— Два дня у тебя, чтобы очистить двор от своего железа! – прокричал Валера, врываясь в дом. – И чтобы больше ноги твоей тут не было!
— А ты тут не хозяин! – прокричал Витя в ответ.
— Так ты ж хозяйку опять до слез довел! – крикнула Валера. – И не просто хозяйку, а родную мать!
— Вот только не надо начинать, что я плохой брат, а ты хороший! – скривился Витя. – Я, между прочим, у матери каждый день! А ты приезжаешь раз в неделю и начинаешь права качать!
— Да мне твоих прав не надо! – ответил Валера. – Да и нет их у тебя! И у меня нет! Но у меня ответственность есть, а ты на материной шее сидишь!
— Кто сидит? Кто? – Витя вскочил. – Я работаю! Сам зарабатываю!
— А где это написано, что ты хоть что-то зарабатываешь? – не остался в долгу Валера. – Устроил тут подпольную разборку, матери весь двор загадил!
Своими остовами машин перед воротами и калиткой все занял! Так еще и соседи жалуются!
— А пусть умоются, — ответил Витя. – Там земля не купленная!
— Вот именно, не купленная! – сказал Валера. – А значит, общего пользования! А кроме тебя ею никто воспользоваться не может!
— Да и плевать! – отмахнулся Витя. – Кто успел, того и тапки!
— И тапки свои с собой забирай! – снова крикнул Валера. – Витька, я тебя категорически предупреждаю, забирай свою разборку и сваливай к такой-то матери! А нашу оставь в покое! Она жизнь прожила, дай ей хоть на старости лет покоя!
— Валера, вот ты ничего не понимаешь, а сразу орать! – Витя стал защищаться. – Я ж не просто тут работаю, я за матерью присматриваю! Сам же говоришь, старая она!
— Как ты присматриваешь? Ты из своего гаража вылезаешь только чтобы поесть! Так еще у матери, как в ресторане, заказы делаешь!
А ты ей хоть копейку дал на свой прокорм? Жрешь-то ты не как птичка, три зернышка! А как тот еще боров! От корыта до бадьи!
— Э-э! Берега-то видь! – прикрикнул Витя. – Это ж мать! Как она может сына не накормить?
— А ты сын! Как ты можешь матери не помочь? – парировал Валера.
— Ну, дык… — растерялся Витя.
— Растудык! – ответил Валера. – То, что она мать – понятно! И что сын, даже такой, как ты, сыном останется!
Но на кой ляд ты ее до слез доводишь? Или тебе уже наследство захотелось поделить?
— А что ее доводит? – Витя утер губы ладонью. – Никто ее не доводит! Старая она, вот и плачет без всякого повода!
— Как же ж без повода, если ты ее претензиями тиранишь! И главное, за что?
— А за что? – надменно бросил Витя.
— А за то, что она за тобой неделю ходила, просила курятник поправить! Куры во двор сбегают, да в твоем железе несутся!
И как ей потом яйца доставать? В твоих железках кот без царапины не пролезет! Ты поправил ей курятник?
— Ты ж поправил! – фыркнул Витя.
— Да, я поправил! Когда ты себе выходной устроил, я с работы сорвался, приехал и поправил. А ты потом мать корил, что она тебя просить не стала!
— Когда это было? – деланно удивился Витя.
— Вот и ей ты так сказал, когда она мои труды оправдала! – Валера вытер пот. – Дожились, мать оправдания перед одним сыном ищет за то, что второй сын сделал, хотя она первого просила!
Витя, ты, мало того, что сам ничего не сделал, так еще мать ругаешь, что она меня попросила! И сколько это может продолжаться?
— Да, понял я все, — ответил Витя в сторону.
— А мне твои понимания побоку! Я уже сказал! У тебя два дня! Не вывезешь все свое железо, клянусь, самосвалы вызову и все твое хозяйство свезу на металлоприемку!
А деньги матери отдам на благоустройство двора, что ты своими железками испоганил!
— А я на тебя в полицию напишу за кражу личного имущества! – воскликнул Витя.
— Интересно, а как ты объяснишь, где ты его взял? И почему хранишь у матери? Сам-то ты прописан в соседнем поселке!
И ты думаешь, они не догадаются, что у тебя тут нелегальная разборка? – Валера рассмеялся. – Вроде, братья с тобой, а братом тебя назвать, язык не поворачивается!
— Вот и вали отсюда, а с матерью я сам разберусь! – Витя указал брату на дверь.
— Ты с ней так разбираешься, что она слезы вытирать не успевает! – ответил Валера. – Сам проваливай! И я тебя предупредил, два дня у тебя!
А с самосвальщиками я уже договорился, они только команды ждут!
И Валера выкинул Витю сначала во двор, потом допинал до калитки и выставил на улицу.
— Два дня! – крикнул вслед.
Переводя дыхание на ходу, вернулся в дом. Сел за стол и опустил голову на сложенные руки.
— Валерочка, — из комнаты вышла Любовь Ивановна. – А Витя пошел?
— Да, мам, все в порядке, — глухо произнес Валера.
— Может, простим его? Он же такой же мой сыночек! – жалобно произнесла она. – Ну, не такой он обязательный, так что, не любить его, что ли?
— Мам, сегодня ты мне позвонила, а если завтра не успеешь? – Валера поднял на мать немного затуманенный взгляд. – Он же не бережет тебя!
— Так я сама, значит, воспитала его таким, — произнесла Любовь Ивановна. – За это мне кара!
— Нет, мам, никакой кары! И наказания нет! Он всегда таким был, ты просто не замечала. А если и замечала, то не говорила!
— Так я же вас обоих люблю! Оба вы мои сыночки любимые!
***
Появились у девушки Любы близнецы. Не просто так, а родила их в браке. Назвали их Витей и Валерой, в честь дедов, ее и мужа.
А мальчишки – копии друг друга. Как расти начали, так вообще не отличить было.
И радовалась бы молодая семья такому счастью, но муж Любы любил на сторону посматривать. А как присмотрится, так и захаживать стал то к одной соседке, то к другой.
А если куда-то по делам, в город или в другой поселок, так всех веселых кумушек навещал.
Мирилась с этим Люба, сколько могла, а потом выставила мужа на все четыре стороны. Алименты лишь затребовала.
Выставила, значит, мужа, когда мальчишкам два года исполнилось, и честно получала алименты десять лет. А потом сообщение пришло, что гражданин выбыл. А молва принесла детали.
Не туда бывший Любин муж зашел, да не на того нарвался. Отоварили от души, что дух из него и вышел. Ревнивца и рогоносца посадили, а Любе от этого не легче. Без алиментов двоих мальчишек подымать тяжело.
К одной работе нашла другую, но сыновей вырастила и в люди вывела. И пока полно о ней.
До школьной поры братьев близнецов отличить никто не мог. А сами они были, как один человек. Даже говорили одинаково.
А к концу начальной школы, стали появляться отличия.
Валера всегда прилежно уроки учил. А Витя придумывал тысячи причин, почему не выучил.
— Не записал. Не услышал. Не понял. Не знал.
— А брат-то твой сделал! – укоряли учителя.
— Так с него и спрашивайте!
— А что ж ты у него не спросил, чем он занят?
— Надо оно мне? – пожимал плечами Витя. – Сидит он, делает чего-то. А что делает? А мне какая разница? Может, он на космонавта готовится, звездные карты изучает!
И так было во всем.
Если Валера делал то, что ему говорили, то Витя выкручивался, чтобы не делать ничего! Что в школе, что дома, что в училище, что дальше по жизни.
Можно сказать, что черная кошка между братьями пробежала еще в детстве. Пока Витя придумывал отговорки, Валера просто делал, что был должен.
А как окончили училище и устроились работать, так и отношения между ними начали сходить на «нет».
Встречались, конечно, когда к матери приезжали, а так, как братья, чтобы собраться, да за общим делом – никогда.
Оба женились, детей родили и жили своими жизнями.
Валера открыл предпринимательство по изготовлению и установке заборов. Поселок, в котором он родился, граничил с небольшим городом.
А вот вокруг этого города поселков было – не счесть! И везде, в большинстве своем, частный сектор. То есть, заборов надо столько, что на тысячу лет вперед работы хватит.
Витя какое-то время искал себя, перебрал несколько работ и занятий. А остановился на нелегальной форме предпринимательства.
Сам он жил в пятиэтажке в соседнем с родным, поселке. А вот в доме матери устроил авторазборку.
Покупал машины, что ремонту не подлежат, разбирал до винтика и продавал детали, что выжили и имели хоть какую-то ценность. С того он и жил.
С годами братья заработали репутацию.
Если нужен был забор, ворота, калитка или просто ограждение, звонили Валере. Даже ждать соглашались по месяцу, пока тот разгребется с наплывом клиентов.
А Витю все знали, что можно дешево и сердито купить деталь от машины. Ясно, без документов, но намного ниже рынка.
Да и развернулся Витя на подворье матери так, что практически все было завалено деталями от всего, что только когда-то ездило.
А выпотрошенные остовы громоздились тут и там. Даже перед воротами на улице вечно стояли несколько автоскелетов.
По поводу железного хлама на улице Любови Ивановне постоянно выговаривали:
— Скоро Витя ваш дорогу перекроет! И как нам ездить? А если МЧС? Не проедут же их грузовики!
— Я скажу, чтобы убрал, — краснея, говорила женщина.
И говорила неоднократно. На что Витя отмахивался:
— Захотят, сами подвинут, а соседям места хватит! Не на комбайнах же они тут ездят! А если зацепят, мне убытка не будет, так что пусть сами осторожничают!
Валере очень не нравилось, что Витя сотворил с домом матери. Но, пока та ничего не говорила, старался относиться спокойно. А с братом предпочитал не пересекаться.
Матери звонил и спрашивал, там ли брат. Если Вити не было, а такое бывало, когда тот за очередным хламом уезжал, тогда Валера приезжал в гости. Когда сам, когда с семьей. И каждый раз поражался, насколько все завалено разнообразным железом.
Уже и по двору пройти было нельзя. Но мать махала рукой:
— Пусть! Он же работает!
Он-то может и работал, но каждый раз, когда бы Валера ни приехал, мать всегда просила что-то сделать по дому или по хозяйству.
То курятник отремонтировать, потому что стенку подгнила, то в крыше дыру залатать, то ставни отрегулировать, то покрасить что-то.
Как говориться, в частном доме дело тебя всегда найдет, сколько от него не бегай.
— Мам, — как-то спросил Валера. – Витя же тут постоянно сидит. Почему ты его не просишь починить и сделать?
— А я прошу, сынок, прошу! – кивала Любовь Ивановна. – Только его же не допросишься!
То он занят, то он забыл, то он не слышал! А как попрошу пообещать, так он и про обещание забывает!
— Ну, мать его так! — махнул рукой Валера.
Ему помочь матери было и не сложно, и приятно. А Витя? Да, что с него взять? Всегда он был таким!
Только у Вити новый прикол появился.
Приедет, увидит, что кто-то что-то ремонтировал и устраивает допрос матери: «Кто?»
А та и говорит:
— Валерочка заезжал, я его попросила!
И тут ярости не было предела.
— Зачем? Зачем ты его просила? Я же тут каждый день! Меня попросить не могла?
— Я ж просила, — опешив, отвечала Любовь Ивановна.
— Как ты просила, если я ничего не помню? Хорошо надо было просить! Настоять, напомнить! – кричал Витя на мать. – Нечего ему тут хозяйничать и распоряжаться!
Еще уведет у меня какую деталь дорогостоящую, а у меня бухгалтерия не ведется! Считай, просто так в убыток уйду!
Раз он довел мать до слез, второй, третий. А любовь Ивановна возьми и Валере пожалуйся.
— Хороший он сынок, да на язык злой! Вроде и говорит все правильно, а больно мне на душе!
Валера не стал разводить тягомотину с выяснениями отношений. Приехал к брату домой, на улицу вызвал и пятак начистил. И предупредил:
— Еще раз мать до слез доведешь, хуже будет!
Витя физию подлечил, пару месяцев посидел тихо, а потом опять сорвался на мать. Валера не придумывал отговорки, как Витя.
Валера, если решение принял, просто делал и все. Но для брата сделал исключение. Предложил тому самостоятельно отстать от матери.
***
— Да, знаю, мам, что ты его любишь, — проговорил Валера. – Понять только не могу, за что. Он же на тебе ездит, так еще и радуется, что ты отпор дать не можешь!
— Но он же сынок мой! Какой ни есть, а мой! – Любовь Ивановна присела рядом с Валерой. – Оставь ты его! Хорошо ты Витю напугал! Он теперь не посмеет! Просто будет свои железки крутить!
— Ладно, — согласился Валера. – Вынесем ему последнее предупреждение. Но если еще раз, ты меня уже не остановишь!
Валера, как и обещал, делать ничего не стал. Витя подумал, что мать того уговорила.
А через неделю Витю взяли под белы рученьки прямо на рабочем месте. Незаконная предпринимательская в особо крупном размере.
— Вот он какой! – кричал Витя, пока его паковали в машину. – На брата донос написал! Мать, прокляни его!
А когда его увезли, подошел сосед.
— Любовь Ивановна, вы простите, но это я полицию вызвал, — произнес Михаил Андреевич. – Сколько мы его предупреждали, сколько мы его просили!
Мы же всей улицей подписи собрали! А то, что он там кричал, так Валера не виноват! Не знал он. Ручаюсь.
Любовь Ивановна до последнего сыну на зону посылки отправляла. В невиновность Валеры она поверила, а Витя – нет.
— Я же выйду когда-нибудь! Поквитаюсь!
Не вышел. Характер его сгубил. Отговорками можно от матери отделаться, от брата. А на свободе, практически от любого. На зоне такие штучки не проходят.
Валера хоронил брата, как раз через полгода, как мать похоронил.
— Слава Богу, не узнала она, — горько сказал он над могилой, — да и ты приложил к этому руку. А был бы ты другим, так неизвестно, как бы оно было…
Дом матери Валера продал, и половину денег отдал племянникам. Они не отвечают за отца. В это Валера хотел верить.
