Лера всегда представляла свой тридцатый день рождения как-то иначе. В детстве казалось, что к тридцати годам у неё будет всё: карьера, дети, собственный дом с садиком и белым заборчиком. Реальность оказалась сложнее и в то же время проще. У неё был Максим — муж, которого она любила уже восемь лет. Была работа, которая приносила удовольствие и достойный доход, пусть и происходила за компьютером дома, а не в офисе с красивым видом из окна. Была двухкомнатная квартира в хорошем районе, абонемент в спортзал и еженедельные походы к косметологу.
Не было только детей. И родственного понимания.
— Лер, ну серьёзно, давай без них, — сказала она Максиму за неделю до дня рождения, размешивая кофе и глядя в окно на октябрьский двор. — Я хочу спокойно отметить. С тобой, с Аней, с Димкой и Светкой. Вот и всё.
Максим поднял глаза от ноутбука. На экране была открыта таблица с какими-то цифрами — он работал в IT-компании, и его рабочий день часто начинался дома с утреннего кофе.
— Они обидятся, — сказал он негромко.
— А я обижусь, если они придут, — Лера села напротив него за кухонный стол. — Макс, ну правда же. Я не хочу в свой день рождения слушать про то, что мне пора рожать, потому что «часики тикают». Или про то, что фриланс — это не работа, а баловство.
Максим закрыл ноутбук. Лера видела, как он мысленно взвешивает аргументы — свои и её, свои и родительские.
— Ладно, — сказал он наконец. — Не скажу им даже, где отмечаем.
— Правда?
— Правда. Скажу, что у нас романтический вечер.
Лера обошла стол и обняла его за плечи.
— Спасибо. Я просто хочу один раз не оправдываться. Можно?
— Можно, — Максим поцеловал её руку. — Но маме подарок всё-таки купим?
— Купим, — засмеялась Лера. — Я не монстр.
Ресторан «Гранат» она выбрала за уютность и близость к дому. Небольшое заведение на первом этаже старого дома, с деревянными столами, приглушённым светом и меню без претензий на высокую кухню, но с хорошими стейками и домашними десертами. Место, где можно сидеть часами, никого не торопить и не торопиться самой.
Аня приехала первая — подруга со времён университета, свидетельница на свадьбе, человек, который знал все Лерины тайны и никогда не осуждал. Принесла огромный букет белых роз и коробку макарунов.
— С юбилеем, старушка, — сказала она, целуя Леру в щёку.
— Сама старушка, — отозвалась Лера. — Ты на два месяца старше.
Димка и Светка пришли вместе с Максимом — он заехал за ними. Дружили семьями уже года четыре, с тех пор как познакомились на дне рождения общего знакомого. У Димки и Светки была двухлетняя дочка, и они были теми редкими людьми, которые никогда не советовали «тоже завести» и не спрашивали, когда же наконец.
— Лерочка, — Светка обняла именинницу и протянула небольшую коробочку. — Это серьги, я видела, как ты на такие в «Пандоре» смотрела.
Лера открыла коробочку. Серьги-гвоздики с маленькими фианитами, простые и изящные.
— Света, спасибо. Они идеальные.
Димка пожал руку, Максим заказал шампанское, и они уселись за круглый стол у окна. За стеклом моросил дождь, в ресторане играла негромкая музыка, и Лера подумала, что это именно то, чего она хотела. Никакой суеты, никаких обязательных тостов и дежурных поздравлений. Просто люди, которые её любят.
— За Лерку, — поднял бокал Димка. — За то, чтобы следующие тридцать лет были ещё лучше первых тридцати.
— За дружбу, — добавила Аня.
— За любовь, — сказал Максим, глядя на жену.
Они чокнулись, и Лера почувствовала, как внутри разливается тёплое спокойствие. Вот оно, счастье. Не громкое, не показное, а тихое и настоящее.
Заказали салаты и горячее, Светка рассказывала смешную историю про свою дочку, Аня жаловалась на нового начальника, Димка планировал отпуск. Обычные разговоры обычных людей, которые знают друг друга достаточно хорошо, чтобы не играть роли.
— А я, кстати, подумываю курсы какие-нибудь пройти, — сказала Лера, разрезая стейк. — По маркетингу, что ли. Всё-таки хочется развиваться.
— Правильно, — кивнула Аня. — Я тоже думаю на SMM-щика выучиться. Надоело только за зарплату работать.
— Лера и так молодец, — сказал Максим. — Столько проектов закрыла в этом году.
— Да ладно тебе, — засмущалась Лера, но было приятно. Максим всегда поддерживал её работу, никогда не считал её менее важной, чем свою.
Они допивали второй бокал шампанского, когда дверь ресторана открылась, и в зал вошли Максимовы родители.
У Леры внутри всё оборвалось.
Анна Сергеевна и Владимир Петрович стояли в дверях, оглядывали зал с видом людей, которые попали не туда, куда собирались. Анна Сергеевна была в своём неизменном бежевом пальто и с неизменно недовольным выражением лица. Владимир Петрович держал в руках букет гладиолусов — огромный, яркий, совершенно неуместный.
— Вот вы где, — сказала Анна Сергеевна, направляясь к их столу. — Максим, ну что за секреты от родителей?
Лера посмотрела на мужа. Максим сидел, опустив глаза, и она поняла всё без слов.
— С днём рождения, дорогая, — Владимир Петрович протянул ей букет и чмокнул в щёку. Гладиолусы пахли чем-то приторным и искусственным.
— Спасибо, — выдавила Лера.
— Место, конечно, странное выбрали, — Анна Сергеевна оглядела интерьер. — Какая-то забегаловка. Юбилей всё-таки, можно было и в приличный ресторан сходить.
Димка и Светка переглянулись. Аня смотрела в тарелку. Максим молчал.
— Садитесь, — сказала Лера, потому что нужно было что-то сказать.
Анна Сергеевна села рядом с сыном, Владимир Петрович устроился между Димкой и Светкой. Официант принёс ещё два прибора.
— Ну что, — сказала Анна Сергеевна, когда ей налили шампанского. — Поднимем за именинницу. За то, чтобы Бог дал ей в новом году самого главного — материнского счастья. Тридцать лет всё-таки, годы уже весьма зрелые.
Лера почувствовала, как у неё пересыхает во рту.
— Мам, — негромко сказал Максим.
— Что «мам»? — Анна Сергеевна посмотрела на него с удивлением. — Я что, неправду говорю? В вашем возрасте мы уже тебя растили.
— В тридцать лет у нас уже трое детей было, — добавил Владимир Петрович.
— Времена другие были, — тихо сказала Светка.
— Времена-времена, — махнула рукой Анна Сергеевна. — А биология одна и та же. Часики тикают, как ни крути.
Лера сжала руки в кулаки под столом.
— Кстати, — продолжила свекровь, — а это кто? — она кивнула на Димку и Светку. — Максим, ты не представил.
— Это наши друзья, Дима и Света.
— А, понятно. — Анна Сергеевна окинула их оценивающим взглядом. — А вы откуда с Лерой знакомы?
— Общие знакомые, — ответил Димка.
— М-да. А я думала, вы пригласите Ирочку Соколову, помните, Максим? Володина дочка. Она же ровесница Леры, и замужем, и уже двоих родила. Было бы с кем поговорить о семейном.
— Мам, — Максим сказал тверже. — Мы хотели отметить в узком кругу.
— Узкий круг — это семья, — отрезала Анна Сергеевна. — А не какие-то там… — она снова посмотрела на друзей Леры.
— Аня — моя лучшая подруга, — сказала Лера. — Ещё с университетских времён.
— А, студенческие дружбы, — кивнула Анна Сергеевна с видом человека, который всё понял. — Ну да, конечно. А работаете где?
— В рекламном агентстве, — ответила Аня.
— В офисе работаете?
— Да.
— Правильно. А то вот наша Лера всё дома сидит, в интернете что-то делает. Я Максиму говорю — это не работа, это баловство. На работу надо ходить, с людьми общаться, опыт набираться.
Лера почувствовала, как внутри поднимается давно знакомая волна ярости.
— Анна Сергеевна, — сказала она максимально ровным голосом. — Я зарабатываю наравне с Максимом.
— Деньги — не главное, — отмахнулась свекровь. — Главное — стабильность. Социальный пакет, отпуск, больничный. А у тебя что? Сегодня есть заказ, завтра нет.
— У меня постоянные клиенты.
— Ну да, ну да. А потом что? Кризис какой-нибудь, и сидишь без работы. Нет, я не понимаю современную молодёжь. Вместо того чтобы семьёй заниматься, детей рожать, всё в спортзалы ваши ходите, к косметологам. Деньги на ветер.
— Мам, хватит, — сказал Максим.
— Что хватит? Я что, плохого говорю? — Анна Сергеевна развела руками. — Я же добра желаю. Лера, ты красивая девочка, но годы идут. И на красоту тратиться без толку, если семьи нормальной нет.
— У нас есть семья, — сказала Лера.
— Какая семья без детей? — фыркнула Анна Сергеевна. — Вы играете в семью. А семья — это ответственность, это дом полная чаша, это продолжение рода.
Лера встала.
— Анна Сергеевна, — сказала она, и голос у неё дрожал, несмотря на все усилия. — Я прошу вас покинуть ресторан.
Воцарилась тишина. Анна Сергеевна открыла рот от удивления.
— Что ты сказала?
— Я сказала — уходите. Пожалуйста.
— Максим! — Анна Сергеевна повернулась к сыну. — Ты слышишь, как со мной разговаривают?
Максим сидел, не поднимая глаз.
— Максим!
— Я… — он наконец посмотрел на мать, потом на жену. — Я сказал им, где мы будете отмечать.
Лера почувствовала, как у неё подкашиваются ноги.
— Что?
— Вчера мама спросила, где празднуем, и я… я не смог соврать.
— Максим, — сказала Лера очень тихо. — Ты обещал.
— Лера, ну чего ты взвилась? — встрял Владимир Петрович. — Мы же с добром пришли, поздравить.
— Да что вы вообще возомнили? — возмутилась Анна Сергеевна. — Мы родители! У нас есть право!
— Нет, — сказала Лера. — У вас нет права отравлять мне день рождения. У вас нет права говорить мне, как жить. И у тебя, — она посмотрела на мужа, — нет права врать мне.
— Лер, — начал Максим.
— Нет. — Лера взяла сумочку. — Аня, пошли.
— Лера, ты куда? — Максим встал.
— А ты иди к маме, — сказала Лера. — Видимо, её мнение для тебя важнее моего.
— Лера!
Но она уже шла к выходу, а Аня поспешила за ней.
— Вот змеюка, — сказала Аня, когда они сели в такси. — Простите, я не про вас.
Лера рассмеялась сквозь слёзы.
— Не извиняйся. Она действительно змеюка.
— А Максим… — Аня покачала головой. — Как он мог?
— Не знаю, — Лера смотрела в окно на мокрые улицы. — Я думала, он на моей стороне.
— Мужики, — философски заметила Аня. — Они же все мамины сынки в глубине души.
— Куда едем? — спросил таксист.
— В «Караоке-холл» на Маяковской, — сказала Аня, не спрашивая Леру.
— Правильно, — кивнула Лера. — Хочу орать.
В караоке было шумно, душно и весело. Компании студентов праздновали что-то своё, пара лет сорока пела дуэтом «Миллион алых роз», в соседней кабинке кто-то надрывался под Цоя.
Лера и Аня сняли маленькую кабинку, заказали вина и начали с «Happy Birthday». Потом перешли на «Шальную императрицу” Аллегровой, потом на «ВИА Гра», потом на что попало.
— А знаешь что, — сказала Лера, допивая третий бокал, — мне кажется, я счастлива.
— От вина? — уточнила Аня.
— От свободы, — Лера взяла микрофон. — Аньк, а давай «Мурку» споём?
— Давай! — рассмеялась подруга.
Они пели «Мурку», потом «Катюшу», потом «Подмосковные вечера». Лера чувствовала, как с каждой песней что-то отлегает от сердца. Какой-то груз, который она носила, сама того не замечая.
Телефон разрывался от звонков Максима, но она не отвечала.
— А вообще, — сказала Аня, когда они взяли перерыв, — ты подумай. Может, оно и к лучшему?
— Что к лучшему?
— Ну вот это всё. Может, Вселенная тебе знак подаёт?
— Какой знак?
— Что пора что-то менять. В отношениях, в жизни.
Лера покрутила в руках микрофон.
— Ты думаешь, разводиться?
— Я думаю — жить для себя. А там посмотрим.
— Он не плохой, Максим. Просто…
— Слабый, — договорила Аня. — Прости, но это так. Хороший мужик, но слабый. И пока он маме под юбкой прячется, ничего не изменится. И дети у тебя с ним тоже из-за этого не получаются.
Лера кивнула. Она и сама это понимала, просто боялась себе признаться.
— А давай ещё чего-нибудь весёлое споём? — предложила она.
— Давай «Выпьем за любовь»!
Они пели до трёх утра. Потом Аня поехала к себе, а Лера — домой. Максим ждал в прихожей, сидел на табуретке, обхватив голову руками.
— Лер, — сказал он, когда она вошла. — Прости меня.
— Поговорим завтра, — устало сказала Лера. — Я спать хочу.
— Лера, ну пожалуйста…
— Завтра, Макс. Завтра.
Утром они сидели на кухне с кофе и молчали. За окном разгулялся октябрьский день, солнце светило ярко и холодно.
— Я не хотел, — сказал наконец Максим. — Мама спросила, и я подумал… ну что такого? Придут, поздравят, уйдут.
— Ты знал, — сказала Лера. — Ты прекрасно знал, что они будут делать. И всё равно сказал.
Максим кивнул.
— Знал.
— Почему?
Он долго молчал, потом вздохнул.
— Потому что устал врать маме. Потому что проще согласиться, чем спорить.
— А со мной спорить не проще?
— С тобой… — Максим посмотрел на неё. — С тобой я думал, ты поймёшь.
— Понять что? Что твоя мама важнее меня?
— Нет. Что… что я не умею им противостоять.
Лера поставила чашку.
— Максим, мне тридцать. Не двадцать, не двадцать пять. Тридцать. Я работаю, зарабатываю деньги, плачу за квартиру, покупаю продукты. Я взрослая женщина. И я не хочу каждый день доказывать своё право на существование.
— Я понимаю.
— Нет, не понимаешь. Если бы понимал, не привёл бы их вчера.
Максим опустил голову.
— Что ты хочешь?
— Не знаю, — честно сказала Лера. — Думать буду.
Три дня Лера думала. Работала, встретилась с Аней, говорила с мамой по скайпу — та жила в Питере и давно развелась с папой, поэтому прекрасно понимала, что жизнь может складываться по-разному.
— Лерочка, — сказала мама, — ты главное не торопись. И помни — ты имеешь право на счастье. Именно на счастье, а не на компромиссы ради семейного мира.
На четвёртый день Максим пришёл домой с работы и сказал:
— Я поговорил с родителями.
— И?
— Сказал, что если они ещё раз позволят себе хамить тебе, я прекращу с ними общение.
— Правда?
— Правда. И ещё сказал, что мы живём так, как считаем нужным. И детей заведём тогда, когда получится. И вообще, эта тема для нас деликатная и интимная.
Лера смотрела на мужа и видела, что он говорит серьёзно.
— А что они?
— Мама плакала. Папа сказал, что я неблагодарный сын. — Максим пожал плечами. — Но я устал, Лер. Устал выбирать между тобой и ими. Выбираю тебя.
— Лучше поздно, чем никогда, — сказала Лера и обняла его.
Может быть, всё ещё можно было исправить. Может быть, вчерашний кошмар был действительно знаком — не к разводу, а к тому, что пора расставить точки над i.
— С днём рождения, — сказал Максим, целуя её в висок. — Я хочу, чтобы все твои дни рождения были счастливыми.
— Этот уже стал, — сказала Лера. — В караоке.
— Расскажешь?
— Расскажу. Мы с Анькой «Мурку» пели.
— Серьёзно?
— Серьёзно!
Максим засмеялся, и Лера подумала, что, может быть, тридцать — это ещё не конец, а только начало. Начало той жизни, которую она наконец-то решилась выбрать сама.
