это ни было.
Андрей сглотнул. Внезапно стало трудно дышать. Столько времени он держал свое сердце закрытым, и вот сейчас — простой разговор в кафе, и стены рушатся.
— Я тоже боюсь, — сказал он честно. — Каждый раз, когда думаю о тебе. Каждый раз, когда представляю, что мы могли бы… быть вместе.
— Почему?
— Потому что это важно, — он смотрел ей прямо в глаза. — Ты важна. А все важное можно потерять.
Ее рука легла на его — теплая, уверенная:
— Или найти. И сохранить.
Они вышли из кафе в сумерки. Город затихал, зажигались фонари. Андрей предложил проводить ее до дома, она согласилась. Они шли медленно, говоря обо всем и ни о чем, наслаждаясь вечером и компанией друг друга.
У ее подъезда Андрей остановился, не зная, что сказать на прощание. Все фразы казались банальными, неподходящими.
Марина решила за него — поднялась на цыпочки и легко поцеловала его в щеку:
— Спасибо за вечер.
— Марина, — он поймал ее руку, когда она уже повернулась к двери. — Дашь мне шанс?
— Шанс? — она улыбнулась.
— Шанс быть рядом. Шанс узнать тебя. Шанс… не бояться.
Она не ответила словами. Просто шагнула ближе и обняла его — крепко, доверчиво. И это было лучше любых слов.
Их отношения развивались медленно, осторожно — два человека, научившиеся не доверять, заново учились открываться. Были моменты, когда старые страхи возвращались — Андрей замыкался, огрызался, пытался оттолкнуть. Марина иногда отступала, пряталась за работой, за делами.
Но каждый раз они находили путь обратно друг к другу. Разговаривали. Слушали. Пытались понять.
Бывший муж Марины так и не появился — может, передумал, может, это был просто импульсивный порыв. Его письмо постепенно утратило свою разрушительную силу, стало просто бумагой.
Спустя полгода, когда стройка была закончена и Марина получила новый проект в их городе, Андрей предложил ей переехать к нему. Она согласилась не сразу — боялась потерять независимость, с таким трудом обретенную. Он понял и не давил.
А потом однажды она просто пришла с чемоданом:
— Я готова попробовать. Если ты еще хочешь.
Конечно, не все было гладко. Иногда они спорили — о бытовых мелочах, о работе, о будущем. Иногда старые обиды всплывали наружу, как подводные камни в бурю. Но они научились проговаривать страхи, а не прятать их.
Марина сделала из его холостяцкой квартиры настоящий дом — светлый, уютный, живой. Андрей перестал огрызаться на клиентов в магазине, начал расширять бизнес. Вместе они построили что-то, чего ни у одного из них не было раньше — отношения, основанные на честности и принятии.
— Знаешь, — сказала как-то Марина, когда они сидели на балконе теплым летним вечером, год спустя после их первой встречи, — я ведь сразу поняла, кто ты на самом деле.
— Да? И кто же? — улыбнулся Андрей.
— Хороший человек, который боялся снова стать хорошим, — она положила голову ему на плечо. — Как и я.
Спустя ещё один год Андрей решился на важный шаг. Они с Мариной сидели на том самом балконе, наблюдая за закатом. Он нервничал весь день, трижды проверял карман, где лежала маленькая бархатная коробочка.
— Ты какой-то странный сегодня, — заметила Марина, наливая ему чай. — Что-то случилось в магазине?
— Нет, — он покачал головой, собираясь с мыслями. — Просто думаю.
— О чём?
Андрей глубоко вдохнул. Сейчас или никогда.
— О том, как мы встретились. Помнишь свой первый приход в магазин?
Марина улыбнулась:
— Конечно. Ты был таким колючим, что я чуть не развернулась и не ушла.
— Почему осталась?
Она задумалась, глядя на горизонт, где солнце медленно скрывалось за крышами домов.
— Что-то в твоих глазах. За всей этой бронёй была… боль. И что-то ещё. Что-то настоящее.
Андрей взял её за руку:
— Знаешь, что я подумал тогда?
— Что я надоедливая клиентка?
— Нет, — он тихо рассмеялся. — Я подумал, что ты единственная, кто не отступила. Все остальные либо огрызались в ответ, либо уходили. А ты просто… была. Спокойная, уверенная.
Марина сжала его руку:
— Мне было непросто. Особенно первое время.
— Знаю. И я благодарен, что ты не сдалась, — Андрей повернулся к ней, доставая коробочку из кармана. — Потому что ты изменила всё. Помогла мне снова поверить. В людей. В себя. В то, что жизнь может быть… светлой.
Он открыл коробочку. Простое кольцо с небольшим камнем поймало последний луч заходящего солнца.
— Мариш, — голос слегка дрогнул. — Ты выйдешь за меня?
Она смотрела на кольцо, затем на него — в глазах блестели слёзы.
— Ты уверен? — спросила тихо. — После всего, что было…
— Именно после всего, — он улыбнулся. — Мы оба знаем, каково это — когда больно, когда предают. И именно поэтому я знаю, что хочу быть с тобой. Потому что мы прошли через это и выбрали доверие, а не страх.
Марина молчала, и это молчание затягивалось. Сердце Андрея сжалось от тревоги.
— Если ты не готова… — начал он, но она прервала его, прижав палец к его губам.
— Я готова, — прошептала она. — Просто не могу поверить, что мы здесь. Что мы смогли.
— Так это «да»?
Марина обняла его крепко-крепко:
— Да. Конечно, да.
Они сидели в сумерках, обнявшись, планируя будущее — тихую свадьбу, поездку к морю, может быть, когда-нибудь детей. Обычные мечты, которые казались несбыточными, когда каждый из них был заперт в своём панцире из боли и недоверия.
Когда стемнело, Андрей прошептал:
— Помнишь, как мы застряли в том вагончике во время дождя?
— Конечно, — она улыбнулась. — Наш первый настоящий разговор.
— Я тогда подумал, что никогда не смогу открыться кому-то снова. Что это слишком страшно, слишком рискованно.
— А сейчас?
Андрей нежно коснулся её лица:
— А сейчас я понимаю, что это было самое правильное решение в моей жизни. Рискнуть снова. Открыться. Поверить.
— Я люблю тебя, — сказала Марина просто, без прикрас. — Со всеми твоими шрамами, сомнениями и страхами. Со всем, что делает тебя… тобой.
— И я люблю тебя, — ответил он. — И всегда буду благодарен той первой встрече, когда ты просто игнорировала мои попытки оттолкнуть тебя и видела во мне человека, а не его защитную броню.
В тишине летнего вечера они сидели рядом — два человека, нашедшие друг в друге не только любовь, но и исцеление. История, начавшаяся с боли и недоверия, превратилась в нечто гораздо большее — в доказательство того, что даже самые глубокие раны могут затянуться, если рядом правильный человек. Тот, кто видит настоящего тебя сквозь все стены и маски.
